50 оттенков свободы

— Все по порядку, миссис Грей. Могу я взглянуть на ваше удостоверение личности? — Из общительного позера он превращается в серьезного банкира.
— Вот. — Я протягиваю ему свои права.
— Миссис Грей… тут написано Анастейша Стил.
Ой ты, черт побери.
— А… да. Э…
— Я позвоню мистеру Грею.
— Нет-нет, в этом нет необходимости. — Проклятье! — У меня должно быть что-то с моей фамилией по мужу.
Я роюсь в сумке. Что же у меня есть? Вытаскиваю кошелек, открываю его и нахожу наше с Кристианом фото на кровати в каюте «Красавицы». Это я не могу ему показать! Вытаскиваю свою черную «American Express».
— Вот.
— Миссис Анастейша Грей, — читает Уилан. — Да, это подойдет. — Он хмурится. — Это в высшей степени не по правилам, миссис Грей.
— Вы хотите, чтоб я сказала своему мужу, что ваш банк отказался выдать мне требуемую сумму? — Я расправляю плечи и меряю его своим самым надменным взглядом.
Он медлит, дабы успокоить меня, я думаю.
— Вам придется выписать чек, миссис Грей.
— Конечно. Вот этот счет? — Я показываю ему свою чековую книжку, силясь унять колотящееся сердце.
— Да, пожалуйста. Еще вам нужно будет заполнить кое-какие дополнительные бумаги. С вашего позволения, я отлучусь на минуту?
Я киваю, и он поднимается и выходит из кабинета. И снова я длинно выдыхаю. Я и не представляла, что это будет так трудно. Неуклюже открываю чековую книжку и вытаскиваю из сумки ручку. Просто взять и обналичить чек? Я понятия не имею. Дрожащими пальцами вывожу: «$ 5 000 000».
О боже, надеюсь, я поступаю правильно. Миа, думай о Миа. Я не могу никому сказать.
Пугающие, мерзкие слова Джека преследуют меня: «Никому не говори, иначе я трахну ее, прежде чем убить».
Возвращается мистер Уилан, бледный и сконфуженный.
— Миссис Грей? Ваш муж хочет поговорить с вами, — бормочет он и указывает на телефон на стеклянном столе.
Что? Нет.
— Он на линии. Просто нажмите кнопку. Я буду за дверью. — У него хватает совести выглядеть смущенным. Я бросаю на него злой взгляд, чувствуя, как кровь вновь отливает с лица, когда он поспешно ретируется за дверь.
Черт! Черт! Черт! Что я скажу Кристиану? Он узнает. Он вмешается. Он — опасность для своей сестры. Рука моя дрожит, когда я протягиваю ее к телефону. Подношу трубку к уху, стараясь утихомирить свое неровное дыхание, и нажимаю кнопку первой линии.
— Привет, — бормочу я, тщетно силясь успокоить нервы.
— Ты уходишь от меня? — Слова Кристиана — мучительный, срывающийся шепот.
Что?
— Нет! — в ужасе выдыхаю я. О господи, нет, нет, нет! Как он мог такое подумать? Из-за денег? Он думает, что я ухожу из-за денег? И в момент ужасающей ясности я сознаю, что единственный способ удержать Кристиана на расстоянии, на безопасном расстоянии, и спасти его сестру… это солгать.
— Да, — шепчу я. И обжигающая боль пронзает меня, слезы застилают глаза.
Он издает испуганный возглас, почти стон.
— Ана, я… — выдавливает он.
Нет! Я ладонью зажимаю рот, заглушая свои воюющие эмоции. Кристиан, пожалуйста. Не надо. Я борюсь со слезами.
— Ты уходишь? — говорит он.
— Да.
— Но почему наличные? Значит, дело с самого начала было в деньгах? — Его пронизанный мукой голос едва слышен.
Нет! Слезы струятся по моему лицу.
— Нет, — шепчу я.
— Пяти миллионов достаточно?
Пожалуйста, прекрати!
— Да.
— А ребенок? — Голос его срывается.
Что? Я прижимаю ладонь к животу.
— Я позабочусь о ребенке, — бормочу я. Мой Маленький Комочек… наш Маленький Комочек.
— Это то, чего ты хочешь?
Нет!
— Да.
Он резко втягивает воздух.
— Забери все, — шипит он.
— Кристиан, — всхлипываю я. — Это ради тебя. Ради твоей семьи. Пожалуйста. Не надо.
