Малфои (СИ)

Сейчас, глядя на Скорпиуса, Гарри жалел о том, что так и не признался. Может, если бы он давно сделал это, то после ожидаемого высмеивания со стороны Драко, его чувства притупились, а потом и вовсе прошли, давая Гарри возможность спокойно спать.
— Да, — услышал Гарри голос Скорпа, — я понимаю, что Джеймс ещё к тому же мой начальник. Но что бы вы сделали, если бы напротив вас сидела ваша мечта? Вы бы от нее отказались? Прошу Гарри скажите, что понимаете меня и не будете против наших отношений?! Пожалуйста, скажи «Да».
— Да, — повторил Гарри, даже не задумываясь. Не против. Он знал, что Джеймс весьма неравнодушен к Малфою младшему. Поттер улыбнулся, представив, что завтра ждет старшего сына, когда любовная лавина в виде Скорпиуса накроет с головой и опять позавидовал. Разве герой мог представить, что завтра в это же самое время, он забудет обо всем на свете, сжимая в объятьях, свое невозможное счастье.
— А кому? — раздраженно уточнило невозможное счастье, сидящее на его кровати.
— Все тебе расскажи, Драко, — подмигнул главный аврор, но увидев поджатые губы и по-детски сморщенный нос, продолжил, — ладно, скажу. Скорпиус влюблен в моего сына Джеймса. И возможно сейчас они уже…
— Фу, Поттер, не надо мне подробностей, — быстро перебил Малфой, сам думая о том, как объяснить сыну его выходку.
Драко соскочил с кровати и живо стал напяливать на себя форму. Весьма быстро по мнению Гарри, который с замиранием сердца следил за процессом. Через минуту Драко был готов. А Гарри лежал на кровати и заворожено на него смотрел. Малфой же не взглянул на Поттера ни разу. Окончательно приведя себя в порядок, он нааконец-то заговорил.
— Поттер, вышло недоразумение. Мне пора. Всего хорошего, — и аппарировал из спальни в мэнор. Ну, не совсем аппарировал, а попытался. Через секунду шлепнувшись на пол в спальне Поттера.
— Что это ещё за шутки? — раздраженно взвизгнул он вставая.
— Ты не можешь отсюда аппарировать, Драко, — спокойно наблюдая за ситуацией, пояснил Поттер. — Я сам ставил на квартиру щиты. И, кстати, дверь тоже зачарованна, ты не уйдешь, пока мы не поговорим. А мне есть тебе, что сказать и что спросить. Иди ко мне.
Но Малфой был бы не Малфой, если бы послушался с первого раза. У него было совсем другое мнение.
— Я узник что ли?
— Да, — честно признался Поттер, — мой личный, драгоценный узник. Ну, иди уже ко мне Драко, я тебя успокою, расслаблю, раздену, — Поттер облизнул губы, предвкушая, как медленно уже при свете будет покрывать поцелуями каждый миллиметр этого прекрасного тела.
— И в туалет мне нельзя?
— В туалет можно, — указывая на дверь, ответил Гарри, взбивая подушки. — Только не долго.
Малфой проследовал в указанном направлении и закрыл дверь на замок.
Спустя пятнадцать минут полнейшей тишины и томительного ожидания, Гарри заклинанием открыл дверь и обнаружил, что Малфой сбежал через окно. Трансформировал занавеску в веревку и спустился со второго этажа, как маггл. Таким простым способом.
— Идиот, — прорычал разгневанный главный аврор, — второй этаж, мог ведь покалечиться, — схватился Гарри за голову, боязливо смотря вниз, а затем облегченно выдыхая, хватаясь за сердце. Покалеченного Драко там не обнаружилось, как и целого и невредимого. Страх отступил, а вот волна гнева, наоборот, принимала форму цунами:
— Ну, Малфой! — пригрозил Поттер. — Ну, погоди!
Да, Драко сбежал, как трус. Потомственный лорд не хотел и боялся отвечать на вопросы, но это сейчас не так важно, как то, что в мэноре лежит его сонный связанный сын, которого срочно следовало освободить.
Вернувшись домой, Драко направился в комнату Скорпа.Но сына там не оказалось. Что весьма удивило, ведь он все просчитал и не мог ошибиться с дозировкой. Расстроенному Драко ничего не оставалось делать, как удалиться к себе и придумывать очередной план. Как оправдаться перед сыном. Как смотреть в глаза Поттеру. Надо наложить обливиэйт, на обоих, рассуждал аристократ. Поттер, гадкий, сволочь, всем подряд признаётся в любви. А сын, хороший, любимый, но сбежал. Мысли светловолосого лорда перескакивали то к Гарри, то к Скорпиусу. Неужели сейчас и в самом деле Скорп …
 
