Агентство «Острый нюх». По следам преступлений

Признаться, я даже забыла, зачем вообще пришла, все мое внимание сосредоточилось на урчащем комочке, который после сытной еды перестал наконец дрожать. Его пузико сделалось круглым, из глаз ушла тоска, и как только он увидел рядом с собой большую кошку, тут же смело пошел ко мне. Признаться, я опасалась, что он испугается — все же по сравнению с ним моя рысь была очень большой. Инстинкты тут же взяли верх, и я начала вылизывать малыша, для удобства улегшись на пол. Закономерно, налопавшись, котенок привалился к моему животу, свернулся клубочком и мирно задрых, продолжая тихонечко урчать от избытка положительных эмоций и ощущений. А я боялась пошевелиться лишний раз, чтобы не разбудить, и сдерживала порыв снова провести языком по шерстке, убрать с малыша запах улицы и горестей. Конечно, его надо будет еще раз помыть, уже тщательнее, шампунем против блох, сводить к ветеринару, проверить на инфекции, сделать прививки, только это позже… Ой. Меня же Рэм ждет!

Только подумала о барсе, как мое чуткое ухо уловило шаги и еле слышный скрип двери — кажется, я даже забыла ее закрыть, так торопилась позаботиться о найденыше. Через пару минут на пороге кухни возник Рэм, и тревога на его лице сменилась озадаченным выражением, едва он узрел милую картину меня и котенка на моем пузе.

— О как, — обронил он и присел на корточки, с интересом разглядывая кроху рядом со мной. — Вот только отпусти тебя одну, — с доброй усмешкой сказал Рэм и перевел взгляд на меня. — Ну и что мне с вами делать, кошки мои?

В ответ я сначала осторожно поправила носом сползшего и дрыхнувшего без задних лап малыша, а потом положила голову на лапы, выразительно покосившись на Рэма. Он вздохнул, покачал головой, потом кивнул на моего питомца:

— Ладно, бери его, и пойдем. Сумки где?

Так и получилось, что вскоре из подъезда вышла занятная процессия: впереди Рэм с сумками, за ним — я, по-прежнему оставаясь рысью и неся в зубах котенка. По-моему, он так и дремал, поджав лапки и хвостик и полностью доверившись мне. В машине пришлось возвращаться в человеческий облик и взять малыша в ладони, против чего он совершенно не возражал. Оставив вещи и звереныша у Рэма, мы сделали набег на ближайший магазин, закупив, кроме еды, еще всякой мелочи для нового жителя: вопроса о том, чтобы отдать его в приют или кому-то другому, конечно, не стояло, что меня очень обрадовало.

Вечер прошел уютно и именно так, как я представляла. Сначала мы вместе готовили, и Найдена — котенок оказался кошечкой, — вымытая, высушенная и довольная жизнью, наблюдала за действом с моего плеча, удобно там устроившись и категорически не желая слезать на пол. Потом, собравшись в гостиной, мы ужинали и смотрели фильм, а после, уже поздним вечером, отправились в спальню. Конечно, уснули не сразу, но, засыпая на плече самого лучшего мужчины через несколько часов, я поняла, что в самом деле счастлива. И на Женьку уже не обижалась даже в глубине души, что его личная жизнь изменилась так же быстро, как и моя. Рада в самом деле не ошибается в своих предсказаниях.



Этим же днем

Подбросив Аню до универа утром, Женька отправился в офис, хотя настроение было ну совершенно не рабочим. Мысли то и дело возвращались к тому, что случилось ночью, к собственным выводам в отношении Ани, и даже тени сомнения в том, что сделал что-то неправильно, не возникало. И это радовало несказанно, как и то, что видеть Алену рядом с Рэмом оказалось уже гораздо проще. Так, разве кольнуло что-то в глубине души, когда она смотрела на Рожнова. Такого взгляда Женька не видел у нее ни разу за всю их совместную жизнь. Стало немного грустно, что они оба ошиблись и что, повернись все по-другому, он давно бы мог быть с несносной рыжей лисицей, которая так мило смущалась, когда Женька целовал ее.

В офисе после того, что рассказала Алена про некроманта, конечно, мечтательного настроения поубавилось — за нее тревожно было, все же не чужой человек. Но его отправили следить за подозреваемым, и Женька не возражал — Рэму виднее, кому какие поручения давать. Так что день до конца прошел спокойно, Симонов из своего офиса отлучался только на обед, а домой поехал и вовсе рано, не став засиживаться. Женька развлекался тем, что время от времени писал Ане сообщения чуть-чуть неприличного содержания, с улыбкой думая о том, как она краснеет и пытается справиться с замешательством, наверняка огребая косые взгляды однокурсников. Они не договорились о следующей встрече, Лис подозревал, Аня опасалась затрагивать этот вопрос, а он… Намеренно не говорил ничего, уже зная, что сделает. Лисицу ждет сюрприз. Она наверняка считает, что между ними ничего не изменится — вон, с утра была напряженной и настороженной, как дикий зверек, хотя изо всех сил старалась казаться непринужденной.

