Бессмертный

Шон выругался. И как теперь ему предупредить брата? Беспомощный, он ходил по комнате туда-сюда, осматривая вещи брата и размышляя, что он сделал бы на месте Пейтона. Где его искать? Он рассказывал что-то про Фэр-Айл, так? Может, он на пути туда?

Он просто не мог поверить, что брат отвернулся от него, без всяких объяснений, хотя они всегда были близки. Он не мог далеко уехать, подумал Шон. В конце концов, вчера вечером он еще видел свет в комнате Пейтона. У него не было большой форы.

Но после разговора, невольным свидетелем которого стал Шон, нужно действовать. И довольно быстро.

Вопреки своим обещаниям, Натайра, Каталь и еще несколько людей Каталя решили, что не стоит тратить время. Вместо этого они хотели последовать за Самантой в Америку. Каким-то образом Аласдер выяснил, кто такая Сэм и что она улетела в Делавэр. Шон потирал шею, раздумывая над тем, что он только что услышал.



Когда они вошли в большой зал, Шон разбил бокал и собирал осколки под столом. Он остался незамеченным, и странное поведение членов клана насторожило его. Поэтому он остался сидеть под столом, стараясь не выдать себя ни единым звуком.

– Натайра, я дал остальным слово и не собираюсь его нарушать, – гулко разнесся голос Каталя по пустому залу.

– Брат, я не прошу тебя нарушать данное тобой слово, но оно не мешает нам не выпускать из поля зрения эту девушку. Аласдер того же мнения, – подчеркнув последнюю фразу, Натайра стала вплотную к могучему воину.

– А что сказал твой жених о вашем с Аласдером плане?

– Каталь, ты глава нашего клана, но, может, с этого момента лучше обращаться к Блэру?

Натайра ловко манипулировала своим братом, разжигая его страх потерять власть.

– Хорошо, тогда несколько человек полетят в Делавэр и выследят девушку. Но я отправлюсь с ними. Никто не будет действовать по своему усмотрению. Решения здесь все еще принимаю я! – недовольно согласился Каталь и ударил себя рукой в грудь в подтверждение своих слов.

Шон, не веря своим ушам, сжал руки в кулаки. При этом один из осколков глубоко впился ему в ладонь, и капля крови упала на пол.

Между тем Каталь оставил своих людей и ушел. Почти все, казалось, остались довольны итогом разговора, и вскоре комната опустела. В зале остались только Натайра и Аласдер.

Шон, все еще никем не замеченный, неуклюже оперся на колени, чтобы занять более удобное положение. В его голове роились мысли. Сказать Блэру или попытаться предупредить Пейтона? Он все еще был обеспокоен своими размышлениями, когда Натайра снова начала говорить.

– Должна сказать, что я слегка разочарована в тебе, Аласдер. Я думала, что мужчина вроде тебя легко справится с таким юнцом, как Пейтон. И девушка? Как ей удалось сбежать от тебя?

– Что это значит? Думаешь, я только и делал все эти годы, что убивал людей? Думаешь, для меня это всего лишь легкое развлечение? Я тебе уже говорил – времена изменились, я изменился!

Шон насторожился. Блэру не понравилось бы, как Натайра с соблазнительным видом подошла к Аласдеру. Раньше ходили слухи, что у них с северянином была интрижка, и когда Шон увидел поведение Натайры, то стало ясно, что, по-видимому, она хотела освежить эти отношения. Она подошла к Аласдеру, положила руки ему на шею и их лица почти касались друг друга.

– Ты изменился? Когда я смотрю на тебя, то не замечаю никаких изменений. Ты все еще самый красивый мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. Никто другой не пробуждает во мне такого страстного желания. Я все еще мечтаю о ночи с тобой. Что такого плохого было в старом Аласдере, что тебе пришлось измениться? – Она коснулась своими губами его губ, и ее зеленые глаза приковали его взгляд.

Очевидно, слухи не врали. Шон стиснул зубы. Аласдер явно пытался совладать с собой. Натайра тесно прижалась к нему. Он ласково провел руками по ее спине до талии и властно положил руки на ее бедра. Затем притянул ее к себе.