— Забери все, Анастейша.
— Кристиан… — И я чуть не ломаюсь. Чуть не рассказываю ему о Джеке, о Миа, о выкупе… «Просто доверься мне, пожалуйста!» — безмолвно молю я его.
— Я всегда буду любить тебя. — Голос его хриплый. Он вешает трубку.
— Кристиан! Нет… я тоже люблю тебя.
И все то, что последние пару дней казалось таким важным, вдруг сделалось незначительным и ничтожным. Я обещала, что никогда не уйду от него. И я не ухожу. Я спасаю его сестру. Я тяжело опускаюсь на стул и горько плачу, закрыв лицо руками.
Меня прерывает робкий стук в дверь. Входит Уилан, хотя я ему и не разрешала. Он смотрит куда угодно, только не на меня. Он подавлен.
Ты позвонил ему, ублюдок! Я сверлю его убийственным взглядом.
— У вас карт-бланш, миссис Грей, — говорит он. — Мистер Грей согласился ликвидировать часть своих активов. Он сказал, вы можете взять столько, сколько вам нужно.
— Мне нужно только пять миллионов, — шиплю я сквозь стиснутые зубы.
— Да, мэм. С вами все в порядке?
— А по мне что, не видно? — огрызаюсь я.
— Извините, мэм. Воды?
Я угрюмо киваю. Я только что оставила своего мужа. Что ж, во всяком случае, Кристиан так думает. Мое подсознание поджимает губы. Потому что ты ему так сказала.
— Я попрошу свою коллегу принести вам воды, пока буду готовить деньги. Будьте добры, подпишите вот здесь, мэм… и на чеке тоже.
Он кладет на стол бланк. Я ставлю свою подпись на месте пунктирной линии чека, затем на бланке. Анастейша Грей. Слезы капают на стол, едва не попадая на бумагу.
— Я возьму это, мэм. Нам потребуется полчаса, чтобы приготовить деньги.
Я бросаю взгляд на часы. Джек сказал «два часа» — я как раз укладываюсь. Я киваю Уилану, и он на цыпочках покидает кабинет, оставляя меня наедине со страданиями.
Спустя несколько минут — а может, часов, я не знаю — мисс Неискренняя Улыбка входит с графином воды и стаканом.
— Миссис Грей, — мягко говорит она, ставит стакан на стол и наполняет его.
— Спасибо. — Я беру стакан и с благодарностью пью.
Она уходит, оставляя меня с моими спутанными, перепуганными мыслями. С Кристианом я как-нибудь помирюсь… если будет не слишком поздно. По крайней мере, он не станет вмешиваться. Сейчас я должна сосредоточиться на Миа. Предположим, Джек лжет? Предположим, Миа не у него? Может, все же лучше позвонить в полицию?
«Не говори никому, иначе я трахну ее, прежде чем убить». Нет, нельзя. Я откидываюсь на стуле, ощущая успокаивающее присутствие Лейлиного пистолета за поясом джинсов, вонзающегося в поясницу. Кто бы мог подумать, что я буду благодарна Лейле за то, что наставляла на меня оружие? Ох, Рэй, я так рада, что ты научил меня стрелять.
Рэй! О господи. Он будет ждать, что я приду к нему сегодня вечером. Может, я просто передам Джеку деньги, а он отдаст мне Миа и пусть себе катится на все четыре стороны?
Неожиданно оживает «блэкберри». Мелодия песни «Твоя любовь — король» наполняет комнату. О нет! Чего хочет Кристиан? Повернуть нож у меня в ране?
«Дело с самого начала было в деньгах?» Ох, Кристиан, как ты мог такое подумать? Гнев вспыхивает у меня в душе. Да, гнев. Это помогает. Я отсылаю звонок на голосовую почту. С мужем я разберусь позже.
Раздается стук в дверь.
— Миссис Грей. — Это Уилан. — Деньги готовы.

— Спасибо. — Я встаю, и комната тут же начинает кружиться. Я стискиваю спинку стула.
— Миссис Грей, вы хорошо себя чувствуете?
Я киваю и взглядом говорю ему: «Отвяжись!» Делаю еще один успокаивающий вдох. Я должна сделать это. Должна. Должна спасти Миа. Я одергиваю свою спортивную кофту, пряча рукоятку пистолета, торчащую из-за пояса на спине.
