Безумно богатые азиаты

— Ты знал, что мама уезжает? — спросила Уинифред.

— Нет, но она часто куда-то ездит, — тихо промолвил Ник.

Какая безответственная эта Элинор Янг! Никогда не пойму, как вообще Шан Суи могла позволить сыну жениться на одной из девиц Сун. Все эти мысли промелькнули в голове Уинифред Ху. Затем она повернулась к мальчику и улыбнулась:

— Какое совпадение! Я так рада, что вы с Колином друзья!

— Мы только что познакомились, — встрял Колин.

— Колин, не груби! Николас — твой школьный товарищ. Мы знаем его семью очень давно. Разумеется, вы друзья. — Она посмотрела на Ника, улыбнулась, обнажая десны, и продолжила: — Колин не успел завести много друзей с тех пор, как вернулся в Сингапур, и он довольно одинок, поэтому вам нужно играть вместе.

Ник и Колин, каждый по-своему, испытали облегчение. Колин удивился, как дружелюбно отнеслась к Нику бабушка. Ведь она обычно так сурова, что даже не разрешает приглашать в дом гостей. Недавно Колин хотел привести школьного приятеля после плавания и был разочарован, когда бабушка отрезала: «Колин, нельзя приводить домой кого попало. Это тебе не Калифорния. Тут нужно тщательно выбирать знакомых». Ник был рад, что его подвезут до дому, а еще, возможно, скоро удастся выяснить, правда ли в комнате Колина есть фотка Рэмбо с автографом.





10

Эдди, Фиона и Дети





Гонконг


Эдди сидел на узорчатом ковре в своей гардеробной, аккуратно разворачивая только что доставленный из Италии смокинг, который был куплен специально для свадьбы Колина. С особой осторожностью Эдди отделил рельефную наклейку от оберточной бумаги, похожей на папиросную, — он любил сохранять все наклейки и ярлыки от дизайнерской одежды в альбоме с кожаным переплетом — и медленно вытащил пакет из коробки.

Первым делом надо примерить синие брюки. Черт, черт, черт! Они ему слишком узки. Эдди попробовал застегнуть пуговицу на поясе, но, как ни втягивал живот, чертова пуговица не поддавалась. Он раздраженно снял брюки и внимательно изучил этикетку, пришитую к подкладке. На ней значилось «90», и это правильно, поскольку его талия тридцать шесть дюймов. Мог ли он набрать столько лишних килограммов всего за три месяца? Конечно нет. Эти гребаные итальяшки, должно быть, напортачили с размерами. Это так по-итальянски. В Италии создают прекрасные вещи, но с ними постоянно что-то случается, как с той «ламборгини». Слава богу, он избавился от той кучи коровьего навоза и купил «астон-мартин». Завтра же позвонит Феликсу в «Карачени»[115] и оторвет все, что у того отрывается. Им нужно все перешить, прежде чем он уедет в Сингапур на следующей неделе.

Эдди, в белой рубашке, черных носках и белых трусах, встал у зеркальной стены и осторожно надел двубортный смокинг. Хвала Всевышнему, хоть смокинг подошел. Эдди застегнул верхнюю пуговицу и, к своему ужасу, обнаружил, что ткань слегка натянулась на животе.

Он подошел к переговорному устройству, нажал кнопку и заорал:

— Фи! Фи! Ну-ка пулей в гардеробную!

Несколько мгновений спустя вошла Фиона, в черной комбинации и мягких шлепанцах.

— Фи, этот смокинг слишком узкий? — спросил муж, снова застегнув все пуговицы, и задвигал локтями, чтобы проверить рукава. Он был похож на гуся, хлопающего крыльями.

— Прекрати размахивать руками, тогда скажу.

Эдди опустил руки и переминался с ноги на ногу, в нетерпении ожидая вердикта.

— Определенно он тебе мал, — сказала Фиона. — Посмотри на спину. Центральный шов натянут. Ты растолстел, Эдди.

— Чушь! Я едва ли даже фунт набрал за последние пару месяцев! Уж точно не с того момента, когда они снимали в марте мерки для этого костюма!

Фиона стояла молча, не желая спорить из-за очевидного факта.

— Дети готовы? — спросил Эдди.

— Я как раз пыталась их одеть.

— Скажи, что у них есть пять минут. В три придет Рассел Винг, чтобы сделать семейный снимок, — мы все должны быть одеты на свадьбу. «Оранж дейли», возможно, напечатает о нас материал.

— Ты не говорил, что Рассел придет.

— Сам только вспомнил. Я ему вчера позвонил. Не стоит ждать, что я буду все помнить, когда у меня голова занята куда более важными делами.

— Но мне нужно больше времени, чтобы приготовиться для съемки. Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда нас фотографировали для «Гонконг татл»?!

— Вот я тебе и говорю. Не теряй времени даром и готовься.

Константин, Августин и Каллиста, в обновках от «Ральф Лорен кидс», послушно выстроились по линейке в гостиной. Эдди, растянувшись на мягком бархатном диване, осматривал каждого из детей, в то время как Фиона, китайская горничная и одна из филиппинских нянь суетились рядом.

— Августин, я думаю, сюда подойдут лоферы от Гуччи, а не мокасины от Балли.