– Аласдер, мы можем просто забыть все, оставить позади и начать сначала. Каталь больше не нуждается в союзе с Маклинами, клана больше нет. Его власть слабеет, и рано или поздно каждый из нас пойдет своим путем. Пора расстаться с Блэром. Ты и я, мы оба получили второй шанс, неужели ты не понимаешь?

В движениях Аласдера сквозила неуверенность. По-видимому, он не совсем доверял ей. Тем не менее он обвил ее талию своими сильными руками, поднял ее и поцеловал. Не прерывая поцелуя, он донес ее до двери, где Натайра освободилась от его тесных объятий.

– Я так рада, что мы наконец обрели друг друга. Но ты должен пообещать мне кое-что, – прошептала она. – Эта девушка не должна остаться в живых ни при каких обстоятельствах. Ты не можешь допустить, чтобы все было уничтожено, когда мы наконец снова вместе.

Аласдер остановился. Похоже, ему не понравилось то, что он услышал, и Шон с нетерпением ждал его ответа. Он ведь не посмеет ослушаться Каталя, не так ли? Достаточно того, что собственная сестра Каталя пошла против главы клана – и против его брата Блэра. Шон всегда знал, что Натайра – бестия. Но мог ли кто-то предположить, что она зайдет так далеко?

– Конечно, все, что пожелаешь, любовь моя, – согласился Аласдер, подтвердив худшие опасения Шона. Затем он открыл дверь и потянул за собой наружу хихикающую Натайру.

Шон медленно вылез из-под стола. Он не мог поверить в то, что только что услышал. Кроме того, невозможно было рассказать об этом Блэру, потому что он никогда не поверит. Надо найти Пейтона и предупредить!



С этим намерением Шон вошел в комнату Пейтона. Но теперь, раз Пейтон уже ушел, ему нужен был новый план. Ему самому придется обеспечить безопасность Сэм, поскольку нельзя полагаться на Блэра в этом отношении, он слишком подвержен влиянию Натайры. Кроме того, создавалось впечатление, что Блэра вообще никто не собирался брать в Америку. Поэтому Шон незаметно последует за Стюартами. Но перед этим нужно найти Пейтона, чтобы рассказать ему все. Для начала Шон быстрым шагом отправился на поиски старшего брата.

Он нашел его в холле, где тот в очередной раз листал каталог автомобилей. Машины были единственной страстью Блэра. Ему постоянно нужна была новая машина, которую он мог бы полировать целыми днями и любоваться ей. Сейчас его сердце принадлежало темно-серому «Бентли», но уже скоро он заменит его на что-то другое. Шон сел рядом с братом и подождал, пока тот отложит свой журнал в сторону. Блэр выглядел недовольным.

– Шон, чего ты хочешь?

– Мне нужна твоя помощь.

– Моя? После того, как ты втравил меня в такие неприятности на собрании клана?

– Эй, прикуси язык! Я не доставлял тебе никаких неприятностей!

– Ну да. Каталь в ярости и не разговаривает со мной, потому что вы пошли против него.

– Дело в том, что мы поклялись верности тебе, а не ему. К тому же, за последние двести лет мы просили тебя пойти против твоего друга? Нет, ни разу! Но на этот раз он ошибается! Ты должен доверять нам!

– Да, да, как и всегда. Что ты хочешь?

Блэр никогда не был великим мыслителем или лидером. Он не хотел обременять себя такими вещами. В сущности, ему хотелось того спокойствия, которое он испытывал до сих пор, просто следуя за Каталем. Но теперь он был зол на Каталя, и к тому же Блэр не хотел портить отношения со своими братьями.

– Ты должен найти Пейтона. Я думаю, он поехал на Фэр-Айл, чтобы найти там подсказки.


– Почему ты сам не пойдешь?

Шон предвидел этот вопрос и уже приготовил на него ответ:

– По двум причинам – во‐первых, ты ненадолго исчезнешь из поля зрения Каталя, и он быстрее успокоится и поймет, что действительно нуждается в тебе. Во-вторых, я считаю, что ты должен поговорить с Пейтоном. Ты знаешь только половину истории, и я думаю, что он должен рассказать тебе все, чтобы ты, как глава нашего клана, мог принять правильное решение. Пейтон – наш брат, и сейчас он нуждается в нас.