Мистер Уилан хмурится, но придерживает передо мной дверь, и на дрожащих ногах я иду.
Сойер ждет у входа, окидывая взглядом фойе. Черт! Наши глаза встречаются, и он хмурит лоб, оценивая мою реакцию. Ох, он зол как черт! Я вскидываю указательный палец жестом «через минуту». Он кивает и отвечает на звонок по своему сотовому. Проклятье! Бьюсь об заклад, это Кристиан. Я резко разворачиваюсь, чуть не столкнувшись с Уиланом, который топает за мной, и влетаю назад в маленький кабинет.
— Миссис Грей? — озадаченно говорит Уилан, тоже возвращаясь.
— Там человек, которого я не хочу видеть. Который меня преследует.
Глаза Уилана расширяются.
— Хотите, чтоб я вызвал полицию?
— Нет! — О господи, нет.
Что же мне делать? Я бросаю взгляд на часы. Почти пятнадцать минут четвертого. Джек позвонит с минуты на минуту. Думай. Ана, думай! Уилан смотрит на меня с растущим отчаянием и замешательством. Должно быть, думает, что я свихнулась. «Ты и вправду свихнулась», — рычит на меня мое подсознание.
— Мне надо позвонить. Не могли бы вы на минутку оставить меня одну, пожалуйста?
— Конечно, — отвечает Уилан и с облегчением, как мне кажется, покидает комнату. Когда он закрывает дверь, я дрожащими пальцами набираю номер Миа.
— Кого я слышу, моя зарплата, — презрительно отвечает Джек.
У меня нет времени на этот его бред собачий.
— У меня проблема.
— Знаю. Твоя охрана проследила тебя до банка.
Что? Откуда, черт побери, он знает?
— Придется тебе от них оторваться. У меня за банком стоит машина, черный «SUV», «Додж». Даю тебе три минуты, чтобы добраться туда. — «Додж»!
— Это может занять больше, чем три минуты. — Сердце мое снова подпрыгивает к горлу.
— Ты сообразительная для паршивой шлюхи, Грей. Что-нибудь придумаешь. И выброси свой сотовый, как только дойдешь до машины. Усекла, сука?
— Да.
— Не слышу! — рявкает он.
— Усекла.
Он отключается.
Черт! Я открываю дверь, Уилан терпеливо ждет снаружи.
— Мистер Уилан, мне нужна помощь, чтобы донести сумки до моей машины. Она припаркована позади банка. У вас есть задний выход?
Он хмурится.
— Да, есть. Для работников.
— Не могли бы мы выйти через него? Так я смогу избежать нежелательного внимания в дверях.
— Как пожелаете, миссис Грей. Я распоряжусь, чтобы два клерка помогли вам с сумками, а два охранника присмотрят. Следуйте за мной, пожалуйста.
— Я хотела бы попросить вас еще об одной услуге.
— Конечно, миссис Грей.
Через две минуты я со своим сопровождением выхожу на улицу и направляюсь к «Доджу». Окна у него тонированные, и невозможно разглядеть, кто за рулем. Но когда мы приближаемся, водительская дверца распахивается, и женщина, одетая в черное, с низко надвинутым на лицо капюшоном, грациозно выбирается из машины. Элизабет! Она подходит к багажнику «SUV» и открывает его. Два юных клерка, несущих деньги, бросают тяжелые сумки в багажник.
— Миссис Грей. — У нее хватает наглости улыбаться, как будто мы отправляемся на увеселительную прогулку.
— Элизабет. — Мое приветствие очень холодно. — Приятно видеть тебя вне работы.
Мистер Уилан покашливает.
— Что ж, это был интересный день, миссис Грей, — говорит он. Вынужденная соблюдать правила вежливости, пожимаю ему руку и благодарю его, в то время как в голове лихорадочно вертятся мысли. Элизабет? Какого черта? Почему она путается с Джеком? Уилан и его команда скрываются в здании банка, оставив меня одну с начальницей отдела кадров SIP, которая замешана в похищении, вымогательстве и, вполне возможно, в других преступлениях. Почему?
Элизабет открывает заднюю дверцу и жестом приглашает меня садиться.
— Ваш телефон, миссис Грей? — спрашивает она, настороженно наблюдая за мной. Я отдаю ей телефон, и она швыряет его в ближайший мусорный бак.
— Это собьет собак со следа, — самодовольно заявляет она.