— Какие? — прошелестел Августин почти шепотом.

— Что? Громче!


— Какие лоферы надеть? — повторил Августин, но не намного громче.

— Сэр, какие лоферы выбрать? У него две пары от Гуччи, — вмешалась Лаарни, филиппинская няня.

— Конечно, бордовые с красно-зеленой полосой! — буркнул Эдди, сурово глядя на шестилетнего сына, а потом выругался по-кантонски: — Ты вообще, что ли? Ты серьезно собирался надеть черные туфли с брюками цвета хаки?!

Лицо Августина покраснело, он готов был расплакаться.

— Хорошо, это подойдет для чайной церемонии. Теперь идите и переоденьтесь в одежду для свадьбы. Быстрее, у вас пять минут.

Фиона, няня и служанка быстро отвели детей обратно в их спальни.

Через десять минут Фиона спустилась по спиральной лестнице и предстала перед мужем в минималистском сером платье с открытыми плечами и одним асимметричным рукавом. Эдди едва мог поверить своим глазам:

— Ты что, рехнулась? Ради всего святого, что это на тебе?

— В смысле?

— В прямом! Что это за платье?! Ты как будто в трауре.

— От Жиль Зандер. Мне оно очень нравится. Я показывала тебе фото, и ты одобрил.

— Не припомню никаких фото. Я бы ни за что такое не одобрил. Ты в нем как овдовевший синий чулок.

— Откуда ты взял такое выражение? Синие чулки не замужем, не могут они быть вдовами, — сухо заметила Фиона.

— Поучи еще меня. Плевать я хотел. Как ты можешь выглядеть как живой труп, когда мы все такие красивые! Посмотри, какие яркие наряды у детей! — Эдди показал на своих отпрысков, те смущенно съежились.

— Я надену бриллиантовое колье с нефритовыми вставками и нефритовые серьги в стиле ар-деко.

— И все равно будешь выглядеть как на похоронах. Мы идем на свадьбу года, где соберутся королевские особы, богатейшие люди в мире и вся моя родня. Я не хочу, чтобы окружающие подумали, что я не могу себе позволить купить жене нормальное платье.

— Во-первых, Эдди, я его купила на свои деньги, поскольку ты никогда не оплачиваешь мою одежду. Во-вторых, это одно из самых дорогих платьев, какие я когда-либо приобретала.

— Но оно не выглядит дорогим.

— Эдди, ты себе противоречишь. Сначала говоришь, чтобы я одевалась дороже, чем твоя двоюродная сестра Астрид, а потом критикуешь все мои покупки.

— Я тебя критикую, когда ты напяливаешь на себя дешевые тряпки. Не позорь меня и детей.

Фиона устало покачала головой:

— Ты даже понятия не имеешь, что выглядит дешево, Эдди. Например, дешево выглядит твой блестящий смокинг. Особенно когда я вижу, что брюки держатся на булавке.

— Чепуха! Смокинг стоит шестьсот евро. Все поймут, какая это дорогая ткань, как искусно он пошит, тем более когда итальяшки перешьют брюки. Булавки — временная мера. Я застегну пуговицы для фотосессии, никто ничего и не заметит.

Прозвучал звонок, но не просто звонок, а сложная мелодия, практически симфонический оркестр.

— Наверное, это Рассел Винг. Каллиста, сними очки. Фи, переоденься. Немедленно.

— Почему бы тебе не пойти в мою гардеробную и не выбрать самому подходящий наряд? — спросила Фиона. Ей не хотелось больше спорить.

В этот момент в гостиную вошел известный фотограф Рассел Винг, который специализировался на работе со знаменитостями.

— Вы только посмотрите на Чэнов! — Он добавил по-кантонски: — Красотища!

— Привет, Рассел, — широко улыбнулся Эдди. — Спасибо, специально для тебя принарядились.

— Фиона, ты просто сногсшибательна в новом платье! Это коллекция следующего сезона Рафа Симонса для модного дома Жиль Сандер? Как тебе удалось отхватить это чудо? Только вчера фотографировал Мэгги Чун[116] в таком же платье для китайского «Вог».

Фиона промолчала.

— Ох, я всегда стараюсь, чтобы у моей женушки было все самое лучшее, Рассел. Пойдем, плесну твоего любимого коньяка, пока мы не начали. Без церемоний! — весело сказал Эдди. Он повернулся к Фионе. — Милая, а где твои бриллианты? Надень то прелестное ожерелье с нефритовыми вставками, а потом Рассел начнет фотосессию. Мы же не хотим отнимать у него много времени?

Пока Рассел делал финальные снимки семейства Чэн, позирующего в холле перед огромной бронзовой скульптурой жеребца липицианской породы, еще одна тревожная мысль пришла в голову Эдди. И как только фотограф вышел за дверь вместе со всем своим оборудованием и бутылкой коньяка «Камю», Эдди позвонил своей сестре Сесилии:

— Сесилия, какие цвета вы с Тони наденете на свадьбу Колина?

— О чем, черт возьми, речь? — спросила Сесилия по-кантонски.

— Ну, какого цвета платье ты наденешь на бал?

— Какого цвета платье? Откуда я знаю? Свадьба еще через неделю, я еще об этом не думала, Эдди.