Быстро падая

– Ты и Джаспер… Вы после этого обсудили все как следует?

Она качает головой. И снова мне кажется, что за стеклам очков в глазах у нее блестят слезы.

– В… в последние недели его жизни он совсем от всех отгородился. Осталось лишь несколько людей, с которыми он продолжал общаться. Родители. Сиделка. И ты.

Что-то горячее катится по моим щекам. Тыльной стороной руки я вытираю лицо.

Между нами повисает молчание, в то время как на улице медленно темнеет, но солнце еще не совсем скрылось за горизонтом. Последние посетители доедают пироги. Звенят столовые приборы, чашки и стаканы. Громко дребезжит кофеварка, перемалывая зерна. Откуда-то доносится смех. Вот она, повседневность. Такая здесь обычная жизнь. А не тот странный пузырь, в котором находимся мы с Шарлоттой.

– Зачем ты мне об этом рассказала? – спрашиваю я ее, едва узнавая свой голос, так тихо и хрипло он звучит.

– Потому что ты была его подругой и заслужила знать правду. И потому что в последнее время я не видела Чейза, хотя до этого он не отходил от тебя ни на шаг. Дружба между ним и Джаспером была сложной, но для них обоих она значила очень многое. Это я точно знаю. Если бы только у него было больше времени… они обязательно бы поговорили.

Я опускаю взгляд и слишком четко осознаю, что передо мной на столе все так же лежит ноутбук.

– Джаспер кое о чем меня попросил, – признаюсь я, водя пальцем по исцарапанному корпусу. – Незадолго до своей… смерти… он взял с меня слово, что я прочитаю его рукопись, когда он закончит. Он так сильно хотел закончить эту историю, и я думала, что если доберусь до его ноутбука… – я пожимаю плечами. Сейчас мне кажется это каким-то нелепым. Будто с самого начала все было обречено на провал. – Но ее там нет. Ты случайно не знаешь…

Шарлотта качает головой.

– Прости. Я, конечно, знала, что Джаспер пишет – он рассказал мне об этом, когда мы дружили… теснее. Но, боюсь, что в конце его жизни я была не тем человеком, которому он мог бы доверить такую вещь. – Она тяжело сглатывает, после чего робко указывает на довольно потрепанный блокнот с цветочным рисунком. – Ты же тоже пишешь? Благодаря этому вы познакомились?

Я хочу покачать головой, но слова, будто сами собой, слетают с моих губ:

– В начале лета я начала писать книгу для детей. Джаспер практически заставил меня это сделать, потому что нашел другие мои тексты ужасными и считал, я должна поработать над историей Эмико, в ней, на его взгляд, был потенциал. Он думал, что книга для детей подойдет мне больше.

– Неужели? Джаспер тебя вдохновлял? – робкая улыбка осветила лицо Шарлотты. – Я жуть как люблю читать. Раньше, когда Джаспер плохо себя чувствовал, я постоянно приносила ему книги, но… – она осекается и переводит взгляд обратно на блокнот. – Могу я взглянуть?

Вот он – вопрос, которого я всегда боялась.

Потому что, когда люди читают мои истории, они выносят вердикт. Тексту. Мне. Я отправила первую главу Джасперу, когда еще понятия не имела, как лучше всего будет рассказать историю Эмико. С его помощью, с его критическим мнением, я нашла правильный путь. Конечно, все равно необходимо будет вносить некоторые изменения, и мне еще надо придумать финал, но потом… потом путешествие Эмико окончится. Прямо как мое.

Секунду я колеблюсь. Быть смелой – таков девиз всей этой поездки. И если это означает показать рукопись Шарлотте… Что ж, я сделаю это.

– Конечно, – тяжело сглатываю я, открываю нужную страницу и пододвигаю к ней блокнот, чтобы она могла прочитать хотя бы начало. – Это просто каракули. Надеюсь, ты сможешь их разобрать. Правильный текст на ноутбуке. Я… эм… я сейчас вернусь.

С этими словами я поднимаюсь и спешно пересекаю кафе, стремясь скрыться в туалете. Мне, в общем-то, туда не надо, но я просто не могу оставаться рядом с Шарлоттой, когда она будет читать мою историю. Это было бы пыткой. Поэтому я мою руки, остужаю разгоряченное лицо, провожу пальцами по волосам, чтобы привести их в божеский вид, и собираюсь с мужеством.

Ты сможешь, Хейли. Будь смелой!

Я так часто уже повторяла себе эти слова, что они практически стали мантрой. Как назло, на этот раз у меня не получается себя успокоить. Вместо этого в моем сознании всплывает нечто другое: воспоминание. Вся эта ситуация похожа на странное дежавю, только в этот раз я не хочу провалиться под землю от стыда, после того как поговорю с Чейзом.

