Дань псам. Том 2
Часть 96 из 116 Информация о книге
– Мураш, прошу прощения, но я вынужден отказать… Баратол обошел телегу и двинулся вперед; на мгновение он сжал кулаки, а потом потянулся за притороченным за спиной громадным топором. Все это он проделал инстинктивно, даже не замечая, и заговорил с отчаянной яростью: – У него череп пробит! Он умрет без целителя – я этого не допущу! Барук поднял руки. – Я уже собирался уходить – больше тянуть нельзя. Меня ждут совершенно неотложные дела… – Ему нужен… – Мне очень жаль, Баратол. И алхимик вернулся в калитку. Дверь защелкнулась. Мураш взволнованно дернул ус и потянулся к Баратолу, который, похоже, готовился выбить дверь. – Погоди, не надо – у меня появилась мысль. Отчаянная, но больше ничего в голову не лезет. Идем, тут недалеко. В смятении Баратол ничего не ответил – он готов был ухватиться за любую надежду, сколько угодно призрачную. С посеревшим лицом он вернулся к волу; и они двинулись за Мурашом – Баратол, вол и телега с телом Чаура. В пораженном мозгу осталось лишь несколько искорок. Черный прилив почти завершился. Отдельные вспышки, осознававшие себя Чауром, потеряли связь одна с другой и остались в одиночестве. Однако некоторые, очень важные искорки и без того всю жизнь знали только одиночество и не замечали путей, сулящих бесконечные возможности. И вот одна искорка, дрейфуя в неожиданной свободе, двинулась по темному пути, который никогда не исследовала, оставляя за собой дрожащий след. И внезапно эта искорка вспыхнула, встретив другую такую же. И что-то шевельнулось в глубине этого умирающего мира. Понимание. Узнавание. Целый клубок мыслей, связей, переплетений, смыслов. Мерцающий, ошеломленный собственным существованием посреди сгущающейся со всех сторон тьмы. Мураш, шагающий шагах в десяти перед телегой по переулку, ведущему от усадьбы Барука, вдруг запнулся обо что-то. Выругавшись, он посмотрел на лежащий на булыжниках маленький предмет, а потом, нагнувшись, подобрал обмякшее тельце и сунул под плащ. Снова выругался, пробормотав что-то вроде: «воняет, ну да носу мертвеца какое дело», – и пошел дальше. Эту усадьбу Баратол узнал. Усадьба Колла. Мураш помог провести внезапно заупрямившегося вола по боковой дорожке, к первобытной чаще за оградой сада. Под ветвями деревьев было темно от непрерывно жужжащей мошкары. Между корявых стволов крался туман. Воздух густо пах прелым черноземом. Слезы текли по щекам Баратола, исчезая в бороде. – Я велел ему оставаться на корабле, – сказал он сдавленным, горестным голосом. – Он же всегда слушается. Чаур вам не неслух какой-нибудь. Или это Злоба? Она его заставила? – А что он делал у тюрьмы? – Мураш сам не знал, зачем задал вопрос, лишь бы друг продолжал говорить. – И как он ее нашел, если никто не вел его? Какая-то проклятущая загадка. – Он спас мне жизнь, – сказал Баратол. – Он пришел, чтобы вытащить меня, – и принес мой топор. Чаур, дуралей, почему ты не оставил все как есть? – Так он поступить не мог, – сказал Мураш. – Знаю. Они прошли по открытому месту и остановились у невысокой каменной стены, почти полностью укрытой лианами. Воротами служила арка из грубых камней, испещренных черными прожилками. За аркой виднелся почерневший фасад дома. – Ну, давай сделаем, – прорычал Мураш, обходя телегу. – Пока вол не дал деру… – Что сделаем? – Понесем его по дорожке. Запомни, Баратол, с дорожки сходить нельзя, понял? Ни шага влево, ни шага вправо. Понял? – Нет… – Это дом Финнэста, Баратол. Дом Азатов. Бывший сержант словно стоял в куче гниющего мяса. Обезумевшая мошкара бушевала вокруг. Баратол, смущенный и испуганный, помог Мурашу поднять тело Чаура с телеги, и они двинулись – первым, спиной вперед, пятился фаларец, осторожно нащупывая дорогу по вымощенной плитками дорожке. – Знаешь, – сказал Мураш, задыхаясь, ведь Чаур был очень крупным и даже обмякшего нести его было тяжело, – я вот подумал. Если проклятую луну можно запросто расколоть на части, кто может поручиться, что такого не будет с нашим миром? Мы можем… – Заткнись, – рявкнул Баратол. – Плевал я на луну – она пыталась меня убить. Аккуратнее, мы почти дошли. – Да, кладем сюда, осторожно, на камни… ага, так. Мураш подошел к двери, потянулся за ножом на поясе и выругался. – Я потерял и нож тоже. Поверить не могу! – Он кулаком постучал в дерево. Звук получился такой, как будто он колотил в мясо. Ни отзвука, ни эха. – Э, а это больно. Они подождали. Мураш вздохнул и собрался снова постучать, но тут по ту сторону что-то щелкнуло, и через мгновение дверь с громким скрипом распахнулась. Высокое немертвое чудовище заполняло весь дверной проем. Залитые мглой пустые глазницы рассматривали пришедших – а может, и нет, понять было невозможно. Мураш переступил с ноги на ногу. – Рейст, ты занят? Нам нужно попасть в прихожую… – Да, я очень занят. Фаларец моргнул. – Серьезно? – Пыль наслаивается. Паутина разрастается. Воск со свечей портит полированные поверхности. Что вам нужно? Мураш обернулся к Баратолу. – Надо же, труп с чувством юмора, надо же! И такой забавный. Он снова повернулся к яггуту и улыбнулся. – Если вдруг ты не заметил, весь город обезумел – видимо, из-за этого испытываешь некоторые… – Извини, – прервал Рейст, – случилось что-нибудь? Мураш округлил глаза. – Гончие Тени на свободе! Рейст чуть подался вперед, словно желая обозреть окрестности, и снова выпрямился. – Не на моем дворе. Мураш ухватил прядь волос. – Просто поверь мне: это ужасная ночь; и если бы ты просто отошел в сторонку… – Хотя, если подумать, сегодня вечером у меня уже был посетитель. – Что? Ну, то есть, я рад за тебя, но… Рейст вытянул высохшую руку. Мураш и Баратол обернулись. Там, во дворе, поднимался пар от свежей кучи земли; по ней заметно для глаза ползли лианы. – Нижние боги, – прошептал фаларец и осенил себя охранительным жестом. – Т’лан имасс со странными ногами, – сказал Рейст. – Похоже, он почему-то невзлюбил меня. – Яггут подумал. – Не представляю, почему. Мураш хмыкнул. – Не надо было ему сходить с дорожки. – Да что т’лан имассы понимают в дорожках? – спросил Рейст. – Но все равно он был слишком сердит для беседы. – Он снова помолчал. – Впрочем, хватит. Солдат, ты невнимателен. Я не намерен пускать вас. – Худа два я невнимателен! – И Мураш достал из-под плаща и протянул грязный полусгнивший трупик. – Я нашел твоего проклятого белого кота! – Да что ты! Как мило. Ну, тогда, – сказал Рейст, отступая в сторону, – заходите.