Агентство «Острый нюх». По следам преступлений

Странный вопрос. Даже если бы я была против, у меня хватает мозгов не перечить начальству. Хочет сам поучаствовать — ради бога, пусть. Ну а то, что мне неуютно рядом с ним, это уже дело десятое. Страх незнакомых людей во мне сидит с детства, с того самого момента, как меня нашли Варвара и Степан. Наверное, это как-то связано с моим прошлым, которого я совсем не помню. Мы молча оделись и спустились вниз, я хмурилась и кусала губы. Женька, если узнает, что мы ездили с Рэмом на опрос свидетелей, снова ведь рычать будет. Надо поговорить с ним, его порой необоснованная ревность раздражала, если честно. Между тем шеф подошел к черному внедорожнику и отключил сигнализацию, потом открыл переднюю пассажирскую дверь и посмотрел на меня.

— Прошу, — коротко произнес Рэм.

Признаться, не ожидала такого джентльменского поступка от совершенно незнакомого человека. Привыкла, что двери мне открывает и пропускает вперед только Лис, в большинстве своем мужчины нынче воспитаны немного по-другому. Кивнула, постаравшись скрыть замешательство, и молча села. Рожнов устроился за рулем и завел мотор.

— Куда ехать? — так же кратко спросил он.

Я назвала адрес, и мы поехали. Глядя в окно, я старалась думать о своем и не обращать внимания на острое ощущение сидевшего рядом мужчины, но получалось плохо. Взгляд то и дело норовил скоситься на водителя, однако разглядывать его в открытую я смущалась — все же не совсем прилично.

— Вы — из песцов, Алена, верно? — первым нарушил молчание Рэм.

Вопрос прозвучал неожиданно, и я вздрогнула, вновь покосившись на собеседника.

— Да. — Мой ответ не отличался многословием.

— Далековато забрались, ваш клан живет в Мурманске, насколько знаю, — продолжил Рэм разговор, глядя перед собой и уверенно ведя машину в потоке.

Я обратила внимание, что он не лихачил, не поджимал никого, не пытался втиснуться. Ехал ровно и спокойно. Невольно вспомнилось, каким нервным становился за рулем мой Лис — порой мне действительно было страшновато с ним ездить.

— Наверное, а я в Питере живу, — немного резко ответила Рэму, переведя взгляд в окно.

Не люблю вспоминать прошлое, честно. И лишний раз думать о том, как меня занесло так далеко от мест обитания моего клана, не хотелось. Родители в свое время пробовали узнать, не ищет ли кто меня в Мурманске, дать знать, что нашли меня, но папе приснился предупреждающий сон, и он сказал, что не стоит этого делать. Я не спорила, совсем не ощущая внутренней потребности искать своих родных или тех, кто относился к такому же виду, что и я. Мне хорошо жилось со Степаном и Варварой, они заботились обо мне, помогли закончить школу и поступить на филологию в Большой Универ — мне нравился русский язык и я хотела потом работать редактором. И даже немного поработала, пока не познакомилась с Глебом Валентиновичем, это оказался знакомый папы, как-то заглянувший на огонек. Так и осела в агентстве, где было гораздо интереснее, чем заниматься разбором чужих текстов у себя дома.

— У вас ведь приемные родители? — снова дал о себе знать шеф, и мое раздражение усилилось.

— Приемные. — Я одарила Рожнова сердитым взглядом. — Досье прочитали, да? — убрать язвительность не получилось, и я внутренне поморщилась: ссориться в первый же день с начальством не хотелось.

Но зачем он полез расспрашивать?! Моя частная жизнь его не касается!

— Я посчитал, что нужно ознакомиться с делами сотрудников, с которыми мне предстоит работать. — Рэма, по всей видимости, моя реакция ничуть не смутила.

Мы въехали на Троицкий, направляясь на Петроградку, где жила мать Коли. Кстати, неподалеку находилась и моя квартира, куда я в последнее время наведывалась очень редко.

— Простите, я не люблю говорить о своем прошлом. — Я извинилась, конечно, и пояснила, почему так резко ответила, но внутри мнения не изменила. — И о жизни вне офиса тоже, — добавила на всякий случай.

Бесцеремонность Рэма покоробила, пусть даже он не специально завел эти расспросы. Еще не хватало, чтобы начал расспрашивать о нас с Женькой, ведь наверняка заметил его поведение.

