Безупречная репутация. Том 1

– Ты что, выбрала себе роль «заткнуться и обожать»?

Светлана тогда обиделась на нее, и отношения постепенно распались.

Другая подруга заявила:

– Твой Виктор просто параноик, неужели ты сама не видишь? За каждым углом ему мерещится опасность, в каждом человеке видит потенциального врага. Ему не в Верховном суде надо работать, а в психушке лечиться. Не понимаю, почему ты все это терпишь? Почему позволяешь ему так давить на тебя?

И с этой подругой тоже вскоре отношения пришлось завершить. Никому, никому и никогда Светлана Дмитриевна не позволяла усомниться в своем кумире, возведенном на высоченный мраморный пьедестал. Оформив в пятьдесят пять лет пенсию, она стала домохозяйкой и много времени проводила перед телевизором, смотрела разные сериалы и в каждом находила многократное подтверждение правоты мужа: не только закопанные в могилах прошлого страшные тайны, но даже и маленькие глупые ошибки становятся поводом для шантажа и манипулирования и в конечном итоге разрушают жизнь.





Каменская




«До декабря осталось всего ничего, а зимой и не пахнет», – думала Настя Каменская, глядя в окно автомобиля, проносившегося мимо подмосковных поселков. Сквозь морось дождя все в пасмурный день казалось монохромным и скучным, краски блекли и размывались, тяжелое низкое небо давило и рождало ощущение безнадежности. Сидевший за рулем продюсер Латыпов излишней болтливостью не грешил, и можно было расслабиться и подумать.

Вообще-то Николай Маратович Латыпов вызвал неприязнь у Насти еще заочно, в тот момент, когда Владик Стасов сказал, что заказчику понравился Василий. При личной же встрече продюсер показался ей довольно приятным, информацию излагал последовательно, не разбрасываясь и не забегая вперед, и по всему было видно, что он привык и хорошо научился общаться с обитателями высоких кабинетов, у которых обычно нет времени выслушивать долгие повествования с детальными объяснениями и которые хотят сразу услышать самую суть вопроса. Настя, конечно же, предварительно поговорила с Татьяной, женой Стасова, услышала от нее, что Латыпов – человек дельный и знающий, но до крайности невыдержанный, взрывной, с подчиненными ведет себя грубо, обижает их и унижает, не выбирая выражений. От этого заочная неприязнь усилилась еще больше, и Настя заранее приготовилась к жесткой обороне при помощи стальных острых иголок.

Иголки, как ни странно, не понадобились, Николай Маратович был вежлив и даже почти обаятелен, не скрывал, что для него чрезвычайно важно решить свою проблему не только по финансовым соображениям, но и по сугубо личным.

– Если я ставлю перед собой цель, я должен обязательно ее добиться, иначе потеряю уверенность в себе. А без уверенности мне никак нельзя, моя профессия подразумевает умение убеждать, договариваться и торговаться, – он обезоруживающе улыбнулся и развел руками.

«Нормальный он мужик, без лишних понтов», – подумала в тот момент Настя, сердясь на саму себя и на свою глупую ревность. Подумаешь, экое дело: Вася ему понравился! Так ей самой, между прочим, Василий сегодня утром тоже понравился. Детский сад какой-то, ей-богу. «Если мне не нравится Вася, но он понравился тебе, то ты мне тоже не нравишься». Смех и грех! Про необходимые для профессии качества – это, конечно, фигурная лапша для ушей, но суть все равно та же самая: Николай Маратович – человек, для которого слово «нет» звучит оскорбительно. Оно немыслимо и недопустимо. И еще более немыслимо и недопустимо для него осознать, что у него что-то не получилось. Эта особенность личности может кого-то не устраивать, быть неудобной, но она ни в коем случае не делает его плохим человеком.

– Вы не знаете, где находится типография, в которой печатался тираж книги? – спросила она.

– Момент, – Латыпов потянулся за телефоном и позвонил какой-то Лесе. Наверное, это та самая девушка-редактор, которая искала книгу, встречалась с Кисловым и вела предварительные переговоры.

Типография находилась в Рязанской области. Маленькая, экономкласса, с доступными ценами.

– Собираетесь съездить туда? – Латыпов посмотрел на Настю с интересом.

– Непременно.

– Можно спросить: зачем?

– Спросить можно, но ответ вы вряд ли получите. Для чего вам вникать в нашу кухню? У нас есть определенная тактика сбора информации.

– И все-таки я бы хотел понимать, – настаивал продюсер. – Не истолкуйте мои слова превратно, просто не забывайте, что для меня очень важно время. В срок, назначенный руководством канала, мы не уложимся, это понятно, но я уже принял ряд мер, чтобы добавили неделю-полторы, мне пошли навстречу. Однако я должен четко представлять себе, как движется работа и будет ли к оговоренной дате получен результат.

