Будапештский нуар

– Ваш хозяин уже ждет, – заявил тот. – Мы договорились на пять.

– Так точно, прошу, – кивнула девушка. Она как будто сглотнула подступивший к горлу комок, открыла ворота и впустила Гордона.

Он прошел в дом. В прихожей передал ей пальто и шляпу.

– Я сейчас же доложу достопочтенному господину, – сказала девушка и провела гостя в гостиную.

– Доложите и его жене, – тот обернулся.

Девушка закрыла за собой дверь. В гостиной царил полумрак, комната освещалась только одним торшером. Тюлевые шторы не пропускали даже тот блеклый свет, который еще пытался пробиться сквозь дождливые сумерки. Гордон подошел к столику с напитками, выбрал бутылку американского виски, налил в стакан и сделал небольшой глоток. Давненько он не пил достойный виски. Гордон попытался распробовать напиток, сел в кресло, положил ногу на ногу и принялся ждать.

Дверь открылась. В гостиную вошла жена Сёллёши. Когда она увидела Гордона, ее взгляд охладел, морщинки вокруг губ словно застыли.

– Вы, – враждебно проговорила она сквозь зубы.

– Я. – Гордон опустил стакан.

– Если вы снова начнете расспрашивать о моей дочери, только зря потратите время. Мне вам нечего сказать.

– Не знаю, с чего вы решили, что я пришел из-за вашей дочери, – Гордон поднял на нее взгляд, – но вы попали в точку. Только расспросы я вести не собираюсь. Я и так практически все о ней знаю. Есть пара деталей, их я со временем проясню.

Пока Гордон говорил, женщина становилась все бледнее. В какой-то момент она пошатнулась и оперлась о дверной косяк.

– Что значит: вы все знаете? – спросила она хриплым голосом.

– Почти все. Мне нужно уточнить некоторые детали у вашего мужа. Я подумал, что вам тоже не помешало бы здесь присутствовать.

Женщина как будто и не слышала, что говорит Гордон. Ее губы начали беззвучно произносить слова. Мужчина молча ждал.

– Что… что случилось с Фанни? – прошептала женщина. – С ней что-то случилось, да? Что?

Гордон только собрался ответить, как дверь снова открылась и на пороге появился Сёллёши. Гордон прекрасно знал, как он выглядит, тем не менее весьма удивился. Тот как две капли воды походил на актера Артура Шомлаи. Это был высокий мужчина, ростом приблизительно метр восемьдесят, на солидном животе едва заметно расходился прекрасно сшитый английский костюм. У Сёллёши была уверенная походка. Он сразу же устремил свой инквизиторский взгляд на Гордона. Профиль у промышленника был острый, седые, слегка вьющиеся волосы были зачесаны назад, и пускай у него не было аккуратно подстриженных усов, все равно Гордону казалось, будто перед ним сам Артур Шомлаи. Сёллёши закрыл за собой дверь, одновременно изучая Гордона взглядом холодных серых глаз.[26]

– А вы еще кто такой? – заговорил хозяин дома с нескрываемым презрением в голосе. – Я жду важного гостя, а не вас.

– Вы ждете Иштвана Барци? – Гордон взглянул на промышленника.

Сёллёши удивился.

– Вас это не касается.

– Можете ждать Барци сколько хотите. Он все равно не явится, придется довольствоваться мной. У господина государственного секретаря есть дела поважнее, он не станет тратить свое драгоценное время на сброд вроде вас.

Лицо мужчины исказил гнев. Глаза сузились, рука сжалась в кулак.

– Я спрашиваю, кто вы такой!

– Жигмонд Гордон, репортер-следователь газеты «Эшт», – ответил гость, но руки не подал, потому что был уверен, что Сёллёши ее не пожмет.

– Проваливайте, – прогремело в ответ. – С писаками мне не о чем говорить.

– Андраш, он сказал, что хочет поговорить о нашей дочери, – дрожащим голосом произнесла жена.

