Давай возьмем паузу (СИ)

Сегодня Курт притащился в квартиру к приемному сыну просто потому, что душа его была не на месте. Он знал, что Магнус скрупулезно собирает любую информацию о будущем графе Шрусбери. Что в сейфе, встроенном в одну из отделений платяного шкафа, Мартинссон хранит пухлую папку, в которую складывает вырезки из газет, фотографии — все, что каким-то образом связано с Джеймсом Четвинд-Толботом. А еще в этом сейфе есть маленькая пластиковая флешка, на которой также полно информации, только электронной. Все эти свои богатства Магнус показал один раз Валландеру, потому что, как он сам объяснил, не хотел скрывать от приемного отца то, чем занимается. Считал, что это нечестно. И еще хотел, чтобы тот ему… не помог, нет. Но хотя бы не препятствовал.
Шесть лет назад Магнус рвался допросить пострадавшего от рук грабителей бывшего любовника графа, театрального режиссера Томаса Хиддлстона. Почему-то Мартинссон был на сто процентов уверен, что нападавшие были наняты Джеймсом. Был уверен, но доказательств, таких, которым бы поверил старый полицейский пёс Валландер, у парня не было. Поэтому Курт и не подпустил его к Хиддлстону.
И сейчас, когда режиссер сам обратился к Курту за помощью — шутка ли, пропал его парнишка! — Валландер даже не удивился, что Магнус, похоже, решил вцепиться в это дело всеми зубами.
- Послушай, сынок, я говорю тебе честно и откровенно — в пропаже детей нет ни капли уголовщины, – глядя в глаза Магнусу, сказал Валландер. – Ребятишки просто страдали от того, что их отцы, отчего-то питая друг к другу неприязнь, не разрешали им крутить любовь. Вот и сбежали.
- Ты точно уверен? – пряча руки в карманы, недоверчиво спросил его Магнус. – Вдруг это чьи-то происки? Вдруг кто-то хочет, чтобы ты так думал? Позволь мне покопаться в их ноутбуках. Возможно, в жизни ребят появился какой-то дурной человек. Знаешь, так бывает.
- Наши спецы уже вскрыли их компьютеры, – Курт, не спрашивая разрешения, налил себе чаю, – ничего интересного, обычные ноутбуки обычных подростков: музыка, дурацкая переписка со смайликами, посещение каких-то фан-сайтов каких-то современных актеров, я не разбираюсь в них ни черта. Поверь, Магни — тот, кого ты так упорно пытаешься отдать в лапы правосудия, совершенно точно не причастен к исчезновению детей.
- Когда я был у Хиддлстона, – задумчиво произнес Мартинссон, – знаешь… Он был напуган. Он так старался не показать этот свой страх…
- У него пропал ребенок, как ты думаешь, Хиддлстон должен выглядеть? Сиять от счастья?
- Он испугался, когда я спросил его о бывшем любовнике, – признался Магнус. – До этого, когда мы с Анне-Бритт делали вид, что осматриваем комнату его сына, он был совершенно спокоен. То есть насколько может быть спокоен человек, чей сын пропал. Но он не бился в истерике или типа того. Он вообще производит впечатление крайне терпеливого человека. И крайне самоуверенного. Но когда я спросил его о будущем графе, Хиддлстон буквально посыпался. Я не стал на него давить. Пока.
- Послушай, мой мальчик, – Курт чуть сжал крепкое плечо своего приемного сына, – может быть, не стоит? Зачем ты лезешь на чужую территорию? Зачем заставляешь этого режиссера переживать что-то… Что-то для него неприятное.
- Затем, что он знает что-то неприятное. Я нутром это чую, Курт! Хиддлстон уж точно знает если не обо всех, то о многих грязных делишках своего любовника. И однажды он мне о них расскажет!
- Магнус, твоя уверенность граничит с одержимостью! – начал раздражаться Курт. – Насколько мне известно, в твоей папке, что ты хранишь в сейфе, нет ничего такого, что можно было хотя бы косвенно предъявить мистеру Четвинд-Толботу. Почему ты так уверен в том, что за ним есть что-то? Что-то кроме той аварии?
- Потому что я просто знаю, – очень веско произнес Магнус. Так уверенно обычно говорил Петер Мартинссон, когда поимка очередного преступника была близка. – Да, у меня куча никому ненужных бумаг и фотографий. У меня гигабайты информации. И все это не более чем шелуха. Но кое-что в этом все-же есть. Есть тоненькая ниточка, потянув за которую я надеюсь вывести ублюдка на чистую воду.
 