Видимо, у Блэра не было особого желания искать Пейтона. Но Шон предполагал, что брат хочет знать, что произошло между Пейтоном и этой девушкой и почему внезапно все закрутилось вокруг нее.

– Ладно, но если я не найду его, то пусть там и остается! Зачем вообще его искать? Не позднее чем через неделю он сам должен вернуться. Каталь ждет от него информацию.

Шон резко провел рукой по волосам. Он был уверен, что если у Пейтона ничего не выйдет, то он не вернется обратно. И, кроме того, Шон знал, что именно в этот момент Каталь готовит поездку в США и на самом деле даже не собирается ждать Пейтона.

– Ты должен передать Пейтону письмо от меня. Очень важно, чтобы он его получил. Пожалуйста, Блэр, ты должен нам доверять!

– Письмо? Напиши ему СМС.

Шон не хотел говорить Блэру, что Пейтон оставил свой телефон дома. Что, по-видимому, брат отвернулся от них.

– Неужели ты думаешь, что на Фэр-Айл есть сеть? – спросил Шон и покачал головой. – Ну так что? Я могу рассчитывать на тебя?

Блэр, бросив последний взгляд на свой каталог авто, поднялся, уперевшись руками в бока.

– Ладно, должен признать, что последние лет двести были довольно спокойными для меня. Маленькое приключение мне не повредит.

Шон с облегчением вздохнул. Он ожидал, что у Блэра будет больше отговорок. Быстрая победа стала для него большой неожиданностью.

– Хорошо. Свяжись со мной, когда найдешь его. И желательно не говорить Натайре об этом.

– Пф-ф, она так же зла, как и Каталь. Я не видел ее после собрания. Думаю, не повредит, если она поинтересуется, куда я делся. Она уже слишком привыкла к тому, что я всегда там, где хочется ей. Не волнуйся, я отправлюсь как можно быстрее.

Довольный и хоть немного успокоенный, Шон проводил старшего брата до его комнаты, прежде чем купить билет на рейс в Делавэр и упаковать свои вещи.

Побросав свои вещи в сумку, он открыл старый сундук, который был закрыт уже очень много лет. В нем были аккуратно сложены его килт, брошь с гербом клана Маклин, искусно вырезанная из кости, накидка на плечо и меховая сумка. На самом дне сундука он нашел то, что искал.

Свой Sgian dhub. Он почти ласково погладил небольшой нож. Лезвие, украшенное инкрустацией, было таким же острым, как в тот день, когда он получил нож от своего отца Фингаля. Ему было десять лет, и тот день он видел так ясно, как будто и не было всех этих лет.



Это был день большой охоты. Все люди клана Маклин уже до рассвета были в замке и выступили еще до того, как рассеялся туман, покрывающий долину. Шон впервые поехал на охоту и не отходил от отца ни на шаг. Лошади и собаки мчались с такой скоростью, что под копытами поднималась пыль, а птицы, гнездившиеся в соседних скалах, от испуга резко взмывали в небо.

Влажный и прохладный воздух пробрался под рубашку Шона. Но мурашки, которые покрыли все его тело, были не от этого, а от волнительного ожидания, которое переполняло его.

Тогда волосы Фингаля еще были каштановыми, и только на висках пробивались седые пряди. Он действовал молодо и энергично и управлял своей лошадью, слегка сжимая ее бока своими ногами.

Шон, напротив, с большим трудом удерживал свою лошадь под контролем. Воодушевленный энергией других животных, его жеребец тоже хотел галопом скакать вперед. Шон же изо всех сил старался оставаться рядом с отцом.

Перед ними простиралась широкая равнина, которую нужно было пересечь, прежде чем попасть в густой лес.

В то время в Шотландии было еще множество лесов, богатых дичью. Только много лет спустя, после ужасающего сражения при Каллодене, герцог Камберленд должен был безжалостно уничтожить все леса Шотландии. Позже его прозовут палачом Камберлендом, потому что он преследовал и убивал всех оставшихся в живых после восстания. С помощью выкорчевывания лесов он отнял у них возможность питаться дичью. Поэтому после поражения наступил великий голод, который унес еще больше жизней, чем война.

