Блеск и нищета Инстаграма

Потом включилось радио, полилась музыка.

Юра выключил устройство.

– Дальше не интересно.

– Немного странная беседа, но ничего ужасного не прозвучало, – отметила я.

– А я сразу понял, что к чему, – мрачно сказал Юра, – отец вообще никогда не занимался готовкой. Но недели за три до смерти мамы он принес домой овощи и сказал, что сделает салат. Лиза удивилась:

– Какая муха тебя укусила? Я купила салат в ресторане.

Отец надулся.

– Вот хочешь внести в быт романтику, поухаживать, радость доставить, а жена тебе крылья обрубает.

Лиза засуетилась.

– Женечка, я глупо пошутила! Ну, извини! Давно мечтаю съесть приготовленный тобой ужин!

Отец на самом деле настрогал в салат помидоров, потом взял бокалы, открыл бутылку дорогого шампанского, достал коробку из кармана и заговорил:

– Зая, ты последнее время очень устаешь, вокруг много плохих людей. Я тебе заказал браслет-оберег. Его сделал самый лучший и мощный колдун.

Меня не позвали в ужине участвовать, да я и не рвался. Если папаня решил с женой мур-мур, за фигом там взрослый сын? Я вообще-то спать лег, время к полуночи катило, я устал. Поворочался, пошел в сортир, босиком, тихо. Родители думали небось, что я дрыхну. А мне потом пришло в голову что-нибудь вкусное сожрать, но в кухонную зону я не двинулся. Она со столовой объединена, я подумал: «Пусть предки друг с другом спокойно пообнимаются», и зарулил в кладовку с харчами. А из нее отлично слышно, что в столовой происходит. Мать в восторг пришла, заахала:

– Женечка, ты мне оберег купил?

Папахен в ответ:

– Да. Называется мгани.

И выдал ей историю про каких-то пришельцев из Африки. Полная бредятина-собачатина. Но Елизавета это обожала, мать по телику все тупые шоу с экстрасенсами смотрела. Верила во всю эту чушь. Сижу я в чулане, слышу, папаша зажигает:

– Его сплели из волос лошади короля Африки.

Ну, е! Король Африки, царь земного шара, владыка морей и космоса.

Дальше еще пуще папахен загудел:

– Среди нитей осколки Тунгусского метеорита. Они могут натереть тебе запястья. Но не снимай браслет, носи постоянно, и тогда больше не отравишься едой в ресторане, плохие люди от тебя шарахаться станут.

Мать зарыдала.

– Не сниму! Вообще никогда.

И пошли у них поцелуи, я ушел к себе. Мама браслет нацепила, не стаскивала, он ей руку натер.

– Верно, – протянула я, вспомнив нашу встречу с Мышатиной в супермаркете, – я видела ссадинки на внутренней стороне запястья Елизаветы.

– Вот! – сказал Юра. – Когда папаша впал в истерику из-за пропажи браслета, я удивился. Барахло из ниток с кирпичами! Чего так нервничать? Колдун за фигню дорого запросил? Ну, уж не миллионы! Нет дерьма? Купи новое! И вообще странно, что он поверил колдуну. Я-то думал, папенька жене такой презент припер, чтобы ее порадовать. Ну не было у него причин так убиваться. Если только…

Юра посмотрел мне прямо в глаза.

– Навигатор слышали? Можно адрес пробить, определить, что там находится.

Юра задохнулся и замолчал. Илья, глядя в ноутбук, ответил:

– Машина Евгения Петровича действительно находилась на улице Вонукова. Ему пришел штраф за парковку. Автомобиль расположился у реабилитационного центра психиатрических больных с пограничным состоянием. Там только за деньги машину поставить можно. Есть лишь одно бесплатное место. Столетов не на нем стоял, парковку не оплатил. К медучреждению примыкает здание исследовательского комплекса, который возглавляет Леонид Никин.

Я молча слушала Жабенкина. На бесплатной стоянке устроилась я, что очень не понравилось охраннику, который берет с шоферов деньги.

Юра обхватил себя руками.

– Представляете, каково это понимать, знать, что твой отец убил жену? Мою маму? Я чуть с ума не сошел, когда все сложилось в один пазл. Беседа отца по телефону с адвокатом. Зачем ему выяснять, кто наследник его супруги? Елизавета еще молодая, не девяносто лет ей! Я теперь в курсе, что ему объяснили: и сын, и муж-вдовец имеют права на сеть супермаркетов, вклады в банках, квартиру, дачу. Но это лишь в том случае, если на момент смерти Мышатиной она состоит в законном браке с Евгением Петровичем! В случае развода фиг ему. Все получу я.

