Час льва

— О Боже, ты…

Мужчина наклонился вперед, обхватив рукой ее бедро. Он положил руку на ее киску. Вик вздрогнула, когда Калум безошибочно нашел ее клитор, полностью обнаженный, поскольку член Алека держал ее складки открытыми. Его скользкий палец тер сначала с одной стороны налитого кровью клубка нервов, а затем другой, пока голова Виктории не начала кружиться.

Она пошевелилась, стараясь получить всё и сразу. Алек ласкал ее грудь, дразня соски, скручивая их между пальцами, посылая новую волну жара по телу. Внутренние мышцы девушки сжались вокруг двух членов, это было так необычно, так странно, больно и всё же превратило ужасающее удовольствие в ошеломляющее ощущение. Слишком много наполненности внутри, ее клитор гладили, соски сдавлены. Вик сжала ладони в кулаки, когда всё внутри вспыхнуло, даже боль превратилась в удовольствие.

— Сейчас, Алек, — зарычал Калум, и он впервые пошевелился, почти вытащив свой член из ее попки.

Пустота. Затем, он скользнул обратно, притягивая девушку к себе и почти снимая с члена Алека. Другая полнота, новая пустота. Руки Алека сжались на ее бедрах и потянули Вик на себя, а Калум выскользнул.

Они контролировали ее, перемещая вперед-назад между ними. Их толчки становились все сильнее, даже когда она дрожала. Удовольствие было слишком сильным, чтобы его вынести. Кульминация накатывала, словно танк, сокрушая ее разум под массивной волной ощущений.

— О Боже, о, блять, оооооо.

Она услышала себя, но это не имело значения, поскольку всё вокруг растворилось. Ее мир развалился на части, жестокое неудержимое удовольствие трясло ее, как тряпичную куклу. Минуту спустя Калум жестко погрузился в нее и кончил, и Вик почувствовала, как его горячее семя наполнило ее.

Затем Алек насадил ее на свой член и зарычал, дернувшись внутри нее и посылая еще больше волн удовольствия, сотрясающих ее тело.

Виктория тяжело дышала, ее душили рыдания. Дрожащие руки разжались, и девушка рухнула на грудь Алека. Мужчина сомкнул руки на ее талии: — Повернись, брат.

Калум прижался к Вик и перевернул их на бок. Братья держали ее зажатой между собой, оба всё еще глубоко внутри ее тела. Успокаивающие, но дающие защиту и поддержку.

Алек поцеловал девушку в губы, используя свои большие пальцы, чтобы вытереть слезы с ее щек: — Тише, детка, тише.

Прижав ее спиной к своей груди, Калум крепко обнял Викторию. Его руки обнимали, не позволяя разбиться вдребезги. Он напевал что-то в ее волосы, тихо урча от удовольствия и успокаивая.

Вик никогда не чувствовала себя такой уязвимой, такой потрясенной… Такой желанной.

Глава 24





Глава 24




Виктория открыла глаза, ощущая пьянящий аромат кофе. Уже утро? Ночь закончилась.

Боже, судя по тому, как были затуманены события прошлой ночи, она чувствовала себя так, словно напилась.

В какой-то момент они покинули комнатку наверху и спустились вниз в главный зал таверны. Виктория заметила Хизер в холле. Подруга помахала ей рукой и засмеялась, когда Алек и Калум потащили девушку в сторону пещеры. Мужчины раздели Вик догола и вытолкнули в морозную ночь, пока она осыпала их проклятиями.

А затем… — Виктория вздохнула. В облике пум они резвились в лунном свете, гонялись друг за другом по горам и долинам, валялись в снегу и бежали нога в ногу: Калум справа от нее, Алек — слева. Мир казался прекрасным… волшебным.

Но наступило утро. Волшебство кончилось. Назад в реальность.

Вик высунула нос из теплого кокона одеял и почувствовала, что в комнате было прохладно. Может, стоит подождать еще часик. Наверняка, кто-нибудь из ребят подложит в камин полено побольше.

— Она проснулась, — раздался голос Алека.

