Черный легион

Принцесса пожала плечами.

– Хорошо, ты можешь называть меня Тэя.

Богиня зябко куталась в меховую накидку, продолжая буравить гостью холодными, чуть прищуренными почти черными глазами. Она повернулась в сторону выхода во внутренние помещения дворца и коротким жестом пригласила пленницу идти за собой. Силовая штора ненадолго приоткрыла узкий проход в стене, и обе девочки оказались в мягко освещенном коридоре, ведущем в покои богини.

– Тэя. Как мило. Обычная маленькая девочка. Будущая правительница королевства Трон. Я даже в чем-то завидую тебе. Пройдет немного времени, и ты перестанешь заниматься поисками справедливости. Папа с мамой подберут тебе подходящую партию, какого-нибудь барона или просто богатого, перспективного, хорошо воспитанного и ухоженного сопляка. Ты нарожаешь ему детей, маленьких принцесс и принцев, будешь по вечерам рассказывать им сказки о тех далеких временах, когда воплощенное зло сеяло хаос в твоем королевстве, а рыцари отважно рубили головы порождениям мрака. Потом они вырастут и станут во главе корпораций, планет и конгломератов. И что, по-твоему, они будут делать? Выкармливать из бутылочки бездомных слепых котят?

Тэя внимательно слушала хозяйку гранитного подземелья и искала. Искала приемлемый вариант ответа, как приемлемый для себя вариант будущего. Они присели на широкие пуфы перед низким столиком с прозрачной столешницей, сервированным огромным блюдом с разными фруктами, некоторые из которых принцессе не были известны.

– Власть не всегда жестока. Вернее, она жестока тогда, когда бессмысленна и бездарна.

Анна хихикнула. Смешок получился какой-то натянутый и с хрипотцой, словно карканье вороны, прыгающей возле мусорной кучи.

– А что ты называешь властью? Или ты думаешь, что это президенты, короли, банкиры, диктаторы и генералы? Как ты заблуждаешься, милая. Власть рождается там, где дворник выгоняет на улицу бездомного. Там, где старший брат дает пинка под зад младшему назойливому родственнику. Там, где строгая и чопорная торговка, хозяйка лавки, оттягивает за волосы юношу-подмастерья. Власть – это не сияющие высоты Олимпа, это люди. Обычные смертные, жадные, глупые и испуганные люди. Которые ищут совершенства в богатстве, а самовыражение – во вседозволенности, то есть там, где их не может быть. Власть начинается за завтраком, когда лакей забывает вовремя подать к столу твой любимый десерт. Тебе обидно? Тебе хочется отчитать и унизить нерадивого слугу? Добро пожаловать во власть, дорогая моя. Обида – лучшее оправдание жестокости, а покорность – лучшее оправдание исключительности. Ты ведь понимаешь, о чем я? Ты стоишь на шахматной доске своей судьбы и думаешь, что командуешь армией? На самом деле ты одна, остальные фигурки – лишь плод твоего воображения.

Тэя поняла, что внезапный переход на шахматную тему не случаен. Так вот, значит, что послужило причиной встречи. Богиня просто боялась, что столкнулась с новой конкуренткой на мировое господство. Как банально и обыденно. Прожить не одну тысячу лет и опять все свести к одному и тому же.

– Человеческие пороки существуют не потому, что кто-то рождается плохим, а кто-то хорошим. Ответные реакции психики на те или иные внешние обстоятельства обусловлены базовыми инстинктами, сформированными в результате тысячелетий борьбы за выживание. И стремление к доминированию отнюдь не единственная черта в длинном списке характеристик, имеющих две противоположные стороны…

Анна еще раз внимательно заглянула в глаза принцессе и коротко кивнула:

– Да. Может, расскажешь мне тогда, зачем ты на самом деле сейчас сидишь передо мной?

Тэя почувствовала, что отнекиваться бессмысленно, ее собеседница оказалась более проницательной, чем она предполагала. Что такого богиня рассмотрела в ее глазах? Анна однозначно дала понять, что комбинация с шахматами, следствием которой стало похищение, не являлась для самой принцессы неожиданностью.

– Отец всегда говорил мне, что, прежде чем уничтожить врага, нужно попытаться его понять. Я думаю, мне это удалось. Уже много столетий тобой движет страх. Парадоксально, но фактически бессмертное существо все свое могущество употребило лишь на то, чтобы сохранить бессмертие. Мне жаль тебя…

Анна Сея резко дернулась, она хотела влепить пощечину этой глупой и взбалмошной девчонке, но в последний момент рука застыла в нескольких сантиметрах от лица Тэи.