Когда Рэм отзвонился и сказал, что можно ехать домой, Женька обрадовался — по времени у Ани как раз где-то сейчас занятия заканчивались. Он не поленился посмотреть расписание в Интернете, не желая портить сюрприз и напрямую у девушки узнавать точно, когда она заканчивает учиться. Женька только надеялся, Анька не решила вдруг сачкануть последнюю пару. По пути заехал в цветочный и купил веточку тигровой лилии — ему показалось, именно этот цветок очень подойдет его маленькой лисичке. Подруливая к Политеху, Женька тихонько хмыкнул и покачал головой. Как легко было так называть Аню, и даже приятно, черт возьми.

Он успел как раз вовремя — из дверей корпуса уже выходили студенты шумной толпой, среди которых Женька заметил рыжую макушку лисицы. Мелькнула досадная мысль, что прохладно без шапки ходить, да и ветер холодный задувает, надо бы сказать ей. Не ровен час, простудится еще. Соколинский коротко посигналил, Аня обернулась, на ее лице появилось удивленное выражение, когда она увидела машину. А уж когда из нее вышел Женька с веткой лилии, девушка совсем растерялась, застыв на месте и не реагируя на косые взгляды однокурсников и понимающие ухмылки. Ой, расспросов ей завтра будет… Лис усмехнулся, подошел к Ане и протянул цветок.

— Привет, — негромко поздоровался и, нагнувшись, легко коснулся прохладных, мягких губ девушки. — Поехали?

— Жень? — неуверенно переспросила Аня, не торопясь двигаться с места. — К-куда?

— Хочешь — домой, там поужинаем, хочешь — в ресторан куда-нибудь, — невозмутимо пожал плечами Женька, наслаждаясь ее замешательством: ну не все же ей его ошарашивать!

— А… я к себе домой собиралась, — пробормотала она, вконец растерявшись и опустив глаза.

— Момент. — Он достал телефон, набрал номер и заговорил: — Алло? Теть Света? Аня у меня, если что, не волнуйтесь. Да ничего не случилось, с чего вы взяли? Все хорошо. — Он широко улыбнулся, поглядывая на лисицу — она от волнения покусывала губы и, похоже, вообще не понимала, что происходит. — Да, до свидания. — Убрав телефон, Женька взял Аню за руку и потянул к машине. — Пойдем, рыжая, замерзнешь.

Она молча пошла за ним, послушно села на переднее сиденье, когда он открыл перед ней дверь, и только когда Соколинский завел мотор, переспросила, дрожащими пальцами щипая стебель цветка:

— Так мы что… вроде как встречаемся?

— А ты думала, я сделаю тебя любовницей на пару-тройку дней в неделю? — отозвался Женька, выруливая с территории универа.

— Ну не знаю. — Аня дернула плечом, упорно не отрывая взгляда от несчастной лилии, и Лису пришлось мягко высвободить цветок и положить его на торпеду. — Ты не видел раньше во мне девушку. — Она криво улыбнулась. — И вообще, вчера пьяный был.

— Дурак был, что не видел, — коротко охарактеризовал себя Женька и продолжил, положив ладонь на спинку Аниного кресла и тихонько погладив основание шеи: — И не такой уж пьяный, чтобы не соображать, что происходит. Так куда поедем, домой или куда-нибудь в другое место? — вернул Лис разговор в прежнее русло. — Я жутко голодный, если что, даже пообедать не получилось сегодня, — признался он честно.

Аня еще помолчала, видимо, переваривая ошеломляющие новости, а потом ответила:

— Я бы пиццы съела. Только настоящей, из печки, с тонким тестом, — добавила она и мечтательно зажмурилась. — И холодного пивка к ней… Преподы сегодня как с цепи сорвались, — поморщилась лисица, уже немного придя в себя после краткого, но емкого разговора с Женькой.

— Алкоголик мой начинающий, — хмыкнул Лис и покладисто кивнул. — Пицца так пицца, как скажешь.

