Агентство «Острый нюх». По следам преступлений

Пока шли, я чутко принюхивалась, пытаясь разобраться, творилось ли на этом кладбище в последнее время что-то темное и нехорошее, но пока ощущала лишь охранную магию, запах сырой влажной земли, совсем легкий отголосок гнили, иногда заглушаемый ароматами цветов и мокрой листвы. Ничего необычного, никаких темных ритуалов. Хм. Интересно как, выходит, ритуал привязки трупа к живой девушке провели не здесь?.. Я оставила выводы на потом, когда осмотрю могилу, и вскоре мы пришли.

— Вот. — Женька кивнул на свежий холмик, и я сосредоточилась на деле.

Прикрыла глаза, замерла, поводя носом и прислушиваясь к ощущениям. Все та же земля, прелые листья, трава, цветы, гниль… Охранный контур да отголоски недавно ушедшего духа с какой-то из соседних могил — работал штатный некромант-полицейский, определил мой нос по остаточным запахам его магии. И ничего больше. Могила Коли оставалась чистой, никто ее не осквернял. Я оглянулась на Женьку: а вот теперь, пожалуй, не откажусь, чтобы меня взяли на ручки, а то лапы мерзнут и дождь усилился. Он усмехнулся, покачал головой, и через несколько мгновений я уже оказалась в теплых надежных объятиях.

— Хитрюга, — вполголоса произнес он с нежностью и спрятал меня под куртку, не обращая внимания на влажную шерсть и грязные лапы.

Я вздохнула и уютно устроилась в гнезде, только нос высунув наружу: хорошо! Безотказный мужчина, как же это приятно, и ворчать не будет, что испачкала ему свитер — засунет вечером в стирку, и все. И даже сам нажмет кнопочки, а не будет бубнить, что надо бы выстирать. Ну это так, мелочи жизни, я отвлеклась немного. Мы дошли до машины, Женька аккуратно посадил меня на сиденье и, когда я вернула себе человеческий облик, без слов протянул большое махровое полотенце, вытащив его из кармана на сиденье.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась я и шмыгнула носом, начав растираться и сушить влажные волосы. — Так, обряда никакого там не проводилось, надо искать концы в морге или вообще в больнице, — уверенно заявила, стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд Женьки — на мне все еще не было одежды. — Надо ехать туда.

— Завтра, — непреклонно заявил Лис. — Уже вечер почти, и тебе под горячий душ надо.

— Ой, да ладно, всего-то минут пятнадцать провела под дождем! — фыркнула я, поспешно натягивая белье — очень уж заинтересованно Евгений изучал мою грудь с напрягшимися от холода темными горошинами сосков.

— А уже носом шмыгаешь, — назидательным тоном отозвался он и подал мне свитер.

— Зануда. — Я не удержалась и закатила глаза. — Ладно, завтра так завтра, не вопрос.

— Тогда поужинаем где-нибудь? — с готовностью подхватил Лис, и в его зеленых глазах с уже нормальным зрачком засветилась надежда.

— Хорошо, — согласилась я — о разговоре с Женькой о его поведении не забыла. — Отзвонюсь сейчас в офис, — достала трубку и набрала наш номер прежде, чем он успел что-то сказать.

Скорее всего, Варвара точно там, она из нас всех самая дисциплинированная и всегда сидит ровно до шести вечера, когда в теории заканчивается официально рабочий день. На практике же если у нас дело, то каждый отправляется домой, когда считает нужным, выполнив все необходимые задания. Обычно за дежурного оставался Глеб Валентинович, занимаясь всякими бумажными делами, да иногда Василиса засиживалась вместе с Радой. Строгого соблюдения рабочего графика от нас не требовали. Однако когда в трубке раздался спокойный голос Рэма, я, признаться, слегка удивилась и чуть не выронила телефон.

— Агентство «Острый нюх», слушаю, — отозвался шеф.

— Э-э… Это Алена, — слегка обескураженная, представилась я зачем-то, покосившись на часы: пять вечера.

А что, в офисе больше никого нет, что ли? Глеб Валентинович никогда не брал первый трубку, если кто-то еще оставался там, все же начальство, негоже за секретаря работать.

— Да, Алена, — так же невозмутимо произнес Рэм.

— Мы с кладбища, ничего там нет, надо искать в больнице или морге, — излишне поспешно доложилась я, внутри зашевелилось смутное беспокойное ощущение, слишком похожее на замешательство.

— Хорошо, поезжайте домой, я остальных уже отпустил до завтра, — в очередной раз обескуражило начальство. — Сегодня нет смысла что-то делать.