Как только они нырнули в подлесок, тут же перешли на шаг. Шону показалось, что они с отцом остались одни. Остальные охотники бесследно исчезли, и только лай их собак изредка достигал ушей Шона.

Фингаль придержал свою лошадь, выпрямился в стременах и напряженно посмотрел на запад. Шон пытался понять, что же привлекло внимание его отца, но, как ни старался, видел перед собой только деревья. Фингаль указал рукой на скопление молодых дубов.

Одинокий солнечный луч падал на землю сквозь густые кроны деревьев. Влажный мох сверкал под тысячами капелек росы, и насекомые плясали в солнечном луче. Казалось, что эта маленькая прогалина светилась изнутри, такими сочными были цвета листьев и мха, который покрывал не только землю, но и вопреки гравитации стремился вверх по стволам деревьев. В этот момент одного-единственного солнечного луча было достаточно, чтобы изгнать туман, покрывающий землю серебряной вуалью.

Вот оно, движение. Теперь Шон смог увидеть оленя, которого уже обнаружил его отец. Как венец природы, олень медленно вышел из-за дерева, потягивая носом воздух. Он учуял. Фингаль больше не колебался. Со всей силой он натянул лук. Рука его была спокойна, мышцы напряжены, а костяшки пальцев побелели. Для Шона все происходило, как в замедленном действии. Он задавался вопросом, кто на самом деле был венцом творения, потому что в этот момент его отец в своем изяществе и величии не уступал оленю. С тихим гудением стрела рассекла воздух и нашла свою цель – сильную, трепещущую грудь оленя. Казалось, зверь не был удивлен, когда его передние копыта подломились и он медленно опустился на землю, не выпуская из вида Фингаля и Шона. Они быстро спешились с лошадей и приблизились к оленю.

Величественное животное распростерлось перед ними, раненное, и грудь его поднималась и опускалась с мучительными вздохами. Фингаль знаком показал сыну, что он должен перерезать животному горло и избавить его от дальнейших страданий. Шон посмотрел раненому оленю прямо в темные блестящие глаза. В них отразилось его собственное лицо, на котором была написана скорбь по этому благородному существу. Отец с гордостью вручил ему Sgian dhub.

Несмотря на то, что лезвие было очень острым, Шону понадобилась вся его сила, когда он прижал серебряный клинок к пульсирующей шее животного. Одним быстрым и мощным надрезом он выполнил свою задачу. Теплая кровь заструилась по его руке и пропитала килт. Фингаль, заметив дрожь Шона, положил руку на плечо своего маленького сына в знак похвалы. Некоторое время они пробыли рядом с убитым оленем, и никто не произнес ни слова. Появление двух других охотников положило конец особому моменту, во время которого Шон впервые отнял жизнь у животного. Остальная часть дня пролетела мимо юноши.

Вместе с отцом они с оленем, несколькими зайцами и двумя косулями вернулись в замок. У колодца Шон смыл кровь с рук и очистил свой нож.

Костяная рукоять Sgian dhub была богато украшена резьбой с изображением охотничьей сцены. Клинок был сделан для ношения в ножнах в сапоге или под мышкой. Шон гордо взмахнул клинком, все еще ощущая тепло умирающего оленя в своих руках.



Много лет подряд Шон носил нож ежедневно и так сросся с его весом, балансом и лезвием, что тот практически стал естественной частью его самого. Но однажды времена изменились, нож стал не важен и затем оказался в этом сундуке вместе с другими воспоминаниями.

Теперь Шон стоял и, как и тогда, поглаживал лезвие. В то же мгновение он снова стал с ножом единым целым. Как будто не было тех многих лет, в течение которых он даже не вспоминал о существовании клинка. Но почему это случилось именно сейчас? Что ждало его впереди, отчего он чувствовал потребность не встречаться с этим без своего смертоносного клинка?

Шон не знал ответов на эти вопросы, но за все это время он научился одному – доверять своему инстинкту. В этот раз он последовал за ним, когда начал искать нож в сундуке. Поэтому он только пожал плечами и сунул Sgian dhub за кожаный ремешок на своем сапоге.