I need a doctor (СИ)

 — Чего тебе? — дверь с тихим шипением отъехала в сторону, и я смогла полюбоваться хмурым, явно недовольным выражением лица миловидной орионки, стоящей в коридоре. При моем появлении Кэлла шумно выдохнула и сложила руки на груди, всем своим видом демонстрируя раздражение.
 — Почему ты столько возишься? — полюбопытствовала она, окинув подозрительным взглядом растянутую футболку, размера на четыре больше, которая постоянно сползала с моего плеча, и босые ноги с потрескавшимся черным лаком на ногтях, а после попыталась заглянуть мне за спину, словно бы ожидая, что где-то на смятой постели обнаружится неучтенное тело представителя мужского пола. Судя по тому, как девушка скривилась спустя секунду, я ее явно разочаровала.
 — Потому что моя смена закончилась два часа назад, я только что приняла душ и намеревалась лечь спать, — наставительно произнесла я, для верности еще и продемонстрировав влажную спутанную гриву. — Зачем я тебе вообще понадобилась?
 — Не мне, а Торнтону, — Кэлла закатила глаза, словно сомневаясь в адекватности нашего непосредственного начальника. В отличии от меня, орионка была в составе службы безопасности корабля еще с первого его полета, сама себя по неизвестным мне причинам считала моей наставницей и близкой подругой, и излишним участием в моей жизни немного пугала. — Он велел тебе привести себя в порядок, взять оружие и через пятнадцать минут быть в отсеке для шаттлов. Кажется, у него есть для тебя новое назначение, так что не опаздывай.
 — Погоди, какое назначение, у меня смена закончилась! — искренне возмутилась я, однако орионка, уже не слушая ни слова из того, что я ей говорила, направилась к своей каюте, расположенной по соседству со мной. — Кэлла!
 — Брось, дорогая, будто ты не знаешь Торнтона, — отмахнулась девушка, тряхнув густой копной платиновых волос. Автоматическая дверь с тихим шипением захлопнулась за узкой гибкой спиной, оставляя меня на пороге своей каюты в полнейшем недоумении.
Парочка проходящих мимо сотрудников инженерного отдела оценивающе покосились на мои голые ноги, и я, вспомнив, в каком виде стою посреди коридора, поспешно вернулась к себе, чувствуя настойчивое желание кого-то куда-то послать.
Нет, служба на звездолете, в целом, мне даже нравилась, и за полторы недели, проведенные на борту, я успела уже не раз сказать самой себе, что на самом деле все не так уж и плохо. Здесь не было такого хаоса, как в Академии, здесь не было глупых, непонятных заданий, которые нужно было выполнять, чтобы выставить себя в лучшем свете перед инструкторами, и даже к слепящему белому свету, преследовавшему меня повсюду, я почти привыкла. Размеренная, сосредоточенная атмосфера общей собранности и занятости затягивала, каждый член экипажа занимался своим делом, строго оговоренным протоколом, и никто никого попусту не гонял. Инженеры и сотрудники исследовательского отдела уже успели с головой нырнуть в работу, медотсек, к счастью, пока пустовал, оставляя не у дел медперсонал, да и служба безопасности пока не принимала в жизни «Энтерпрайза» активного участия.
За это время у нас не было ни одной остановки, десантироваться было некуда, и все мои обязанности, по большому счету, сводились к обычному патрулированию громадного корабля. Прикинуть его размеры я могла только навскидку, зная технические параметры, за полторы недели нашего полета все еще не успела обойти его весь и, признаться честно, немного от этого спокойствия скучала. Мне хотелось действовать, хотелось что-то делать, а тело, привыкшее к изнурительным тренировкам, начинало неприятно ныть, поэтому почти все свое свободное время я проводила в спортзале.
Благо, неизвестные мне инженеры, создававшие проект звездолета, позаботились и об этом.
Служба на «Энтерпрайзе» больше напоминала мне пока оплаченный отпуск, чем настоящую работу, и единственным, что доставляло некий дискомфорт, был однотонный, не меняющийся пейзаж за иллюминаторами. Негостеприимная, пустая темнота космоса, расчерченная яркими всполохами далеких звезд, приесться пока не успела, однако с каждым днем напрягала все больше, и уже несколько дней я с гораздо большим удовольствием рассматривала голографическое изображение бескрайнего хвойного леса, проецируемое на белоснежную стену каюты. Наверное, к подобному можно было привыкнуть, это я поняла, наблюдая за старожилами, служащими на «Энтерпрайзе» со времен его первого полета, и размышляла только о том, сколько времени понадобится мне.
 
