Блеск и нищета Инстаграма

У Леонида Мартыновича лет пять назад случился полный денежный коллапс. Спонсор, как уже говорилось, отсчитывал ему определенную сумму, ни копейкой больше, а больные в клинику перестали ходить. Никин начал нервничать, он не мог купить все нужное для своей научной работы, рычал на сотрудников. Но те не обижались, сами впали в депрессию. И вдруг случилось чудо! К Никину обратилась старая знакомая Лилия Борисовна Горкина. Леонид и Лилия учились на одном курсе и короткое время считались парой. Семьи у них не сложилось, но дружеские отношения сохранились на всю жизнь. Лиля стала опытным терапевтом, заведовала одной из московских поликлиник, а потом ее сделали главврачом муниципального дома престарелых. Приказы вышестоящего начальства не обсуждаются, ей пришлось подчиниться. Радости от нового назначения Лилия не испытывала, она хорошо знала, что происходит в таких приютах, понимала, с чем и с кем ей придется бороться. Воображение рисовало ей поваров-воров, забитых стариков…

Горкина сдала в поликлинике дела, приехала в скорбное место, и с изумлением увидела, что там все хорошо. Пожилых людей не обижают, нормально их кормят, есть нужные лекарства, персонал внимательный, бабушек-дедушек любят. И о чудо: здесь сделан ремонт, на кроватях новое постельное белье, на полдник пекут булочки, а по воскресеньям приезжают артисты. Прежний главврач Чернов попал в ДТП и скончался. Лилия от всей души пожалела этого честного неравнодушного человека и спросила у заместителя:

– Где Лев Николаевич деньги брал?

Новая подчиненная ответила без утайки:

– У него было много знакомых, Лева часто с кем-то встречался, иногда на весь день пропадал. Все текущие вопросы решала я, хорошо знала, что начальник не по бабам бегает, он спонсоров для нашего заведения находит, ему дают деньги. Лева себе ни копейки не оставлял, ремонт делал, покупал фрукты старикам. А еще мы все получали от него премию в конвертике, поэтому персонал изо всех сил старался. Финансы поступали нерегулярно, но, когда они имелись, Лев Николаевич делал что-то полезное для стариков и не забывал про нас. Упрекнуть Чернова в корысти язык ни у кого не поворачивался. Лев жил в убитой однушке. Хотя глагол «жил» не совсем верен, он туда иногда приезжал. Чаще всего главврач ночевал в своем кабинете, семьи у него не было, детьми он не обзавелся. Ездил он на еле живых «Жигулях» и, похоже, имел одну пару ботинок на все случаи жизни.

– Понятно, – кивнула Лилия.

– Наверное, теперь у нас начнутся проблемы, – осторожно высказалась заместительница прежнего заведующего. – Или у вас тоже есть спонсоры?

Лилия оставила вопрос без ответа, а что она могла сказать? Никаких благотворителей она не знала и никогда не искала. Ей и в голову не приходило, что деньги на новую мебель для посетителей поликлиники можно попросить у какого-нибудь бизнесмена. О медучреждении должно заботиться государство, вот только оно не спешит это делать. Лилия ругала про себя власти и ждала, когда же ей наконец отсыплют копеечку. А Чернов пошел другим путем, и у его подопечных в тарелках была вкусная еда.

Спустя три месяца, когда Горкина сидела в кабинете и тщетно пыталась решить задачу, как быстро купить холодильник на кухню взамен того, что скончался, раздался звонок ее личного, не служебного мобильного. Лиля схватила трубку, не глядя на экран. Номер этот был известен пяти людям, и все они близкие друзья Горкиной. На сей раз ее разыскивал Никин.

– Как дела? – спросил он.

– Что случилось? – испугалась главврач.

– Отчего ты разволновалась? – задал свой вопрос Леонид Мартынович.

– Ты впервые поинтересовался моими делами, – объяснила Лилия и вдруг услышала незнакомый баритон:

– Добрый день, Лилия, я Сергей, друг Леонида, спонсор интерната, где был директором покойный Лева. У вас все хорошо? Может, что-нибудь нужно?

