Будет кровь

— Была буря, — объяснил Дрю, вышедший на крыльцо в пижамных штанах, домашних тапках и футболке с эмблемой Бостонского колледжа. — Дорогу размыло. А та дорога сама по себе не особенно хороша.

— Хреновая дорога, — со смаком проговорила Стейси.

Люси тоже вышла на крыльцо и, подбоченясь, уставилась на горемычный «шевроле»:

— Матерь божья.

— Я сегодня же съезжу на мойку, — сказал Дрю.

— А мне нравится так, — сказал Брендон. — Смотрится круто. Сразу видно, что сумасшедшая вышла поездка.

— Да он сам сумасшедший, — сказала Люси. — Твой папа больной на всю голову. Можно не сомневаться.

Подъехал школьный автобус, избавив Дрю от необходимости измышлять остроумный ответ.

— Иди в дом, — сказала Люси, когда дети уехали. — Если хочешь, нажарю тебе оладий. Мне кажется, ты похудел.

Он взял ее за руку.

— Есть какие-то новости об Эле Стэмпере? Может быть, ты говорила с Надин?

— Я ей звонила в тот день, когда ты уехал. Потому что ты мне сказал, что он болен. Рак поджелудочной железы — это ужасно. Она сказала, что он держится очень даже неплохо.

— И больше ты ей не звонила?

Люси нахмурилась.

— Нет. А зачем?

— Да вроде бы незачем, — ответил он. И действительно незачем. Мало ли что человеку приснится, а единственная крыса, которую он видел в папином летнем домике, была плюшевой и лежала в коробке с игрушками. — Просто я за него беспокоюсь.

— Позвони ему сам. Без посредников. Так что, хочешь оладьи?

На самом деле ему хотелось засесть за работу. Но сначала оладьи. Пусть все будет тихо на семейном фронте.





29




После завтрака Дрю поднялся к себе в кабинет, включил ноутбук и задумался, глядя на стопку листов, которые напечатал на папиной пишущей машинке. С чего начать? Перебить в компьютер готовый текст или просто продолжить работу? Он выбрал второе. Лучше сразу выяснить, сохранилось ли волшебство, питавшее «Биттер-Ривер», или оно иссякло с отъездом из летнего домика.

Волшебство сохранилось. Первые минут десять он сидел у себя в кабинете на втором этаже, смутно осознавая, что снизу доносятся ритмы регги. Это значило, что Люси сидит у себя в кабинете, зарывшись в цифры. Потом музыка стихла, стены растворились, и лунный свет пролился на тракт Девитта, изрытую колеями грунтовую дорогу, соединявшую Биттер-Ривер с главным городом округа. По дороге катился дилижанс. Очень скоро шериф Аверилл поднимет руку с зажатой в ней шерифской звездой. Они с Энди Прескоттом сядут в карету. Парня надо доставить в окружной суд. А потом и на виселицу.

Ровно в полдень Дрю оторвался от ноутбука и позвонил Элу Стэмперу. Ему нечего было бояться, он так себе и сказал, но его пульс все равно участился.

— Привет, Дрю, — сказал Эл совершенно нормальным голосом. Сильным голосом. — Как ты там справился, в лесной глуши?

— Очень даже неплохо. Написал почти девяносто страниц до той бури… как ее…

— «Пьер», — произнес Эл с явным отвращением в голосе, что согрело Дрю сердце. — Девяносто страниц?! Правда? Ты?

— Да, самому с трудом верится. И еще десять сегодня утром. Но это не важно. Я звоню, чтобы узнать о твоем самочувствии.

— Самочувствие отличное, — сказал Эл. — Только эта проклятая крыса достала.

Дрю сидел за кухонным столом, но сейчас вскочил. Он снова почувствовал себя больным. Его бросило в жар.

— Что?!

— Не надо так волноваться, — заверил Эл. — Мне прописали новое лекарство. Это просто побочное действие. Там вообще много побочных действий, но у меня только сыпь. Красная сыпь на спине и боках. Надин боялась, что это лишай, но я сдал анализ, и оказалось, что просто сыпь. Хотя чешется жутко.

— Просто красная сыпь, — повторил Дрю и вытер рот ладонью. ЗАКРЫТО. ВСЕ НА ПОХОРОННАХ, подумал он. — Ну, это не страшно. Береги себя, Эл.

— Буду беречь. И я хочу прочитать твой роман, когда ты его закончишь. — Он секунду помедлил. — Заметь, я сказал «когда», а не «если».

