Час льва

Калум скрестил руки на ее груди, удерживая девушку в своем захвате, и откинулся на груду подушек, переводя Викторию в полулежащее положение.

— Калум, нет.

— Да, — прошептал он ей на ухо. Он зафиксировал ее своими большими руками так, что она не могла двигаться. — Ты позволишь Алеку насладиться твоим вкусом. После этого мы будем иметь тебя столько раз, сколько нужно, чтобы опустошить тебя. И нас.

Его зубы сомкнулись на ее плече, болезненно и так эротично, что она застонала. Несмотря на сопротивление Виктории, сильные руки Алекса раздвинули ее ноги.

— Нет, Алек, я хочу, чтобы ты был внутри…

— Дай мне ее левую лодыжку, — прервал Калум.

Когда Алек подчинился, его брат схватил девушку за лодыжку и высоко поднял ее ногу, открывая Вик. Холодный воздух коснулся влажной кожи ее киски и внутренней стороны бедер.

Алек улыбнулся: ― Спасибо тебе, брат. Красива и открыта. — Он скользнул между ее ног, уткнувшись лицом в ее лоно. Пальцы мужчины кружили по ее лобку, раздвинули ее половые губки, натягивая плоть и раскрывая клитор. — Боже, ты прелесть, Злючка, и такая набухшая. — Когда он подул на нее, все чувствительные нервы воспламенились, и она выгнулась.

Мужчина издал рычащий смех.

— Твой клитор ждет, чтобы я поласкал его.

Алек скользнул языком по ней, медленно, горячо и влажно. Виктория подавилась криком и еще одним, когда его язык протолкнулся в ее вход, прежде чем скользнуть назад по тугому клитору. Ее ноги безудержно дергались, но Алек удерживал одну ногу на весу, а Калум — другую.

— Черт возьми, я хочу, чтобы меня трахнули. — Ее внутренности болезненно сжались, нуждаясь в большем, а поддразнивания Алека сводили ее с ума. — Придурки, — выплюнула она.

Когда Вик пыталась сесть, рука Калума обхватывала ее за талию: — У тебя было то, что тебе было нужно раньше, — пробормотал он. — Теперь мы будем наслаждаться нашей самкой… и ты примешь это. — Он накрыл свободной рукой ее грудь, мозоли царапали сосок.

Больше жара пронзило ее. Она зарычала: — Ты, чертов…

— Алек, пожалуйста, сделай ей выговор, — сказал Калум.

Зубы мужчины вцепились в ее колено, заставив вздрогнуть. Еще один укус. Следующий — на внутренней стороне бедра. Больно, только с каждой острой болью ее клитор сжимался всё сильнее, пульсируя от предвкушения. Губы Алека сомкнулись на обнаженном комочке.

— Аааа!

Ее бедра устремились вверх. Боже, его рот был таким горячим, его язык… Она была так близко…

Он отстранился, ублюдок.

Его язык спустился по ее губкам и втолкнулся во влагалище. Она бесконтрольно извивалась.

Алек остановился.

С низким гулом, который звучал как мурлыканье, Калум ласкал левую грудь девушки. Его пальцы перекатывали сосок, затем сжали, пока мышцы ее тела не начали напрягаться от боли, снова отпустили. Кончики его пальцев танцевали над изнывающей вершиной, посылая огонь прямо в ее киску.

Словно играя с огнем, Алек выводил круги вокруг ее клитора, а затем провел языком по напряженной вершинке, подводя ее прямо к краю.

О Боже, пожалуйста.

Алек поднял голову, и Калум перевел свое внимание на другую грудь, оставив первую опухшей и напряженной. Снова и снова.

Изысканная боль от Калума, невыносимое удовольствие от Алека.

Воздух казался густым и горячим, и всё, что делали эти мужчины, приближало Вик к кульминации, которую она не могла остановить. Не могла контролировать. Она дрожала в руках Калума.

Почти…

Калум поцеловал ее плечи: — Еще немного, но не дай ей кончить, брат. Я хочу, чтобы мы были внутри нее, когда она это сделает.

Алек усмехнулся: — Завтра она сделает тебе больно за это, ты же знаешь.

Укус в мочку уха заставил ее вздрогнуть.

— Она будет занята бегом.

Не успела Виктория спросить, что он имел в виду, как рот Алека сомкнулся на ее клиторе, жарко, влажно, его язык скользил вверх и вниз.

— О Боже.

Ее бедра напряглись, и он накрыл их рукой, удерживая Вик на месте. Все ее тело сотрясалось мелкой дрожью, нуждаясь… нуждаясь.

— То, что нужно, — сказал Калум.

Когда Алек сел, она застонала. Ее клитор казался слишком большим, болезненно распухшим. Когда Калум отпустил девушку, Алек взял ее за руки и потянул на себя.


— Мягкое женское тело. Очень мило. — Мужчина положил руку на ее затылок и поцеловал.

Его член был твердым под ней, прижимался к ее животу. Со стоном она извивалась на нем.

— Внутри меня. Сейчас.

Шериф фыркнул: — У тебя совсем нет терпения?

— Нет.

Черт возьми. Придется все делать самой. Вик двинулась, чтобы пронзить себя, ощутить головку его члена в своем лоне и…

— Еще нет. Поднимись, девочка, — сказал Калум.

Он приподнял Викторию, располагая над Алеком на руках и коленях, попкой вверх и слишком далеко от его члена. Она стиснула зубы. Черт возьми, ей нужно больше или она лопнет от желания.

Алек провел руками по телу девушки, погладил бедра, а затем обхватил задницу. К ее шоку, когда он раздвинул ее ягодицы, что-то холодное полилось между ними.

Смазка. Виктория напряглась. Они оба дразнили ее там, медленно растягивая от одного до двух или трех пальцев. Но если у него была смазка…

Вик подняла голову: — Подожди… Нет. Нет, Калум.

— Ты можешь сделать это, маленькая кошка, — сказал Калум.

Его палец скользнул в ее дырочку, безжалостно проталкиваясь сквозь тугое кольцо, пока руки Алека удерживали ее в неподвижном положении. Палец медленно двигался внутрь и наружу, задевая нервные окончания. Смущая ее. Инстинкты кричали о члене во влагалище, а не о чем-то… там. Это было неправильно.

— Калум, — скулила она. — Нет.

— Хорошая девочка, — пробормотал Калум и вытащил палец только для того, чтобы добавить еще один.

Два пальца, ничего необычного. Виктория опустила взгляд. Алек пристально наблюдал за ней. Он послал ей ободряющую улыбку. Когда Калум отстранился, девушка вздохнула.

Больше смазки охладило ее кожу, заставив снова вздрогнуть, даже прежде, чем Калум прижал головку своего члена к ее анусу. Скользко, но всё еще было больно, когда он толкнулся. Такой большой. Он растягивал и обжигал, а когда очень медленно вошел, Вик вздохнула.

Слишком большой. Не совсем боль — она знала, как справиться с болью. Ощущения были более… примитивные. Когда Калум наполнил ее, то, как будто лишил последней капли контроля, возводя уровень доминирования до максимума. Он не оставил ей ничего личного, сделал всё открытым для него. Он контролирует все, я — ничего. Каким-то образом осознание этого факта было более эротичным, чем всё, что она когда-либо чувствовала раньше.

Она чувствовала, как руки Калума поглаживают ее спину, ласкают: — Дыши, кариада. Прими меня всего.

Он толкнулся глубже. Вик опустила голову, чувствуя, как нарастает дискомфорт. Ногти впились в плечи Алека, и девушка застонала, ее разум наполнился растерянностью, возбуждением и болью.

Наконец Виктория почувствовала, как Калум прижался пахом к ее ягодицам. Он внутри.

— С тобой всё в порядке, маленькая кошка? — тихо спросил Калум.

Его руки заменили руки Алека на ее бедрах. Мужчина очень медленно входил и выходил из нее, эта нежность не сочеталась с его неумолимой хваткой на ее бедрах.

Абсолютно растерянная, она всё равно кивнула, чувствуя себя… захваченной. Уязвимой. Испуганной и взволнованной тем, что они будут делать дальше. Ее зад горел, подавляя любые другие ощущения, и дрожь пробежала по ее позвоночнику, от осознания, что Калум глубоко в этом темном месте.

Когда она задрожала, Алек нежно обхватил ладонями лицо Виктории. Его темно-зеленый взгляд был наполнен жаром, но таким заботливым, что слезы потекли из ее глаз.

— Брат, — сказал Калум, — почему бы тебе не дать ей кое-что еще, прежде чем ты начнешь?

Алек улыбнулся: — Хороший план.

Пальцы одной руки шерифа запутались в ее волосах, удерживая ее лицо рядом с его лицом. А свободная рука направилась вниз по телу девушки прямо к ее киске. Окунув палец во влагу ее лона, Алек стал кружить им по клитору, дразня до тех пор, пока комочек не набух, затмевая любые другие ощущения.

Виктория попыталась качнуть бедрами, но была закреплена членом Калума глубоко внутри нее и удерживающими ее на месте руками. Девушка задрожала, когда возбуждение начало возрастать. Ее внутренности сжались, желая, чтобы ее трахнули, но в ее заднице был член. Это чуждо и неправильно.

— О, Боже, я не могу это принять.

В глубоком баритоне Калума слышалось удовольствие: — Ты сможешь, кариада. Для нас.

Палец Алека обвел ее вход, — Ты готовая и влажная, Злючка, — пробормотал он, и ее глаза расширились, когда его эрекция коснулась входа в ее влагалище.

— Нет.

Она уже была слишком наполнена. Виктория пыталась отстраниться, но Калум был неподвижен позади нее. В ней. Ее ноги оседлали бедра Алека, держа ее киску открытой. Крепкие руки Калума напряглись на ее бедрах, полностью обездвижив девушке — и послали еще одну волну тепла через нее.

Алек продвинулся всего на пару сантиметров, и она задохнулась от ощущения наполненности. Когда головка его члена скользнула дальше, горящие нервы от проникновения Калума соединились с искрами от медленного скольжения Алека. Всё внизу пульсировало и горело.

Алек двигался медленно, преодолевая сопротивление ее плоти, но не останавливаясь.

Виктория застонала. Растяжение ее заднего прохода, ошеломляющие ощущения от того, что ее взяли два члена, жесткие руки, удерживающие ее для их удовольствия. Это было слишком. Казалось, что каждый нерв рвался в разные стороны.

— Тише, маленькая кошка, — пробормотал Калум. — Сделай вдох.