Парень, подающий надежды (СИ)

Сегодня будний день, посетителей в кафе не очень много. Все придут ближе к вечеру после тяжёлого рабочего дня, чтобы купить домой сладкие пончики и пирожные.
Тэхен подпирает голову рукой, наваливаясь на стойку всем весом, и задумчиво смотрит в окно. Осень только-только начинается, но уже балует частыми дождями и серым, свинцовым небом.
— Это может быть опасно! — Чимин откидывает тряпку и скрещивает руки на груди. Волнуется, конечно, ужасно. — Ты понимаешь, что когда-то просто не успеешь подсыпать снотворное? Или тебя увидят за этим занятием. Что тогда будет, Тэ?
Тэхен уже кучу раз пожалел, что вообще что-то рассказал Чимину. Он его лучший друг с пелёнок и всегда поддерживал во всем, даже в самых дурацких идеях. Вроде той, когда Тэхен в пять лет надумал сделать себе крылья из картона и научиться летать, спрыгнув с крыши для разгона. Какое счастье, что родители вовремя пресекли эту затею. Но в этот раз Чимин только выпучил глаза и назвал его сумасшедшим. Тэхен занимается этим с первого курса, и все это время лучший друг пытается убедить его перестать «искать собственную смерть» (по словам Пака), потому что чертовски опасно.
Опасно-то оно опасно, Тэхен это знает, но он может постоять за себя. Чимин разумно боится, что с Кимом могут что-то сделать. Или начнут его искать из-за мести, чтобы… Чтобы сделать что-нибудь отвратительное. Чимин даже думать о таком не хочет.
— Чимин, все окей. Расслабься.
— Не говори со мной их тупыми словечками.
— Как скажешь.
Тэхен посмеивается с друга, который закатывает глаза и, кажется, бубнит, что-то о том, какой Ким невыносимый засранец и придурок.
— Завтра я иду на свидание с Юнги, — негромко лепечет Чимин, надеясь, что Тэхен вообще ничего не услышит.
Но и скрыть это не может. Во-первых, они лучшие друзья, и Чимин просто не умеет и не хочет молчать. Во-вторых, если он не скажет, то Тэхен, как минимум, перестанет с ним говорить на неделю, как максимум — на ближайшие три вечности. А говорить не особо и хочется, потому что не хочется после отвечать на допрос с пристрастиями покруче, чем в любом детективе. Пытки тоже могут присутствовать.
— Тот, что проходит практику у нас? — Тэхен, к счастью, или, может, сожалению, все услышал.
— Он самый.
— Ты уверен в нём? У него больше никого нет на стороне? Он не полезет к тебе в трусы на первом свидании? Насколько его намерения серьёзны? Возьми перцовый баллончик с собой, — Тэхен играет роль строгого родителя, задавая вопрос за вопросом весьма спокойным тоном, не терпящим возражений.
Чимин в миллионный раз за день закатывает глаза и всё же широко улыбается. Тэхен и правда невыносимый.
— Нет, больше никого у него нет. Насколько мне известно. Если он не полезет ко мне в трусы, то это сделаю я. Не могу сказать, насколько его намерения серьезны… Что за дурацкий вопрос вообще? — фыркает Чимин, сводя брови к переносице. — Я и про свои намерения-то ничего сказать не могу.
— И как это понимать?
— Ну, — Чимин жмёт плёчами, облокачиваясь на стойку и поджимая губы. — Он милый. И красивый. У него приятный голос. А ещё Юнги играет на гитаре. Он хорошо шутит…
— Хорошо шутит? — повторяет Тэхен, строя гримасу непонимания. — Это ещё как?
— Не знаю! Я просто всегда смеюсь с его шуток, потому что мне смешно. Чего прикапываешься к словам? — возмущается Чимин. — Мне он нравится, и я пойду с ним на свидание.
— Баллончик возьми, — ещё раз напоминает Тэхен.
— Хорошо.
— И презервативы. Не думаю, что у него хватит мозгов позаботиться об этом.
— Он не тупой.
— Как скажешь, — беззаботно жмёт плечами в ответ, кидая примирительную улыбочку, но ни разу не верит.
— Ты невыносимый, Тэ.
Чимин ненавидит это «как скажешь».
***
Тэхен наносит бесцветный бальзам на губы под блеклыми розовыми лампами уборной. Окидывает взглядом себя в зеркале. Как и всегда надел на себя самые обычные, неприметные шмотки: широкие джинсы, белую свободную футболку, джинсовую куртку и кеды. Только вот всё бесполезно, и Тэхен это знает прекрасно. Неважно, что на нём будет надето, его всё равно будут раздевать взглядами, всё равно повезут в какой-нибудь мотель, всё равно облапают и всё равно скажут, что «тебе понравится, всё хорошо, просто расслабься».
 
