Черный отряд

– Ей придется исчезнуть. – Он произнес это низким и ледяным голосом. То был голос убийцы, привычный к вынесению смертных приговоров. – Она должна быстро умереть. В противном случае мы ничего не достигнем.

– А если она уже кому-то рассказала?

– Не рассказала. Уж я ее знаю. До того, как Госпожа послала меня в Берилл, я сражался с Шепот у Ржи и в других местах. Я преследовал ее среди говорящих менгиров на равнине Страха. Я ее знаю. Она гений, но гений-одиночка. Если бы она жила во времена первой эры, Властелин сделал бы ее одной из своих слуг. Она служит Белой Розе, но сердце у нее черное, как ночь в аду.

– Я сказал бы то же самое про весь Круг.

– Да, – рассмеялся Душелов. – Каждый из них лицемер. Но с Шепот не сравнится никто. Это просто невероятно, Костоправ. Как она ухитрилась раскопать столько секретов? Как она узнала мое имя? Я спрятал его идеально. Я восхищаюсь ею. Честно. Такой гений. Такая смелость. Удар через Лорды, марш через Ветреный Край и подъем на Лестницу Слёз. Невероятно. Невозможно. И ведь у нее все могло получиться, если бы не Черный Отряд. И ты. Ты будешь вознагражден, я гарантирую. Но хватит об этом. Мне пора заняться делом. Крадущийся нуждается в этой информации. А Госпожа должна увидеть бумаги.

– Надеюсь, что вы правы, – проворчал я. – Получив пинок в зад, нужно отдохнуть. Я выдохся. Мы носимся и сражаемся уже целый год.

Идиотская фраза, Костоправ. Я ощутил, как нахмурилось лицо под черным морионом. А сколько носится и сражается сам Душелов? Вечность.

– Можешь идти, – бросил он. – С тобой и с Вороном я поговорю потом.

Холодный, ледяной голос. Я поспешил отвалить подальше.



Когда мы добрались до Лордов, там все уже закончилось. Крадущийся действовал быстро и разил сильно. Куда бы мы ни пошли, повсюду натыкались на мятежников, висящих на деревьях или фонарях. Отряд расположился в казармах, ожидая спокойную скучную зиму и предстоящее весной преследование остатков армии мятежников до дремучих северных лесов.

Ах, как сладка была иллюзия, пока не кончилась.



– Тонк! – воскликнул я, бросая на стол пять карт-картинок, доставшихся мне после раздачи. – Ха! Двойной выигрыш, парни. Двойной. Платите.

Одноглазый, ворча и бурча, подтолкнул мне через стол монеты. Ворон усмехнулся. Даже Гоблин выдавил подобие улыбки. Одноглазый с самого утра не выиграл ни единой партии, даже когда мухлевал.

– Спасибо, господа, спасибо. Сдавай, Одноглазый.

– Ну как ты это проделываешь, Костоправ? Как?

– У него рука быстрее глаза, – предположил Ильмо.

– Все дело в честной жизни, Одноглазый. Запомни, в честной жизни.

В дверь протиснулся злой и хмурый Лейтенант:

– Ворон. Костоправ. Вы нужны Капитану. Срочно. – Он обвел взглядом картежников за несколькими столами: – Дегенераты.

Одноглазый фыркнул, затем едва заметно улыбнулся. Лейтенант был еще худшим игроком, чем он сам.

Я взглянул на Ворона. Капитан был его приятелем, но он пожал плечами и бросил карты на стол. Я рассовал выигрыш по карманам и отправился следом за Вороном в комнату Капитана.

Там был Душелов. Мы не видели его с той встречи на опушке леса, и я надеялся, что он слишком занят, чтобы возвращаться к нам. Я посмотрел на Капитана и попытался по выражению его лица угадать наше будущее. Радости на его лице я не заметил.

А если Капитан не радуется, то и я тоже.

– Садитесь, – сказал он. Нас поджидали два стула. Капитан прошелся по комнате, о чем-то думая, и наконец сказал: – Мы получили приказ – прямо из Чар – перебраться в другое место. Вместе со всей бригадой Крадущегося. – Он махнул в сторону Душелова, переадресуя объяснения ему.