По безжизненному лицу Сёллёши как будто пробежала тень, но Гордон не был в этом уверен. Прежде чем торговец успел что-либо сказать, репортер сунул руку во внутренний карман, достал протокол вскрытия и бросил первую страницу на стол.

– Что это? – спросил Сёллёши, даже не глядя на бумагу. Однако жена бросилась к столу, взяла бумагу и начала читать. Страница дрожала у нее в руках. Сёллёши не сдвинулся с места. Он перевел взгляд с жены на Гордона, который к тому моменту уже понял, что был прав. Он просто сидел в кресле, листал свои заметки и ждал.

У женщины все быстрее вздымалась и опускалась грудь. Лицо совершенно побледнело, ноги подкосились. Она медленно опустилась на диван.

– Фанни, – простонала она, – Фанни, моя милая Фанни. Моя милая доченька…

– О ком вы? – нахмурился Сёллёши.

– Фанни умерла, – еле слышно прошептала женщина.

Ее глаза покраснели, но слез еще не было видно.

– Раньше у меня действительно была дочь… – начал Сёллёши.

– Была дочь, – прошипела женщина. – Теперь и правда была!

– О чем вы, Ирма?

– Сядьте! Сядьте уже! Черт бы вас побрал! – закричала жена на него, выходя из себя.


Сёллёши медленно подошел к письменному столу, выдвинул стул и плюхнулся на него. Женщина собралась с силами, встала, она стояла еще нетвердо, но выпрямилась и, вытянувшись в струнку, шагнула к столу. Швырнула на него протокол. Сёллёши даже руки не протянул.

– Прочитайте хотя бы, как она умерла! – прошипела убитая горем мать.

Мужчина потянулся во внутренний карман, достал футляр, вытащил из него очки в проволочной оправе, надел и начал читать.

– Тут ничего не сказано, – прочитав, он бросил бумагу на стол. – К тому же здесь только первая страница. Даже имени не указано. Ничего. Труп неизвестной девушки. Это не доказательство. – Он оттолкнул протокол.

– Разве? – опешила Ирма. – Разве? – повторила она, хватая ртом воздух, она больше не могла терпеть. Слезы градом покатились из глаз, в груди сперло дыхание, она то и дело задыхалась. Она, покачиваясь, подошла к дивану, оперлась на него левой рукой и, стоя со сгорбленной спиной, рыдала. Прошло несколько минут, и она все же пересилила себя. Затем выпрямилась. Вытащила из рукава платок и вытерла глаза, но это не помогло. Слезы продолжали литься.

Тогда Сёллёши направил взгляд своих серых глаз на Гордона.

– Можете идти, – махнул он.

Репортер посмотрел на женщину.

– Этот человек никуда не уйдет, – прохрипела она. – Он не уйдет, пока мы его не выслушаем.

– Если вам это так надо, выслушивайте. – Сёллёши встал. – У меня дела. Я жду государственного секретаря.

Женщина повесила голову, она наблюдала за мужем из-под упавшей на глаза пряди. Ее руки сжались в кулак, и она преградила мужу путь.

– Нет ничего важнее этого, – тихо заявила она. – Вы никуда не пойдете.

Мужчина колебался секунду, даже долю секунды, но жене этого было вполне достаточно, чтобы в ее душу закралось подозрение. Сёллёши покосился на Гордона. Пытаясь скрыть свое волнение, он достал сигару из коробки, стоявшей на столе. Снял бумажное кольцо, взял нож, срезал головку, затолкнул толстую спичку в сигару так, что остался торчать лишь конец, зажал сигару между зубами и поднял зажигалку. Сёллёши поджег сигару и окутал себя облаком дыма. Женщина тем временем медленно повернулась к Гордону и выжидающе на него посмотрела.

– Поправьте меня, если я где-то ошибусь, – начал тот. Он говорил бесстрастным голосом и только изредка смотрел на заметки, лежавшие у него на коленях. – Ваша дочь Фанни весной вернулась домой из Парижа, где она познакомилась с сыном Шайеле Рав Тейтельбаума по имени Шломо, который тоже там учился. Фанни заявила, что собирается выйти за него замуж. Но вы не разрешили. – Гордон посмотрел на Сёллёши, который продолжал выпускать дым. – Более того, в этот же вечер вы сели в машину и отправились к раввину. Не знаю, что вы сделали, да это и не имеет значения. Не думаю, что вы его подкупили, скорее запугали или, может быть, что-то ему пообещали.