— А… Да, хорошо. — Я взяла себя в руки и кивнула, хотя Рэм не мог меня видеть. — До свидания.

— До завтра, Алена, — попрощался шеф и отключился.

Во дела, значит, зря мы, что ли, беспокоились насчет его властности? Никто нас строить не собирается? Тогда если он всех отпустил, почему сам сидит в пустом офисе? Мог со спокойным сердцем ту же Василису оставить, ни она, ни ее муж не возражали обычно. А вообще, какое мне дело до того, по каким причинам Рэм остался в офисе? Остался и остался, главное, мы можем ехать домой. Повеселев, я повернулась к Женьке.

— Где ужинать будем? — с воодушевлением поинтересовалась, но Лис встретил меня хмурым взглядом и подозрительным прищуром. — Жень? — слегка удивившись, позвала я.

— Я мог позвонить, — буркнул он и отвернулся.

Я длинно вздохнула, подождала, пока мы отъехали от ограды кладбища, и завела неприятный, но необходимый разговор прямо сейчас.

— Женя, я не понимаю, что с тобой происходит, — не скрывая недовольства, произнесла, покосившись на сосредоточенное лицо рыжего. — Ты чего как с цепи сорвался? Какая разница, кто бы позвонил и предупредил?

Соколинский поджал губы, вцепился в руль и недовольно засопел. Я терпеливо ждала ответа.

— Прости, — наконец нехотя произнес он. — Я… постараюсь держать себя в руках, — с явным усилием добавил Женька.

— Да в чем проблема-то? — раздраженно переспросила я. — Рэм со мной не заигрывал, не позволял вольностей, я ему глазки не строила. Жень, что за детский сад? — не стала ходить вокруг да около. — Он наш начальник, ты соображаешь? Конечно, он будет ездить куда-то на оперативные дела, и, возможно, даже вместе со мной, пока ты в другом месте занят будешь! Что за глупая ревность!

Лис бросил на меня виноватый взгляд.

— Ну прости, Аленка, я больше не буду, честное слово, — примирительно улыбнулся он. — Просто мне показалось, он так посмотрел на тебя…

— Тебе показалось, — решительно перебила я его, глядя перед собой. — Никак он не смотрел на меня, Жень, и давай закроем тему.

В машине воцарилась слегка напряженная тишина. Я погрузилась в размышления о природе вдруг проснувшейся у Лиса ревности, причем на пустом месте, чего раньше за ним не водилось. Рэм ведь действительно не дал ни единого предлога, да и я тоже. Не могу сказать, что у меня что-то там екнуло при первой встрече, хотя признаю, Рэм Рожнов весьма впечатляющий мужчина. Но мне и с Лисом жилось уютно, я вообще не любила перемен в жизни, а к Женьке уже привыкла, и удобно с ним было. На протяжении наших отношений я ни разу не дала повода сомневаться, что теперь-то случилось? Передернув плечами, отодвинула беспокойные мысли подальше. Ладно, надеюсь, Соколинский разберется со своей неуверенностью и перестанет создавать неловкие ситуации на работе. Оперативник он отличный, его лисий нюх нам не раз служил хорошую службу — находить по запаху Женька умел не хуже, чем те же волки, допустим, или собаки. И хорошо, что у нас их не было в агентстве, я почему-то не очень любила представителей этих кланов.

Мы уже въехали в центр и потихоньку двигались к Садовой, как вдруг Женькина рука легла на спинку моего кресла, и его пальцы зарылись в мои светлые волосы на затылке начав тихонько поглаживать. Я тут же прижмурилась и едва не замурлыкала — знает ведь мои слабые места, прохвост! Тихонько вздохнула, и остатки раздражения окончательно улеглись.

— Так где ужинать будем? — кротко спросила я, развалившись на кресле и млея от простой ласки Лиса.

Он улыбнулся уголком губ, покосившись на меня.

— В «Двух палочках», м? — предложил Соколинский, безошибочно зная, чем меня подкупить.


Я обожала суши и готова была питаться ими хоть каждый день.

— Ага-а-а, — протянула я, совершенно умиротворенная — Женька не прекращал легкого массажа моего затылка, отчего по позвоночнику волнами бегали теплые мурашки.

Больше ни о делах, ни о необоснованной ревности Женьки мы в этот вечер не разговаривали, и, засыпая, привычно свернувшись клубочком под боком рыжего, я чувствовала себя умиротворенно и спокойно.