— Как скажете, — легко согласился Рэм, к моему удивлению, — я уже приготовилась к строгой отповеди, что начальству не дерзят и вообще оно обязано знать подноготную своих сотрудников. — Что вы думаете об этом деле, Алена? — Рожнов резко сменил тему, за что я была ему благодарна — обстановку следовало слегка разрядить.

— Возможно, кто-то сильно недолюбливал Николая, — начала я размышлять. — И решил устранить его, а потом еще и привязать к невесте, чтобы он явился причиной ее гибели. Кстати, у Рады надо бы поинтересоваться, авария была случайностью или подстроена. — Я достала из сумки блокнот и записала вопрос, чтобы не забыть.

Водилась за мной такая привычка, записывать идеи по ходу размышления.

— Вряд ли соперница, — негромко отозвался Рэм. — Не думаю, что влюбленная девушка убила бы своего любимого и таким изощренным способом решила избавиться от конкурентки.

— Или соперник, — подхватила я, в азарте размышлений позабыв о недавней неприязни к шефу. — Возможно, у Кати имелся какой-нибудь обиженный поклонник, который устранил Колю…

— Тогда не вписывается, зачем он привязал к мертвецу возлюбленную, — возразил Рэм, сворачивая на Кронверкский проспект.

— Мда, точно. — Я нахмурилась, уставившись перед собой и машинально затеребив нижнюю губу — тоже привычка от задумчивости. — Тогда вообще непонятно, — откинувшись на сиденье, покосилась на Рожнова. — И так, и так выходит, что устранили бы кого-то одного, а тут двоих. — Я замолчала, вертя ситуацию и так и эдак, но пока никаких больше идей не приходило. — Ладно, надо сначала поговорить с матерью, вдруг что-то узнаем. — Я вздохнула, сдаваясь. — Мало сведений.

Рэм свернул с проспекта и нырнул в глубь улочек Петроградки — мама Николая жила на улице Воскова.

— Как вам вариант наказания? — предложил вдруг Рэм. — Кто-то, или поклонник Кати, или безнадежно влюбленная в Колю девушка, решил наказать обоих? Одного — за вероломство и ветреность, а второго — что встал на пути у истинной любви?

Я подумала над этим предложением, потом с сомнением ответила:

— А не слишком сложно? Почему попросту не устроить обоим ту же аварию, например? Или порчу навести? Да в конце концов, просто отсушку сделать?

— Порча незаконна, можно и в тюрьму загреметь, — напомнил Рэм. — Отсушка — более вероятно, но все зависит от силы обиды, Алена. Люди, они иногда очень мстительными бывают.

Возразить не нашлась что. За годы работы в агентстве я действительно со всяким сталкивалась, в том числе и с безумствами во имя любви. Мы заехали на нужную улицу, Рэм остановился около дома, где жила мать Коли. Как сказала Катя, она была целительницей средней силы и работала из дома. Значит, вероятность, что мы застанем ее, большая. Рэм, приблизившись к подъезду, достал из кармана таблетку ключа и под моим удивленным взглядом приложил к домофону. Аппарат на мгновение окутался красноватым сиянием, потом пискнул и открылся. Рожнов оглянулся на меня и пояснил:

— Универсальный ключ, открывает любые домофоны. Полезная штучка. — Он подмигнул и вдруг улыбнулся краешком губ. — Буду выдавать под расписку по оперативной надобности, — в его голосе мелькнули веселые нотки.

Я молча зашла за ним в подъезд, сражаясь с могучим приступом замешательства: первоначальное мнение о новом шефе как о сдержанном и серьезном мужчине дало трещину. Ну да, из меня психолог никакой, это Василиса и Рада у нас могут по первым словам и взглядам выдать целый психологический портрет человека или не человека. Мы поднялись на четвертый этаж и остановились перед обычной деревянной дверью. Рэм позвонил, через несколько минут она приоткрылась, явив нашим взорам худощавую бледную женщину в черном, с платком на голове. Потухшие глаза невнятного серого цвета без всякого выражения посмотрели на нас.

— Простите, я не принимаю сегодня… — тихим, шелестящим голосом произнесла она, но Рэм не дал ей договорить.

— Добрый день, Марина Сергеевна, — мягко поздоровался Рожнов. — Мы из детективного агентства по поводу смерти вашего сына. Позволите войти?

Женщина сильно вздрогнула, уставилась на Рэма, и в ее взгляде мелькнули отголоски эмоций: боль, растерянность, страдание.

— Д-да, конечно, — почти шепотом ответила она и посторонилась, пропуская нас в коридор.