«Контролировать ты хочешь, а не понимать, – подумала она. – Таня же предупредила, что ты по-хамски ведешь себя с подчиненными, а это, скорее всего, свидетельствует о том, что для тебя все исполнители априори тупые идиоты, и если их не контролировать, то ничего не будет сделано как следует. Ну и ладно. Стремление к контролю – качество широко распространенное, и оно тоже не делает тебя плохим. Тяжелым и неудобным – да, но не плохим».

– Прошу извинить, – сухо произнесла Настя. – В данном вопросе не могу соответствовать вашим ожиданиям. Есть профессиональная этика, и мы ее строго соблюдаем.

Латыпов пожевал губами, кивнул и внезапно предложил:

– Я вас отвезу.

– Зачем? Я за рулем, прекрасно доеду сама. Оплата бензина и отеля будет включена в счет, это прописано в договоре, который вы заключили с агентством. Или вы боитесь, что я за ваши деньги прокачусь куда-нибудь в другое место по личным делам и вместо работы в типографии проведу время с любовником?

– А мне нужно этого бояться? – Николай Маратович спрашивал серьезно, но глаза его смеялись. – Тогда буду бояться, спасибо, что подсказали. Я серьезно, Анастасия Павловна: позвольте мне вас отвезти и вообще обеспечить поездку всем необходимым, и организационно, и материально. Я настаиваю.

О как! Настаивает он. Контроль любым путем, не мытьем – так катаньем, даже если за него придется платить самому. Ну и что прикажете с вами делать, продюсер Латыпов? Идти на конфликт и обострять отношения? Да больно надо! Проще согласиться. И Стасов нервничать не будет. В кои-то веки подвернулось нормальное дело, над которым интересно поработать, и будет непростительной глупостью потерять его, поссорившись с заказчиком, если продюсер обидится и расторгнет договор.

– Хорошо, – кивнула Настя. – Я принимаю ваше предложение, но с условием. Условие всего одно, зато жесткое: вы не будете вмешиваться в мою работу. Иными словами, вы не пойдете со мной в типографию и не будете присутствовать при моих беседах с людьми, а также не станете требовать, чтобы я вам потом эти беседы пересказывала.

– Согласен, – быстро ответил Латыпов.

Как-то уж слишком быстро. Но Настя тогда не обратила на это внимания. Обычная ситуация: человек легко соглашается на условия, которые априори не могут ему нравиться, и это всего лишь означает, что согласие дается для виду, а человек на самом деле собирается все равно сделать так, как считает нужным и как ему удобно. Если господин Латыпов полагает, что по ходу пьесы сможет внести коррективы в мизансцены и объехать всех на кривой козе, то и пусть себе полагает. Надежды, как говорится, юношей питают…

Договорились выезжать на следующий же день с утра. Дома, собирая в сумку все необходимое на два-три дня, Настя вдруг с ужасом вспомнила свою первую командировку в роли сотрудника агентства «Власта». Девять лет назад, город Томилин. Тогда заказчик тоже сам отвез ее на машине, и всю дорогу Насте пришлось жалеть о своем безропотном согласии. Бегорский, в отличие от Латыпова, не стремился все контролировать, дело обстояло намного хуже: он стремился всем управлять. Он диктовал окружающим, что им есть, что пить, что носить, какие вещи брать с собой и в каких магазинах их покупать. В случае с Латыповым контроль равнозначен информированности, и это Настя вполне могла пережить, в случае же с Андреем Владимировичем Бегорским управление было сродни навязыванию на грани диктата, пережить который Насте Каменской удалось с огромным трудом. Впрочем, диктаторские замашки тоже не делали Бегорского плохим. Он оказался очень умным и очень порядочным, а его жена Тамара стала Настиной доброй приятельницей. Кстати, именно Тамара сподвигла ее во время той командировки расстаться с длинными волосами и сделать короткую стильную стрижку, о чем Настя с тех пор ни разу не пожалела. Вот же странно жизнь устроена: порой встречаются хорошие люди, умные и честные, но долго находиться в их обществе невозможно, а бывают негодяи и подонки, с которыми легко и весело, и время рядом с ними летит мухой.

А вдруг поездка с Латыповым обернется таким же мучением, как девять лет назад с Бегорским? Зачем она согласилась? Вот дура-то! Вспомнила бы вовремя – сумела бы отказаться.

– Леш, кажется, я сглупила, – призналась она мужу. – Досадно! Годы идут, а я глупею на глазах вместо того, чтобы опыта набираться и умнеть.