Этим же утром, Московский вокзал

Питер встретил его своей обычной хмурой ноябрьской погодой и противной моросью. В сочетании с прохладным ветром выглядело ужасно. Он поднял воротник куртки, засунул руки в карманы и улыбнулся уголком губ: погода волновала его меньше всего, он привык к гораздо более суровым условиям, в которых прожил без малого десять лет. Лишь последние четыре года прошли в более-менее людных местах, да и то как сказать… Тряхнув головой, он вышел из Московского вокзала и отправился первым делом решать вопрос с жильем — скорее всего, ему предстоит провести здесь пару-тройку недель точно. Конечно, он заблаговременно побеспокоился, сняв уютную однокомнатную квартиру на Лиговском, недалеко от центра, благо средства позволяли. Бедным он не был, за десять лет, проведенных на вынужденной службе, особо тратить деньги было некуда, а платили там все-таки очень даже неплохо.

Улыбка некроманта стала кривой: да уж, вынужденная служба. Хорошо, что он уже свободен от этой кабалы и может сам распоряжаться своей жизнью. На мгновение он прикрыл глаза, и перед внутренним взором промелькнуло лицо той, ради которой он приехал в этот город. Интересно, какой она стала? Наверняка выросла, еще больше похорошела, и… Помнит ли, что тогда случилось?.. Впрочем, это не имеет ровно никакого значения. Он знает, как сделать так, чтобы прошлое не встало между ними, ведь он так долго ждал, целых четырнадцать лет.

Встретившись с хозяином квартиры, забрав ключи и решив денежный вопрос, некромант оставил вещи и сразу направился к гадалке в ближайший салон. Квартира его полностью устраивала: небольшая, в старом фонде, с добротной, хоть и почти антикварной мебелью, в тихом дворике, которыми так славится Питер. Лиговский шумел буквально в двух шагах, а здесь царила тишина: новые стеклопакеты и магическая защита от возможных шумных соседей убирали все лишние звуки. Бросив сумку с немногочисленными вещами в квартире, некромант вышел обратно на улицу. Салон гадалки находился недалеко, на Пушкинской улице, в паре домов от перекрестка с Кузнечным переулком. Некромант, опять же, шел не наобум, он тщательно выбирал, прежде чем остановиться именно на ней.

Потомственная гадалка в пятом поколении, Тшилаба была чистокровной цыганкой, без единой примеси чужой крови, дочь барона, очень уважаемая в определенных кругах. И ее салон, даже не салон, а, скорее, кабинет на дому, и то, что Тшилаба не брала фиксированную плату за свои услуги, тоже говорило о высоком профессионализме. Некромант не беспокоился о том, что проницательная гадалка может увидеть что-то и о его прошлом, ведь он собирался спрашивать не о себе. Ну и дорогостоящий защитный артефакт тоже добавлял уверенности.

Завернув на тихую улочку и остановившись перед железной решеткой, закрывавшей дворик, некромант позвонил, дождался, пока ему откроют, и уверенно направился к нужному подъезду. Снова домофон, в который он назвался — не своим именем, конечно, — и вскоре посетитель уже поднимался по ступенькам на второй этаж, где жила Тшилаба. Дверь выглядела добротно, массивно, с дорогим замком и опутанная сетью охранных заклинаний, от которых у некроманта все волоски встали дыбом. Хозяйка открыла сама, окинула его прищуренным взглядом и посторонилась.

— Проходи, — глубоким, слегка хриплым и низковатым для женщины голосом произнесла цыганка.

Она совсем не выглядела так, как рисовали обычно цыганок народная молва и слухи. Никаких разноцветных пышных юбок, монист до пояса и золотых зубов. Тшилаба смотрелась более чем скромно в обычном длинном трикотажном платье, монотонность которого разбавлял висевший на довольно толстой цепи причудливый кулон — амулет, сразу понял некромант, почувствовав от него фон. Массивные старинные сережки с крупными агатами покачивались в ушах, иссиня-черные, без единого седого, волосы были убраны в свернутую на затылке косу. Вместе с тем, несмотря на неброский внешний вид, от Тшилабы веяло силой, пронзительный, тяжелый взгляд черных, как осколки ониксов, глаз буквально прошивал насквозь. Будь некромант обычным человеком, проникся бы до глубины души, а так лишь вежливо улыбнулся, сняв ботинки и надев гостевые тапочки.

Темный коридор освещался всего одним бра на стене, выхватывая из полумрака тяжелую старинную мебель, обои на стенах с тисненым бархатным рисунком, на потолке угадывалась лепнина. Не роскошь, но чувствовалось, что квартира старая и в ней практически все сохранено, как оно было раньше. Прислушавшись к ощущениям, некромант уловил присутствие домового — конечно, без него поддерживать в этой квартире порядок было бы затруднительно. Гость подозревал, тут не меньше шести комнат, а то и больше: коридор дальше изгибался буквой «Г», и в видимой части некромант видел четыре двери. Открыта была лишь одна, ближайшая, куда его Тшилаба и пригласила.

