Взаперти (СИ)

-Аап дживет эйн, аап дживет эйн, аап дживет эйн…*
Крис бросился к старику, грубо оттолкнул его от Хиддлстона.
- Том! – закричал он и схватил того за плечи, – Тооооом!!!
Крис проснулся от собственного крика, резко поднявшись на кровати и крепко вцепившись пальцами в плечи призрака.
- Том! – выдохнул он, окончательно сбрасывая с себя остатки сна, – Боже, Том, это права ты?!
- Тише, – и ласковая рука легла на спину, погладила, успокаивая, – тише, ты так кричал.
- Что значит «аап дживет эйн»? – быстрее, пока незнакомое выражение не стерлось из памяти, спросил Хемсворт.
- Ты жив, – перевел Том.
А Крис нервно рассмеялся.
- Да что с тобой? – нахмурился Хиддлстон, – Успокойся. Это просто сон. Дурной сон, Крис.
- Нет! – тряхнул головой Хемсворт, еще сильнее прижимая к себе призрака, – Это был прекрасный сон.
- Что тебе снилось? – спросил Том, сейчас удивляясь и радуясь тому, что может чувствовать объятия Криса. Так почему же несколькими минутами ранее он не чувствовал ничего, когда прикасался к обнаженному мужчине?
«Возможно, все дело не только в памяти, но и в ответном отклике, – решил для себя Томас, – и я могу чувствовать людей, только если они чувствуют мои прикосновения?»
- Мне снился ты, – признался Хемсворт, благодаря всех богов за то, что Том, чья голова сейчас так правильно, как будто там ей самое место, покоилась на его плече, и призрак не мог видеть его смущения. Совсем не обязательно рассказывать Томасу первую часть своего сна. И в то же самое время Крис досадовал на то, что не может, не должен рассказывать, как хорошо им было во сне. Как он был счастлив, и как делился своим счастьем с Томом.
- Ты произнес мое имя, – сказал Том, а Крис мог бы поклясться, что в данный момент призрак лукаво улыбается, и вновь смутился.
«Неизвестно, как давно он здесь и что мог увидеть, пока я спал, – подумал Крис, – интересно, как бы Том отреагировал, если бы я рассказал, что я чувствую к нему, как сильно меня к нему тянет?»
Крис поерзал, немного отодвигаясь от Хиддлстона. Не хватало еще почувствовать желание прямо сейчас, когда Том так непозволительно близко, а он, Крис, полностью обнажен. Ведь тонкая простыня, что сейчас прикрывала его чресла, была таким себе спасением.
Хемсворт отодвинулся еще дальше, как будто сбежать хотел, натянул простыню повыше, еще пристроил сверху подушку и оперся о нее локтями.
Томас, наблюдавший все эти манипуляции, только саркастически хмыкнул.
- Мне снился ты, – продолжил Крис, делая вид, что он не заметил это хмыкание, – и еще какой-то человек, индус. Почти голый, в одной только набедренной повязке…
- Вау! – озорно подмигнул ему Томас, – Почти голый, говоришь? Симпатичный?
- Да ну тебя, я серьезно! – нахмурился Хемсворт, – Ты, кстати, в моем сне не был таким вот игривым, как сейчас.
- И что я делал?
- Ты был без сознания, – еще больше нахмурился Крис, – лежал там, весь в крови, а тот старик обкуривал тебя какой-то дрянью из своей трубки и все приговаривал вот эту самую фразу, что ты жив. Понимаешь, Том? Вдруг после аварии тебя правда подобрали какие-нибудь отшельники….
- Что я должен понять? – почему-то разозлился Хиддлстон, вскочил с кровати, заметался по комнате, – Тебе приснился сон, Хемсворт. Просто сон, а ты уже напридумывал себе чудесное спасение.
- Но откуда я могу знать эту фразу на хинди? Я ни черта не полиглот, Хиддлстон! Я даже сейчас не могу ее повторить.
- Не знаю, слышал где-нибудь, мельком. В Лондоне много индусов…
- Послушай, Том! – и Хемсворт встал с кровати, завязав простыню на бедрах потуже, чтобы не дай бог не упала, – Я цепляюсь за малейшую, за самую ничтожную надежду отыскать тебя. Ты же первый должен быть заинтересован в своем спасении!
- Я благодарен, поверь, – и Том отвернулся от Криса, уставился в окно. Пару минут они просто молчали, слушая, как оглушительная какофония звуков: автомобильные клаксоны, шорох шин, звонки велорикш, крики зазывал в магазинах доносится с улицы.
- Тогда почему ты не хочешь поверить в то, что это возможно? – Крис хотел подойти ближе, обнять со спины, прижать к груди. Но что-то его останавливало. То ли гордо, до предела развернутые плечи Хиддлстона, как будто их хозяин никого сейчас не хотел к себе подпускать, то ли напряжение, окружающее всю его тонкую фигуру, которое, казалось, можно было потрогать, чуть ли не искрило в воздухе — только приблизься — ударит током, но Крис так и не подошел. Просто смотрел. Том весь сейчас был живым (живым ли?) выражением неприятия. Вся его напряженная поза как будто говорила: я не приму ничего из того, что ты хочешь мне сказать.
 