Атеистка Горкина в этот момент поверила в Бога.

– Холодильник погиб!

– Прекрасно! То есть очень плохо. Вам привезти новый или лучше дать деньгами?

– Если не трудно, то доставьте холодильное устройство, – взмолилась Горкина, – продукты портятся.

– Через два часа получите, – пообещал Сергей.

Точно в указанное время к дому престарелых прикатил минивэн, из него вышел мужчина лет пятидесяти, он прошел к Лилии в кабинет и представился:

– Сергей. Буду вам помогать. Холодильник сейчас установят. Вот здесь немного денег, поощрите свой персонал за то, что после смерти Левы не разбежался.

Горкина чуть не зарыдала от счастья, бросилась поить Сергея чаем, завязалась приятная беседа, в конце которой благодетель попросил:

– Отпустите завтра на короткое время одну вашу подопечную.

– Куда? К кому? Зачем? – удивилась Лилия.

– Касаткину, – пояснил Сергей, – к Леониду Мартыновичу. Она много лет назад перенесла редкую болезнь, Никин у нее немного крови берет для исследования.

– Если Вероника Михайловна не против, то почему нет, – протянула главврач.

– Она, наоборот, очень рада, – засмеялся благодетель, – Касаткина любит Никина.

Прошло немало времени, прежде чем Лилия удивилась регулярным поездкам Касаткиной к Леониду Мартыновичу. Никакой закономерности в визитах не было. Порой Вероника Михайловна отправлялась к профессору два раза в неделю, а иногда Никин ее и по месяцу не приглашал. Еще Горкина заметила связь между встречами Касаткиной и Леонида со спонсорскими взносами Сергея. Бабушка укатывала утром к Никину, а вечером благотворитель передавал Лилии щедрую сумму. Главврач ощутила дискомфорт, решила выяснить у друга, что происходит, и приехала к нему в исследовательский центр. Разговор вышел длинный и обстоятельный.

Я посмотрела на Илью и Юрия.

– Все жду, когда вы спросите: откуда Галя столько подробностей узнала? Стоя в кладовке, подслушала откровенный разговор? Ну, так он долго шел. Почему сотрудницы никто на рабочем месте не хватился? Ответ прост. Пару раз, когда Галина затаивалась в чулане, ее начинали искать, звали, а она боялась выйти, не хотела открыть свое шпионское логово. И вскоре догадалась, как избежать вопля: «Где девчонка, лентяйка?» Галя стала прятать в каморке диктофон, включала его и уходила. В маленькую комнату со швабрами заходила только уборщица, то есть сама Галина. Стена между кабинетом и чуланчиком была сделана из гипсокартона. Девушка проковыряла в ней в самом низу дырочку и всовывала туда крохотный аппарат. В кабинете Леонида Мартыновича из-за этого чуть-чуть отошел плинтус. Но Никин на такой пустяк внимания никогда не обратит, да и остальные не заметят, потому что диктофон лежал за креслом Леонида, туда никто из посетителей никогда не заглядывал. Увидеть «шпиона» могла бы усердная поломойка. А кто убирал кабинет Никина? Галя! Вечером девочка забирала аппарат, слушала записи, самое интересное фиксировала в дневнике.

Лилия начала разговор со слов:

– Леня, давай вспомним историю наших отношений и поговорим честно.

Я опять обвела взглядом Илью и Юрия.

– Теперь понятно, откуда Галя знала столько подробностей. Но это, как говорится, цветочки, ягодками сейчас вас угощу.

Когда Горкина, вдоволь предавшись воспоминаниям, задала вопрос:

– Как визиты Касаткиной связаны с деньгами Сергея? – Леонид Мартынович понес какую-то чушь.