А вечером они поехали к нему. Конечно, домой Аню Женька не пустил и на ее попытки возмутиться не обратил никакого внимания. В конце концов, она первая его поцеловала, помнится, пусть теперь и расхлебывает последствия. Они, эти последствия, лично Женьке чем дальше, тем больше нравились, особенно так мило сопящие на его плече. И так сколько лет потерял из-за собственной глупости.



Этой же ночью, квартира на Лиговском

Ему не спалось. Он сидел в гостиной, смотрел на фото Алены, тихонько поглаживая пальцами экран, и задумчиво улыбался. Скоро они будут вместе. Сначала он вернет ей чувства, а потом и память. И она забудет всех этих мужиков, которые вокруг нее вьются. Некромант чуть нахмурился: вчера, когда ему удалось ненадолго вмешаться в сон Алены, он почувствовал, что она не одна и тот, кто спал с ней рядом, гораздо сильнее. Зверь, хищный и опасный, и на несколько мгновений некроманту почудилось что-то смутно знакомое в его ауре, но сработал амулет Алены, и пришлось прервать сеанс. Теперь он сидел и напряженно думал, не поторопился ли, не возбудит ли подозрения у тех, у кого бы не стоило?..

Но назад не отмотать, теперь надо просто быть осторожнее, вот и все. И завтра побеспокоиться о защите посильнее, в первую очередь против своих же — на несколько дней хватит, а там он уже получит желаемое и уедет из Питера. Как можно дальше, туда, где его не найдут с драгоценной добычей. Скорей бы картина была готова, что ли. Некромант мечтательно зажмурился, но тут телефон издал негромкую трель, извещая, что пришло письмо на почту. На лице мужчины мелькнуло удивление, он взял планшет и открыл послание. «Я не могу пробиться через защиту девушки, ей дали какой-то очень сильный амулет. Если не решите проблему, я отказываюсь от заказа». Некромант выпрямился, улыбка пропала с его лица, а в груди зашевелилось недовольство пополам с беспокойством. Какой такой амулет? Тот, который на ней сейчас, конечно, хороший, но защищает непосредственно от прямого воздействия, от магии картины он вряд ли сможет укрыть! Или он что-то пропустил за этот день? Придется потратить очередной драгоценный волос из и так уже поредевшего пучка — но проверить сведения все равно надо, по пустяку Вересников не стал бы поднимать панику. Некромант прошел в спальню, достал светлый локон и приступил к ритуалу.

…На ней действительно стояла серьезная защита. Он как с размаху в стену ткнулся, аж в висках заломило, а начерченные на полу символы вспыхнули зеленоватыми язычками, портя паркет подпалинами. Однако последнее некроманта беспокоило меньше всего сейчас. Алена, его Алена была недосягаема! Он не мог ее увидеть, не мог почувствовать. Кто посмел?! Тихо зарычав, некромант с силой сжал кулаки, так, что на ладонях отпечатались полукруглые следы от ногтей, глаза невидяще уставились в пространство. Заставив себя успокоиться, он сделал пару глубоких вдохов, замер на мгновение, а потом быстрым шагом вышел в кухню, остановившись у окна. Что ж, раз такие дела, он тоже будет действовать решительно. Судя по всему, или Алена все же что-то заподозрила, или этот ее невидимый защитник вздумал подстраховаться.

Холодные глаза Осокина прищурились: ничего, у него тоже есть козырь. Не хотел, конечно, им пользоваться, приберегал на крайний случай, но, похоже, сейчас настал именно он. И тогда, возможно, картина уже не понадобится…



Следующим утром

Мы решили сразу после завтрака, не заезжая в офис, посетить арт-центр. Они начинали работать с одиннадцати, вот к открытию и приедем, чтоб наверняка застать там кого-нибудь. Представляться сотрудниками детективного агентства тоже не стали от греха подальше — мало ли, вдруг администратор решит перестраховаться и перезвонить потом Симонову, предупредить. А вот его знакомыми запросто, и значит, стоило как следует поработать над образом. Из Рэма отлично вышел эдакий брутальный грубоватый бизнесмен, не чуждый криминальным структурам, в черном пиджаке, водолазке, брюках и темных очках. Для пущей убедительности мой барс нацепил массивную печатку с крупным рубином — не бижутерия, настоящее — и толстую золотую цепь.

— Если уж маскироваться, то как можно натуральнее, — невозмутимо пояснил он, придирчиво оглядывая себя в зеркало. — А дешевые цацки в подобных богемных заведениях секут на раз, пушистая. — Рэм широко ухмыльнулся и подмигнул.