Трехкомнатная квартира старого фонда, с высокими потолками и лепниной, настоятельно требовала ремонта. Мебель тут стояла еще советских времен, хоть и добротная, но обшарпанная. На полу, выложенном паркетом елочкой, потертые ковры, да и сам паркет нуждался в циклевке и реставрации. Выцветшие обои в мелкий цветочек, большой круглый стол в гостиной, куда нас привели, и неожиданно белоснежная скатерть, отделанная тонкими кружевами и вышивкой. Марина Сергеевна устало присела на край стула, мы тоже расселись, и Рэм завел разговор.

— Простите, что снова заставляем вспоминать, понимаем, как вам тяжело, но все же скажите, у Николая совсем не было шансов? — Мой шеф с сочувствием посмотрел на хозяйку квартиры.

Она прерывисто вздохнула, разгладила несуществующую складку на скатерти и ответила тем же тусклым голосом:

— Я целительница, хоть и средненькая, и, конечно, сразу посмотрела, чем Коленьке помочь можно. Но повреждения слишком серьезные были. — Марина Сергеевна беззвучно всхлипнула и смахнула слезу со щеки. — Позвоночник, множественные ушибы внутренних органов, переломы… — Она замолчала и махнула рукой. — Маги тоже не всесильны, понимаете?.. Они могут вылечить болезни, я могу вылечить многое, даже начальную стадию рака, если постараться, но… — Женщина запнулась, снова всхлипнула и вытерла совсем мокрое лицо. — Коленьку по кусочкам собирать пришлось бы, а на это никто не способен, — шепотом закончила Марина Сергеевна и замолчала, закрыв рот рукой и зажмурившись.

Я посмотрела на Рэма, достала из сумки пузырек с успокаивающим — всегда держала, на всякий случай, — и попросила:

— Принесите воды, пожалуйста.

Шеф не стал спрашивать, молча встал и вышел из гостиной. Я же придвинулась ближе к безутешной матери, погладила ее по плечу, страшно жалея, что ничем не могу помочь. Потерять единственного сына — это ужасно, никому бы не пожелала такого. Увы, в своей работе я слишком часто сталкивалась с таким вот горем, и каждый раз у самой вставал ком в горле.

— У Коли не было врагов, кто мог бы желать ему смерти, Марина Сергеевна? — тихо спросила женщину, пока Рэм ходил за водой.

— Да бог с вами, какие враги. — Она вздохнула и посмотрела на меня. — Коля обычным мальчишкой был, учился в Политехе, с девочками дружил. — Целительница достала платок и промокнула глаза. — Наверное, как в любой компании, были с кем-то нелады, но чтобы ему смерти желали… — Марина Сергеевна покачала головой, потом вскинулась и уставилась на меня встревоженным взглядом. — А почему вы спрашиваете? Колю убили, да? Эта авария, ее подстроили? — Мать Николая вцепилась в мою руку.

— Мы пока выясняем, но точно могу сказать, кто-то провел нехороший обряд с вашим сыном, и теперь его душа не может найти покоя, — в общих чертах обрисовала я ситуацию Марине Сергеевне, не желая ее расстраивать еще больше настоящим положением дел. — Нам надо отыскать того, кто сделал этот обряд, чтобы помочь вашему сыну.

Целительница побледнела, отшатнулась от меня, но сказать ничего не успела — вернулся Рэм со стаканом воды. Я быстро накапала несколько капель и протянула стакан Марине Сергеевне.

— Вот, выпейте, это успокоительный отвар, очень хорошая штука, — пояснила я.

Женщина в несколько больших глотков выпила, а потом ее лицо скривилось, в оживших глазах полыхнула злость.

— Это Ирка, я знаю! — с ненавистью выпалила Марина Сергеевна. — Ведьма, это она! Со школы бегала за Коленькой, вешалась на него! Я ей сколько раз говорила, что не нужна она ему, так Ирка эта не слушала, все гадости пыталась подстраивать девушкам, с которыми Коля общался! Вот она это, попомните мое слово!

Видимо, ей нужен был хоть кто-то, кого можно обвинить в трагичной гибели сына, и безответно влюбленная девушка подходила на эту роль как нельзя лучше. Но по опыту я знала, что вряд ли Марина Сергеевна права и эта Ира действительно сделала обряд.

— Где живет эта Ира, Марина Сергеевна? — спросил Рэм, достав записную книжку. — Мы поговорим с ней.

