Архивариус

– Ну, вообще-то есть одна возможность получить работу побыстрее. Но тебя это вряд ли устроит.

– Какая возможность? – не выдержал Ингви. – Не тяни, выкладывай.

– Хорошо. Ты уже выяснил, как работает Архив-Служба?

– Ты о чем? Я прекрасно помню всё, что сказал мне Голос.

– Ясно, не выяснил, – пробурчала себе под нос Мирослава. – Рассказываю. Им постоянно требуется куча народа для реализации Проекта. Как ты помнишь, в год они к жизни возвращают двести миллионов человек. В день это… Просто раздели на триста шестьдесят пять.

– Я что, похож не математика? – съязвил Ингви. – Но и так понятно, что много.

– Ну так вот. Люди им нужны. На работу они берут кого угодно и без особой очереди.

– Погоди, погоди, – оборвал Ингви. – Во-первых, не кого угодно, а ученых. Во-вторых, зачем мне это? Я тебе про полицию, а ты мне про что?

– Ты лучше не перебивай, а дослушай, – одернула его Мирослава. – Берут кого угодно, но сразу на месяц. То есть чтобы прямо жить у них в здании Архив-Службы. Человек подписывает бумагу, в которой добровольно отказывается практически от всех своих прав сроком на месяц. Затем его каким-то внушением превращают в эдакого послушного биоробота, после чего загружают в мозг все необходимые научные знания. И идеальный сотрудник Архив-Службы готов! На Ремотусе их называют служителями.

Ингви всё еще не понимал, зачем ему Мирослава это рассказывает.

– Затем, – продолжала она, – когда месяц истекает, служителю стирают воспоминания за весь прошедший месяц, освобождают от действия внушителя и выпускают на волю. Со справкой, подтверждающей работу у них в прошедшем месяце. И тот, кто обладает такой справкой, получает на Ремотусе одну-единственную привилегию. Он может один раз устроиться работать куда угодно без очереди.

– И ты была служителем?!

– Ага. Множество людей, которых ты каждый день встречаешь на улице, были. Общество не нашло другого способа обеспечить бесперебойное осуществление Проекта. Завлекать туда людей деньгами – противоречило бы принципу финансового равенства. Ведь каждый должен получать свои сто ремо в день и ни гроша больше. А привилегия в получении работы оказалась чрезвычайно действенным стимулом.

– Выходит, – задумался Ингви, – тот человек, который воскресил меня и беседовал в саду… тот Голос… это может быть кто-то, кого я знаю?

– Теоретически да. Любой, кто имеет справку служителя за тот месяц, когда ты был воскрешен, может быть этим Голосом. Только учти, что тембр голоса всем служителям делают одинаковый. И мужчинам, и женщинам. Кстати… – добавила она, подумав, – не исключено, что даже лица им всем делают одинаковые.

– Лица?!

– Ну, по крайней мере те, что разъезжают по вызовам в этом своем алом фургоне и алых комбинезонах, всегда на одно лицо. И еще… Нельзя устроиться служителем в Архив-Службу конкретного города. Приходишь в ближайшую Архив-Службу, но в какой город Ремотуса они тебя отправят – этого ты так никогда и не узнаешь.

– Но к чему вся эта секретность? – недоумевал Ингви. – Зачем стирать служителям память? Зачем лишать их на тот месяц своей воли? Зачем?

– Насколько я понимаю, с самого начала Архив-Служба была задумана как максимально обезличенная. Отчасти из соображений безопасности. Ну, ты только представь себе, что может натворить служитель, имеющий злой умысел! Что, если вселит мозг не в то тело? Или чего похуже. А отчасти – в этом есть своя философия, как мне кажется. Ты путешествуешь по Ремотусу и в любом его уголке можешь встретить того, кто вернул тебя к жизни. И сам ты, если провел месяц в Архив-Службе, отныне понимаешь, что среди этих тысяч лиц, мелькающих перед тобой в толпе изо дня в день, возможно, есть те, для кого ты сам когда-то был Голосом – сначала в той белой комнате, а потом в саду… Человечество, воскрешающее само себя. Вместо узкой профессиональной касты, возложившей на себя такую миссию.

– И ты совсем-совсем ничего не помнишь?

– Абсолютно. Помню только, как подписывала бумагу. А сразу после этого – как покидаю здание Архив-Службы, уже спустя месяц.

У выхода с выставки огромный, во всю стену, плакат напоминал: «СЕГОДНЯ, 3 МАРТА 2810 ГОДА, ВЫБОРЫ ПРЕЗИДЕНТА КОНФЕДЕРАЦИИ».

Мирослава поднесла правую ладонь к лицу и принялась что-то сосредоточенно обдумывать, смотря на появившийся перед ее глазами экран.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Ингви.

– Голосую. Вот только надо выбрать одного из трех десятков кандидатов. Ладно, пускай будет этот. – Мирослава нажала на какую-то виртуальную кнопку, и экран исчез.

– Это выбирают верховного вождя человечества, который властвует над обеими планетами?

Мирослава улыбнулась.

– Можно и так сказать. Правда, власти у «верховного вождя» никакой нет. Парламент и президент Ремотуса в любом конфликте отстаивают интересы нашей Федерации, а земной парламент и президент – своей. Конфедерация является каким-то символическим образованием. Я до сих пор не понимаю, зачем она вообще нужна.

– Но я всё же тоже проголосую, – сказал Ингви, уже разыскивая в своем импланте страничку избирательной комиссии.