А потом мы приступили к одеванию меня. Процесс проходил весело, потому что сначала искали самое короткое платье или юбку в моем гардеробе, к нему, по мнению Рэма, обязательно должны были прилагаться высокие сапоги на шпильке, коих у меня отродясь не было, и завершать образ гламурной любовницы богатого бизнесмена должна норковая шубка. Таковых в моем шкафу тоже никогда не водилось, и вовсе не потому, что я против натурального меха и убийства невинных зверьков. Просто, на мой взгляд, шуба в нашем городе жутко непрактичная вещь, бессмысленная трата денег. Найдена, сначала с интересом наблюдавшая за росшей на кровати кучей одежды в сторонке, под конец осмелела и полезла исследовать гору, почти сразу потерявшись под ворохом вещей.


— Так, придется сначала заехать и одеть тебя, — решительно заявил мой барс и подхватил меня под локоток. — Иначе всю конспирацию завалим.

Я успела выудить протестующе пискнувшую кису и вынести из спальни — пусть исследует пока остальные комнаты, а то в самом деле залезет еще куда-нибудь по незнанию, а нас до вечера не будет дома.

— А потом куда мне эти шмотки девать? — со смешком поинтересовалась я, на ходу застегивая куртку.

— Пригодятся, — уверенно произнес Рэм, открывая передо мной дверь. — Вдруг еще придется сыграть роль гламурной красотки, — хмыкнул он.

С одеждой мы разобрались быстро, выбирая не особо придирчиво, и вскоре к зданию, где расположился арт-центр «Колибри», подходила занятная парочка. На руке высокого широкоплечего мужчины во всем черном, лениво жевавшего жвачку, висла тоненькая изящная блондинка в сапогах на шпильках и распахнутой норковой шубке. Юбка с пайетками едва прикрывала попу, а под тоненьким свитером в обтяжку проступали кружева белья. Представляю, как мы с Рэмом со стороны выглядели, мне приходилось прилагать усилия, чтобы не хихикать самым дурацким образом. Но в легенду вроде вполне вписывались. Внутри, в стандартном стеклянно-белом холле с плиткой из искусственного мрамора на полу, у стойки нас встречала администратор. Ее оценивающий взгляд прошелся по нам, и я поняла, что Рэм был прав — такая бы дешевую бижутерию распознала сразу. Идеальная укладка волос, безупречный и почти незаметный макияж, белая блузка с воротником-стойкой и юбка до колен — элегантная, стильная и с дежурной вежливой улыбкой.

— Добрый день, меня зовут Анастасия, чем могу помочь? — хорошо поставленным голосом поздоровалась дама, и мне почудились в ее голосе нотки автоответчика.

Проглотила смешок и начала отыгрывать выбранную роль.

— Ой, знаете, я у Оксанки такую картину видела!.. — Я закатила глаза и похлопала густо накрашенными ресницами, продолжая цепляться за руку невозмутимого, как айсберг, Рэма. — Она сказала, последний писк моды. Я такую же хочу! — капризно добавила и заглянула в лицо моему барсу. — Котик, это же трэнд, ты понимаешь?

— Да, да, киса, — лениво отозвался Рэм, подошел к стойке и вальяжно на нее облокотился, окинув Анастасию оценивающим взглядом. — Это, короче, друган мой, Борька Симонов, на какой-то выставке был, ну типа там художники всякие, — начал объяснять ситуацию Рэм. Администратор слушала внимательно, хотя, заметив интерес барса, приосанилась, и в улыбке появилось больше дружелюбия. — Вот, в общем, он сказал, вы его туда зазвали. А он названия не помнит, это жена его туда затащила. — Рэм заметно поморщился. — Говорит, где-то на Невском.

— Как, еще раз, вашего друга зовут? — Анастасия светилась желанием помочь в таком сложном вопросе, как вспомнить название галереи.

— Симонов Борька, — послушно повторил Рэм, пока я, восторженно попискивая, продолжала виснуть и прижиматься к нему.

— Котичек, мы же правда купим там картину? — тараторила я, умильно улыбаясь и облизывая губы. — И обязательно того художника, что и Оксанка! — снова включила я капризулю. — Только подороже, ладно? Зачем нам ширпотреб?

Жаль, я за темными стеклами не видела глаз Рэма, как он отнесся к моему концерту. Лицо его оставалось невозмутимым все время, пока Анастасия усердно искала нам нужные сведения. Дама уложилась в рекордно короткие сроки, визитка с названием галереи была перед нами уже через несколько минут.

— Вот, пожалуйста, мы приглашали господина Симонова сюда, — все с той же ослепительной улыбкой сказала она, косясь на Рэма.