Юра истерично рассмеялся.

– Вот же влип папаша! Жить невозможно развестись. Ставь запятую, где сам пожелаешь. Жена мужу опротивела, отсюда и любовница. Многие мужики так годами живут. Законная и «левая» семья, дети от каждой бабы родились. Та, что со штампом в паспорте, все знает, но молчит, боится мужика-добытчика потерять. Любовница надеется на свадьбу и тоже характер не показывает. Но у нас-то не так! Совсем не так! Категорически не так!!! Мама деньги приносила, отец к ней с протянутой рукой подходил. Это унизительно мужику! Папахен завел…





Глава 40






Юрий застучал ладонью по столу.

– Уверен, уверен, уверен, он… набрехал, что он основной держатель акций. «Все мое! Я сам бизнес раскрутил. Супруга просто в документах указана!» Ну не мог Евгений Петрович правду зазнобе выложить – перед тобой альфонс, профессионал. В первый раз на богатой женился, ничего не получилось. Во второй раз жена попалась оборотистая, миллионами ворочает, а я никто и звать меня никак. Он точно из себя олигарха корчил. Бабень его я мельком в окне гостиницы видел, но понял: такая долго ждать решения проблемы не станет. Не убогая, красивая, и лет ей с виду тридцать. Поезд уходит? В него она не сядет в соплях, живо найдет другого. Отрежьте мне голову, если я ошибаюсь. Такая долго терпеть неопределенности не станет, и она отцу объявила: «Если через полгода не решишь проблему с женой, прощай». Папаша умом раскинул и что увидел? Развод! Нищим он кисоньке нужен? Да никогда! Какой выход? Простой. Стать вдовцом, бездетным. Маму и меня жизни лишить, но таким способом, чтобы все решили, что Елизавета и я сами умерли от болезни. Он эту заразу нам с мамой и организовал. Только у меня иммунитет стойкий оказался.

– Такой вариант возможен, – согласился Илья, – но есть несостыковка: Евгений Петрович умер от той же болезни, что и Елизавета Сергеевна.

Юра сгорбился.

– Не знаю, чем отец отравил мать, но, думаю, он случайно сам заразился. Со мной он поступил так же, как с женой, сделал подарок. Дней через десять после того вечера, когда отец «романтический» салат жене забабахал, я решил проветриться. Позвонил Кате, предложил ей в кино пойти, она согласилась. Взял билеты на девять вечера, одеваюсь, и тут отец в комнату входит с обычным разговором: «Куда ты собрался? Не поздно ли?» Я ему приврал:

– У приятеля день рождения, мы с Катей сначала не хотели идти, а сейчас его жена позвонила, упросила приехать, гости почти все отказались.

Отец спокойно так говорит:

– Ну, идите. Юр, я тебе амулет купил, дай надену.

Мне бы удивиться, отец подарки мне на день рождения дарил и на Новый год. Все. И вдруг! Амулет. Отказываться было неудобно. Папаша мне повесил на грудь медальон. Я его поносил сутки, он мне кожу натер, ну, я и снял его.

Юрий с шумом выдохнул.

– Небось папаня думал: я тоже на кладбище отправлюсь. Да вышло не так, как он хотел! Самому ему каюк пришел. А я жив! Женюсь на Кате! Бизнес еще круче сделаю. Он в могиле, а я здесь, с вами. Я, которого отец и мать идиотом, неудачником, лентяем считали, теперь больше ни от кого слов «кретин безмозглый» не услышу. Налейте чаю, холодно мне!

Я направилась к чайнику, а Илья осведомился:

– Вам интересно, какая болезнь унесла ваших родителей? Мы знаем ответ на этот вопрос.

– Говорите, – велел Юра.

Жабенкин обстоятельно рассказал историю таинственной болезни Ора, а потом перешел к современности:

– Никин из породы ученых, которые ради науки готовы на любые поступки.

– Леонид Мартынович – глава центра, – влезла я со своей речью, – он имеет клинику на тридцать коек и исследовательский отдел. Построил здание и подарил его Никину бизнесмен, благодарный ему за спасение своей родственницы. Он же является главным спонсором научных изысканий Леонида Мартыновича с его командой. Ученых Никин подобрал себе под стать, все они готовы идти к цели любым путем, невзирая ни на какие препятствия. Какова цель? Она, по-моему, недостижима!

– Да уж, – согласился Илья. – Никин мыслит глобально, не разменивается на мелочи. Он намерен сделать набор тестов, который определит пятьдесят редких болезней. На самом деле недугов гораздо больше, но в центре решили, что пока полсотни хватит.