О, да! В это самое время Скорпиус Малфой и Джеймс Поттер успели опробовать секс на столе, возле стола, на ковре и это был не предел. Скорпиуса действительно остановить было не возможно. А особенно, когда так поощряли.
Как же он выбрался? Все просто. Скорпиус любил и уважал отца. И старался не расстраивать, но это не значит, что поступал всегда так, как этого хотел Драко. Сделав глоток чая, Скорпиус подумал, что только сумасшедший может пить такое поило, и когда Драко вышел, остатки сонного зелья отправились прямиком в ближайший фикус. Сон Скорпиуса продлился двадцать минут, после чего молодой аврор быстро скинул с себя связывающее заклинание и помчался на встречу своей мечте. По пути он все же подумал, что пожалуется деду. А ещё понял, что у отца окончательно поехала крыша, от недостатка личной жизни. Больше он ни о чем подумать не успел, так как увидел Джеймса и стал реализовывать свой план соблазнения, который воплотился лучше, чем предполагалось. И воплощался до сих пор.
А вот Гарри Поттер придумывать ничего не стал, все его продуманные планы проваливались, если это только были не рабочие моменты, в них Гарри преуспел. В этот раз он четко знал без плана, где должен находиться и зачем.
Поттер посетил три магазина. Первый магазин вин, где приобрел бутылку неприлично дорого коньяка для Люциуса, зная его вкусы. Второй — цветочный, купив цветы для леди Малфой. Гарри ей хотел купить нарциссы, но их не оказалось, и тогда Поттер остановил свое внимание на огромном букете пионов. И третье место, куда герой вошел с замиранием сердца, был свадебный салон, точнее ювелирный отдел. Выбрать кольцо, для своего будущего мужа, а Гарри ни чуть не сомневался, что Драко согласится. Услуги консультанта ему не понадобились, он четко знал какое кольцо хотел видеть на руке супруга. Простое, без драгоценных камней и узоров, идеально гладкое и ровное с одной особенностью: кольцо должно блестеть, не просто блестеть, а зачарованно переливаться и даже в темноте слегка светиться. Чтобы все видели на пальце кольцо и знали, что этот шикарный аристократ не для них. Он целиком и полностью принадлежит только одному ему. На эту мысль натолкнула не только сегодняшняя ситуация, а еще и вчерашний разговор со Скорпиусом Малфоем.
Перед уходом Скорп внимательно посмотрел на главного аврора, а потом, словно решившись все же спросил.
— Гарри, а у вас случайно никогда не было ничего с моим отцом, кроме вашей знаменитой ненависти?
Неожиданный вопрос. Поттер не сразу смог ответить.
— Нет. А почему тебя это интересует?
— Когда я был ребенком, то не замечал кое-каких интересных деталей, — пристально разглядывая главного аврора сообщил Скорпиус. — Например, как отец рассматривает ваше фото в газете наедине, а если кто-то рядом, то только фыркает, как ненавязчиво переводит тему о вас избегая ненужных вопросов, как краснеет и сердится от намеков деда, который иногда в открытую потешается, говоря, что не стыдно любить героя, его любят миллионы и один Малфой.
Видя реакцию главного аврора, у которого сначала вытянулось лицо, потом стал подергивать глаз, а блаженная улыбка растянулось от уха до уха, Скорп выдал:
— Ого, как все запущенно. Ладно отец боится, но вы же герой, Гарри.
Да, Гарри герой. Но только с теми, кого не боялся, а не боялся он всех кроме Драко. Поттеру было легче смотреть на него издалека, прикасаться взглядом, закрываться ото всех и мечтать. Ведь Драко недосягаем, до этого момента. Слова Скорпиуса перевернули его представление и вселили надежду в страдальческое сердце главного героя Англии.
 
Об этом и хотел поговорить он с Драко, до побега из квартиры. Признаться во всем самому и услышать об ответных чувствах. Так как после проведенных последних часов, Гарри не сомневался, что Малфой испытывает далеко не ненависть.