— Ой, котик, чудно как! — возопила я раненой куропаткой, и Анастасия едва заметно поморщилась. Мой барс же стоически вытерпел звуковую атаку. — Поехали, поехали скорее! — Я потянула его к выходу, нетерпеливо переступая на гладком полу.

Явственно хмыкнув, Рэм аккуратно перехватил мою руку, и мы направились к двери. Представляю, что именно проносилось в голове у Анастасии насчет нашей парочки! Но я доиграла до конца и, только сев в машину, позволила себе расслабиться. Посмотрела на Рэма, он — на меня, уже, слава богу, сняв очки.

— Вот кем, кем, а котичком меня еще не называли, знаешь ли, — протянул он задумчиво.

Я выдержала всего несколько секунд, а потом весело расхохоталась, откинувшись на спинку кресла.

— Зато она поверила в наш маскарад, — довольно заметила я, прикрыв глаза ресницами. — Поехали в галерею?

— И что мы там будем искать? — Рэм не торопился заводить машину, повернувшись ко мне и положив руку на спинку моего сиденья.

— Необычные картины, — уверенно заявила я. — Купим какую-нибудь, привезем в офис, и я там ее обнюхаю, проверю, совпадает ли запах с тем, который был в квартире у Симонова.

— А сразу там проверить, в галерее? Чтоб наверняка? — предложил он вариант, ласково взлохматив мне волосы.

Я невольно подставилась под его пальцы, с некоторым трудом сосредоточившись на вопросе.

— Лишнее внимание, мужчина с песцом — слишком необычное зрелище, — пробормотала, тихонько вздохнув. — Можем спугнуть этого художника, он наверняка очень осторожный.

— Знаешь, я тоже так подумал, Рыся, — легко согласился Рэм, нагнулся и на несколько мгновений прижался к моим губам. — Поехали. — Он выпрямился и завел мотор.

Я почувствовала, как меня охватывает азарт, даже страх перед Осокиным отошел на задний план. Сегодня ночью я спала спокойно, а значит, защита Васькиного амулета и кулона действует, что не могло не радовать. И я попой чуяла, что в этой галерее мы найдем что-то интересное, вот точно.

— По-моему, ты сейчас вперед машины побежишь, — с тихим смешком обронил Рэм, ворвавшись в мои рассеянные мысли.

— А?.. — встряхнулась я и немного смущенно улыбнулась. — Ну, у меня всегда так, когда расследование сдвигается с мертвой точки, — пояснила собственное нетерпение.

— Охотница, — с теплотой в голосе сказал Рэм, бросив на меня взгляд, от которого я окончательно растаяла, на время позабыв обо всем.

Как же мало мне надо для счастья, в самом деле. Например, снять эти ужасные шпильки и с ногами забраться на сиденье, дав ногам немного отдыха — в галерее снова придется натягивать маску гламурной кисы. Ничего не поделаешь, работа, куда деваться.

Мы приехали к галерее к обеду, стрелки показывали час, и у меня мелькнула мысль, что после неплохо бы зарулить куда-нибудь попитаться, а то желудок неприлично урчать начнет. Рэм, пока выходили, мое предложение принял с воодушевлением, и в галерею я шла в благодушном настроении. Едва мы появились, юное создание, дежурившее за стойкой администрации, в каком-то легкомысленном платье не по сезону, выпорхнуло и защебетало, почуяв денежных клиентов:

— Добро пожаловать в нашу галерею! Что предпочитаете, кого-то конкретного? У нас последние поступления…

— Я сама выберу, — капризно отмахнулась я, вцепившись в локоть Рэма, надевшего маску невозмутимости. — Хочу чего-нибудь необычного, эксклюзивного!

Видимо, эти понятия у нас с девушкой разнились капитально, ибо она все норовила подвести меня к абстрактной мазне в духе Шагала, а импрессионизм, абстракционизм и прочие труднопроизносимые «измы» я не перевариваю. У меня от разноцветных пятен начинает в глазах рябить и голова болеть, единственный, кого уважаю и готова залипать над его картинами часами, это Дали. Вот уж кто в самом деле сумасшедший гений. Но я отвлеклась, да. Все, что предлагала девица, я отвергала, закатывая глазки, хлопая ресницами и канюча, что мне хочется чего-нибудь эдакого, а вот это, это и вон то уже есть у Лариски и Катьки. Создание, хотя и продолжало профессионально улыбаться, начинало потихоньку звереть, судя по выражению глаз, и тут, дойдя почти до конца галереи, я наконец увидела то, что хотела. Мой палец уперся в изображение русалки, сидевшей на ветке дерева у озера, и я уверенно заявила:

— Вот это. Хочу, котик! — И я выразительно посмотрела на Рэма.