– Придумают они комплект определителей уникальных болезней, – продолжила я, – начнут его бесплатно раздавать по поликлиникам. Диагноз станет легче поставить.

Юра ухмыльнулся.

– Вообще не верится в это!

– Когда-то лекарство от чумы, проказы, холеры, сифилиса, туберкулеза казалось фантастикой, – заспорил Илья, – но теперь эти медикаменты существуют. Вероятно, спустя годы появятся и такие тесты, но сейчас идея кажется сумасшедшей.

– Я не о них, – скривился Юра, – а про «бесплатно». Тот, кто финансирует исследования, захочет потом урожай собрать!

– Не исключено, – кивнула я. – Сейчас благодетель дает Никину приличную, но фиксированную сумму. Вероятно, надеется, что Леонид достигнет цели, и тогда предприниматель займется выпуском тестов. Клиника при центре создана для исследования больных и для заработка. Никину часто не хватает спонсорских денег, а бюджет ему не повышают. Поэтому с тех, кто обращается к Леониду Мартыновичу для постановки правильного диагноза, берут плату. Но вот ведь незадача, приток пациентов есть, но он не постоянен, то в клинике мест не хватает, то вообще нет никого.

– Откуда вы все это знаете? – удивился Юра.

Перед моим мысленным взором возникла Галина, дочь Ксении Николаевны, правой руки Никина. Я со вчерашней школьницей долго разговаривала и поняла, что та пылает злостью по отношению к матери, которая просто смотрит в рот Леониду Мартыновичу, служит ему и помощницей в работе, и любовницей, и домработницей, исполняет любые его капризы, не обращает внимания на Галю. Дочка от матери постоянно слышит: «Не мешай, я занята». Ксения запретила девочке учиться на стилиста, а та мечтает об этой профессии с первого класса. Услышав, чем хочет заниматься Галя, мать устроила ей скандал с припевом:

– В нашей семье парикмахеров нет и не предвидится, получишь высшее образование, будешь работать с Леонидом Мартыновичем.

А для Гали страшнее перспективы нет. Вот она и решила сделать Никину гадость. Уши у вчерашней школьницы чуткие, глаза зоркие, ходит она тихо, потому что на работе, чтобы не мешать Никину, все обязаны носить «бесшумные» тапочки. И еще один нюанс – Гале платят копейки, а работать ее заставляют много. Вчерашняя школьница моет лабораторную посуду, полы в центре, встречает-провожает посетителей, которые направляются к боссу. Порой ей за день воды попить некогда. Галочка пашет за четверых, а ею постоянно недовольны. Похвал она не слышит, одни упреки и замечания: «Плохо протерта колба», «В туалете грязно», «Почему не улыбалась больному?», «Чай плохо заварен, печенье в вазочке поломано». Подружки Гали учатся, где хотят, родители им в сумочки деньги кладут, улыбаются: «Погуляй, заинька, студенчество счастливая пора, это прощание с детством. Потом в работу впряжешься, замуж выскочишь, не до вечеринок станет». Всем хорошо, одна Галя ездовая собака. Ей даже звонить перестали, ни в кино, ни в клуб не зовут, знают: она никуда не пойдет, ей вставать в пять, на службу к семи явиться надо, лабораторию открыть, клетки с грызунами почистить. Не жизнь у Галюни, а мрак! Единственный свет во тьме – мечта нагадить Никину и своей матери по полной! Вот только как это сделать, Галина до моего появления не знала. Но она тщательно вела дневник, заносила туда все, что видела, слышала за день. Зачем? Девушка пока не знала, но чувствовала – ее записи непременно пригодятся.

Мой приход оказался для Гали подарком судьбы. Она увидела мой новый «Мини Купер», оценила сумку, обувь, поняла, что посетительница не самая бедная. И, подав чай, по своей укоренившейся привычке она поспешила в маленький чулан, где хранятся швабры. Кладовку от кабинета Леонида Мартыновича отделяет хилая перегородка из гипсокартона. Из подсобного помещения чудесно слышны разговоры Никина с посетителями.

Когда я, так и не узнав от Леонида ответов на свои вопросы, отправилась восвояси, Галя поняла: вот он, ее шанс. Ей понадобилось некоторое время, чтобы кое-что уточнить, а потом она позвонила мне и предложила:

– Могу вам рассказать про все, что вы у Никина спрашивали. Но есть два условия: платите мне столько, сколько я скажу. А потом рассказываете журналистам то, что от меня услышали. Я вас прогуглила, узнала – вы писательница. Вот и напишите правду про Никина.

Я согласилась, мы встретились, и мне открылась вся правда. Какова же она?





Глава 41