– Тебя нет в списках избирателей, забыл? Голосуют только граждане. У тебя еще не прошел год с момента воскрешения.

Ингви действительно забыл. Всё это деление на граждан и неграждан, эти списки избирателей… Как-то уж всё это было чересчур мудрено.





* * *


Спустя пару дней, сидя дома и не зная, чем себя занять, Ингви решил попытаться выяснить, кто же всё-таки его убил. А главное – зачем? Да, наверняка то был какой-нибудь местный иорданский фанатик, пылающий лютой ненавистью к христианам. Но интересно было бы узнать детали.

Зайдя в глобальную информационную Сеть со своего импланта, Ингви с легкостью нашел предназначающийся для этого сайт. Сотни тысяч пользователей размещали на нем объявления, где указывали точное время и место своей насильственной смерти – в надежде, что убийцы рано или поздно объявятся и поделятся подробностями. Никакого возмездия за совершенные в предыдущей жизни преступления законодательство Ремотуса не предусматривало. Как, впрочем, и законодательство Земли. Так почему бы и не удовлетворить любопытство своих жертв? А заодно и попросить у них прощения…

– 15 сентября, – набирал Ингви свое объявление, зайдя в раздел «1017 год» и выбрав там рубрику «Палестина». – Возле Иордана, у места крещения Иисуса. Убит выстрелом стрелы в шею.


Теперь оставалось только ждать. Ингви выбрал режим уведомления, так что в случае ответа имплант немедленно оповестил бы его.

Проходил день за днем. Ответа всё не поступало. Ингви даже несколько раз заглянул на сайт, чтобы проверить, на месте ли его объявление. Оно, конечно же, никуда не делось.

Когда прошел месяц, а ответа так и не последовало, Ингви любопытства ради отыскал на сайте опцию «Показать все объявления, поданные в определенный день» и указал там свою дату.

Оказалось, что одновременно с Ингви около тысячи пользователей написали на сайте свои запросы. Бегло просмотрев их все, он обнаружил, что ответы получены на каждый пятый. Тогда, указав тот же день годом ранее, он снова увидел перед собой около тысячи объявлений. Но даже беглого просмотра не понадобилось, чтобы понять, что ответ получен на каждое!

Убийцы всех мастей – грабители с большой дороги, маньяки, нанятые киллеры и всякие прочие разновидности – писали длиннющие ответы, в которых вымаливали у своих жертв прощение. За то время, что они провели на Ремотусе, в них каким-то неведомым образом просыпалась совесть, и теперь чувство вины за содеянное не давало покоя.

«Ну что ж, – подумал Ингви, – надо просто набраться терпения и подождать».

Ингви ждал полгода…

Год…

Полтора…

Ответ на его объявление так и не появился.





* * *


– Филипп, тебя компьютеры еще интересуют? – произнес Ингви, увидев перед собой на дисплее друга, проживающего в Греческом Штате.

– Да, конечно, а что?

– Нам тут в участке срочно нужен специалист. Компьютерщик внезапно уволился. Шеф не хочет брать кого попало, я порекомендовал тебя. Сможешь перебраться жить в Москву?

– Но у меня же нет справки из Архив-Службы.

– Зато в Законе о полиции есть параграф, что в случае острой необходимости полиция имеет право во внеочередном порядке трудоустроить лицо подходящей квалификации. Мы, конечно, можем в кого угодно – хоть в первого попавшегося из очереди, хоть в чувака со справкой из Архив-Службы – вбабахать компьютерные знания прямо в мозг. Займет секунду. Но зачем нам надо, чтобы он потом целый месяц, вместо того чтобы работать, шатался по участку в полуобморочном состоянии и блевал на наши компьютеры?

– Я могу переехать хоть сейчас! – воскликнул Филипп, еще не веря своему везению.

– Вот и отлично. Пакуй чемодан, счастливчик! Эх, жаль у меня тогда в полиции никого из друзей не было, – вздохнул Ингви. – Пришлось месяц жизни отправить псу под хвост в Архив-Службе… Но это того стоило, уж поверь. Работа здесь интересная.

– Спасибо, Ингви! Я уже собираюсь.

Когда Филипп исчез с дисплея, шеф, всё это время стоявший рядом и слушавший их беседу, кивнул Ингви и внес данные Филиппа в список офицеров полицейского участка Западного квартала Москвы.

– Кстати, – сказал он, – у нас с сегодняшнего дня есть еще один новый сотрудник. Познакомьтесь.

Шеф подвел Ингви к толстому парню, который, задрав голову, стоял возле схемы квартала и тщательно ее рассматривал.

– Денис, это Ингви, – сказал шеф. – Ингви, это Денис. Он будет твоим новым напарником…





Глава 9




– Да что же здесь такое творится? – в ужасе смотрит на меня Красимира.

Кажется, так ее зовут. Едва выйдя из ворот Архив-Службы, она и Радислав чуть было не споткнулись о парализованные тела десяти полицейских.

– Этот офицер, – поясняет она своему воскресшему сожителю, – приезжал по моему вызову и обнаружил тебя мертвого на кровати.

– Радислав, – обращаюсь я к нему, – вы когда-нибудь летали на дельтаплане?

Видимо, вопрос, прозвучавший из уст полицейского с оторванной рукой, стоящего среди груды тел своих коллег, оказался несколько неожиданным.

– П-п-п-простите, что? – переспрашивает он.

– Нет времени долго объяснять. Вы пробовали управлять дельтапланом?

– А… да, да.