– Можно подумать, твой отец только тем и занимается, что машет мечом на поле брани. Впрочем, в этом он прав. Если бы ты была одной из нас, ты бы вела себя иначе. Да и твои глаза… Хотя современные технологии позволяют выбрать любой цвет не только глаз, но и всего остального… Тебе не под силу подчинить себе ИССАИ.

Она грациозно поднялась с пуфа. Визит был завершен. Тем не менее богиня проводила пленницу обратно в зал приемов, и в ее руке неожиданно звякнул маленький хрустальный колокольчик. Вошел офицер сопровождения и остановился, едва переступив порог. Анна разочарованно махнула рукой в сторону принцессы:

– Увести.

Но когда она уже собиралась покинуть зал, молодой боец упал на колени и, опустив голову, произнес:

– Прошу простить меня, мать богиня! Будет ли мне дозволено говорить?

Анна удивленно, словно только что заметила этого мальчика у дверей, и несколько жеманно подняла брови:

– Ну?..

– Прошу оставить заложницу в расположении Ордена. – Мастер крыла продолжал смотреть на каменные плиты пола. – Ее статус позволит нам получить преимущества и провести переговоры с агрессором на наших условиях.

Богиня скривила юное лицо:

– Я знаю. Но мы не будем вести переговоры. Девчонку вывезти на Слим. Действуй. – И, не дожидаясь, пока Юджин поднимется с колен, легкой походкой засеменила прочь.

«Влюбился, что ли?.. Так она же ему не ровня, да и мала еще. Соплячка». Дочь банкира и королевы? Чем-то этот факт напрягал. Что-то здесь было не так… Анна отмахнулась от собственных мыслей, шмыгнула в проем, который тут же накрыла волна теплого воздуха, рассеченного силовой завесой, и направилась к лифту, ведущему в самое сердце цитадели. Туда, где ее ожидало великое будущее.





Блокада




Голодный Удав, адмирал Шестого флота Российской империи, вытянув ноги перед собой, восседал в капитанском кресле рейдер-стратега Детей Гнева «Длинное Копье» и рассматривал голограмму подотчетного сектора галактики, испещренную многочисленными маркерами. Вот уже три дня флот блокировал все подходы к звездной системе Парма, но пока не решался предпринять активные действия по одной простой причине. Единственной силой, способной проникнуть в систему и атаковать неприятеля, были легкие истребители и десантные боты. Но ни те ни другие не были способны атаковать целую планету без поддержки основных кораблей флота. К такой ситуации не только сам адмирал, но и штаб готовы не были. Нет, штабная БИУС просчитала, конечно, несколько тактических вариантов, но все они давали слишком большой разброс вероятностей завершения операции вторжения. При этом бо́льшая часть вариантов не могла предоставить гарантий положительного исхода атаки, а остальные в своих худших прогнозах предполагали почти полное уничтожение атакующей группировки либо полное уничтожение системы вместе со звездой. Для корректного расчета требовалось больше данных, но и с этим пока не клеилось. Подошедшие к системе под прикрытием рейдеров фрегаты разведки выпустили несколько серий зондов, и тут началось такое, что в двух словах и не передать. По фрегатам прямо из пустоты был открыт беглый огонь из трех лучевых орудий. Зафиксировать цели БИУС не смогла, ответный огонь в ручном режиме в сторону визуально наблюдаемых траекторий импульсов результата не принес. Фрегаты отошли под прикрытие рейдеров, и огонь прекратился.

Время от времени десант перехватывал небольшие корабли, пытавшиеся войти в блокированную зону. Пассажиров снимали с транспорта и конвоировали на территорию империи. Пока в штабе колдовали над планом вторжения на Парму, Голодный Удав десантировал своих ребят на обитаемые планеты Гернетона. Никакого сопротивления им оказано не было. На Стахе и Реликте не обнаружили ни кораблей противника, ни частей планетарной обороны. Местные гражданские власти и полицейские чины, глядя на десантников в тяжелой броне, потея и пуская слюни, готовы были отчитаться об удоях молока и урожайности пшеницы, но ничего по сути вопроса «где, вашу мать, начальство?» им известно не было. Вот, собственно, и все, что удалось предпринять за прошедшие несколько дней операции. Наутро планировалось в очередной раз отправить перехватчики в разведку боем с попыткой преодолеть складчатую аномалию, но без хотя бы одного чертова маяка внутри системы результат, скорее всего, будет тем же, что и при предыдущих попытках. Умирать не страшно, страшно умирать непонятно зачем.

Рингтон вызова на адмиральский пульт поступил с поста охраны внешнего периметра корабля.

– Господин адмирал, код восемнадцать ноль два. Подтвердите допуск.

Удав ожидал гостей, но не думал, что они явятся так быстро. Два корвета и один фрегат свободных донов не стали швартоваться к рейдеру, десантный бот с прибывшими гостями просто опустился на его маточную палубу.