- И что же это, Магнус? – с интересом спросил Валландер.
- Я пока не буду говорить, – почему-то Магнус прятал глаза, и его приемному отцу это ох как не понравилось.
Захотелось припереть паршивца к стенке и вытрясти из него всю душу, чтобы не смел утаивать от Курта информацию. Но старший инспектор знал, что поступи он так — и навсегда потеряет доверие приемного сына.
- И для этого тебе нужен Хиддлстон? – спокойно задал он вопрос вместо того чтобы схватить щенка за грудки да заставить рассказать все, что задумал.
- Да, для этого, – теперь Магнус прямо смотрел в глаза Валландеру, и тот немного успокоился. Все-таки его приемный сын — взрослый мужик, хороший полицейский. Разберется сам. А если что, то он, Курт, поможет.
Успокоившись совсем, Валландер начал прощаться. Ополоснул в раковине кружку, из которой пил, промокнул руки салфеткой, потом подумал и вымыл одну единственную грязную тарелку, лежащую в раковине, да такую же одинокую вилку.
- Я пойду, – и он похлопал Мартинссона по плечу, – завтра постарайся не опаздывать на торжество. Мона будет ворчать.
- Не опоздаю, не переживай, – уверил его Магнус. – Линда просила меня прийти пораньше, заготовить тебе сердечные капли.
- Что?! – вытаращился на него Курт.
- Она хочет познакомить вас с Моной с будущим мужем, – хитрые чертики плясали в огромных серых глазах Магнуса, даже его вьющиеся мелким бесом кудряшки сейчас, казалось, веселились вместе с их хозяином.
- Час от часу не легче! – Валландер схватился за левую половину груди. – И кто он? А он…
- Эй! – позвал Мартинссон! – Дыши глубже! Береги сердце. Вот поэтому Линда и просила приглядеть за тобой. Я и предупредил заранее, чтобы ты был готов.
- Выпороть бы вас с Линдой! – пытался изобразить строгого отца Курт, но он понимал, что Магнус ни черта не верит сейчас в его строгость.
- Раньше надо было пороть. А теперь чего уж: что выросло, то выросло, – назидательно ответил Магнус, закрывая за приемным отцом дверь.
====== Часть 18 ======
- Хемсворт! – в голосе Тома явно слышалось недовольство. – Где я так нагрешил, что меня наказали тобой?
Еще минутой назад Хиддлстон крепко спал и даже видел сон, в котором они вместе с маленьким Фрэнки, объедаясь мороженым, живо обсуждали только что увиденный в Ковент-Гарден балет Щелкунчик.
Звонок в дверь выдернул Тома из этого волшебного сна, в котором его сын, тараща на него свои распахнутые в восхищении глазенки, захлебываясь, делился с ним переполняющими его впечатлениями.
Впопыхах натянув свои любимые растянутые домашние штаны, Том поспешил открывать. Надежда на то, что за дверью может быть Фрэнсис, разбилась вдребезги, когда, отворив, Томас увидел на пороге отвратительно свежего и бодрого Хемсворта, довольно скалящего зубы в широкой улыбке. Хотя зачем бы мальчику было звонить вместо того, чтобы воспользоваться собственными ключами? Об этом еще не до конца проснувшийся мозг Хиддлстона просто не подумал.
- И тебе доброго утра! – еще шире улыбнулся актер и, не спрашивая разрешения, протиснулся мимо Тома в прихожую.
Обоняние уловило легкий шлейф лосьона после бритья, чуть горьковатого, очень Хемсворту подходящего.
Также от внимания Хиддлстона не укрылось, каким заинтересованным взглядом Крис оглядел его голый торс — и надо же было не додуматься надеть футболку! Но он так торопился открыть дверь, так надеялся, что это звонит его сын, что о таких мелочах, как футболка, банально забыл.
 
- Мы же договорились встретиться возле Вестминстерского аббатства, – напомнил Томас и, взглянув на часы, уточнил — в девять утра! А сейчас начало восьмого. Так какого же ты приперся?
- Не злись, Хиддлс, – Хемсворт явно намеревался изобразить дружеский жест, похлопать Тома по голому плечу, но тот увернулся от прикосновения и поспешил в спальню, чтобы надеть-таки злополучную майку.