— Сюда, — кратко произнесла она, переступив порог комнаты.

Небольшая, наполненная запахами лаванды и лимонника, она уже освещалась только свечами: на полке под старинным зеркалом в тяжелой золоченой раме, на комоде в углу, в антикварном бронзовом подсвечнике на круглом столе. Посередине стола одиноко лежала потрепанная колода карт на темно-синем бархатном лоскуте, рядом россыпью — гладкие, обкатанные полудрагоценные камушки, поблескивавшие в свете свечей.

— Садись, — отдала очередной краткий приказ Тшилаба и заняла один из двух стульев за столом.

Некромант молча сел, сцепив руки под столом в замок, дабы даже случайно не коснуться этих карт. Фонило силой от них так, что зубы ломило. Цыганка же спокойно взяла колоду и начала неторопливо перемешивать, вперив в посетителя пристальный взгляд своих необычных глаз.

— Не о себе просить будешь, — утвердительно произнесла она, качнув головой.

— Да, уважаемая, — кратко отозвался некромант.

— И не увижу я ничего о тебе, — буркнула цыганка, поджав губы. — Ишь, защиты понавесил, да больно надо мне твои тайны темные знать. Что знать хочешь? — резко сменила она тему.

— Где я могу найти Алену Данилевскую? — спросил он и улыбнулся уголком губ. — Мы потерялись давно очень… Знаю только, что она сюда, в Питер, переехала, и все.

Тшилаба кивнула, и гость замолчал, поняв, что этого ей достаточно. На стол легла первая карта картинкой вверх, и посетитель увидел, что к обычным Таро или игральным она не имела никакого отношения. На ней изображалось какое-то помпезное здание, больше похожее на старинный особняк с колоннами. И больше никаких надписей или цифр, вообще ничего.

— Да, здесь твоя девица, — задумчиво кивнула цыганка. — Со справедливостью связана. — Она чуть нахмурилась и постучала согнутым пальцем по карте, а потом положила рядом еще две. — Смерть с ней рядом. — Еще одна карта легла уже вниз. — Но не ее, — тут же успокоила напрягшегося некроманта Тшилаба. — Других смерть, и еще двух мужчин вижу. — А вот тут гость едва заметно нахмурился, в его глазах блеснула настороженность.

— Что за мужчины? — ровным голосом спросил он, стиснув пальцы.

Нет, конечно, вряд ли Алена все эти годы хранила себя, естественно, у нее были поклонники и отношения. Однако предполагать — одно, а слышать, что сейчас у нее целых два поклонника…

— Один любит, но безнадежно. — Палец гадалки уперся в одну из картинок. — Второй… — Тшилаба чуть нахмурилась, — охраняет.

— Охраняет? — напрягся некромант. — От чего? Телохранитель ее, что ли? Ей грозит опасность?

Цыганка снова выложила карты, тихо пробормотав себе под нос несколько слов, но что именно, посетитель не расслышал.

— Давно охраняет, — задумчиво протянула Тшилаба, не сводя взгляда с карт. — Опасность не грозит, не сейчас точно.

— Тогда зачем ей телохранитель? — с недоумением переспросил некромант скорее себя, чем в самом деле интересовался у гадалки.

— Он ее начальник. — На стол легла еще одна карта к уже имеющемуся вееру.

— Значит, она одна сейчас, да? — уточнил гость, испытывая радость и облегчение.

— Нет, — снова обескуражила его цыганка. — С влюбленным она сейчас, но нет у нее к нему чувств. — Тшилаба подняла на него взгляд и прищурилась. — Другой ее судьба, — тихо произнесла она. — А какой, то мне неведомо, — решительно добавила гадалка.

— Еще что-то можете сказать про Алену? Где она сейчас, где я могу ее найти? — вернулся к прежнему вопросу некромант.

Тшилаба вынула из колоды последние три карты и положила их в ряд в самом низу расклада.

— Снова смерть с ней рядом, не ее смерть, и она ищет, откуда эта смерть пришла, — заговорила цыганка быстро. — И вместе с ней эти двое, тоже ищут.

Она собрала карты и пояснила:

— Сдается мне, в полиции твоя девица работает или где-то в этой сфере. Если она ищет причины не своей смерти. — Тшилаба аккуратно завернула колоду в бархат.