У Лилии не зря была репутация прекрасного руководителя медучреждения, списочный состав которого почти на сто процентов состоял из женщин. Управлять бабами труднее, чем мужиками, но Горкина справлялась. Вежливая, интеллигентная, она умела резко поговорить, пригрозить лентяйке, окоротить нахалку и легко загнала Никина в угол.

– Леня! Не ври мне! Я хочу знать правду.

Ученый сдался. То, что он рассказал, скорей всего шокировало Лилию.

Геннадий Петрович, муж Вероники Михайловны, работал в Индии в консульстве. По долгу службы он разъезжал по всей стране, брал с собой супругу. В общей сложности Касаткины провели в Дели около десяти лет и вернулись в Москву обеспеченными людьми. Купили квартиру, машину, мебель, родили мальчика. Муж продолжал летать в Индию, жена оставалась дома с малышом. Как-то раз Геннадий заболел гриппом: температура, насморк, кашель плюс очень плохое настроение. Его лечили, чем могли, однако он скончался. Не прошло и дня после похорон, как тот же недуг свалил и Веронику, но она выжила, сына ее Антона вообще вирус не тронул. Все упомянутые события происходили давно.

Восемь лет назад к Никину обратился Антон Касаткин:

– Мне посоветовали вас, как специалиста по редким болезням. Хочу понять, что с моей мамой.

– Она в тяжелом состоянии? – уточнил исследователь.

– Наоборот, в прекрасном, – возразил Антон, – но в ее окружении люди постоянно умирают. Скончалась моя первая жена, потом подруга мамы вместе со своим мужем, затем соседка по лестничной клетке, стилист, который стриг и красил Веронику Михайловну, неделю назад мы похоронили домработницу. Это пятая горничная, которая лишилась жизни, работая у матери. Ей-богу, я мог бы заподозрить маму в совершении серийных убийств, но отлично знаю, что она не способна даже мышь прикончить. И что еще удивляет, недуг у всех умерших вроде как одинаковый.

– Интересно, – оживился Никин. – Как протекает болезнь?

– Сначала резко портится характер, появляется истеричность, затем высокая температура, кашель, насморк, улучшение состояния, и конец, – пояснил Антон. – Я недавно женился, супруга ждет ребенка. Что-то мне тревожно стало. Сам я об инфекции не думал, но, когда мы упокоили очередную прислугу, рассказал Нине, что мать вроде несчастья приносит. Жена воскликнула: «Да она заразная» – и уехала спешно к родителям.

– Немедленно привезите маму ко мне, – велел Леонид Мартынович, – надо сделать кое-какие анализы.





Глава 42





Сделав лабораторные исследования, Никин поговорил с родственниками покойных и выяснил интересные подробности. Все погибшие незадолго до смерти получали в присутствии Вероники Михайловны мелкие бытовые травмы, или каким-то иным способом имели контакт с ее кровью. Подруга, сидя в гостях, уронила хрустальный бокал, тот, упав на пол, превратился в крошево. Хозяйка и гости, муж с женой, начали собирать осколки, все порезались, потом заливали ранки йодом. Стилист случайно задел ножницами затылок клиентки, мастер по маникюру слишком глубоко вырезала кутикулу на пальце ее руки… Кровь из Касаткиной никогда не текла ручьем, так, чуть-чуть. Но все, кто соприкоснулся с ней, погибли.

Леонид Мартынович поставил правильный диагноз, он объяснил, что Вероника – носитель болезни, заразиться воздушно-капельным путем от нее невозможно, но, если женщина порежется, от Касаткиной надо держаться подальше.

Антон донельзя испугался. Он, прекрасный компьютерщик, быстро устроился на работу в Австралию и уехал с семьей на другой конец света. Мать он определил в дом престарелых ко Льву Николаевичу. Почему к Чернову? Отчего не устроил ее в частный пансионат? Когда Антон уезжал, коммерческих интернатов почти не было. А те, что существовали, мало чем отличались от муниципальных. И приют ему посоветовал Леонид Мартынович, дал наивысшую оценку заведению.