– Ты права, годы идут, – невозмутимо согласился Чистяков. – И то, что девять лет назад казалось тебе невыносимым, сейчас может оказаться вполне приемлемым. Тебе представилась прекрасная возможность провести полевые испытания и посмотреть, изменилась ли ты за девять последних лет. Неужели не интересно?

– Ну… Если так на это посмотреть, то конечно…


Настя легла спать успокоенной и обнадеженной, а утром убедилась, что напрасно тревожилась и ругала себя за неосмотрительность. Николай Маратович Латыпов вел себя сдержанно, ничего не навязывал, спрашивал ее предпочтения по маршруту и интересовался, не хочет ли она сделать остановку, чтобы выпить кофе и перекусить, каждый раз, когда они проезжали кафе или ресторан.

– Мне трудно определиться, – сказала Настя. – Я не знаю эту местность, не бывала здесь раньше. Выберите сами.

– Но мне хочется вам угодить!

– Зачем? Не нужно мне угождать, я не ваш начальник и не человек, делающий вам великое одолжение. Я наемный специалист, работаю по контракту.

– Вы – женщина, – возразил продюсер.

– То есть?

– Ну, вы же запретили мне лезть в вашу работу, значит, как специалист вы для меня не существуете. Остается вторая ипостась, природная, так сказать. Мужчина должен стараться угодить женщине, это нормально и не имеет никакого отношения к социальной иерархии. Кстати, вон впереди еще одно заведение, целых два этажа. Наверное, ресторан. Хотите?

Настя вдруг почувствовала, что действительно хочет есть. Нет, определенно пора что-то предпринимать с ее зверским аппетитом. Ведь двух часов не прошло, как она завтракала! Хотя, если честно, завтрак-то был так себе, одно название. Две чашки кофе и ванильный глазированный сырок. Все давно провалилось в бездну.

– Давайте бросим монетку, – предложила она. – Если «орел» – зайдем сюда, если «решка» – проедем мимо.

Пусть судьба и случай решают, поесть ей сейчас или еще немножко потерпеть, поголодать. Впрочем, кажется, «случай» и «судьба» – синонимы.

Выпал «орел». Они выпили по большой чашке очень плохого, но зато очень горячего кофе, к которому им предложили хлебную корзинку и сырную тарелку.

– У нас местная пекарня, выпечка всегда свежая, а сыры мы получаем напрямую из ближайшего фермерского хозяйства. Сыры у нас вкусные, не пожалеете, – посоветовал официант.

Латыпов щедро мазал маслом хрустящие белые булочки и с нескрываемым удовольствием поедал жирный мягкий сыр. «Бегорский наверняка прочел бы ему сейчас целую лекцию о вреде белого хлеба, да еще с маслом и с жирным сыром, а потом заставил бы заказать зеленый салат с заправкой на растительном масле и половинку грейпфрута, – мелькнуло у Насти в голове. – А этот деятель ест и не морщится. И я вместе с ним. Пожалуй, он на самом деле не такой уж и противный».





⁂


До типографии добрались к обеду. Николай Маратович демонстрировал готовность соблюдать договоренности и пойти вместе с Настей не порывался.

– Я поеду разберусь с местными апартаментами и буду ждать вашего звонка. Как освободитесь – звоните, я вас заберу.

Город на берегу Оки был старинный, основан в середине шестнадцатого века, сохранившиеся во множестве памятники архитектуры стали в последние двадцать лет лакомой приманкой для туристов, как российских, так и иностранных, и предприимчивые бизнесмены открыли здесь мини-отели в таком количестве, что проблем с ночевкой для приезжих не было. Местность красивейшая, что и говорить, даже в промозглом дождливом ноябре, а летом, наверное, вообще сказочная. Но это ни в малейшей степени не объясняло, почему шесть лет тому назад некий Андрей Кислов приехал именно сюда, чтобы напечатать свое бессмертное произведение. Уж в Москве-то этих типографий – девать некуда, и цены на любой карман. Для чего нужно было тащиться в такую даль? Настя уже несколько раз просмотрела всю информацию о составе семьи и о собственности: ни родственников, ни недвижимости в Рязанской области у Кислова не было. Во всяком случае, это не отмечено в тех сведениях, которые удалось нарыть при помощи Интернета. Конечно, до вчерашнего дня искать информацию приходилось дилетантским способом, то есть на открытых доступных ресурсах. Возможно, Зоя сумела бы найти больше. Настя точно знала, что зеленоглазая красавица с каштановой толстой косой может взломать что угодно, не оставив не только следов, но даже и намека на следы. Впрочем, ловких умелых хакеров в России пруд пруди, взять хоть Настиного племянника Саню и его друга Петруччо, но Саня – молодой и без башни, он может так подставить своего работодателя, что, как говорится, «сядут все». Когда тебе говорят, что вообще-то нельзя, но если очень нужно для хорошего дела, то можно, порой трудно бывает удержаться от соблазна пойти чуть дальше, сделать чуть больше и еще немножечко положить себе в карман. Племянник ни в чем подобном пока замечен не был, но рисковать ни Настя, ни ее начальник Стасов не стали бы.