Тот словно и не заметил, погрузившись в свои мысли. Наконец он еле слышно спросил:

– Ты хорошо управляешься с луком, Ворон?

– Средне. Не чемпион.

– Намного лучше, чем средне, – возразил Капитан. – Чертовски хорошо.

– А ты, Костоправ?

– Когда-то стрелял неплохо. Но уже несколько лет не натягивал тетиву.

– Потренируйтесь. – Душелов тоже принялся расхаживать. Комнатка была маленькая, и я все опасался, что они вот-вот столкнутся. Через минуту Душелов продолжил: – Многое произошло. Мы пытались захватить Шепот в ее лагере, но в последний момент упустили. Она почуяла ловушку. Она все еще в тех краях, где-то прячется. Госпожа подтягивает туда войска со всех сторон.

Это объясняло замечание Капитана. Но мне не стало яснее, почему я должен вспомнить искусство лучника.

– Насколько нам известно, – продолжил Душелов, – мятежники не знают о том, что там произошло. Пока. У Шепот не хватило духу рассказать о своей неудаче. Она гордая женщина. Похоже, сперва она хочет нам отомстить.

– Как? – спросил Ворон. – Она не сможет собрать даже взвода.

– Воспоминаниями. Информацией из закопанных бумаг, которые вы отыскали. Вряд ли она знает, что они у нас. Она была вдалеке от своего штаба, когда Хромой невольно сделал нам подарок, а потом она укрылась в лесу. И лишь мы четверо, не считая Госпожи, знаем про документы.


Мы с Вороном кивнули. Теперь мы поняли обеспокоенность Душелова. Шепот знала его истинное имя, и теперь он превратился в ходячую мишень.

– И что же требуется от нас? – с подозрением спросил Ворон. Он опасался, что Душелов решил, будто мы сами расшифровали имена. Он даже предлагал мне убить Взятого раньше, чем он убьет нас. Взятые не бессмертны и уязвимы, но до них дьявольски трудно добраться. У меня никогда не возникало даже желания рискнуть.

– У нас троих будет особая миссия.

Мы с Вороном переглянулись. Что он задумал?

– Капитан, будьте любезны на минуту выйти, – попросил Душелов.

Капитан с явной неохотой вышел, шаркая ногами. Впрочем, его неудовольствие и медвежья походка в подобных случаях напускные. Полагаю, он не догадывается, что мы уже давно его раскусили, и продолжает так себя вести, надеясь на нужный эффект.

– Я не собираюсь увести вас в укромное место и там прикончить, – заявил Душелов. – Нет, Ворон, я не думаю, что вы узнали мое истинное имя.

Жуть какая-то. Я невольно втянул голову в плечи. Ворон шевельнул рукой. В ней возник нож, которым он принялся чистить под ногтями, хотя они в этом вовсе не нуждались.

– Суть вот в чем: Шепот подкупила Хромого после того, как мы выставили его дураком в затее с Загребущим.

– И это объясняет события в Клине, – выпалил я. – Мы крепко залатали прорехи, но за сутки все опять развалилось. А во время битвы под Розами он вообще вел себя дерьмово.

– Поражение под Розами – его вина, – согласился Ворон. – Но никто и не подумал о предательстве. В конце концов Хромой – один из Десяти.

– Верно, – подтвердил Душелов. – Его предательство многое объясняет. Но Клин и Розы уже в прошлом, а сейчас нас интересует будущее. Нам нужно избавиться от Шепот быстрее, чем она нанесет нам очередное поражение.

Ворон посмотрел на Душелова, затем на меня и вновь занялся бессмысленным маникюром. Я тоже не поверил Взятому. Мы, смертные, для них всего лишь игрушки и инструменты. Они способны выкопать из могилы кости своей бабушки, лишь бы угодить Госпоже.

– В этом наше преимущество перед Шепот, – сказал Душелов. – Мы знаем, что она согласилась завтра встретиться с Хромым…

– Откуда? – спросил Ворон.

