Девушка, которую вернуло море

Я прижал ладонь к старому кожаному жилету Рики, который Асмунд дал мне, чтобы я не слишком привлекал к себе внимание, если мы вдруг кого-нибудь встретим в лесу. Тот, кому принадлежали эти доспехи, скорее всего, погиб в сражении еще до того, как кланы Рики и Аска заключили перемирие и стали народом Надир. У моего отца был похожий жилет, если не считать гравировки с изображением тиса на плечевых ремешках. Тот же символ венчал лезвие моего топора, который тоже принадлежал отцу. Каждую весну мама открывала стоявший у стены сундук и доставала его доспехи, чтобы смазать маслом кожаный жилет и до блеска натереть бронзовые пряжки, а я наблюдал за ней, пытаясь вспомнить его лицо. Воспоминания о нем почти полностью стерлись, но с того дня, как Эспен сообщил мне, что меня избрали его преемником, я все чаще думал об отце.

Я пытался представить, что бы он сказал мне. Гордился бы мной?

Река изогнулась вокруг скалы, и луна скрылась из виду. Я вглядывался в воду, направляя лошадь ближе к берегу, подальше от белоснежных волн, разбивавшихся о подводные камни. Мы двигались осторожно, но следы, оставшиеся в лесу, непременно вывели бы воинов Свелл прямо на нас, и ничто не предвещало дождь, который мог бы их скрыть.

Мое внимание привлекло движение среди деревьев, и, натянув вожжи, я бросил взгляд через плечо. Асмунд тоже остановил своего коня и обернулся, но ничего не происходило. Вокруг царил лишь мрак, наполненный звуками ночного леса. Волна мурашек скользнула по моей коже, и я направил лошадь вперед, следуя за Кжелдом, который скрылся за поворотом реки.

До меня донеслись едва различимые слова молитвы, сорвавшейся с его губ. Наша первая встреча произошла на тропе, ведущей в Фелу, горную деревушку, где я родился. Он только что присоединился к отряду Асмунда, и при взгляде на его впалые щеки возникала мысль, что он сильно голодал зимой. Он не проронил ни слова. Он почти не обращал внимания на меня или братьев, сосредоточившись лишь на том, что происходило вокруг. Словно мог различать тени и слышать голоса, которые были недоступны всем нам. То же чувство озарило меня, когда я смотрел на девушку на поляне, которая не сводила с меня пристального взгляда, прижав руку к уху.

Аги тогда наказал мне держаться подальше от Кжелда. Сказал, что с племенем Кирр шутки плохи. Я слышал много рассказов о том, что происходило с теми, кто нарушал границы их земель. Но несмотря на все эти истории, рассказанные шепотом у костра, о диком клане, живущем на мысах, Кжелд производил впечатление всего лишь изнуренного и слабого человека. И за четыре года, что он провел вместе с Асмундом, я так больше ничего и не узнал о нем.

– Ты никогда не рассказывал, откуда он пришел, – тихо произнес я, встретившись в темноте взглядом с Асмундом.

Мой спутник подъехал ближе, туго натянув вожжи.

– Он из племени Кирр. С мысов.

– Но люди Кирр никогда не приходят на большую землю. За долгие годы, что мы путешествовали с Аги или плавали по фьорду, Кжелд был единственным, кого я видел. И как он здесь оказался?

– Я не очень хорошо знаю его историю, – Асмунд пожал плечами, – на самом деле, я почти ничего не знаю.

– А что именно тебе известно?

Он замедлил ход, дожидаясь, когда Кжелд отъедет подальше, став почти невидимым за темными деревьями.

– Только то, что его вряд ли изгнали из племени Кирр, как думают люди.

– Что это значит?

– Думаю, его никто не заставлял уходить. Он сам сделал этот выбор.

Кжелд слегка откинулся назад, направляя лошадь вдоль реки, едва она споткнулась на склоне. Все это казалось очень странным. Все кланы на большой земле опасались племени Кирр. Он не мог рассчитывать на то, что сможет начать новую жизнь среди нас.

– Но почему ты так думаешь?

– Три зимы назад его разыскал один человек, – прошептал Асмунд.