Тэхен наклоняет голову и приподнимает воротник, чтобы принюхаться. В нос бьёт спирт, которым он слегка смочил футболку, джинсовку и шею. От него должно за версту нести перегаром. Поэтому Ким без стеснения просит сигарету у двух омег, и те с радостью протягивают её ему. Тэхен не курит, но уходит в кабинку, чтобы просто постоять и подержать в руках, пропитываясь дымом. От этого не удаётся не улыбнуться, даже похихикать тянет.
Он выходит из прокуренного туалета и направляется к барной стойке, где в очередной раз начинает театр одного актёра. Занавес, свет, поехали. Сейчас на него не обращают внимания. Тэхен заказывает только спрайт и уходит к свободному столику. Всё ещё будний день, всё ещё не так много народа.
Время тянется быстро. Один час проходит за другим незаметно. Бармен сменяется, одни компании уходят, другие приходят. Тэхен и сам не понимает, как ему удаётся не заскучать, пока он неторопливо разыгрывает своё опьянение. Взглядов на нём становится больше, альфы всё чаще и чаще поворачиваются в его сторону, довольно похмыкивая. От этого хочется закатить глаза (понабрался от Чимина), закричать, чтобы все они до одного шли к чёрту, что он не кусок мяса, как и все другие. Это ведь элементарные вещи, так почему их настолько сложно, казалось бы, просто немыслимо уяснить?
Несправедливо, обидно и горько. Тэхен откидывается на жёсткую спинку дивана и причмокивает губами. Пора. Он встаёт на ноги, пошатываясь, и глупо хихикает, когда задевает стол бедром. Путь до барной стойки кажется ему наказанием, словно бы идёт по ножам, как Русалочка из оригинальной сказки. Сказки ли? Похотливые взгляды сопровождают, оголодавшие до жадности, осуждающие.
— Водку со льдом и спрайтом, — лениво тянет Тэхен, покачивая пустым стаканом и практически разваливаясь на стойке.
— Привет, милашка, — голос звучит по левую руку, привлекая внимание.
На прозвище хочется плюнуть прямо в рожу. Тэхен определенно не милашка, не детка, не малыш и не крошка.
— Привет, — Тэхену остаётся только улыбнуться, проигнорировав всеми избитое «милашка».
— Ты один?
— Да. Мои… Мои друзья ушли, а я остался, — весело сообщает Ким, обхватывая соломинку нового коктейля блестящими губами. Альфа, что пытается показаться хорошим парнем, гулко сглатывает и кладёт ладонь на колено Тэхена, начиная поглаживать. Он действительно думает, что кто-то купится на такое.
— Я могу составить тебе компанию, чтобы не скучал, — не вопрос, утверждение в чистом виде.
Да, да, все они действуют по-разному, но у всех у них одна цель. Кто-то, как недельный Ёнхо проявляет фальшивую заботу, а кто-то, как этот парень — позволяет себе непристойные намёки и распускание рук сразу.
— Не-е, — Тэхен смеётся, складывая голову на руках, чувствуя, как нежная кожа щеки упирается в железную пуговицу рукава. — Мне и так очень весело.
— Да брось ломаться, милашка. Мы можем интересно провести время, — его рука ползет выше, задевая внутреннюю часть бедра и ощутимо сжимая пальцами. Тэхен хмурится, открывает рот, чтобы попросить убрать грабли со своего тела, но ему не дают и шанса.
— Вот ты где! Почему ты ушёл от меня? — Тэхен и альфа резко оборачиваются на громкий голос, в котором слышалось облегчение. — А я говорил, что последний коктейль будет лишним.
У Тэхена глаза становятся размером с Меркурий, когда незнакомый мужчина накидывает на его плечи свою кожаную куртку. Прямо поверх джинсовки. У альфы, что мгновенно убрал свои руки от ног Тэхена, удивление граничит со злостью и раздражением.
 
— Спасибо, что позаботились о моей пьянчужке. Стоило мне отойти на один телефонный разговор, — смеётся мужчина, кладя руки на плечи пьяному омеге.