Будьте моей семьей

– Нет, мамочка, – возразил ей сынок, забравшись ей на колени. Он взял ручонками ее за лицо и сообщил с самым серьезным видом: – Ты не понимаешь, мамочка, он наш. Он очень даже наш родной. Скажи ему, пусть он приедет. И бабушка Лида с ним тоже приедет.

Вот что тут будешь делать? Так и забалтывала ребенка дальше, объясняя что-то про сильную занятость его любимого дяди Артема, решив, что он со временем забудется Матвеем и потускнеет в памяти ребенка образ того дяди Артема, чтоб ему… хорошо жилось.

Сентябрь пришел как-то сразу после расслабляющего отдыха.

А через пять дней после приезда произошло очень странное событие.

Арина вернулась домой около семи вечера. Анна Григорьевна, вышедшая в прихожую следом за вылетевшим пулькой Матвеем, уже висевшим у матери на шее и целующим ее в щеки, произнесла настораживающую фразу:

– Умывайся, и за стол. Поговорить надо.

– Что-то случилось? – тут же напряглась Арина.

– Не случилось, но повод для беседы имеется.

– Не пугай меня, ба, – разнервничалась Арина.

– А ты не пугайся попусту и заранее, – посоветовала Анна Григорьевна.

И объяснила, уж когда они сидели за столом в кухне после того, как соскучившийся за день по матери Матвей поведал ей о всех своих сегодняшних важных делах, достижениях и новостях, поделился мыслями о жизни и планами на завтра и убежал в гостиную разбирать очередную машину, а Арина, провожая любящим взглядом сына, мимоходом подумала: какие в скором времени придется искать ему машины и механизмы для изучения, он уже любую элементарную электронику курочит на раз, особенно при помощи подаренного Красногорским специального набора инструментов.

Красота, а не набор, только теперь мы все норовим разобрать, особенно важные вещи и агрегаты. Вот и думай, спасибо говорить тому господину или помянуть недобрым словом.

Она бы предпочла второе.

– Звонил отец, – отвлекла ее Анна Григорьевна от размышлений, которые каким-то странным образом, с чего бы ни начавшись, всегда сводились к одному предмету, о котором по-хорошему вообще не надо было бы вспоминать.

– Как у него дела? – дежурно поинтересовалась Арина.

– Вот ты у него и спросишь, – предложила бабушка и пояснила: – Он хотел с тобой поговорить. Специально позвонил предупредить, что свяжется с нами позже, когда ты вернешься с работы.

– И что ему надо? – насторожилась Арина.

– Думаю, он объяснит сам.

– И чего вдруг я ему понадобилась? Не нужна была двадцать семь лет, а тут здрасте, пожалуйста.

– Напомню, что Аркадий до сих пор переводит нам ежемесячно достойную сумму денег, а это мало похоже на поведение человека, которому ты безразлична. К тому же он звонит и интересуется твоей жизнью, просит ваши фото с Матвеем. Хотя бы поэтому ты могла бы спокойно и доброжелательно его выслушать. Думаю, просто так он бы не стал тебя тревожить.

Арина смутилась эдакой отповеди бабушки, понимая, что та права, но, наверное, это первая, непроизвольная реакция все еще где-то в глубине души обиженной маленькой девочки.

Как-то надо бы все-таки взрослеть, подумалось ей.

Они заканчивали ужинать, когда раздался звонок отца на телефон Анны Григорьевны. Та ответила, обменялась приветственными фразами и передала трубку внучке.

– Да, – отозвалась Арина, и что-то предательски дрогнуло у нее в солнечном сплетении.

– Здравствуй, Ариша, – услышала она отдаленно знакомый, практически позабытый голос отца, и снова что-то екнуло внутри.

– Здравствуй… – запнулась она, но произнесла все же: – Папа.

– Да, – усмехнулся он с грустью, – я понимаю.

Помолчали.

– Ариша, – более деловым тоном заговорил он, – у меня есть к тебе огромная просьба и очень важное дело. Я все понимаю, что меня не было в твоей жизни и, по сути, я для тебя никто, незнакомый человек. И ты имеешь полное право отказать мне, даже не выслушав. Но то, о чем я хочу попросить тебя, очень важно. Невероятно важно.

– Что именно?

– Я не могу объяснить все по телефону и хотел попросить тебя прилететь ко мне.

– К тебе? – поразилась Арина.

