Судьба и свобода (СИ)

— Прости, — слезы выступили у него на глазах. — Прости меня, папа! Прости! Я… Я не подумал!
— Не ругайтесь, — тихо сказал Влад.
Ник встал из-за стола и вышел на балкон, хлопнув балконной дверью. Он стоял и пытался отдышаться. Недаром он так боялся. Он смотрел на огни ночного города, холодный ветер дул ему в лицо. В этом году начало зимы было бесснежным, черные крыши домов сливались с дорогами. Он ненароком глянул вниз. И вцепился в перила — так ему захотелось сигануть с седьмого этажа, на котором они с Владом жили. Ветер дул ему в лицо, а он огромным усилием воли удерживался от того, чтоб просто перегнуться через них… И все будет кончено, все его многолетние мучения…
— Папа, — услышал краем уха он, — прости меня! Ты меня слышишь? Черт!
***
Влад, сидевший спиной к окну, отреагировал мгновенно, услышав перепуганный крик Тони, побежавшего за отцом извиняться перед ним. Он выскочил на балкон в распахнувшуюся от порыва ветра настежь дверь, отпихнул Тони ко входу в кухню. Отцепил руки Ника от перил, схватил его в охапку, оттащил от края, обернулся и глянул на Тони, замершего и расширенными, полными ужаса глазами наблюдающего за происходящим. Ему во второй раз очень захотелось отвесить подзатыльник, только теперь по сути его второму сыну. Он увидел, что и Алекс выводит, вытаскивает Тони с балкона в комнату. Что ж, мальчишки тоже теперь вне опасности. Он покрепче схватил Ника, с трудом держащегося на ногах.
— Идем, Ник, идем отсюда, — тихо сказал Влад. — Я закрою эту чертову дверь и спрячу от нее ключ. Увижу еще раз, что ты туда лезешь, урою нахрен.
Ник наконец оторвал свой взгляд от земли, на которую он все еще смотрел с высоты, глянул на Влада и едва слышно шепнул:
— Урой.
— Папа, мы пойдем, — услышал Влад голос сына.
Алекс прекрасно понял, что они сейчас будут лишними.
— Да, — кивнул Влад.
Он почти затащил Ника обратно в кухню, запер дверь на балкон, вытащил ключ из замочной скважины и сунул его в ящик кухонной тумбы.
Хлопнула входная дверь в квартиру — Алекс с Тони ушли.
Ник опустился на стул, оперся локтями на стол и взялся за голову.
— Как же я боюсь каминг-аутов, — тихо сказал он.
Влад смотрел на Ника. Теперь и он понял, чего стоило тому уйти из пусть не самой принимающей его, но привычной среды. Ему стало стыдно за то, что он тогда сказал Нику про «сопли», когда наорал на него, а тот не сдержался и заплакал. Он хоть и понимал, чем иногда оборачивается агрессия, выплеснутая самыми близкими людьми на «не такого», посмевшего показать себя настоящим, а не таким, каким его хотят видеть окружающие, но лично столкнулся с подобным все же впервые. И ему, как и Тони повезло — и с бывшей женой, и с сыном, принимающими его несмотря ни на что, любым.
— Прости меня, Ник, — прошептал он, обнимая мужа — так он теперь думал о любимом.
Ник посмотрел на него все еще почти потусторонним взглядом.
— За что?
— Я тогда тебе про «сопли» сказал.
— А…
— Прости!
— Вы прямо как сговорились все, — усмехнулся Ник и тяжко вздохнул. — Прощаю, что ж с вами сделаешь. Не ведаете вы, что творите…
— Давай в Дании распишемся? Хоть для себя?
— Давай, — попытался улыбнуться Ник.
***
Квартиру на втором этаже они нашли через несколько дней. Первый этаж не любили оба. Влад посмотрел на газон под окном, оценил обстановку.
— Не убьешься, — хмыкнув, сказал он и глянул на Ника.
Тот тепло, совсем как в первую их встречу, улыбнулся:
— Я так больше не буду.
Влад сомлел, видя эту улыбку — впервые за очень долгое время Ник улыбнулся ему. Как тогда, как в их первую встречу. Он осмотрелся, заметил, что на них пялится бабка, идущая навстречу, и, не показывая бурю чувств у него в душе, сказал привычным деловым тоном:
— Мне так спокойнее.
На том и сошлись.
========== У всех свои недостатки. Конец альтернативы «Цена сказки» ==========
После регистрации брака в Дании.
***
Вернувшись из ресторана в отель, Ник обнял теперь уже совсем своего Влада, гладил его и смотрел в серые глаза, поймавшие его два с хвостиком года назад в свои сети.
 