Вопреки моим опасениям, на Землю не тянуло совершенно, возвращаться я не хотела, поэтому каждый день убеждала себя в том, что жаловаться мне грех.
Прирожденное ехидство недвусмысленно намекало, что темный космос выглядит куда предпочтительней неба в клеточку.
 — И что Торнтону могло от меня понадобиться… — задумчиво покусывала я губу, пытаясь одновременно собрать непослушные волосы и застегнуть замок на спине. К плотной красной форме за время своей учебы в Академии я уже успела привыкнуть, а вот юбка, на мой взгляд, была абсолютно непрактичной. Впрочем, пока что неудобства мне это не доставляло, служебное оружие, предупредительно поставленное на предохранитель, удобно легло в кобуру, а из маленького зеркала на стене на меня глянула собственная хмурая рожа.
Все еще немного влажные волосы непослушными русыми прядями обрамляли узкое лицо, разбитая перед отлетом губа почти зажила, и только на правом виске все еще неприятно темнел небольшой синяк — спарринги входили в обязательную программу тренировок, а у лейтенанта Кросса, на мою беду, рука оказалась тяжелой. С другой стороны, к постоянному наличию на своем теле гематом и ссадин я привыкнуть уже успела, а пространственные рассуждения Кэллы о том, что девушка должна всегда выглядеть опрятно и ухоженно, а не напоминать грушу для битья, пропускала мимо ушей.
В конце концов, в первую очередь все на борту «Энтерпрайза» были офицерами Звездного флота, а уже потом все остальное.
В коридоре было тихо и спокойно, и лишь со стороны кают-компании доносились громкие разговоры и веселый смех — гамма-смена закончилась пару часов назад, уставшие офицеры либо расползались по своим каютам, либо брали в осаду столовую и комнату отдыха, и я, будь у меня возможность, обязательно бы последовала их примеру, завалившись на кровать с книгой. Жаль только, что Торнтон на мое свободное время имел свои виды. За эти полторы недели мы с ним пересекались редко, еще в первый день глава службы безопасности ознакомил меня с графиком дежурств и моими обязанностями, и с тех пор связывались мы с ним исключительно по коммуникатору, когда я отчитывалась о начале и завершении моей смены. Что могло случиться такого, что шеф потребовал личной встречи, я искренне не знала, однако в отсек шаттлов спешила изо всех сил.
Кэлла посоветовала мне запомнить одно простое правило — Торнтон ждать не любил.
Чем ниже спускался лифт, тем больше усиливалось гудение мощных турбин и варп-ядра, температура на нижних инженерных палубах была на пару градусов выше той, что поддерживалась в остальной части корабля, а стоило только отъехать в сторону полупрозрачной двери кабины, как тут же меня захватил шум, от которого я на мгновение даже растерялась. В отличии от других отделов, в инженерном отсеке всегда царил полнейший беспорядок, понятный только его сотрудникам, мечущимся вокруг в полном хаосе броуновского движения, поверх которого то и дело гремели требовательные окрики старшего инженера.
У лейтенант-коммандера Скотта была какая-то странная, почти патологическая тяга к постоянным экспериментам и попыткам усовершенствования корабля, а после того, как пару дней назад я лично стала свидетелем небольшого, однако эффектного взрыва, прогремевшего прямо посреди инженерного отсека, где как раз находилась на патрулировании, мне стало абсолютно ясно, что в голове странного, но определенного гениального старшего инженера царит полнейший бардак. После этого я для себя решила, что с кем-кем, а вот с ним мы обязательно подружимся.
 
 — Тея, у нас сегодня матч-реванш, ты не забыла? — словно услышав мои мысли, взъерошенный лейтенант-коммандер перегнулся через перила лестницы, уходящей куда-то вверх, и мне пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть горящее воодушевлением лицо. — Уж в этот раз я тебя обязательно обыграю.