— Да близко, в Пушкарском переулке, — буркнула целительница. — Вы же мне скажете, да, она это или нет? — Женщина вцепилась мне в руку, жадно вглядываясь в лицо. — Пожалуйста, прошу вас!

— Порчи и проклятия — подсудное дело, — негромко напомнил Рожнов, покосившись на хозяйку квартиры.

Она сникла, отпустила меня и разом будто состарилась еще на несколько лет.

— Знаю я и не собираюсь этим непотребством заниматься, — тихо ответила Марина Сергеевна. — Просто… мне надо знать…

— Хорошо, когда все выясним, мы вам расскажем, — заверила я женщину и поднялась. — Спасибо большое за помощь, Марина Сергеевна.

Целительница проводила нас, и мы вышли обратно в подъезд. На душе осталось тягостное ощущение, хотелось скорее на воздух, пусть стылый и промозглый, но свежий. В этой квартире скопилось слишком много горя, от него кожу неприятно покалывало. Я почти бегом спустилась вниз и выскочила на улицу, вдохнув полной грудью и прикрыв глаза. Хорошо… На лицо упали несколько капель — серое небо снова разродилось меленьким осенним дождиком. За спиной открылась дверь, и я, не оглядываясь, почувствовала, как Рэм остановился рядом.

— Поехали к Ирине? — негромко спросил он.

Я кивнула и направилась к машине, поежившись и глубже зарывшись в воротник свитера. Марина Сергеевна дала нам адрес этой девушки, а еще сделала поистине королевский подарок, отдала телефон Коли — удивительно, но в аварии трубка парня почти не пострадала, только экран разбился. Мы пообещали вернуть целительнице вещь сына в ближайшее время, понимая, что для нее это память. В телефонной книжке нашелся номер этой Ирины, слава богу, она была там одна, и я набрала, надеясь, что девушка дома и мы сможем поговорить.

— Да, — раздался на том конце слегка удивленный голос.

— Ирина, меня зовут Алена, и я из детективного агентства, по поводу смерти вашего знакомого, Николая, — привычно представилась я. — Мы можем поговорить с вами?

— А… Конечно. — Судя по всему, девушка была слегка обескуражена моим звонком. — Я дома сейчас, хотите, можем у меня, а можем в кафешке…

— Мы подъедем, — согласилась я, не дав ей договорить. — Адрес ваш у нас есть.

— Хорошо, жду тогда. — Ира отключилась.

— Вряд ли она имеет отношение к этой истории, — уверенно сказала я, спрятав свою трубку и глядя перед собой.

— Но она может рассказать об окружении Николая больше, чем ее мать, — возразил Рэм. — Так что поговорить стоит.

— Стоит, конечно, я же не отказываюсь, — пожала плечами, рассеянно глядя в окно.

До Пушкарского переулка мы добрались быстро, остановились у нужного подъезда, и на этот раз начальство не стало применять свой чудо-ключ, а дисциплинированно позвонило в домофон. Ира впустила нас, мы поднялись на третий этаж и зашли в любезно приоткрытую хозяйкой дверь. Обычная двухкомнатная квартира, чем-то напоминавшая жилье матери Коли, но тут немножко почище было и мебель не такая старая. Однако видно было, что семья Иры — среднего достатка и много себе позволить не может. Подозреваю, обычные люди, без дара, потому что встретившая нас девушка примерно одних лет с Катей, в домашнем халате, не обладала никакими способностями и являлась простым человеком. Она окинула нас быстрым взглядом, нервным жестом заправила за ухо русую прядь и посторонилась, пропуская в коридор.

— А что, со смертью Коли что-то не так? — с порога поинтересовалась она, пока мы снимали обувь и верхнюю одежду.

К моему удивлению, едва я скинула куртку с плеч, ее подхватил Рэм и аккуратно повесил на крючок. Признаться, я не ожидала и покосилась на шефа — что у него на уме? К чему такая галантность? Но он с невозмутимым лицом снял свое пальто и повернулся к Ирине, даже не посмотрев на меня, будто ничего и не случилось.

— Кто-то провел темный ритуал с вашим другом, Ира, и мы ищем, кто бы это мог быть, — ответил Рожнов.

— Не я! — выпалила девушка, правильно расценив наш приход. — Вы что, какие ритуалы, у меня ни капли дара, и зачем мне эта фигня, да еще и с Колькой? — Она прикусила губу, ее лицо скривилось, и Ирина шмыгнула носом. — Черт, поверить не могу, что его нет больше… — прошептала она и обхватила себя руками. — Мы же в школе за одной партой сидели!