— Влад?
— М?
— Можно я тебе скажу что-то очень нежное?
Влад улыбнулся:
— Мужикам не положено.
— Ну пожалуйста, — прильнул к нему Ник и положил ему голову на плечо.
— Хорошо. Говори.
Ник притянул его к себе так, чтоб шептать в самое ухо:
— Владушка… Заинька мой…
Влад вспыхнул. Так даже бывшая жена его не называла. Котиком — да, было дело. Но Владушкой, да еще и заинькой?!
— Ты меня смущаешь, Ник!
— Я так тебя люблю, Владушка!
Ник льнул к любимому, ластился и грелся в объятиях.
— Я тебя тоже люблю, Ник! Очень! Как же ты прожил все сорок с лишним лет, не показывая себя никому?!
— Хуево, — усмехнулся Ник.
— Твой, если услышит, как ты меня теперь зовешь, точно истерику закатит, — заржал Влад.
— Не звать тебя так дома при нем? — с тоской в голосе спросил Ник.
Влад, видя эти муки любимого, насколько ему нестерпимо не проявлять себя таким, какой он есть, внезапно жестко ответил:
— Звать. Так, как захочешь, как чувствуешь. Я, слышишь, я, — Влад взял голову любимого за подбородок и посмотрел ему прямо в глаза, — хочу видеть тебя, твою улыбку, слышать тебя настоящего, у меня сердце замирает, когда ты открываешься и показываешь свою душу.
— Да?
— Да. А кому не нравится, может не слушать и не смотреть.
***
Через пару дней их поездки Влад уже совсем привык и к «Владушке», и к «заиньке». Он отогревал Ника, а тот возвращал ему тепло сторицей. Улыбался вечером, утром, днем, все чаще звал Влада так, как ему хотелось. И Влад был счастлив, что Ник больше не страдает, не мучается, живет свою жизнь, а не соответствует чьим-то представлениям о нем.
Они вернулись из своего небольшого свадебного путешествия, и их мальчишки пришли поздравить их. Даже цветы принесли.
— Мы долго думали… — почесал затылок Алекс.
— Но потом все же решили купить букет, — закончил предложение Тони. — Поздравляем вас!
«Грехи замаливает», — мысленно ухмыльнулся Влад, но ничего не сказал, конечно же. Вид у Тони долго был очень виноватый после того, что случилось перед Новым Годом.
— Спасибо, — улыбнулся Ник, взяв цветы. — Правда, у нас вазы нет. Или есть, Владушка? — обратился он, по-прежнему улыбаясь, к Владу.
Влад, конечно же, снова заметил, что Тони выпал в осадок, видя своего отца таким открытым, счастливым и услышав «Владушку». К счастью, больше херни Тони не выдал. Молча сделал вид, что все как обычно. Даже «лекций» читать не пришлось. Сам понял, какие последствия могут быть у его пусть и искренних, но неосторожных высказываний, и от чего сначала отец, а потом они оба берегли и его, и Алекса, позволяя им то, за что многие другие отрекаются от своих детей. Влад подумал, что Алексу наверняка придется услышать гомофобный высер позже, но он был уверен, что его сын наставит на «путь истинный», если до Тони самого не дойдет, что он несет и о ком.
— Нет, Ник. Откуда ей тут быть? Но мы купим. Давай букет, я в банку поставлю.
— Не дам!
Влад фыркнул со смеху.
— Любишь цветы? — спросил он тихо.
— Угу, — кивнул Ник. — И выбирать умею хорошие.
Влад сделал себе мысленную пометку, чем он еще порадует любимого. Этот момент они как-то упустили, не до того было. Пора наверстать упущенное.
Тони вспомнил, какие шикарные букеты его отец всегда дарил матери. Он и сам научился выбирать свежие и красивые, подражая ему. Но с Алексом они пока до такого не «опустились». Хотя, кажется, его Ал уже начинал посматривать на цветочные ряды не только как на «силос».
 
— Хорошо. Сейчас банку с водой принесу, — кивнул Влад и пошел на кухню.
Водрузив букет на стол в гостиной, они пригласили своих сыновей сесть.
— Мы тоже хотим, — тихо сказал Тони.
Он обозревал стол, на котором увидел такое, чего на родине не было. Тони хоть и не любил «пьянь и обдолбанных», попробовать вкусные и дорогие деликатесы и уже и крепкие напитки был совсем не прочь. С ними больше не церемонились и вели себя на равных. Коньяк был очень дорогим, в этом он быстро научился разбираться, в отличие от Алекса, предпочитавшего здоровый образ жизни и постоянно раньше ругавшего отца за то, что тот курит, пока Влад своего Ника не уволок в «нору» и не бросил это очень вредное для здоровья занятие.