– Из Кирр?

Он кивнул.

– Он нашел наш лагерь на южной стороне горы как раз после первого снегопада, и сначала я решил, что он явился убить Кжелда. Подумал, что его привела кровная вражда или он хотел вынести ему смертный приговор, которого Кжелду когда-то удалось избежать.

– И что произошло?

– Этот человек пришел не для того, чтобы убить Кжелда. Он умолял его вернуться.

Я снова взглянул вслед Кжелду. Длинная светлая коса ниспадала на спину, темные татуировки обвивали шею, выглядывал из-под рубашки. Он был примерно одного возраста с моими братьями, возможно, старше, и на мысах у него наверняка могла остаться семья. Или же он, как Асмунд и Бард, ушел, потому что потерял нечто важное.

– Я не слышал, о чем они говорили, но Кжелд отказался возвращаться. И тот человек ушел, и больше мы его не видели.

Считалось, что никто не покинет свой дом и свой народ по доброй воле, но я знал, что это не так. И, похоже, Асмунд думал так же. Именно так они с Бардом и поступили после сражения с Херджа. Ничто не могло облегчить боль потери, но для некоторых уход туда, где никто и ничего не знал об их прошлом, был единственным выходом, несмотря на одиночество. Как-то я спросил Асмунда, обрел ли он покой, покинув берега фьорда. Он ответил, что боль лишь слегка притупилась. Но с ней стало легче жить.

– Твои братья знают, где ты? – спросил Асмунд.

– Если еще нет, то скоро узнают.

Он был знаком с Фиске и с Ири столько же, сколько и со мной, и потому догадывался, какой будет их реакция, когда они обнаружат, что я исчез. Если я не вернусь в Хайлли к их приезду, они начнут прочесывать леса в поисках меня, их клинки пропитаются кровью всех встреченных на пути воинов Свелл. И жена Фиске, Элин, будет вместе с ними. Любовь дочери Аги всегда пылала жарче ее ярости.

Я проглотил ком в горле, вспомнив ее лицо. При встрече мне придется рассказать ей об Аги, и от этой мысли мне становилось не по себе, и я подумал о том, что будет лучше, если они доберутся до Хайлли раньше меня и кто-то другой сообщит ей о том, что произошло на поляне.

Асмунд резко свернул вправо, и я последовал за ним, вглядываясь в окружавшую нас пустоту. С тех пор как ушел его брат, он молчал, и я знал, что он обеспокоен, хотя и не говорит об этом. Бард остался его единственной родной кровью после гибели семьи.

– Ты ведь знаешь, что не обязан это делать, – сказал я.

– Что?

– Я и сам могу добраться до Хайлли. Я ведь не твой предводитель.

– Но ты мой друг.

Я взглянул на него, но он продолжал смотреть вперед. После нашествия Херджа друзья стали одной семьей, потому что потеряли почти всех близких. Но Асмунд очень долго отказывался считать себя частью народа Надир.

– Ты ведь знаешь, что можешь остаться, правда?


Тут он взглянул на меня, вскинув бровь.

– Остаться?

– Ты ведь знаешь, что можешь вернуться в Хайлли, когда захочешь.

Я не давал ему разрешения и не просил его сражаться. Но хотел понять, знает ли он, что ему никто этого не запрещает. Понимал ли, что еще все можно исправить.

– Там всегда найдется место для тебя, если ты этого захочешь.

– Я знаю, но не могу вернуться.

Не оборачиваясь, он пришпорил лошадь, двинувшись дальше. Река сделала еще один поворот, и мы перешли на правую сторону, потому что слева вода поднялась выше. Я понимал, что он имеет в виду. Сражения и мирная жизнь – это две совершенно разные вещи. Но за эти три дня все круто изменилось. И мне пришло в голову, что, возможно, сейчас будущее народа Надир меняется, как и десять лет назад. Возможно, мы обманули судьбу, но теперь она вернулась поквитаться. Возможно, боги Сигр и Тора вспомнили о своей страсти к войне.

