2:36 по Аляске

– Да, он, – ответила Сара вместо меня. – Он и она. Брат и сестра, которые подтвердили мою самую грустную теорию из всех… В семье не без урода. Бестолочь!

Крис шагнул ближе, но Сара опередила его. Она вцепилась ногтями мне в волосы и подняла до уровня своего лица, а затем схватила за запястье, протыкая толстую вену канцелярской скрепкой. Напористой струйкой ударила кровь. Вовремя отведя мою руку в сторону, чтобы не забрызгать нашу одежду, Сара прижала ее к лицу Эшли. Она втиснула мою кисть между его расслабленных губ и надавила на нее, заставляя кровь потечь обильнее. Ждать еще три минуты не потребовалось: хватило ровно секунды, чтобы вдоль прокола прошлось что-то влажное и скользкое, очень похожее на язык.

Эшли облизнулся и открыл глаза. Посмотрев на нас, он распробовал, что было во рту, и подскочил. Перевернувшись на другую сторону постели, мой брат со стоном заблевал всю простыню.





30. Рождественский ангел




Вправо. Влево.

Глазные яблоки двигаются следом за маятником часов.

Вправо. Влево.

Это должно было меня отвлечь, но только действовало на нервы. Когда твои вены пытаются затаиться глубже под кожей, чтобы до них было не достать, вяжут и горят так, словно вместе с иглой внутрь вводят плавленый воск – тяжело отвлечься в принципе. Вправо. Влево. Вправо…

– Зажми руку, – Дмитрий согнул мой локоть, обездвиженный плотной повязкой, и ободряюще похлопал меня по пальцам. – Мы закончили. Посиди немного, чтобы не упасть в обморок, как в прошлый раз, и можешь идти. Не забывай есть больше шоколада!

– С такими советами я скоро перестану проходить в двери, – попыталась пошутить я, упрямо продолжая следить за циферблатом, ритмично отстукивающим время.

– Для такого климата у тебя дефицит веса, Джейми. Сколько ты ешь? Нужно набрать минимум пять кило. Иначе, с такой частотой забора крови, обмороки не единственное, что тебя ждет.

Дмитрий пристыженно глянул на холодильник, где полками стояли багровые ампулы. Сто пробных миллилитров на следующий же день после пробуждения Эшли. Еще двести через три дня, а уже через пару суток еще четыреста. Казалось, из меня хотят выкачать все, без остатка. Возможно, так оно и было.

Дмитрий никогда не одобрял этого, но любое требование Сары должно было соблюдаться безукоризненно. Удрученно покачав головой, он поставил в холодильник еще десяток ампул.

– К твоему появлению у нас кончилась вся кровь Ларет. Теперь же Сара смотрит в будущее, – ловко придумал ей оправдание Дмитрий. – Она планирует разбудить семьи жителей и несколько фермеров, чтобы те научили нас выращивать пшеницу. Но… Я поговорю с ней. Нельзя забирать у тебя так много. В обычной жизни на восстановление донора уходят месяцы, а тут… Джейми, ты меня слушаешь?

Вправо. Влево. Вправо. Влево…

– Ненавижу эти часы, – вздохнула я громко и оперлась о стол, пытаясь подняться, но что-то пошло не так. Оторвать взгляд от маятника оказалось непросто: он словно ввел меня в транс, и я покачнулась, сбивая капельницу и подносы.

Оказывается, обморок – это как проваливаться в яму, набитую ватой. Приятно.

Дмитрий подхватил меня под здоровую руку и усадил обратно.

– Я позову кого-нибудь, чтобы проводили тебя до комнаты, – сказал он, перестав ругаться на русском.

– Эшли ждет меня у поста.

– Нет, Джейми…

– Да тут всего пятьсот метров дойти!

– Роуз, – Дмитрий постучал пальцем по матовому стеклу камеры, привлекая внимание громоздкой тени за ней. – Окажи любезность…

Я успела лишь мысленно чертыхнуться, когда дверь отодвинулась и впустила внутрь Криса.

Не желая встречаться с ним глазами, я отвернулась так резко, что чуть не сломала себе шею.