– Да, ко мне, во Владивосток, – подтвердил он свою просьбу и поспешил растолковать: – Я перевел на вашу карточку деньги, чтобы ты смогла купить билет в бизнес-классе, – помолчал и сказал каким-то странным, особым голосом, полным скрытой скорби: – Мне очень многое надо тебе объяснить и очень многое сказать. И мне очень нужна твоя помощь.

– Когда ты хочешь, чтобы я прилетела? – спросила Арина и поторопилась уточнить: – Если я все же соглашусь прилететь.

– Как можно быстрей, – снова спокойным и ровным тоном ответил отец. – Лучше бы вообще сегодня. Но я понимаю, что тебе надо будет уладить какие-то дела.

– Я не могу прямо сейчас дать тебе ответ, – не отказала сразу Арина. – Мне надо подумать.

– Да, конечно, – торопливо согласился он и оповестил: – Я буду ждать твоего ответа. Звони сразу, как только решишь, в любое время.


– Хорошо, – пообещала она и попрощалась.

– Как я понимаю, Аркадий попросил тебя прилететь? – скорее утверждала, чем спрашивала Анна Григорьевна.

– Да, – кивнула, не выходя из состояния глубокого недоумения, Арина. – Ничего не объяснил, сказал только, что это не телефонный разговор и что перевел нам на карту деньги на билет.

– Надо лететь, – вздохнув, уверенно сказала Анна Григорьевна.

– Ба! – удивилась Арина. – Я не видела его двадцать семь лет, он жил своей жизнью, и мы знать не знали, как он там живет и чем. Наверняка у него куча жен и любовниц поменялась за эти годы, и дети есть, с чего вдруг он обо мне вспомнил и я ему резко понадобилась?

– Знаешь, что, Арин, – строгим тоном прямо-таки отчитала ее бабушка, – давай-ка ты эти свои подростковые комплексы уже оставишь, перестанешь мучиться и строить из себя навеки обиженную девочку. Давно уже проехали, как ты выражаешься, эти темы и давно разобрались со всеми твоими претензиями к родителям. Аркадий никогда ничего у нас не просил и ни за чем к нам не обращался, только давал, поддерживал и всегда интересовался, как у нас с тобой обстоят дела. Даже предлагал тебе денег, когда ты в бизнес полезла, если помнишь, но ты гордо отказалась. И раз он просит сейчас помощи, значит, у него имеется для этого серьезная причина. И мы просто обязаны помочь.

– М-да, – устало потерла лицо ладонями Арина. – Ты права, ба, сто раз права. Это у меня по инерции и от усталости первая, неосмысленная, подсознательная реакция. – И пожаловалась: – Все-таки все еще сидят глубоко где-то там во мне детские обиды, вот не выдрать их до конца никак, как бы ни обольщалась. – И снова потерла ладонью лицо. – Ладно, все это лирика. Пошли в комнату, будем брать билет, папа денег на бизнес-класс дал, полечу с комфортом.

– Вот и молодец! – похвалила Анна Григорьевна.

– Кто, – усмехнулась Арина, – отец или я?

– Оба, – отмахнулась от нее бабушка.

Арина улетела на следующий день, успев уладить все дела. Передала бразды правления производством Палне, поручив нанять еще двух работников сначала на испытательный срок, а там посмотрим.

Но, услышав их разговор, вдруг влез с предложением Глеб:

– Арина Аркадьевна, у меня товарищ есть, бывший одногруппник, он нормальный пацан. Так вот, он просил меня еще до нашего с Аленой отпуска поговорить с вами, хочет к нам на постоянку устроиться, к тому же он в инете бог, говорит, надо нам концепт менять и в сайте, и в блоге, активней работать с Сетью и все такое. Так я позову?

– Давай, под твою ответственность, Глеб. Но тоже на испытательный срок, а там посмотрим. Тогда вы втроем посовещайтесь, поспрашивайте своих бывших коллег и подберите нам еще одного человека.

На том и порешили. Арина навела полный порядок в документации, просидев с бухгалтером несколько часов, потом пришел черед домашних забот. Вот было у Арины такое странное ощущение, что не скоро она вернется к работе в коллективе. Какое-то смутное предчувствие.

Посудили-порядили с бабушкой и пришли к выводу, что Анне Григорьевне не придется уходить с новой работы, только-только приступив к ней, что справятся они как-нибудь. И их решение нанять помощницу по хозяйству оказалось как нельзя кстати.

