Судьба и свобода (СИ)
А он оставался один на один со своей жизнью. Врачи советовали заниматься спортом, питаться правильно, но он опять забыл поужинать. Есть не хотелось, уже как обычно. После того, как они признались с Владиславом друг другу в любви, ему кусок в глотку не лез. Он запихивался едой только чтоб не подохнуть, чтоб ходить на работу и чтоб его сын доучился спокойно и ни в чем не нуждался, пока не начнет зарабатывать достаточно для самостоятельной жизни. Жена начинала переживать, но он врал. Как привык за полтора года. «Да, все хорошо, просто не хочется».
— Коля!
Он привычно дернулся. Как же он ненавидел этого «Колю»! Но его жена вот уже двадцать два года звала его так. Сейчас ей было сорок два. Ее темные волосы вились, как и у сына, а фигуру не портили несколько лишних килограммов, почти, как в юности. Глаза у обоих были карие, но его — чуть светлее, орехового оттенка, а у Дарьи совсем темные.
— Да? — отозвался он.
— Какие у нас планы на завтра?
— Не знаю, Даш. Все как обычно.
— Ты в последнее время очень отдалился.
Дарья включила телевизор. Пока шли новости, она была на кухне, поела и вернулась как раз к началу шоу, которое она иногда смотрела по вечерам, чтоб отвлечься. Сегодня опять показывали «не таких».
«Воспринимайте это как болезнь», — порекомендовал ведущий матери гея.
Николай невольно содрогнулся от еще одного удара, каких уже получил достаточно за свою жизнь, когда услышал это. Обычно он молчал, но сегодня что-то в нем надломилось. Два дня назад они виделись с Владиславом. Его Владом. Нет, не его… Он не сдержался и высказался:
— Сколько людей еще должно пострадать от идиотизма? И это вещается авторитетным тоном! Уроды. То просто убивали, то сажали, кого поймают, то «больных» жалеют теперь, кого не добили.
Дарья промолчала. А он посмотрел на нее и опять не выдержал:
— Ну неужели тебе плевать? А, хотя ты же тоже так думаешь. Твой сын тебя любит, а ты о нем такую мерзость думаешь. И обо мне тоже.
Дарья посмотрела на него.
— Я не могу этого понять, Коля. Я обычная женщина.
— Тогда зачем ты живешь с «больным»? Столько лет!
Николай чувствовал, что не выдерживает и перестает себя контролировать. Но во фразе о том, что он отдалился, явно слышался упрек. Что ж, он приблизится. Его жизнь, ее жалкие ошметки грозили яростно выбить дверь.
— Ну, у тебя же это не так ярко проявляется. И секс с тобой нормальный.
Ничего не изменится. Если он так будет продолжать, ничего не изменится. Ей всего хватает с ним. Николай посмотрел на Дарью, которая так и будет считать его больным и думать, что она нормальная и лучше него. Он будет и дальше терять себя, если еще что-то от него осталось, а Владислав будет страдать. Он уцепился за соломинку, пытаясь «спасти семью»:
— Даша?
— Что, Коля?
— Ник. Мне нравится, когда ко мне обращаются «Ник».
— Мне непривычно, Коля. И не нравится. Мы уже столько раз с тобой говорили об этом.
Да, они говорили. Он привычно пытался приблизиться и после этих слов так же привычно отдалялся: включал ноут и заводил WoW. Он закрыл ноутбук. Тупая партия продолжит шататься по подземелью без него, а затем подберет следующего желающего. Холодное спокойствие накрывало его. Сияющее как стальные глаза Владислава. Его Влада. Нет, не его…
— Коля — только маска, — проронил Николай. — Настоящий я — это Ник.
Дарья поморщилась. Как обычно. Сын тоже выдумал себе прозвище «Тони», но против Антошки не возражал, по крайней мере пока.
Ник смотрел на жену, и эта гримаса стала последней каплей. Холодное спокойствие сорвало маску, сожрало ее и завертелось вихрем. Так же безжалостно, как сказал ему прошлой зимой Владислав, что любит его, сделав все для того, чтоб стать его Владом, а затем, не выдерживая, начал кричать от гнева, от горя, от любви. К нему. А он… Он еще полгода бежал от оставшейся ему жизни. Оставшихся крох его единственной жизни.
Вихрь взорвался в нем. Движимый им, он встал из-за стола и взял телефон. Вихрь, не иначе, был тем же, что принес его сын, когда прилетел с радостным воплем, что привел свое счастье. Он тогда хоть и хмурился, но месяц потом внутри грелся и улыбался, когда его никто не видел. Он вышел на балкон и набрал номер, который уже полтора года помнил наизусть.