Кто эта женщина? Элизабет захлопывает дверцу и усаживается на водительское сиденье. Я тревожно оглядываюсь, когда она выезжает на трассу, направляясь на восток. Сойера нигде не видно.
— Элизабет, деньги у тебя. Позвони Джеку. Скажи ему, чтобы отпустил Миа.
— Думаю, он хочет лично поблагодарить тебя.
Проклятье! Я смотрю на нее в зеркальце заднего вида.
Она бледнеет, и красивое лицо искажается гримасой тревоги.
— Зачем ты это делаешь, Элизабет? Я думала, тебе не нравится Джек.
Она снова бросает на меня короткий взгляд в зеркало, и я вижу в ее глазах мимолетный проблеск боли.
— Ана, мы прекрасно поладим, если ты будешь помалкивать.
— Но ты не можешь так поступать. Это же неправильно.
— Замолчи, — огрызается она, но я чувствую ее тревогу.
— Он имеет над тобой какую-то власть? — спрашиваю я.
Она злобно смотрит на меня и ударяет по тормозам, отчего меня бросает вперед, и я ударяюсь лицом о подголовник переднего сиденья.
— Я сказала, замолчи, — рычит она. — Лучше пристегни ремень.
И тут я понимаю, что угадала. Он ее чем-то удерживает. И это что-то настолько ужасно, что она готова сделать все, что он ей прикажет. Интересно, что это может быть. Что-нибудь из ее личной жизни? Что-то сексуальное? От этой мысли меня передергивает. Кристиан сказал, что все бывшие личные помощницы Джека отказываются говорить. Быть может, с ними со всеми та же история. Вот почему он и меня домогался. От отвращения желчь подступает к горлу.
Элизабет выезжает из деловой части Сиэтла и направляется к восточным холмам. Вскоре мы уже едем по жилым кварталам. Я замечаю табличку с названием одной из улиц: Саус-Ирвинг-стрит. Она резко забирает влево на какую-то пустынную улицу с обветшалой детской площадкой с одной стороны и большой зацементированной автостоянкой с рядом пустых кирпичных строений с другой. Элизабет заезжает на стоянку и останавливается возле последнего кирпичного здания.
Она поворачивается ко мне.
— Приехали, — бормочет она.
У меня волосы шевелятся на затылке, а сердце колотится как сумасшедшее.
— Тебе необязательно это делать, — шепчу я. Рот ее угрюмо сжимается, и она вылезает из машины.
«Это ради Миа. Это ради Миа», — произношу я быструю молитву. Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо.
— Выходи, — приказывает Элизабет, рывком распахивая заднюю дверцу.
Черт. Когда я вылезаю, ноги мои так сильно дрожат, что я не уверена, смогу ли стоять. Прохладный вечерний бриз приносит аромат наступающей осени и пыльный, затхлый запах заброшенных зданий.
— Какие люди!
Джек появляется из маленькой дощатой двери с левой стороны здания. Волосы его коротко подстрижены, в ушах нет серег, и он в костюме. В костюме? Джек развязной походкой подходит ко мне, источая надменность и ненависть. Сердце мое начинает биться еще быстрее.
— Где Миа? — запинаясь, бормочу я. Во рту так пересохло, что я с трудом выдавливаю слова.
— Всему свое время, сука, — глумливо ухмыляется Джек, останавливаясь передо мной. Я практически чувствую вкус его ненависти и злобы. — Деньги?
Элизабет проверяет сумки в багажнике.
— Да тут чертова уйма наличных, — в благоговении говорит она, открывая и закрывая «молнию» каждой сумки.
— А ее сотовый?
— В мусорном баке.
— Отлично, — скалится Джек и неожиданно наносит мне с размаху сильный удар по лицу.
От этого жестокого неспровоцированного удара я лечу на землю, и голова моя с глухим тошнотворным стуком отскакивает от бетона. Боль взрывается в голове, из глаз брызжут слезы — и все плывет у меня перед глазами, а череп словно раскалывается надвое.
Я безмолвно кричу от мучительной боли и ужаса. О нет… мой Маленький Комочек! Джек на этом не останавливается, нанося быстрые, жестокие удары мне по ребрам, и от их силы воздух вырывается у меня из легких. Крепко зажмурившись, я пытаюсь бороться с тошнотой и болью, бороться за спасительный глоток воздуха. Маленький Комочек… ох, мой Маленький Комочек…
— Это тебе за SIP, паршивая сука! — орет Джек.