И все это время Арина думала странные мысли: а узнает ли она отца, когда увидит? Она его почти не помнит – его лицо, образ, голос стерлись из памяти. Зато она помнила его запах, его сильные руки и как он подбрасывал ее к потолку и ловил, а она хохотала от восторга и счастья. Помнила, как ждала его каждый вечер и бежала сломя голову навстречу, стоило услышать, как он открывает ключом дверь, потому что он открывал замок как-то по-особенному, только как он умел. Она очень его любила, больше, чем маму. Почему так?

В самолете, в шикарном бизнес-классе, после взлета, она откинула спинку кресла, воткнула беруши в уши, натянула маску для сна на глаза, укрылась пледом и почти моментально отрубилась. И проспала практически весь полет, пропустив все ритуалы питания пассажиров.

Отца Арина узнала сразу, выхватив взглядом в толпе встречающих.

Он был выше всех ростом и все так же красив, статен и по-мужски привлекателен, очень импозантный, подтянутый, дорого и со вкусом одет. Он увидел ее раньше, чем она его, и смотрел на Арину такими же, как у нее, темно-синими глазами, странным, остановившимся взглядом, в котором смешалась радость, тревога и какая-то глубокая, очевидная боль.

Он не сильно изменился, сохранив свою немного поредевшую и поседевшую, но все еще роскошную шевелюру, уложенную дорогим мастером, и не состарился так уж явно и очевидно, не покрылся морщинами и возрастными признаками увядания, хотя какое увядание – молодой мужчина в расцвете лет, еще и шестидесяти нет.

Но какая-то невидимая печать болезненности витала вокруг него: излишняя худоба, умело скрытая грамотно и со вкусом подобранной одеждой, бледность кожи не то от пережитой глубокой душевной драмы, не то от физического недуга.

Арина остановилась, замерев, как только увидела отца, и все смотрела, смотрела, узнавая и поражаясь цепкости своей детской памяти. А люди шли мимо, задевая ее, локтями и чемоданами, а она не замечала, стояла и разглядывала его, чувствуя, как подбираются к горлу слезы.

И тут он двинулся вперед и пошел ей навстречу, игнорируя любые запреты и ограничители и, никем не останавливаемый, подошел к Арине совсем близко и сказал очень просто:

– Здравствуй, доченька.

– Здравствуй, пап, – задушенно пискнула она в ответ, справляясь с предательской слезливостью.

А он взял и обнял ее. И Арина, прижимаясь к груди отца, зажмурилась, и две крупные слезы скатились с ее глаз, и она торопливо смахнула их ладонью. Постояли, каждый справляясь с нахлынувшими эмоциями.

– Ну что, пошли? – спросил Аркадий Викторович, отпуская дочь из объятий и перехватывая у нее ручку чемодана. – Как долетела?

– Спала весь перелет, – скованно улыбнулась Арина, смутившись вдруг своей чрезмерной чувствительности.

– Тогда ты наверняка проголодалась?

– Ужасно.

– Ты предпочтешь ресторан или у меня дома поедим? Мы готовились к твоему приезду и организовали праздничный обед.

– Мне, наверное, сначала надо в гостиницу заселиться, – протянула с сомнением Арина.

– Я забронировал тебе номер, – уведомил ее отец и попросил: – Но я надеялся, что ты остановишься у меня в доме. Не дворец, конечно, все довольно скромно и далеко не помпезно, но места достаточно, чтобы не мешать друг другу. Предлагаю поехать домой, пообедать и поговорить, а потом ты решишь, как и где тебе будет удобней.

– Хорошо, – согласилась Арина.

Не дворец, и в самом деле, убедилась Арина, когда машина, в которой они ехали, повернула в распахнутые ворота.

Даже не «Дворянское гнездо», а вполне себе замечательный компактный кирпичный домик в два этажа с высокой мансардой, ненамного больше, чем дом Красногорских, а вот участок приличный, с грамотно разбитым мини-парком с цветниками, деревьями и декоративными кустарниками. Это только то, что она увидела вокруг центрального входа в дом, а что там еще сзади…

Дом с участком находился в поселке, расположенном, в общем-то, в черте города, и стоял на небольшой возвышенности. Как позже узнала Арина, из окон второго этажа открывался прекрасный вид на Тихий океан.