– Проводи эту барышню до кровати и позаботься о ней, – с нажимом произнес Дмитрий, понизив голос. – Или передай ее брату. Главное, проследи, чтобы плотно пообедала и отдохнула.

– Можешь на меня положиться, – хмыкнул Крис, и в отражении металлического подноса я увидела, как он почесал свою отросшую бороду, прежде чем подойти и послушно вывести меня в коридор.

Я ощущала себя переваренной макарониной. Бодрячком меня заставляла держаться лишь Сара, которая только и ждала, когда же доведет меня до белого каления. Не оставалось сил и на то, чтобы избегать Криса, как я делала это всю неделю. Безропотно шествуя за ним, я даже позволяла себя обнимать. Он провел меня через толпу рабочих. Иногда среди них мне мерещились лица выживших из МЗВ, а иногда так оно и было. Большинство примкнули к Прайду по собственной воле. Одним из добровольцев, движимых честолюбием, оказался и Бобби. Каждый день он прыгал вокруг Сары, всячески стараясь угодить, и это выглядело жалко.

Все прайдеры у нас на пути приветливо улыбались, и нескольким я показала язык. Мимо пробежали веселые дети, следом за ними – колонна родителей. Мир без интриг, ругани и нарушений. Идеальный мир. А ведь мы, люди, идеальность не выносим на биологическом уровне. Откуда же она здесь в таком тошнотворном избытке?

– Даже не заговоришь со мной? – спросил Крис, наконец. – Все еще игнорируешь?

Мы минули охранный пост, в который была превращена стойка для регистрации пассажиров, и где-то за ним мелькнула оранжевая футболка Эшли. Я не успела его окликнуть, как мы уже завернули в следующий коридор. Похоже, Крис понял просьбу Дмитрия буквально. Как подтверждение, его рука сместилась мне на бедро.

– Укус уже не болит? – попыталась «заговорить» я, мельком подсмотрев за его ладонью, по-прежнему замотанной во избежание инфекций. – Заживает?

– Вполне, – Крис отделался от меня небрежным кивком, инстинктивно уводя левую руку за спину, а затем упрямо вернулся к тому, с чего мы начали: – Итак… Ты меня избегаешь.

– Не избегаю, – соврала я. – Ты вечно занят. Или ты думал, я буду за тобой бегать?


– Боже упаси! У тебя ведь нога прострелена, – ухмыльнулся Крис и вдруг завернул в тот коридор, который уж точно не вел к моей спальне. – Что с тобой не так, Джем?

– А с тобой?

Я взбрыкнула, останавливая Криса и останавливаясь сама. Запрокинув голову к его лицу, я сощурилась, взглядом требуя разъяснений.

– Ты ведешь меня не туда. И… Почему ты перестал бриться? Где щечки, гладкие как у младенца? Кажется, Новый Крис был просто помешан на этом.

Кроме щетины, за эти дни он изменился мало. Разве что сменил полицейскую куртку на джинсовку с прослойкой овечьей шерсти. Он часто пропадал на улицах аэропорта или за его пределами, выполняя разные поручения Сары. Мы и впрямь виделись критически мало, и это было прекрасно: после всего, что было и что происходит сейчас, меньше всего я хотела выяснять отношения. План затянулся, если не провалился вовсе, и нас с Флейтой буквально затянуло в это болото. Захлебнуться или же всплыть – дело за малым.

– Мне казалось, ты оценишь, – ответил Крис и поскреб пальцами свою щеку, как тогда в лаборатории. Было видно, сколько дискомфорта ему доставляет эта щетина. – Раньше я ведь подолгу не брился. Думал, это напомнит тебе об… уюте. В общем, я просто пытался угодить, но нет так нет. Сегодня же побреюсь.

Крис резко сменил милость на гнев и, сделавшись угрюмым, точь-в-точь как в моменты худших его порывов, снова потащил меня вперед.

– И, к сведению, этот коридор тоже ведет к твоей спальне.

Через пару минут мы действительно вышли к залу ожидания, который теперь был отремонтирован и разбит на трехместные спальни. В той комнате, куда зашли мы, стояло три глянцевых черных дивана, превращенных в кровати. Три импровизированных койки – три человека: я, Эшли и Джесс.