Гордон снова бросил взгляд на Сёллёши, лицо у того даже не дрогнуло.

– На следующий день раввин отвез сына в Гамбург и посадил на лайнер до Нью-Йорка. А вы принялись за Фанни. Не нужно обладать богатой фантазией, чтобы догадаться, о чем и в каком духе вы с ней говорили, ведь все равно в конце разговора вы от нее отказались. А ваша жена не смела вам возразить.

– Вам просто невозможно возразить, – прошипела женщина.

– Так вот, Фанни, которая потеряла практически всех знакомых и друзей, оказалась на проспекте Ракоци. Там ее быстро прибрал к рукам мелкий преступник по имени Лаборант Йожи, который содержит проституток. Хотите знать, как это произошло? – спросил Гордон.

– Расскажите ему, – ответила женщина.

Тогда Гордон рассказал, как Лаборант Йожи запугал их дочь.

– Глава банды, Чули, конечно, отрицал, но подозреваю, что мужчина нещадно избивал своих девушек. И только потом давал работу. Вы об этом ничего и не знали.

Гордон выдержал паузу.

– До тех пор, пока две недели назад до вас не дошли слухи, что у Рыжей Марго завелась новая симпатичная проститутка.

Гордон следил за каждым мало-мальским движением Сёллёши. Пока он был уверен во всем, что говорил. Однако на этом моменте скорее делал догадки. Поскольку лицо хозяина дома вздрогнуло, Гордон понял, что попал в цель, и продолжил.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – обратился он к мужчине, который по-прежнему сидел неподвижно, отгородившись облаком дыма. – Ясно. Тогда я не ошибся. Значит, вы и ваши приятели-политики наведываетесь к Рыжей Марго.

– Что вы сидите как вкопанный? – завопила жена и одним движением сбила со стола стоявший на краю телефон. – Вы думали, я не знала? Теперь я даже имя ее знаю, жалкий вы негодяй! Рыжая Марго. Такой же, как все!

– Короче говоря, вам в руки попал альбом, – продолжил Гордон, – или каталог, если хотите. Я не удивлюсь, если окажется, что вы пошли в Парламент только ради этого. Чтобы посмотреть фотографию новой девушки. Но возможно, вы видели каталог не в Парламенте, а где-то в другом месте. Не важно, это не имеет значения. Вы открыли каталог и увидели свою дочь. Обнаженную, зазывающую – все в традициях фотографий, которые делал Шкублич. Даже представить не могу, что вы испытали, обнаружив своего ребенка в каталоге проституток. – Гордон взглянул на Сёллёши. – Вы все равно не признаетесь, а гадать я не хочу.

– Так вот откуда эта фотография, – пробормотала женщина.

На ней лица не было. Она доковыляла до дивана и села.

– Именно оттуда, – кивнул Гордон. – Не будем забывать, что муж ничего вам об этом не сказал, как, собственно, и вы не сказали ему о том, что виделись с Фанни. И даже не один раз. И при каждой встрече давали ей деньги.

Сёллёши сидел так же неподвижно, только перевел взгляд на жену.

– Но вы понятия не имели, зачем вашей дочери деньги.

Женщина молча покачала головой.

– Она собирала деньги на билет до Америки, чтобы поехать вслед за Шломо и чтобы у них было на что жить, пока они не найдут работу.

Гордон наклонился вперед.

– Иными словами, уже в конце сентября вы оба знали, чем занимается ваша дочь. Может, даже раньше. Только друг с другом не обсуждали. Вы, – Гордон посмотрел на женщину, – наняли частного детектива, чтобы тот выяснил, чем Фанни зарабатывает на жизнь. Детектив не только выяснил это, но и раздобыл фотографию.

Гордон замолчал, положил свои заметки на стол и продолжил уже без них.