— После Люси ты первый в очереди, — ответил Дрю и попрощался.

Хорошие новости. Очень хорошие новости. У Эла вполне бодрый голос. Как до болезни. И он чувствует себя отлично, не считая проклятой крысы.


Дрю не думал, что это его рассмешит.

Но рассмеялся.





30




Ноябрь выдался холодным и снежным, но Дрю Ларсон почти этого не заметил. В последний день месяца он наблюдал (глазами шерифа Джима Аверилла), как Энди Прескотт поднимается на эшафот с виселицей на площади у здания окружного суда. Дрю было любопытно, как будет держаться парнишка. Как оказалось — когда слова вылились на экран, — он держался отлично. Он повзрослел. Трагедия в том (размышлял Аверилл), что он уже никогда не постареет. Одна пьяная ночь и приступ глупой ревности разом перечеркнули все, что могло бы осуществиться, а теперь уже точно не осуществится.

Первого декабря Джим Аверилл сдал свою шерифскую звезду окружному судье, приговорившему Энди Прескотта к повешению, вернулся в Биттер-Ривер, собрал свои немногочисленные пожитки (хватило одного дорожного сундука) и попрощался с помощниками, которые в решающий час проявили себя лучшим образом. Да, даже Джеп Леонард, который не отличался большим умом. Иными словами, был туп как пробка. Или как пень. Выбирайте, что вам больше нравится.

Второго декабря шериф запряг лошадь в легкую повозку, закинул в нее сундук и седло и поехал на запад, решив попытать счастья в Калифорнии. Золотая лихорадка уже завершилась, но ему хотелось увидеть Тихий океан. Он не знал и не мог знать, что убитый горем отец Энди Прескотта залег в засаде на каменистом холме в двух милях от города и смотрел на дорогу сквозь прицел своего верного карабина пятидесятого калибра, того самого, что впоследствии назовут «огнестрельным оружием, изменившим историю Запада».

На дороге уже показалась повозка, которой правил виновник его неизбывного горя и несбывшихся надежд: человек, убивший его сына. Не судья, не присяжные, не палач. Нет. Вот он, убийца. Если бы не Джим Аверилл, его сын сейчас уже был бы в Мексике и впереди у него была бы целая жизнь — долгая жизнь в новом веке!

Прескотт взвел курок. Прицелился в человека в повозке, но помедлил, держа палец на холодном стальном спусковом крючке. Пока повозка не скрылась за следующим холмом, у него было сорок секунд, чтобы принять решение. Выстрелить? Или пусть себе едет?

Дрю хотел добавить еще одну фразу: «Он сделал выбор», — но не стал. Кое-кто из читателей может подумать, что Прескотт решил выстрелить, а Дрю хотелось оставить концовку открытой. Поэтому он не стал ничего добавлять, а дважды нажал пробел и напечатал:



КОНЕЦ

Потом он долго сидел и смотрел на экран, на это последнее слово. Затем перевел взгляд на стопку листов между принтером и ноутбуком; с учетом сегодняшнего финального куска должно получиться почти триста страниц.

Я закончил роман. Может, его напечатают, может, нет. Может быть, я напишу что-то еще. Может быть, не напишу. Это не важно. Главное, я закончил роман.

Он закрыл лицо руками.





31




Два дня спустя Люси дочитала рукопись. Она перевернула последнюю страницу и посмотрела на Дрю таким взглядом, каким не смотрела уже очень давно. Наверное, с первого года их брака, когда у них еще не было детей.

— Дрю, это потрясающе.

Он расплылся в улыбке:

— Правда? Или ты так говоришь лишь потому, что автор — твой муж?

Она решительно покачала головой:

— Нет. Роман просто отличный. Вестерн! Я бы в жизни не догадалась. Как тебе в голову пришла эта идея?

Он пожал плечами:

— Просто пришла.

— Этот подлюга-фермер все-таки застрелил Джима Аверилла?

— Я не знаю, — сказал Дрю.

— Издатель наверняка будет требовать, чтобы ты прояснил этот вопрос.

— В таком случае просьба издателя — если он вообще будет — останется неудовлетворенной. Ты правда считаешь, что это хорошая книга?

— Гораздо лучше, чем просто хорошая. Покажешь ее Элу?

— Да. Завтра я отнесу ему рукопись.

— Он знает, что это вестерн?

— Нет. Я даже не знаю, нравятся ли ему вестерны.