- Я просто не хочу разочаровываться, – наконец-то заговорил Томас, – что если это и вправду всего лишь пустые надежды? Что если я взаправду, по-настоящему мертв. Что если я… если мы, Крис, настолько поверим в возможность моего спасения? Представляешь, что будет, когда окажется, что спасения нет? Я-то ладно…, мне уже все равно, а что будет с тобой, если мой дядя решит, что ты слишком уж увяз во всей этой истории? Что ты слишком глубоко копаешь? Ты уверен, что визит того самого господина в черном в твой дом был последним? Я боюсь разочароваться. Но больше всего я боюсь за тебя, Хемсворт!
Том обернулся, и Крис поразился тому, как мучительно, с каким напряжением сейчас смотрит на него Томас: его правая бровь выгнулась под каким-то неестественным углом, отчего выражение лица стало немного наивным, но в то же время решительным. Хиддлстон закусил губу и покачал головой:
- Я боюсь за тебя, Крис Хемсворт!
- Мой хороший! – и Хемсворта бросило к Тому. Хотел было схватить — сильно, крепко, чтобы не смел даже вырываться — да только помнил: он хрупкий, нельзя его сжимать, с ним нужно осторожно. Поэтому и обнял несмело, просто окольцевал руками, ладонями погладил худую спину, одну опустил на поясницу, робко — вдруг вспугнешь? – запустил под футболку, погладил кожу — отчего-то прохладную, несмотря на жару. Другой ладонью провел по спине вверх, пальцами пощекотал шею, коснулся медовых завитков волос, немного сжал затылок.
- Иди сюда, – шепнул Хемсворт, глядя в потемневшие глаза призрака, – иди ко мне, ничего не бойся.
Тот сделал маленький шажок навстречу — между их телами расстояние как раз и было на эти самые полшага, обнял в ответ.
- Ты странно на меня действуешь, Крис, – сказал Том и потянулся к теплым губам Хемсворта.
- Ты тоже, – признался австралиец, касаясь тонких губ призрака в ответ.
- Я никогда раньше….
- Я тоже, – перебил его Хемсворт, понимая, что именно Том сейчас имел в виду. Их никогда ранее не тянуло к мужчинам. Но прямо сейчас никакая сила не смогла бы оторвать его от Томаса.
- Я тоже, Том, – повторил Крис, – я тоже.
И поцеловал. А Хиддлстон поцеловал в ответ.
Никто никогда не целовал Криса так. Жадно, как будто саму жизнь пил из его губ. Пил, и не мог насытиться. В движении губ, языков не было нежности, одна только ярость. Они сталкивались зубами, неловко, неумело, как будто никогда до этого никого не целовали. Да только именно такой поцелуй — голодный, бешеный, грубый — и нужен был сейчас им обоим.
Кажется, призрак прикусил ему губу, потому что Крис почувствовал во рту металлический вкус. Кажется, он слишком уж сильно дернул Тома за волосы, потому что тот застонал и укусил во второй раз. Крис зарычал в поцелуй, когда прохладные пальцы Тома развязали узел, который удерживал на бедрах простыню, и хлопковая ткань упала к ногам. Зашипел, когда Хиддлстон, оглаживая его бока, задел широкий пластырь, закрывающий сейчас подживающую рану вместо бинтов. Том застонал гортанно, когда Хемсворт просунул ладонь в его джинсы и погладил ягодицу. И внезапно замер, опустил руки, сделал шаг назад.
 
- Что ты? Что такое? – Крис не понимал: его отталкивают? Сейчас?
- Прости, – прошептал Томас, – Прости-прости! Я… Нам нельзя… Ты же знаешь, какой я.
- Ты самый лучший, – и Крис сделал еще одну попытку заключить в объятия свое строптивое привидение.