– Подтверждаю. БИУС, направить гостей на мостик.

Связь прервалась. Вскоре бронированная дверь плавно отъехала в сторону, и порог рубки переступил человек, затянутый в доспехи легкого десантного скафандра, с плеча его свисал черный плащ. Левой рукой он придерживал длинные ножны на боку, в правой держал шлем от скафандра. За ним вошли двое мужчин в разноцветных ярких камзолах, украшенных золотым шитьем, их высокие сапоги гулко цокали по металлическому настилу. Удав вытянулся по стойке «смирно» и, вскинув руку, отдал честь вошедшему первым.


– Рад приветствовать на борту Самого Старого! Проходите, господа.

Гости прошли к столу, за которым Удав обычно устраивал взбучки подчиненным, и присели на гостевые кресла. Черному Ярлу было некогда заниматься «придворным этикетом».

– Вижу, мой друг, у вас проблемы. Давайте рассказывайте, чего не хватает для полного счастья.

Удав не стал выпендриваться на предмет того, что он и так счастлив по самые помидоры. Он хорошо знал сидящего перед ним, и если этот человек предлагает помощь, значит, так тому и быть.

– Все просто. Мне нужно три сотни корветов и маяк на той стороне, который позволит этой туче консервных банок прорваться через кашу, которая здесь вместо трехмерного пространства. Полномасштабный маяк с развернутой сетью датчиков, с привязкой к инерционным объектам системы, с пространственными и подпространственными каналами связи. И он должен выдержать минимум часов пять-шесть… до того как его засекут и накроют.

Мужчина в черном комбинезоне с серебряной пряжкой на плече поднял вверх руку.

– Хотите сказать, что Шестой флот не располагает командой, способной доставить в нужную точку пространства обозначенный объект?

Маленькие, торчащие вверх уши Удава заметно порозовели.

– Команда есть, а вот легких кораблей не хватает. Мы уже дважды пытались проникнуть через складчатую аномалию. В итоге один бот потерян, второй с трудом выловили с обратной стороны системы. Бойцы утверждают, что несколько раз неожиданно оказывались в разных местах сектора и лишь по счастливой случайности не упали на звезду. Их выбросило наружу, когда уже заканчивалось топливо. Включили аварийный маяк. Мы подобрали дрейфующий бот в тысяче единиц от Пармы, все приборы пришли в негодность. Я не хочу такой участи своему флоту.

Черный Ярл повернулся к спутникам.

– Большой сбор, господа! Наберете три сотни вымпелов? И второй вопрос: кто из ваших ходил на Парму?

Высокий сухощавый пожилой дон почесал подбородок.

– Корабли будут, дай два-три дня. Никто не откажется. А вот с лоцманами беда, одни старики. Рекрут ходил со своим капитаном еще в юности. У них проводник был. Еще Косоглазый Бродяга ходил с контрабандой, на своем корабле. Но он больше никуда не пойдет, преставился года три назад.

Второй дон, более дородный и ухоженный, если так можно сказать про человека, который, месяцами не принимая душ, способен питаться старыми галетами и плохо фильтрованной водой из обменника – уловителя влаги скафандра, потянулся к собеседникам.

– Из молодых Трабл ходил часто на Парму, но о нем уже недели две нет вестей. Ну и дружок его русский, Боцман. Этот жив-здоров. У него два корвета путных. Все легально. Он, я слышал, на Таире у друзей на верфях гостит.

Черный Ярл быстро поднялся с кресла.

– Его я знаю, он нам подойдет.





Бунт




Место для засады возле посадочной площадки сделали на удивление быстро. Копать обитатели Слима умели не в пример тому, как дрались. Нашли каменную плиту и, очистив ее с одной стороны от щебня, получили широкую щель под куском сплошного гранита. Скрипт даже успел сгонять за ногами своего напарника и вторым контейнером. Пищевой автомат монахов бесплатно никого кормить не собирался. Дежурная смена из восьми человек постоянно сидела в засаде, менялись по четыре. Долго ждать не пришлось. Джампер прилетел через трое суток после «революции» в катакомбах.

Повезло, что на корабле был пленник и его сразу повели к входу в катакомбы, не повезло – что провожать его вышел только один монах под прикрытием мобильного силового щита, значит, внутри корабля на момент атаки будет не двое, а трое бойцов. Но отменять операцию было поздно.