Чейз…

Обеими руками я опираюсь на край раковины и делаю глубокий вдох. В последние дни я изо всех старалась не вспоминать о нем. После той дискуссии и нашей поездки несколько дней назад я больше не хотела о нем думать. Но теперь… есть, наверно, миллион вещей, о которых я должна его спросить. И… черт. Я хочу его снова увидеть. Как мне может не хватать кого-то, кого я не знаю? Человека, с которым я изначально не хотела даже знакомиться, потому что приехала сюда по одной-единственной причине, и это определенно не он? И все-таки он почему-то всегда оставался рядом. Хотя знал, что Джаспер не сказал мне о нем ничего хорошего, Чейз был на моей стороне. По крайней мере, до нашей ужасной ссоры. С тех пор я ничего о нем не слышала.

Я плохо справляюсь с потерями. От этой мысли я фыркаю. Нет, нужно сказать не так. Скорее: я вообще не справляюсь. Но еще хуже я справляюсь с тоской по кому-то. А мне не хватает Чейза. Мы знакомы всего несколько дней, но тем не менее он каким-то образом добился того, что я скучаю по нему. Это абсолютное безумие. Полная тупость. Совершенно неразумно. Но я ничего не могу с этим поделать. Я хочу поговорить с ним, услышать его версию истории и… заодно прояснить, что же творится между нами.

Решив это, я возвращаюсь к столику. Шарлотта даже не сразу замечает меня, она целиком погрузилась в чтение. С большим трудом я подавляю желание спросить у нее, как оно ей. Вместо этого я хватаю телефон и начинаю набирать сообщение.

Мы можем поговорить?

Возможно, мне следовало бы написать больше, но я не хочу вести личный разговор по переписке. Хотя мне не нравится это признавать, но какая-то часть меня хочет увидеть Чейза. Услышать его голос. Вспомнить его улыбку. И, может быть, только может быть, снова почувствовать его объятия.

Но независимо от того, как долго в следующие несколько минут смотрю на экран, в ответ я не получаю ничего. Телефон молчит, экран все такой же темный. Вздохнув, я кладу его обратно и отпиваю кофе.

Шарлотта спокойно переворачивает страницу. Она поднимает взгляд, только когда кто-то подходит к нашему столику.

– Привет, Шарлотта. Хейли…

Я заставляю себя улыбнуться, даже если сейчас самый неподходящий момент.

– Привет, Эрик.

– О, эй! – Шарлотта отрывается от чтения и отодвигается в сторону, чтобы он мог сесть рядом с ней. – Что ты здесь делаешь?

Он указывает большим пальцем в сторону прилавка.

– Приехал забрать торт на день рождения бабушки. У меня есть несколько минут. А чем это вы тут таким занимаетесь?

– Ничем, – быстро отвечаю я, прежде чем Шарлотта успевает сказать что-то другое. – Ну… Ну…

Не то чтобы мне не нравился Эрик. Для этого мы слишком мало знакомы. Просто он задает чересчур много вопросов. Вопросов, на которые я уже тысячу раз отвечала, либо не хочу отвечать. В прошлый раз он застал меня врасплох, однако сейчас я его опередила. Я не планирую попасть под перекрестный допрос.


– Мы говорили о Джаспере, – сообщаю я и как можно незаметнее разжимаю пальцы, которые словно без моего участия стиснули край стола. – Ты ведь знал его еще со школы. Не так ли?

Эрик быстро моргает, потом кивает.

– Правильно. У нас было несколько общих предметов – а еще мы вместе боролись с людьми, которые считали себя лучше, чем остальная часть средней школы.

– Мне жаль, – бормочу я.

– Неважно. Это было давным-давно. – Он проводит рукой по длинным черным волосам и указывает на ноутбук. – Комп принадлежал Джасперу?

Я слегка ерзаю на мягком сиденье и бросаю взгляд на Шарлотту, но та не очень-то помогает. Настолько открытой, какой она была по отношению ко мне, она больше не выглядит.

– Да, – запоздало отвечаю я. В моем голосе звучат вопросительные нотки.

Эрик задумчиво кивает:

– Клэй рассказал мне об этом. Ты нашла то, что искала?

Откуда он знает, что я вообще что-то искала? И как получилось, что Эрик забрасывает меня неприятными вопросами, а не наоборот?