– Я этого не знал, но Госпожа сказала мне. Хромой не подозревает, что нам про него все известно, зато знает, что долго он не протянет. Вероятно, он попробует договориться с Кругом, чтобы они его защитили. Он понимает, что если это ему не удастся, то он покойник. А Госпожа хочет, чтобы Хромой и Шепот умерли вместе, тогда Круг станет подозревать, что именно она продалась Хромому, а не наоборот.

– Ничего не выйдет, – буркнул Ворон.

– Они в это поверят.

– Значит, мы с Вороном должны их прикончить. Стрелами. А как, интересно, мы их отыщем?

Уж самого-то Душелова там не будет, что бы он ни говорил. И Шепот, и Хромой ощутят его присутствие задолго до того, как он приблизится на расстояние выстрела.

– Скоро Хромой со своими войсками двинется маршем через лес. Не зная, что его подозревают, он не станет прятаться от Ока Госпожи, полагая, что его маневры будут восприняты как поиск Шепот. Госпожа сообщит нам его местонахождение. Я выведу вас на его след. Когда парочка встретится, вы их прикончите.

– Конечно, – фыркнул Ворон. – Что может быть проще? Словно на индюков охотиться.

Он метнул нож – тот глубоко вонзился в оконную раму – и вышел.

Я тоже был не в восторге от такого расклада. Я смотрел на Душелова и две-три секунды мысленно спорил с самим собой, пока страх не побудил меня отправиться вслед за Вороном.

Уходя, я взглянул на Душелова – усталого, с поникшими плечами. Наверное, им тяжело жить с такой репутацией. Всем хочется, чтобы их любили.



Я записывал свою очередную фантазию о Госпоже, а Ворон методично посылал стрелу за стрелой в красную тряпку, приколотую к соломенному чучелу. Сам я, тренируясь незадолго до него, с трудом попадал в чучело, не говоря уже о тряпке-мишени. Казалось, Ворон просто не способен промахиваться.

На сей раз я размышлял над детством Госпожи. Когда я думаю о каком-нибудь злодее, мне всегда хочется заглянуть в его детство. Какие ниточки соединяли существо в Чарах с маленькой девочкой, которой когда-то была Госпожа? Возьмем маленьких детей. Практически все они милы и сладки, как смесь меда с маслом, их любят и берегут. Так откуда же тогда берутся злобные взрослые? Проходя через нашу казарму, я все гадал: ну как смеющийся любопытный малыш мог превратиться в Трехпалого, Поддатого или Молчуна?

Маленькие девочки вдвое драгоценнее и невиннее мальчиков. Мне не известен ни один народ, который относился бы к ним иначе.

Так откуда же взялась Госпожа? Или, кстати, Шепот? Я сидел и записывал свои мысли по этому поводу.

Рядом со мной уселся Гоблин и прочитал только что написанное.

– Я с тобой не согласен, – заявил он. – Думаю, она с самого начала приняла сознательное решение стать такой, какова она есть.

Я медленно повернулся к нему, остро ощущая присутствие Душелова – он стоял в нескольких шагах позади меня, наблюдая за стреляющим Вороном.

– Вообще-то, Гоблин, я сам сомневаюсь, что все было именно так. Тут все… Словом, сам знаешь. Когда хочешь понять, подбираешь такие мысли, с которыми можешь справиться.

– Мы все так поступаем. В обычной жизни это называется «придумывать отговорки». Истинные, обнаженные мотивы слишком грубы, чтобы их проглотить. К тому времени, когда большинство людей достигает моего возраста, они успевают столь часто и столь успешно наводить глянец на свои мотивы, что теряют с ними всякую связь.

Я заметил упавшую мне на колени тень и поднял голову. Душелов вытянул руку, приглашая меня взять лук и сменить Ворона. Тот уже вытащил из чучела свои стрелы и стоял, поджидая меня.

Три моих первых стрелы угодили в красную тряпку.

– Ну, что ты на это скажешь? – спросил я, поворачиваясь к Ворону.