Девочка шла первой. Подойдя к шахте, сразу начала спускаться вниз, как будто прожила в этом подземелье не один месяц. Офицер, выйдя из-под прикрытия силового поля, остановился перед шахтой и провожал ее взглядом, повернувшись спиной к нише, в которой расположилась первая группа захвата. Момент был подходящий, и Трабл, бесшумно вынырнув из тени широкой каменной трещины, замахнулся лопаткой, целясь в шею легионеру. В ту же секунду Скрипт, какого-то черта бросившись ему наперерез, что есть сил завопил: «Юджин!» – однако, не успев сделать и двух шагов, неловко споткнулся и упал в пыль к самым ногам Трабла. Офицер развернулся на крик, и лопатка с треском ударила его по спине. Дальше началось что-то несусветное. Черный монах, молнией метнувшись вбок, одновременно нанес дону удар ногой в грудь, отбросив его к лестнице шахты. Высунувшийся из проема в скале Сиплый тут же получил кулаком в лоб, но, ничуть не смущенный подобным приветствием, руками обхватил офицера поперек туловища и, шипя и корчась, словно удав, начал его сдавливать. Юджин, высвободив локти из железных тисков копателя, ударил громилу по ушам, и они оба упали на продолжавшего орать Скрипта. На площадке перед кораблем картина выглядела еще живописнее. Доны обезоружили двоих стоящих на пандусе бойцов, но преимуществом воспользоваться не успели. Под шквальным огнем из распахнутого люка джампера им пришлось залечь за камнями возле его передней опоры. Складывалась патовая ситуация, но время было не на стороне нападавших. Возле шахты возня закипела с новой силой. Очухавшийся Трабл попытался сорвать с плеча офицера лучемет, но вновь был отброшен ударом ноги. Юджин выхватил из наколенных ножен штурмовой тесак и полоснул по горлу Сиплого, тот захрипел и окончательно разжал руки. Черный монах, вскочив на ноги, ударил из лучемета в темноту скальной расщелины, откуда доносилось шуршание четвертого находящегося в засаде бунтаря, который не столько рвался в бой, сколько старался укрыться за шершавой каменной стеной. Теперь уже вооруженный легионер наступал на Трабла, развернув ствол в сторону дона, но в этот момент Скрипт ухватил его руками за сапог и дернул на себя. Офицер потерял равновесие и полетел вниз по ступеням шахты, утянув с собой Трабла, которого успел зацепить за рукав рваного комбеза. Стрельба из открытого люка пандуса, который уже начал подниматься вверх, на секунду прекратилась, и толпа бунтарей, все это время прятавшаяся у кормы, с истошным криком бросилась внутрь корабля. Оставшись с одним сапогом Юджина в руках, Скрипт успел рассмотреть, как часть копателей запрыгивает на поднимающийся пандус, и даже удивился неожиданной удаче. Но «недозахваченный» корабль вздрогнул, и раскаленный столб пламени разорвал его корпус пополам – так БИУС джампера отреагировала на несанкционированное проникновение посторонних лиц в шлюзовую камеру. Горячая пыльная волна ударила Скрипта в грудь, и он проделал тот же путь по ступенькам, что и его знакомые.



Трабл очнулся первым, но его попытка подняться на ноги не удалась – он был крепко, со знанием дела связан. В чувство его привел отвратительный запах, источник которого в виде старого, протертого в нескольких местах носка лежал у него на левом плече. В то же плечо упиралось что-то жесткое и теплое. Дернувшись всем телом, он сбросил с себя этот поношенный артефакт, а повернув голову, не поверил своим глазам. Рядом с ним в такой же позе, что и он сам, то есть на корточках, с туго затянутыми сзади кистями рук и лодыжками, сидел тот самый черный легионер, с которым они схватились у входа в шахту. От толчка плечом монах что-то промычал и тоже открыл глаза.

– Сучонок лысый, убийца наемный, висельник, чмо подколодное…

Трабл попробовал еще раз толкнуть врага плечом, посильнее, но от резкой боли в голове прервал «приветственный» монолог и тяжело захрипел. Монах окончательно пришел в себя и тоже решил поприветствовать привязанного к нему дона:

– Бандит с большой дороги, пират ненасытный, шут в обносках, пьянь тупорылая…

Он наконец оторвал взгляд от пыльного пола пещеры и в изумлении закрыл рот. Напротив связанных вместе противников на походном мешке восседала девчонка, которую офицер доставил на Слим. Рядом с ней сидел какой-то оборванец в башмаках с потертыми подошвами, напяленных на голые ноги, и с очень знакомым Юджину, но давно забытым им лицом.

– Принцесса?..

Оборванец сплюнул на пол через выбитый зуб.

– А меня не узнал…

Трабл снова осторожно подергал плечами.

– Да что за хрень происходит? Скрипт, ты что, офонарел? Развяжи меня!

Тот даже не пошевелился, только бросил на связанных грустный взгляд и обратился к девочке:

– Я же говорил, порежут друг друга. А потом и нас. И смотри, носки мои помогли. Я ими раньше, бывало, Хасана будил, если он сильно храпел.