— Полагаешь, она присоединится к нам сегодня хотя бы до захода солнца? — сухим тоном осведомился Калум.

Блин, вот что значит давление со всех сторон. И это работает, черт побери. Виктория откинула одеяло и вздрогнула, когда холодный воздух коснулся кожи.

Парни сидели за маленьким столом, одетые только в джинсы. Боже, ей вообще когда-нибудь надоест смотреть на них? Широкая мускулистая грудь Алека была покрыта золотистыми волосками. Шелковистые волосы на груди Калума обрамляли его точеные мускулы. Пальцы девушки буквально покалывало от потребности прикоснуться… до тех пор, пока Вик не увидела красные царапины на груди у своих мужчин, следы от укусов на их плечах.

Неужели это сделала она?

Вспыхнув, она перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в подушку. Каждое движение отзывалось болью во всем теле. Мышцы на ногах ныли от забега по чертовым горам. Грудь была чувствительной и припухшей, как и интимные местечки внизу. Вик ощущала жжение в попке, словно память о том, как ее брал Калум.

Внезапно воспоминания о минувшей ночи вернулись с ужасающей ясностью. Сначала Вик переспала с Калумом, затем… она позволила Даниэлю затащить ее наверх. Она хотела его, по крайней мере, какое-то время. И парень по имени Зеб… Твою мать!

Она вела себя как нимфоманка и не была уверена, стоит ли винить себя за то, что пошла наверх с Даниэлем и Зебом или что отказала им. Черт. Неужели Калум и Алек поверили, что небезразличны ей, после того как она охотно флиртовала с другими мужчинами? Пускай Зеб и сказал Алеку, что ничего не было, с чего бы Алеку верить ему? Могла ли она сказать им, что раньше не понимала разницу между понятиями «трахаться» и «заниматься любовью»? Разве не убого звучит?

Но это была правда. Потому их связь не была всего лишь физиологией. Секс с Алеком и Калумом затронул всё: ее чувства, душу и разум. Словно целый оркестр против звучания одинокого пианино, сменивший нежную мелодию на нечто насыщенное и необъятное.

Но как, черт возьми, ей объяснить это?

Виктория со вздохом завернулась в одеяло и поднялась. Не в силах смотреть в лицо своим мужчинам, она протянула руки к огню.

— Виктория? — позвал низким голосом Калум.


Не оборачиваясь, девушка покачала головой.

— Говорил же, ей будет неловко. — Звук шагов Алека приближался. И с каких пор она может различать их с Калумом по походке? — Злючка? — мужчина положил руки ей на плечи и, когда она не ответила, прижал девушку к своей груди. — Думаешь о вчерашней ночи?

Ладно, она храбрая. Она не маленькая девочка, которая не может отвечать за свои действия. Она совершила проступок — проступки — и настало время платить по счетам. Глядя на огонь, Виктория призналась, — Я почти переспала с Даниэлем. И Зебом.

Услышав вину в голосе Виктории, Калум закрыл глаза. Его брат был прав. Это не просто неловкость. Она чувствовала, что сделала что-то не так. Мужчина пересек комнату. Один взгляд на Алека, и тот развернул Викторию от огня лицом к нему.

Ее нижняя губа подрагивала, но взгляд был ровным, и Калум мог только восхищаться ее мужеством. Он никогда бы не смог полюбить ее сильнее.

— Я пошла наверх с Даниэлем и с Зебом. Ничего не произошло, но… Я этого хотела. Сначала. — Девушка отвела взгляд и вновь посмотрела на него. — Вы двое… не уходили ни с кем другим. А я пошла.

— Разве Хизер вчера не разговаривала с тобой? — спросил Алек, поглаживая ее по руке.

Вик кивнула. Калум нахмурился. Хизер пообещала, что всё объяснит. Он мог сделать это сам или Алек, но братья решили, что подруге Виктория поверит быстрее, чем двум мужчинам, страстно желающим ее. Что бы она подумала, скажи они ей: «Можешь спать с кем захочешь, особенно с нами двумя — так поступают все оборотни. Честно».

— Хизер рассказала тебе, что происходит во время Сбора?

— Ага, — Вик закусила губу. — Но вы двое не…

Калум подошел ближе и погладил Вик по щеке: — Когда у самки начинается течка, потребность соединиться с самцом не поддается контролю, кариада. Твои инстинкты говорят тебе спариваться, найти лучшего самца. Или с тем, кто больше тебя привлекает. Ограничиться одним — или даже двумя — невозможно, только если ты не связана.

Когда ее лоб прорезала морщинка, напряжение внутри мужчины ослабло. Вик сначала думала, а не действовала.

— Но вы двое… — повторила она.

Он взглянул на Алека, и его сладкоречивый трусливый братец дернул подбородком, призывая Калума продолжить.

— Мы и, правда, не присоединились к другим, — на губах мужчины появилась… улыбка. — У самцов не бывает течки. Запах женского возбуждения — всё, что нам нужно. Но с годами желание спариваться с каждой заинтересованной самкой начинает угасать. Мы с Алеком больше не детеныши, и мы очень сильно любим тебя. Прошлой ночью ты единственная, кого мы замечали.

Блеснувшие в ее глазах слезы шокировали. Вызвали ужас. Что он сказал не так?

— Ты… тоже мне нравишься. И Алек. Но я всё равно пошла наверх с…

Алек заключил девушку в свои объятия и уселся на одеяла: — Ты его не слышишь. Замолчи и слушай, Злючка.

Вик напряглась, встретившись взглядом с Алеком, но потом вздохнула: — Ладно. Слушаю.

Калум сел рядом с ними. Он поцеловал ее запястье, чувствуя легкое биение пульса: — Чтобы наш вид выжил самке необходимо спариваться со многими, Виктория. Мы понимаем это. Мы чтим традиции. Сбор — не только дань природе, но еще и традиция.

— Я точно нигде не облажалась? — Виктория прикусила губу. Сейчас она выглядела совсем как маленькая девочка, и Калум подумал о том, какими прелестными будут ее дети. — И, — продолжила девушка, — ни один из вас на меня не злится? Ни Даниэль, ни…

Алек хмыкнул: — С чего бы нам на тебя злиться? Ты не можешь идти против природы.

— И правда не злитесь, — произнесла девушка удивленно. — Ладно. Хорошо.

Она запрокинула голову, чтобы поцеловать Алека, а затем его брата.

— Мне это было очень нужно, — пробормотал Калум. — Я беспокоился.

— Я тоже. — Виктория глубоко вздохнула.

— Ты желала других мужчин, но сдержалась. Это показывает, что у тебя появилась привязанность. К нам.

Калум кивнул Алеку. Брат нежно уложил Викторию на одеяла и пошел рыться в своей сумке, которую брал с собой в горы.

Сосредоточившись, Калум продолжил: — Некоторые пары создают семьи, похожие на человеческие браки.

— Хизер мне рассказала. И что иногда в них больше, чем один мужчина и одна женщина. — Вик уставилась на свои руки. — Я была рада, потому что я… я…

Сердце Калума глухо билось в груди: — Потому что?

Виктория уставилась хмурым взглядом в пол, а затем посмотрела на мужчину, сжав руки в кулаки: — Почему это так тяжело сказать? — она сжала губы, вскинула подбородок, напоминая Жанну Д’Арк, идущую на костер. — Ладно, слушай, я люблю тебя. И Алека. Вас обоих.

Девушка прижала руку к груди, стараясь отдышаться.

Калуму потребовался весь его контроль, чтобы не взять ее прямо сейчас. Алек наконец вернулся — медлительный ублюдок — и протянул Калуму обручальный браслет, оставив себе еще один. Мужчины преклонили колени, встав плечом к плечу, как и были всю жизнь. От ощущения правильности происходящего у Калума сдавило горло.

Глаза Виктории расширились: — Что…

Алек прочистил горло, его глаза подозрительно блестели.

— Вик. Мы любим тебя, мы оба любим тебя. И…