Сейчас каморка пустовала. Эш все еще потерянно ждал меня у поста охраны, а Джесс помогала готовить на кухне. Покой и темнота за плотными шторами – как раз то, в чем я нуждалась больше всего на свете.

– Спасибо, что проводил, – сухо сказала я, сбрасывая обувь возле постели.

От мысли, что я вот-вот засну на ближайшие семь часов, я уже почувствовала себя лучше. Обернувшись, чтобы проверить, запер ли за собой дверь Крис, я ошеломленно обнаружила, что он и не намеревается уходить.

– Крис?

Он преодолел разделяющее нас расстояние всего за пару шагов. Подхватив меня за талию, он усадил меня на диван, а сам опустился коленями на пол у моих ног. Безоружная девушка после сильной кровопотери – лучшая находка для того, кто привык брать свое силой. Крис прижался губами к моему подбородку и надавил пальцами на шею под волосами, не позволяя откинуть голову назад.

– Я сделал что-то не так? – спросил он шепотом, призывно глядя мне в глаза.

– Нет. Все в порядке.

– Это из-за Сары? – выпалил он, пытаясь отдышаться от незримых эмоций. – Она просто Каларатри, наша Мать, и я…

– Не объясняй, – голос мой прозвучал резче, чем я надеялась. – Не надо, Крис. Я устала и хочу лечь спать.

Я потянулась к подушке, но он снова перехватил мои руки, нечаянно задев бинт под сгибом локтя. Я зашипела от боли сквозь зубы, и взгляд Криса стал острее.

– Она не должна брать у тебя так много крови. Это неправильно…

– И что дальше? Запретишь ей?

– Да, – Крис ответил невероятно уверенно для своего положения. – Я и Сара… Мы не… Послушай, Джейми, я обещал защищать тебя в Прайде.

– Но ты не справляешься.

– Неправда, – ощетинился он оскорбленно, а затем осторожно разогнул мою руку и сдвинул бинт. Прохладные поцелуи посыпались на лиловые следы от уколов. – Я все исправлю. Я ведь помог тебе воссоединиться с Эшли… С семьей. С друзьями.

– Да уж, огромное спасибо, – иронично буркнула я.

– Я снова помог обрести тебе дом.

«Из которого я не могу уйти», – подумалось мне, но Крис вряд ли бы понял, как это возможно. По его мнению, из Прайда не захочет уйти ни один вменяемый человек. Ему кажется, что мы с Сарой поладили… Только как объяснить человеку, находящемуся под внушением, что он верит лишь в то, что она собственноручно вкладывает ему в голову? Сколько еще шрамов должно появиться на моем теле, чтобы он прозрел?

– Я все еще кажусь тебе плохим парнем? – усмехнулся Крис, рисуя прикосновения на моей щеке. – Я уже не помню, когда целовал тебя в последний раз, уже не говоря о том, как сильно я тебя хочу. Неужели я все еще нужен тебе исключительно прежним, после того, что и таким сделал ради тебя?

Я молча сжала губы и сонно заморгала, пытаясь сосредоточиться на усталости, чтобы ненароком не поддаться ему.

– Чего ты хочешь от меня, Крис?

– Чтобы ты отдала мне себя.

Он прижался ко мне, и густая щетина царапнула мои скулы. Я почувствовала запах лосьона и морозной свежести, которую источала его джинсовая куртка: должно быть, он только вернулся с очередной вылазки, прежде чем Дмитрий выцепил его в коридоре.

– Ты бледная. И губы такие синие, словно ежевики объелась, – обеспокоенно заметил он. – Я принесу тебе горячего шоколада и еды. А потом…

Крис снова прошелся руками по моим бедрам. Я испуганно сглотнула.

– Сегодня будет особенный вечер. Веселый. Какой день подходит для примирения больше, чем Рождество?

Рождество.

Это слово загудело в воздухе, и я принялась растерянно подсчитывать даты в календаре. Крис, подобрав рукой мои ноги, уложил меня на постель. Накинув сверху шерстяной плед, он целомудренно чмокнул меня в лоб, а затем напомнил, что принесет шоколад, и вышел из комнаты.

Казалось, не прошло и десяти минут, как я заснула, когда с порога комнаты донеслось: