Царевич с плохим резюме

– А-а-а, – протянула Поля, – конечно, нет, с какой стати Крохиной мне презенты делать? Просто я в детстве восхищалась ее медальоном, вот и заказала себе похожий. Только он не открывается, и дворец выглядит иначе.

Алина взяла пустую чашку, подержала ее и вернула на блюдце.

– Я не поверила Полине, но беседовать с ней дальше о подвеске не стала. Потом она уехала. А через несколько дней заявилась милиция, уволокла в отделение Фокина с компанией. Все в отеле испугались, ждали, что сейчас в гостиницу менты нагрянут, но никто не пришел, персонал не допрашивали. Спустя некоторое время стало известно, что начальник отделения поменялся, пришел новый. Он там появился одновременно с нашим «завхозом». И закрутили гайки. Фарцовщики исчезли, мне запретили водить экскурсии, посадили на ресепшен переводить администраторам просьбы туристов. Мне все это не очень нравилось, я позвонила Геннадию Петровичу, хотела попросить его найти мне другую работу. Борзов не отвечал. Я неделю пыталась его найти, потом поняла – это бесполезно. И сама устроилась в школу преподавать английский. Интернета тогда не было, мобильных тоже. Про газеты вроде «Сплетни, скандалы» и не слышали. Крохиным я не звонила, но пятнадцатого октября решила их потревожить. Знала, что у Владимира Николаевича юбилей. Дома у них никто не ответил, меня это не смутило. Воскресенье, наверное, они уборкой занимаются, пылесос гудит, звонка не слышат. Или спустились в подвал, готовят там все к вечерней игре. Глава семьи никогда свой день рождения не праздновал, чаепитий с тортом не устраивал. Но в том году у него была круглая дата. Крохин мне помог и с жильем, и с работой. Я приехала в отель, где раньше работала, подошла к портье Лене, он мне потихоньку продал импортный мужской одеколон, сказал: «Возвращайся, все наладилось, у нас опять новый начальник, он, как Яков, нормальный мужик». Мы поболтали, и я отправилась по знакомому адресу. Иду по улице, где все просто родное. Молочная, булочная, книжный магазин, потом сквер, дом тринадцать, семнадцать, девятнадцать…

Алина потерла лоб ладонью.

– Остановилась, удивилась. А где же здание под номером пятнадцать? Нет его! Вместо старого четырехэтажного особняка постройки начала века – садик! Стою в растерянности. И сзади голос:

– Алиночка!

Оборачиваюсь, а это наша соседка со второго этажа, Инесса Львовна. Ей лет сто, наверное, тогда стукнуло. Она меня обняла.

– Давно не виделись, ты такая взрослая стала, красивая.

Я в полном изумлении спрашиваю:

– Где наш дом?

Инесса аж подпрыгнула.

– Ты не знаешь? Пошли, сядем на скамеечку.

И рассказала она ужасную историю.





Глава 32




Алина поежилась.

– Оказывается, в начале июня пару лет назад в доме, где жили Крохины, взорвался газ. Здание старое, перекрытия деревянные. Строили его на века, но взрыва оно не выдержало. Рвануло в подвале, там газ протек, ну и рухнули все этажи. Владимир Николаевич, Эвелина Антоновна и дети, которые у них тогда жили, – все погибли. А заодно и соседи на тот свет отправились. Квартир в доме было всего семь. Наша одна на первом этаже, на остальных по две. Повезло жильцам, которые на дачу с малышами уехали. Инесса Львовна оказалась в числе счастливчиков. Она в тот день ночевала у дочки, та на соседней улице живет. Руины дома быстро разобрали, на его месте разбили сквер. Ни телевидение, ни радио, ни газеты тогда ничего о таких трагедиях не сообщали. Инесса мне в красках живописала, как ночью пожарные примчались, «Скорая помощь», милиция. Все жильцы из соседних домов на улицу выбежали. Кто-то кричать стал: «Война! Нас бомбят!» Пожар, шум, паника. Инессе дважды повезло. Дочь у нее в тот злополучный день в ночь работала, а сынишка заболел. Вот и понадобилась бабушка. Это первая удача. Еще у дочки Инессы была собачка, ее приходилось выгуливать. Соседка Крохиных заснула у телевизора, очнулась за полночь, вспомнила про пуделя, вышла с ним ненадолго, и назад. Не успела Инесса подняться в квартиру, как раздался дикий грохот. Задержись она минут на пять, могла бы погибнуть, ведь мимо дома шла.

Алина сцепила пальцы рук в замок.

– Завершила она свой рассказ фразой: «Ужас прямо! Как вспомню Крохиных, деток, Лилю с третьего этажа, так до сих пор слезы лью, чтобы не рыдать, думаю о тех, кто жив остался. Людочка из пятой квартиры, Воронкин, Полина Крохина и ее жених». Вот я удивилась: «Она-то тут при чем? Поля давно ушла от приемных родителей».

Инесса сказала с укором:

– Верно, почти все улетели из гнезда, где их воспитали. Забыли приемных родителей.

Я молчу. Ну не рассказывать же старушке, что Эвелина мне сказала: «Алина! Мы тебе помогли, выкормили, выучили, в большую жизнь отправили. Теперь сама за себя отвечай. Если вдруг попадешь в беду, можешь обратиться за помощью к Владимиру Николаевичу. Но надеюсь, что этого не случится. Учись жить самостоятельно, ничего ни у кого не проси. Тебе никто не должен помогать, никто не обязан любить». Наверное, такое же напутствие и остальные воспитанники получили. Поэтому они и не спешили к Крохиным.

Райкина же говорила дальше:

– Полина тоже не приезжала в бывший дом, а в конце весны зачастила к Эвелине. Думаю, она замуж собралась, хочет посоветоваться. В день взрыва девочка жениха привела.

Алина покачала головой:

– Мне оставалось только удивляться ее рассказу. А Инесса дальше неслась:

– Я внука кое-как укачала, открыла окно, высунулась на улицу, дышу свежим воздухом. Ночь теплая была, лето, июнь, светло. Гляжу, по улице нашей идет парочка. Девушку я сразу узнала: Полина. А ее спутник был мне незнаком, молодой мужчина. Оба несли большие сумки, каждый по две тащил. У парня еще рюкзак был огромный. Чуть поодаль, у почты, стояла машина «Москвич», они в нее багаж сложили и назад пошли. Мне любопытно стало. Что они носят? Чей автомобиль? Ну и осталась я наблюдать. Парочка через минут десять опять появилась, снова нагруженная. Они так раза три-четыре ходили. Потом мужик сел за руль, Полина устроилась рядом, и они уехали. Меня осенило: Поля жениха Крохиным показывала, а они приданое дали. Удачно девочка устроилась, суженый обеспеченный, своя таратайка у него. Наверное, и квартира есть, и дача, свекор со свекровью богатые. Повезло ей. Я уж хотела спать лечь. И тут вспомнила: собачка! Пошла с ней на улицу. Вот как бывает. Мне повезло. Полине с женихом тоже. Задержись они на некоторое время, живыми бы не остались.

Алина умолкла.

– Соседка вам, случайно, номер того «Москвича» не назвала? – задала я вопрос, на который ожидала только одного ответа. И он прозвучал.

Хозяйка покачала головой:

– Нет. Инесса только восхитилась плюшевой игрушкой, которая лежала на полочке у заднего стекла. Автомобиль поехал и притормозил перед тем, как свернуть на центральную магистраль. Когда «Москвич» остановился, у игрушки загорелись красным светом глаза. Сейчас такой ерундой никого не удивишь, а в то время это была редкость! Инесса никак успокоиться не могла: «Так горели! Ярко! Красиво! Наверное, импортная игрушка. Разве у нас такую сделают».

– Вы с Полиной еще встречались? – поинтересовалась я.

– Нет, – ответила Алина.

– Судьбу своих друзей знаете? – продолжала я.

– Кого вы имеете в виду? – уточнила Крохина.


– Николая Фокина, Веронику… – начала я.

– Ах, этих, – отмахнулась дама, – они мне не товарищи. Фарцовщики, которые промышляли в гостинице. Я здоровалась с ними, могла поговорить о погоде. Кое-что у ребят покупала. Фокин мне, как своей, отдавал вещи за бесценок. Я уже сказала, что их загребли в отделение. Больше я никого не видела. Мало что могу рассказать о них. Да и много лет прошло, в памяти обрывки сведений сохранились. Вероника Крылова – дурно воспитанная девица, одетая как девочка-припевочка. С виду дурочка, а по сути нахалка. Язык без привязи, не стеснялась делать замечания взрослым. Художественно материлась. Этакий аленький цветочек из навозной кучи. Про Андрея Смирнова ничего, кроме того, что он родной брат Николая Фокина, сообщить не могу. Николай мне нравился, но потом я поняла – Царевич с плохим резюме мне не пара.

– Кто? – удивилась я.

Крохина усмехнулась:

– Гриша Колосов называл Фокина Царевичем. А про плохое резюме я сейчас придумала. В советские годы слова такого не существовало. Тогда говорили – «характеристика».

– Почему вдруг такое прозвище? – удивилась я.

– Вы про Царевича?

– И про резюме тоже, – добавила я.

Алиса открыла крышку чайника и встала.

– Сейчас еще заварю. Я с Григорием не общалась, просто здоровалась. Весьма угрюмый молодой человек был. Про то, что он именовал Фокина Царевичем, мне рассказала Галина Тимофеевна.

Я с трудом удержала вздох. Разговаривать с Алиной все равно что матрешку открывать. Сначала одна деревянная кукла вылезает, потом другая. То она говорит, что не поддерживала дружеских отношений с Колосовым, и тут же сообщает, что знакома с его матерью. Крохина словно услышала мои мысли.

– Галина ко мне неожиданно приехала. Без звонка. Я вечером с работы возвращалась, вошла в подъезд, а у почтовых ящиков фигура стоит темная. Испугалась я ужасно. Консьержки тогда не было, лампочка под потолком тусклая, а ну как это грабитель? Уже хотела на улицу бежать, и тут слышу женский голос:

– Вы Алина? Я мама Гришеньки. Пожалуйста, мне очень надо поговорить с вами.

Я не поняла, кто такой Гришенька, но успокоилась, подошла к женщине. Это оказалась мать Колосова. Ей мой адрес дали в гостинице, она туда пришла, чтобы найти приятелей сына. Григорий, по ее словам, пропал.

– Так, – протянула я, – вроде его задержали вместе со всеми.

Алина кивнула:

– Галина Тимофеевна сказала, что ей вообще ничего не сообщили. Долго рассказывала их семейную историю. Ее сестра Вера, женщина пьющая, родила Гришу и не очень заботилась о мальчике. Тот рос, как сорная трава. Галина, сестра Веры, стала заботиться о ребенке. Но генетику-то даже взрывом не уничтожишь. Гриша рос умным, но строптивым, называл Галину мамой, на вечно пьяную Веру внимания не обращал. А Галя старалась привить сыну сестры все доброе, да, видно, перегнула палку. Из подростковой строптивости Григорий устроился кочегаром в котельную, оборудовал себе там жилье. Домой забегал, иногда ночевал, на все просьбы Гали одуматься, пойти учиться, найти нормальную работу отвечал:

– Мать! Зачем мне это?

– Чтобы хорошо жить, сынок, – объясняла Галина.

– Мне и так отлично, – отмахивался юноша.

Потом у него появились деньги, он стал дарить маме Гале вещи. Она спросила, откуда бабки. Гриша послал ее подальше, обозвал «ржавой пилой», велел не лезть в его дела. В конце концов Галина смирилась с тем, что ничего не знает о парне. И когда он в очередной раз куда-то пропал, не ударилась в панику. Но спустя пару недель решила пойти в котельную, там работал какой-то кочегар. Он объяснил: «Григория уволили. Он давно здесь не появлялся. Где находится, не знаю». У Гали в голове закрутились страшные мысли.

Галина Тимофеевна побежала в отделение милиции, прорвалась к начальнику, упала на колени, взмолилась о помощи.

Мент проявил сострадание, велел Колосовой подождать в коридоре. Где-то через час ее вызвали в кабинет и объяснили:

– Григория задержали вместе с группой фарцовщиков у гостиницы. Спекулянты общались с иностранными туристами, вступали с ними в торгово-денежные отношения.

– Нет, нет, нет, – перепугалась Галина, – мой мальчик не такой.

– При обыске у Григория не нашли ничего, что могло свидетельствовать о его преступной деятельности, – вещал далее полковник, – опрошенные спекулянты подтвердили, что не знают Колосова. Тот пришел к гостинице с целью покупки сигарет импортного производства. Но сделка не состоялась, так как у вашего сына не хватило денег. Он стал торговаться и был задержан в ходе облавы. Поскольку Колосов хотел купить курево на рубли, не собирался совершать валютную сделку, не имел при себе долларов, пообещал никогда не позорить звание комсомольца, и, учитывая, что купить американские сигареты он решил впервые, Колосова после разъяснительной беседы отпустили. Он ушел домой.

– Но мальчика давно нет! – закричала Галина.





Глава 33




Начальник отделения вздохнул и перешел на нормальную речь:

– Галина Тимофеевна, Григорий хотел купить сигареты. Скажите спасибо, что у него не было валюты. И вообще ничего другого тоже. Надеюсь, неприятный опыт послужит ему уроком.

– Где мой сын? – заплакала мать, она же тетя.

Начальник пожал плечами:

– А мне откуда знать? Ищите по друзьям.

Галина Тимофеевна понятия не имела, кто друзья Гриши, она поехала в гостиницу, стала потихоньку всех расспрашивать. Портье назвал ей имена и фамилии Николая Фокина, Андрея Смирнова, Вероники Крыловой и, непонятно зачем, пристегнул к бравой компании Алину. Киоски «Мосгорсправка» тогда были в Москве повсюду. Адреса друзей Колосова узнала быстро. Крохина пожалела ее, угостила чаем, объяснила, что ни малейшего отношения к той компании не имеет. Галина Тимофеевна рассказала, какой хороший у нее мальчик, да вот угораздило его связаться с Царевичем. Алина не поняла, о ком идет речь, и Колосова пояснила: