Час льва

«Три». Под марлевой повязкой, следы когтей Лахлана на ее спине и боках выглядели красно-белым пособием по уроку геометрии, в котором параллельные линии не пересекаются. Ну, разве не миленькие из выйдут шрамы? Но они хотя бы не были заражены.

«Четыре». Девушка сделала глубокий вдох и застонала, когда невидимые ножи пронзили ее левую сторону. «Трещины ребер». Увы, от них нет другого лекарства, кроме времени. И мести. Вик с нетерпением ждала матч-реванш с обезьяной, именуемой Свэйном, она рассчитывала при встрече пнуть его по ребрам.

«Пять. Правое колено болит, но спасибо тебе, Боже, она может опереться на него и не упасть, как это случается у калек с судорогами. Я жива. Жизнь — прекрасна».

Пока шла через спальню, Вик фыркнула от смеха. Обои купил тот же маньяк, что и занавески. На стенах олени и лоси блуждали по лесу, словно дикие Бэмби (прим.: олененок — персонаж мультфильма студии Disney).

— Вам бы лучше надеяться, что львы останутся на занавесках, иначе вы станете завтраком, — предупредила она травоядных, а потом покачала головой. Достаточно плохо уже то, что она разговаривает сама с собой. «Разговор со стеной?» Следующая остановка — психушка.

Душ очистил ее разум. Вик проигнорировала радужную форель, плавающую вдоль нижней части голубой занавески для душа. Слава Богу, солнечной кухне и гостиной не хватало одержимости дикой природой. Кофе не хватало тоже.

— Нужно пройтись по магазинам. — Она ничего не сможет сделать без полной загрузки кофеином и ибупрофеном от боли и лихорадки.

Во-первых, ей нужно позвонить руководству. Старик начинал психовать, если не знал, где его агенты, даже если они на больничном. Сев за кухонный столик, девушка достала телефон и набрала номер.

— Уэллс. — Голос низкий, но настойчивый. Типичный Уэллс: говорит тихо, а затем выпотрошит острым ножом.

Не так просто угадать, ответит ли он на звонок именно сейчас. Она бы предпочла голосовую почту — электронный голос никогда не задавал неудобных вопросов.

— Сэр. — Тон безразличный, словно это просто уведомление. — Я уезжаю из города и отправляюсь в горы. На некоторое время.

— Какие-то проблемы, Морган?

— Нет, сэр. Ну, если подумать… — отличное вступление, не слишком навязчиво, — вообще-то, есть кое-что.

— Продолжай.

Здесь уже сложнее. Черт возьми, она никогда не лгала ему, и делать это теперь, словно сыпать соль в открытую рану.

— Я выпивала со старым приятелем из Афганистана. Он рассказал мне о бывшем морском пехотинце по имени Свэйн.

— Свэйн. — Она услышала скрип ручки, когда он записал имя, более дотошный, чем проктолог, Уэллс записывал все. Чертовски раздражает на первых порах, пока ты не узнаешь других людей, часто забывающих важные вещи… как один дебил в прошлом году, который забыл GPS координаты цели, отчего умер ее лучший друг. Она сглотнула. «Держись курса, солдат».

— В чем проблема, я предполагаю, она связана с этим человеком? — спросил Уэллс.

— Похоже, он издевается над бездомными, используя контакты в полиции для прикрытия. Не очень хорошо, когда такой «травмированный» морпех разгуливает по Сиэтлу.

После нескольких скандалов и драк, связанных с демобилизованными солдатами, военные ходили на цыпочках. Пусть даже это не в компетенции Уэллса, но он все равно что-то сделает.

Послышалось ворчание:

— Нет, это не хорошо. Имя твоего друга…?

— Я не скажу, сэр. Не хочу нарушать конфиденциальность.

Тишина. Она знала, о чем он думает. Долг своей стране перевешивает любую другую лояльность, даже в отношении ваших друзей. Но она дала обещание Лахлану. Если оборотни не опасны, она не сдаст их под прицел Уэллса.

— Ладно, сержант. Я не в стране, но займусь этим, когда вернусь.

Несмотря на боль, Вик улыбнулась. Рассказать Уэллсу — это словно натравить питбуля на пуделя.

— Благодарю вас, сэр. Я буду на связи. Хорошего…

Связь прервалась. Уэллс никогда не прощался. Он считал это проклятием и берег слова прощания для своих врагов.

— Прощай, Свэйн, — сказала она весело. — Прощай, «Мистер Сволочной Костюм». «Расставание — сладкая печаль» * (отсылка к строчкам Шекспира из «Ромео и Джульетты»).

Да уж, если кто и сможет найти этих парней, то только Уэллс. В первый раз она увидела его, когда делала приседания, в попытке избавиться от гнева за отлучение ее от боевого задания. Она посмотрела на этого человека. Старше ее отца. Острый нос, льдисто-голубые глаза, хорошо-сшитая одежда, словно какой-то английский аристократ. Он смотрел на нее минуту и слегка улыбнулся.

— Я слышал, вы хотите присоединиться к боевым действиям в Ираке.

Она замерла в полуприседе, когда он сказал:

— Если вы не против носить гражданское, я могу пообещать вам все опасности, какие вы только захотите, ваша работа будет иметь большое значение. — Он убедил ее своими заключительными словами. — Я нуждаюсь в вас, Морган.

Он сдержал свое обещание тогда и в дальнейшем всегда держал свое слово. Вик спокойно могла оставить похитителей ему.

«Время пройтись по магазинам». Но когда девушка встала из-за стола, боль просто разорвала ее голову. Затем головокружение начало высасывать ее сознание. Откинувшись на стуле, она покачала головой. «Ох, это совсем не хорошо. Твою мать, она что, сдохнет, как та старуха?»

Когда Вик добралась до гостиной, пот покрывал ее кожу, словно она побывала в долбаной пустыне. Ее ноги подкосились, и она ударилась о жесткий пол. «Господи!» Ей было настолько больно и плохо везде, что она не знала на чем сосредоточиться в первую очередь.

«Просто пристрелите меня».

«…Господь, узри же Раба Своего! Плохие вещи приходят, чтобы пройти.


Нет тепла в лучах полуденного солнца, ни здоровья в придорожной траве.

Наполнены болезнью его старые кости, растут и множатся его мучения.

Поторопись, Господь, и Молнией Своей даруй ему освобождение». (Редьярд Киплинг, из стихотворения His Apologies)

Спустя минуту без движения, она застонала и попыталась пошевелить ногами. Ее чуть не стошнило, желчь заполнила рот. Укус веркошки — это не для слабонервных.





Глава 3




«Так, так, так» — подумал Алек, прогуливаясь по центральной улице. — «Неожиданная встреча, и весьма приятный подарок».

Напротив книжного магазина стояла хорошенькая девушка, которую он практически арестовал на прошлой неделе. Поскольку Алек никуда не спешил, то он засунул руки в карманы и прислонился плечом к уличному столбу, чтобы насладиться видом. Казалось, длинные и волнистые каштановые волосы просто умоляли зарыться в них пальцами. Шелковистые пряди струились по спине до округлой попки, которая, кстати говоря, отлично бы разместилась в его ладонях.

Легкий ветерок, взъерошил волосы девушки и принес ему запах болезни — немного едкий, но сладкий. Она действительно была больна. Это заставило Алека задуматься…

В течение последних нескольких дней, он неоднократно проезжал мимо ее дома. Листва облепила лобовое стекло и капот ее машины. Если бы свет в окнах дома не перемещался, загораясь, время от времени, в разных комнатах, он бы подумал, что девушка умерла. Поэтому сейчас большим облегчением было увидеть ее на улице, вполне живой.

Даже когда девушка так невинно рассматривала витрину книжного магазина, она заставляла его инстинкты дергаться, словно мышь, увидевшую в кустах волка. Он пробил ее имя по базе данных, но ничего не нашел. Черт, не всплыло вообще ничего. Если она получила травмы в процессе уличного грабежа или ее попросту избил муж, она не сообщила об этом в полицию.

Или опять же, она, возможно, не невинно осматривала здание, а для того, чтобы проникнуть внутрь. И похитить почитаемую Торсоном классику или хотя бы любовные романы, так обожаемые девяностолетней мисс Эванжелин.

Он не мог допустить подобного рода преступления в своем тихом городке. Как преданный служитель закона, он должен был предпринять меры. Алек оттолкнулся от столба и стал сокращать расстояние между ними, по-прежнему наслаждаясь видом ее попки. До тех пор, пока не поднял взгляд вверх.

Девушка изучала свое отражение в витрине магазина. Господи, помоги ему. «Как долго она наблюдала за ним, пока он пялился на ее задницу? Или она только сейчас его заметила?»

Она обернулась к нему, и совсем не дружелюбное выражение на ее лице убило последнюю надежду.

«Насколько нагло это было с его стороны? Добрый день, я не мог не восхититься вашей задницей?» Скорее всего, она принадлежала к тому типу женщин, которые не оценили бы подобного рода честность. Вместо этого он протянул руку:

— Мы встретились снова, мисс Вэйверли. Как ваши дела?

Она больше не выглядела настолько взволнованной, как в их прошлую встречу. Ее ярко выраженная неприязнь могла любого заставить комплексовать.

— Добрый день, шериф. — Она не ответила на его вопрос, пытаясь «свернуть» разговор.

Это могло бы сработать… если бы он был кем-то другим, а не Алеком МакГрегором, который славился умением находить нужные слова в любой ситуации.

Он слегка наклонил голову:

— Хорошо, что вы не говорите: «я в порядке», поскольку вы не выглядите как человек, который в порядке.

И это был не бред. Она выглядела просто ужасно. Бледность превратила смуглый оттенок ее кожи почти в желтый. У нее были темные круги под глазами. Девушка явно скинула несколько килограмм, а на исхудавшем лице, словно валуны на лугу, выделились ее высокие скулы.

— Вам нехорошо?

Несмотря на явное раздражение, которое промелькнуло в ее взгляде, она вздохнула и ответила:

— Вероятно, я где-то подхватила грипп. Сегодня первый день, как я выбралась из постели.

— Да, это проблема. Незнакомый город, и некому позвонить с просьбой о помощи.

Алек не заметил других машин около дома, который она арендовала.

— Я справилась, — сказала она со вздохом и добавила совершенно неискренне, — спасибо.

Девушка отвернулась и снова направила свой взгляд на книжный магазин, надеясь, что он поймет намек и уйдет.

К сожалению, он не был подкован в нюансах вежливого общения. Алек прислонился к стеклянной витрине:

— Вы прямо сейчас планируете проникновение в книжный магазин? Хотите продолжить криминальную жизнь?

— Слушайте, я не пыталась незаконно проникнуть в тот дом. Я его арендовала, помните?

Он почесал шею, изображая удивленный вид:

— О да, я совсем забыл об этом.