Спустя месяц после появления Касаткиной у Чернова, Лев приехал к Никину. Вместе с ним прибыл мужчина, который представился бизнесменом по имени Сергей. Тот сразу взял зайца за уши, заговорил откровенно:

– Леонид Мартынович, вам нужны деньги. И Льву Николаевичу тоже. Вы рассказали о необычном недуге Касаткиной Чернову, просили его поселить Веронику отдельно от всех, а главврач поделился этим со мной. Далее информация не утечет. Что я предлагаю. Звоню вам, говорю: «Хочу Веронику завтра навестить». Вы на следующий день отправляете свою подопечную к Никину, у нее возьмут кровь для анализа, за здоровьем Касаткиной надо ведь внимательно следить. Я исследователь, мне такой материал, как биожидкость Вероники Михайловны, в научной работе очень нужен. За помощь и Чернов, и вы будете получать спонсорскую помощь. Установлю сумму я, а вы будете ее аккуратно получать. Идет?

Я замолчала.

– И они согласились? – подпрыгнул Юра.

Я кивнула.

– Не поняли, что Сергей такой же ученый, как кошка водолаз? – заорал Юрий. – Он киллер! Наемный убийца! С помощью крови больной женщины…

Юрий осекся и зажал рот ладонью, мы с Илюшей во все глаза смотрели на парня. Тот передернулся и опустил руку.

– Отец заказал маму?

– Мы не можем точно утверждать, что Евгений Петрович решил убить жену, – осторожно уточнил Илья, – но кое-какие факты свидетельствуют в пользу данной версии. Вход на территорию исследовательского центра осуществляется строго по пропускам. Я влез в документы охраны, нашел дни, когда пропуск выдавался на Веронику Михайловну Касаткину, потом выписал информацию о всех, кто после нее появлялся у Никина. Нашлись одни постоянно повторяющиеся данные: Лыкин Анатолий Владимирович. В другие дни он не приходил.

– Не Сергей, – вздохнула я, – но глупо называть свое правильное имя.

– Я проверил мужика по базам, – продолжал Илья, – в девятнадцать лет он попал на зону за мошенничество, отсидел, вышел, более ни в чем не был замешан, информации о нем мало. В тридцать лет женился на немке, получил через положенное время гражданство. Думаю, брак фиктивный, но он до сих пор действующий, супруга старше мужа на пятнадцать лет. Детей нет. Спутница жизни богата, владеет кучей всего. Анатолий помогает ей вести бизнес. В Москву прилетает постоянно по делам, раза два в неделю он у нас, дорога-то недолгая. Родственников в России у него нет. Соответственно, он имеет двойное гражданство. На родине у Лыкина ничем не примечательная «двушка» в Черемушках в блочном доме, недорогая машина, бюджетный вариант. Номер у нее три семь два, цвет вишневый.

Илья оторвался от ноутбука.

– Машины тех, кто идет в центр Никина, остаются на улице. Я отыскал записи камер слежения Центра психологической реабилитации людей в пограничном состоянии. Они их хранят на случай жалоб от пациентов и их родственников. Хорошо видно, как всякий раз к машине Лыкина подходили разные люди, садились в нее, через некоторое время выходили, и Анатолий уезжал.

– Можно предположить, что Лыкин передает заказчику какую-то вещь. Она испачкана кровью Касаткиной. Наверное, возбудитель болезни не погибает, даже если кровь высохла. А когда жертва получает мелкую травму, ссадину на руке или не знаю что, проникает через нее в кровеносную систему того, кого хотят убить.

– Смотрите на экран, – попросил Илья, – вас явно заинтересуют эти видео. Внимание!

Юра уставился в ноутбук, который Жабенкин повернул к нему. Я знала, что он там увидит, придвинула свой стул вплотную к гостю и начала комментировать:

– Это автомобиль Анатолия Владимировича, он же Сергей. Рядом паркуется очень дорогая иномарка. Узнаете, чья она?

– Моего отца, – еле слышно произнес студент, – а вот и он сам садится к мужику в жестко затонированный салон.