Здание, в котором располагалась типография, выглядело довольно обшарпанно, однако внутри все оказалось красиво, чисто и современно. Техники не много, но вся она была новой и дорогой.

Книгу Кислова здесь помнили.

– Художку вообще редко заказывают, у нас ведь только местные авторы печатаются, в основном поэты, а тогда это был первый подобный заказ, мы к тому времени только год как открылись. Работали на старой списанной технике, аренда была невысокая, потому и цены ставили намного ниже, чем у вас в Москве, – пояснила Насте владелица, она же директор.

– За счет чего же вы выживали?

– За счет туризма в основном. Спасибо нашей префектуре, огромную часть бюджета вложили в восстановление памятников архитектуры, у нас теперь не руины, как во многих городах, а картинки с выставки. Где туризм – там отели, кафе и рестораны, а где отели и все прочее – там малотиражная полиграфия. Информационные брошюры, рекламные буклеты, меню, наполнение бюваров в номерах всякой всячиной с логотипами. В общем, все такое. В последние годы пошла мода на фотокниги. Раньше их делали в одном экземпляре, а теперь что ни свадьба или юбилей какой-нибудь, так непременно заказывают тираж, чтобы потом всем гостям на память подарить. В общем, дела идут неплохо, мы и помещение внутри отремонтировали, и парк техники полностью обновили. Так что вас интересует, я не поняла? С тем тиражом какие-то проблемы?

– Нет-нет, с тиражом полный порядок, – поспешила успокоить ее Настя. – Меня больше интересует автор, Андрей Кислов. Вы его помните?

Директор покачала головой.

– Сам факт заказа помню, конечно, все-таки первая художка в нашей практике, а вот автора… С ним Эмилия Марковна работала, она и договор мне на подпись приносила, и оригинал-макет корректировала, бумагу выбирала, в общем, сопровождала от и до.

– Можно с ней встретиться?

– Если только дома, – улыбнулась директор. – Марковна вышла на пенсию, она у нас была старейшим работником, очень опытным, еще при советской власти трудилась в типографиях.

– А еще кто-нибудь из сотрудников может помнить тот заказ и автора?

– Вряд ли. Текучесть кадров, сами понимаете. Из тех, кто начинал вместе со мной, одна Марковна продержалась лет пять, остальной персонал сменился, и не один раз.

Настя записала адрес и телефон Эмилии Марковны и попросила показать договор с Андреем Кисловым. Ничего неожиданного в этом договоре не обнаружилось: паспортные данные полностью соответствовали тем, которые у Насти уже имелись, и адреса те же, как по прописке, так и фактический. Стоимость работ по договору и впрямь выглядела привлекательно. Может, именно в деньгах все дело, и не нужно искать дополнительные подводные камни, объясняющие, почему Кислов привез свою рукопись именно сюда? На самом деле причина выбора конкретной типографии вряд ли как-то связана с отказом автора от экранизации спустя шесть лет, уж больно затейливо выходит. Но Анастасия Каменская не любила пробелов в информационном потоке и всяких непонятностей, из-за чего частенько совершала массу лишних и совершенно ненужных телодвижений, тратила силы и время, чтобы впоследствии констатировать, что с завидным упорством «тянула пустышку». У многих людей есть внутреннее чутье, позволяющее интуитивно сразу же выбирать верное направление. У Насти такого чутья не было, и она прекрасно знала об этом.





⁂


Встретиться со старейшим специалистом полиграфического дела Эмилией Марковной оказалось непросто. На телефонный звонок женщина ответила сразу, и если судить по ее прерывистому дыханию и фоновым шумам, она в это время находилась на улице. Оказалось, что выход на пенсию означал для нее выход не на покой, а в активную жизнь. Эмилия Марковна, всегда интересовавшаяся историей родного края, теперь подрабатывала экскурсоводом, занималась на каких-то бесчисленных курсах, регулярно посещала бассейн и занятия пилатесом и проводила мастер-классы для школьников, показывая им, как самому сделать свою уникальную книгу с текстами, стихами и рисунками, чтобы выглядело красиво и достойно и не стыдно было подарить другу, родителям или учителю. График у дамы был весьма плотным, и Насте со своими вопросами удалось не без труда втиснуться в четко обозначенный интервал.