Внезапно ощущение чьего-то взгляда мурашками проскользнуло по моей коже, и я резко натянул вожжи, останавливаясь. Вода плескалась у лошадиных копыт, она была словно жидкий лунный свет. Затаив дыхание, я всматривался в лесную чащу, пока не разглядел чью-то фигуру во тьме. Я коснулся топора, напрягая глаза, и заметил, что кто-то движется среди деревьев. Эта фигура, казалось, парила, исчезая за одним деревом и тут же возникая за другим.

Кжелд остановился, оглянувшись назад.

– В чем дело? – крикнул Асмунд.

– Там, – я указал на деревья, пытаясь сосредоточиться на происходящем в тусклом свете, и внезапно, пораженный, опустил руку, сжимавшую рукоятку топора. Это была девушка.

– Я ничего не вижу, – воскликнул Асмунд, вода звонко разбрызгивалась в разные стороны под копытами его лошади, пока он подъезжал ко мне.

Приоткрыв рот, я так сильно стиснул вожжи, что кожаная полоска обожгла мои ладони. Это была не просто девушка. Это была та самая девушка из племени Кирр, которую я видел на поляне.

Я смотрел, как она медленно двигалась свозь окутывавшую ее дымку, ее голова поникла, а руки бессильно опустились. Она была подобна бродячему духу. Словно бессмертная душа из старых легенд, которые жрица рассказывала детям, собравшимся вокруг священного огня в ритуальном доме.

Где ты?

Чей-то голос жарко прошептал мне на ухо, и я замер, ощущая сковавший меня ледяной холод.

– Халвард? – Асмунд коснулся моей руки, и я вздрогнул, придя в себя.

Он встревоженно смотрел на меня.

А когда я снова окинул взглядом лес, она уже исчезла.

– Все в порядке, – пробормотал я, качая головой, – все в порядке.

Асмунд еще некоторое время смотрел на меня, а затем кивнул и снова двинулся вперед, возглавив нашу процессию.

Кжелд настороженно взглянул на меня, а затем тоже уставился в темноту, поворачивая браслет на запястье. Медный диск сверкнул в лунном свете.

– Все хорошо?

– Все в порядке, – снова ответил я, больше обращаясь к самому себе.

Он отвернулся, последовав за Асмундом через скалы, а я приподнял край жилета, прижав ладонь к покрытой мхом ране в боку. Возможно, воспаление распространялось быстрее, чем я предполагал. А возможно, причиной видений в тумане стали долгие бессонные ночи. Я снова окинул взглядом лес, когда мои спутники скрылись за поворотом. Но больше ничего не увидел. И никого.

И лишь чье-то горячее дыхание все еще обжигало мою щеку.





Глава 13





Това


Я ПРОТЯНУЛА ОЗЯБШИЕ РУКИ к костру, ощутив его обжигающее тепло. Голова раскалывалась, боль сковывала шею, плечи и спину. Пройдет несколько дней, прежде чем моя кровь очистится от дурмана белены, но я все же получила ответ на свой вопрос, заданный Прядильщикам.

Видение было отчетливым, словно они и в самом деле хотели, чтобы я отыскала его. Воин Надир с той поляны был в Ютане.

Пламя лизало сухие поленья, превращая их в черные головешки в пылавшем передо мной костре. Лагерь Свелл раскинулся во все стороны от поляны, и я не видела конца и края шатрам, наводнившим лес. Через несколько часов эта огромная армия двинется на фьорд.

Воины из всех деревень Свелл собрались на поляне, где Вигдис проводил погребальный ритуал для Бекана. Их голоса рокотали в отдалении подобно раскатам грома, воины в унисон повторяли священные слова. Я много раз слышала, как верховный предводитель говорил о своих людях с таким пылом, что сотрясались стены ритуального дома. Но еще никогда я не видела их такими.

Каждый из них был готов сражаться, но никто не сказал им, что именно клинок Вигдиса стал причиной гибели их верховного предводителя, и я сомневалась, что они когда-нибудь узнают об этом. Если бы они только знали, что родной брат Бекана предал его еще до того, как вражеский клинок пронзил его грудь, то вряд ли последовали бы за ним. Эту тайну знали лишь Сив и те немногие, кто видел, что произошло на поляне, и им предстояло сохранить ее.