— Влад.
— Да? — услышал он голос любимого.
— Я разведусь.
Он не стал дожидаться ответа, положил трубку. И тут он глянул на балконную дверь. Он забыл плотно закрыть ее. Впрочем, теперь это, кажется, было уже неважно. Он посмотрел на жену. Та все услышала.
Он вошел в комнату.
— Влад?.. Владислав? Отец Алексея? — побелевшими от ужаса губами прошептала она.
— Да, — ответил Ник, глядя ей в глаза.
Он давно избегал прямого взгляда ей в глаза, но сейчас вихрь вел его.
— Да вы точно больные! Все четверо!
— Тебя это больше не касается. И прекрати наконец считать хотя бы сына больным и жалеть! Это мерзко и унизительно! И это не так!
— И давно ты с ним? — сузив глаза, спросила Дарья.
— Душой с того дня, как увидел его. Он назвал меня Ником.
— Ему плевать на тебя!
— Даже если так. Это теперь тоже больше тебя не касается.
Дарья сидела за столом и не могла пошевелиться. Затем тихо сказала:
— Я не буду говорить сыну, из-за чего и из-за кого ты хочешь разойтись со мной. И чтоб ты говорил, не хочу.
— Он все равно узнает, — сказал Ник, пожимая плечами.
Он вышел из комнаты. Переоделся из домашней одежды в джинсы и футболку, надел кроссовки, сунул телефон в один задний карман штанов, а кошелек в другой и вышел из квартиры. На улице было холодно, несмотря на лето. Весь день шел дождь, и теперь, поздно вечером, тротуар был мокрый. Он осмотрелся и пошел по темным переулкам, не разбирая, идет он по лужам или нет, в сторону ближайшей гостиницы. В ней они с Владиславом не встречались — она была слишком близко от его дома.
Зазвонил телефон.
— Где ты?
Ник назвал место.
— Приходи ко мне, Ник.
— Нет, Влад. Я выполню твое условие: я приду к тебе в дом, когда получу свидетельство о разводе.
— О черт… Ник, не глупи!
— Хочешь, приходи ты, я буду в… — он назвал гостиницу.
***
Владислав примчался. Постучал в дверь номера. Когда ему не открыли, он грохнул кулаком так, что сам испугался, что сейчас выломает ее.
— Ник, открой! Я знаю, что ты там! — гаркнул он.
Владислав чуть не рехнулся, увидев белое как мел лицо любимого, открывшего все-таки ему дверь. Руки у Ника тряслись, хоть он и старался этого не показывать.
— Ник, — обнял его Владислав.
— Прости меня Влад. Я тебе нервы полтора года мотал, предавал тебя. И Дашу тоже…
— Ты себя предавал больше всех, Ник! Себя! Много лет! — почти закричал Владислав, не выдерживая того, что видел.
Он целовал любимого, ощущал под руками его оцепеневшее тело и пытался отогреть, а Ник стоял, не шевелился и смотрел сквозь него невидящим взглядом.
— Ник, Ник, — звал Владислав совсем тихо, — мой Ник…
Спустя бесконечно долгое время Ник отозвался:
— Влад…
— Твой Влад, — прошептал Владислав в ответ.
***
Они не занялись сексом. Просто лежали обнявшись. Влад заставил его раздеться, загнал в теплый душ, а затем затащил в кровать и лег рядом. Ник свернулся у Влада на груди. Он лежал в постели так, как хотелось ему. И это наконец-то была их — он очень надеялся — последняя встреча в гостинице. «Клоповники» — так называл Влад безликие номера. И Ник был с ним совершенно согласен.
Отогревшись немного в объятиях любимого, Ник распрямился, лег посвободнее.
— Тебе легче? — спросил у него Влад.
— Да, — тихо сказал Ник. — Спасибо, что пришел.
— Ты мой, Ник. Я не мог не прийти.
Ник улыбнулся невольно. Собственнические наклонности Влада выглядели очень забавно. Он прожил достаточно, чтоб понимать, что они не всегда смешны и милы, но почему-то сейчас совершенно не чувствовал протеста в себе, узнав об этой черте характера любимого. Ник посмотрел на свою правую руку, вытянув ее перед собой. Он купил обручальные кольца потому, что так было принято. Ему эта вся «мишура» была тогда до лампочки. Но жена, бывшая жена — поправил он себя мысленно — хотела, чтоб все случилось «как у людей». Влад, небось, тоже такой же. Он глянул на него, и сейчас с трудом сдерживающегося при взгляде на ненавистный предмет. Ник снял кольцо и положил его на тумбочку. Заметил, что Влад, затаив дыхание, следит за его действиями.