– Я… – начинаю я, а потом качаю головой и таращусь на поцарапанный корпус. – Нет, к сожалению, нет. Я кое-что обещала Джасперу, что вряд ли смогу выполнить. И меня это бесит, – тихо добавляю я, не глядя на ребят. – Но больше чем то, что я не сдержу обещания, я ненавижу саму мысль о том, что не смогу воплотить мечту Джаспера в жизнь. Эта история много для него значила. Он хотел закончить ее независимо от обстоятельств. Он хотел, чтобы я и другие люди прочитали ее. Но теперь никто и никогда ее не увидит.

Я обыскала его комнату. Дважды. Говорила с его родителями и друзьями. Просмотрела каждый файл и папку на компьютере. Ничего. Я просто не знаю, что еще делать.

– Мне жаль это слышать, – отвечает Эрик, и я думаю, что вижу неподдельное сочувствие в его взгляде. Сочувствие… и что-то еще, что я не могу правильно истолковать.

– Эрик! – прежде чем я успеваю задать вопрос, по всему кафе гулким эхом раздается голос баристы.

Он вскакивает.

– Наверно, торт готов. Мне пора. Было приятно поболтать с вами, – он машет нам на прощание, платит за торт и покидает кафе так же быстро, как и появился в нем.

Я перевожу взгляд с двери на Шарлотту, которая задумчиво листает страницы блокнота.

– Прости. Обычно я разговариваю о Джаспере только со своим терапевтом. И теперь с тобой, – добавляет она с робкой улыбкой.

– Все в порядке, – по-видимому, я не единственная, кто не очень ладит с Эриком, хотя он кажется хорошим парнем. А еще он встречается с Клэйтоном и выглядит так, словно может завоевать внимание любого человека или даже толпы за несколько секунд.

Шарлотта захлопывает блокнот, но не спешит мне его отдавать.

– Так плохо? – наполовину в шутку спрашиваю я. По правде говоря, я хочу сказать: как бы это ни было ужасно, оставь правду при себе. Я не хочу страдать. Я не знаю, что делать, если все, над чем я работала этим летом, подходит разве что для макулатуры.

Зрачки Шарлотты за стеклами очков расширяются, а потом ее лицо озаряет улыбка.

– Хейли, это здорово! Очень, очень здорово.

Я озадаченно моргаю:

– Что, прости?

Она кивает, постукивая пальцами по блокноту.

– Я закончила только первую главу, но очень хочу знать, что дальше произойдет с Эмико, сможет ли она спасти брата и защитить его от монстров. Я нашла несколько незначительных ошибок, но читается и правда хорошо. Думаю, если во второй главе расскажешь, что там с этими светящимися дверями, которые внезапно появляются, было бы… – она останавливается, когда замечает, что я просто молча пялюсь на нее. – Прости. Старая привычка. Я дружу с писательницей из Техаса, чьи тексты проверяю, прежде чем она их публикует.

– Ты… ты читаешь… рукописи? – я не могу поверить в то, что она мне сейчас говорит.

Ее щеки краснеют:

– Я всегда была хороша в языках. Раньше даже хотела стать преподавателем, но для этого мои знания недостаточно глубоки, а позволить себе колледж без стипендии я не могу. – Она рисует пальцами невидимые узоры на столе. – Так что в свободное время много читаю, обсуждаю книги с другими и… – Она резко поднимает голову. – Что ты на самом деле собираешься делать, когда закончишь?

Этим вопросом она застает меня врасплох. Я точно знаю, как хотел поступить со своей рукописью Джаспер. Какие у него были планы и цели. Кроме того, я знаю, что сделала бы для него, если бы нашла его историю. Но со своей собственной рукописью как поступить? Я хотела бы дописать ее для начала… в конце концов довести до логического конца. О большем я даже не думала.

– Ты обязательно должна опубликовать ее, Хейли. По моему мнению, эта история слишком хороша, чтобы прятать ее от мира.

Согласна, идея довольно-таки очевидная, но тем не менее я никогда всерьез об этом не задумывалась. Эта рукопись, слова, из которых она состоит, – нечто глубоко личное. Как и история Эмико. Не знаю, готова ли я поделиться ею с остальным миром. То, что я дала прочитать роман Шарлотте, было спонтанным решением. Я боялась этого, поэтому заставила себя быть смелой. Вот и все.

– Я не знаю… Может быть. Посмотрим, – добавляю я, не выдержав разочарования на ее лице.

– Прости. Я не хотела на тебя наседать и вообще ничего такого. Я в восторге от первой главы. Ты… может, дашь мне прочитать остальное? Просто чтобы я знала, как она продолжится. Только если тебе это не неприятно, конечно.

Несколько секунд я просто таращусь на нее. Я на самом деле не знаю, на что рассчитывала, но явно не на это. Тем не менее я ловлю себя на том, что медленно киваю. Потому что… честно? Мне нечего терять. Абсолютно нечего.

– Точно.

Кажется, она вся светится.