Добровольно проклятые

— Выпит? — ухватился за ее слова Войтех. — В прямом смысле? Или причиной феномена мог стать неизвестный паразитирующий организм, например?

— Нет, никаких паразитов, вирусов или бактерий в тканях трупа не найдено, но у парня совершенно точно было рассечено горло. От уха до уха. Одним уверенным движением, чем-то очень острым и достаточно толстым. Не скальпелем и даже не ножом.

— А чем тогда?

Доктор пожала плечами, глядя на страницы отчета.

— Когтем, например. Очень таким острым когтем.

— В смысле, когтем животного, хищника? — неуверенно уточнил Войтех.

— Да.

— На месте обнаружения тела рядом не было найдено следов крови, — припомнил Войтех описания из отчета. — Как и следов борьбы. Да и по фотографиям совершенно не видно, чтобы у него было рассечено горло. Никаких следов раны, ни капли крови.

— Да, именно так. Даже я не сразу заметила повреждение. Когда он высох, рана практически закрылась. Визуально. И нигде ни капли крови. И никакой борьбы не было. Парню одним уверенным движением разорвали горло. Да, следы крови должны были бы быть. На земле, на коже, на одежде. Но их нет нигде. Возможно, он умер не там, где его нашли. А потом его обмыли, переодели и подбросили к ступеням лестницы. Тело в таком состоянии, что невозможно определить, проводили ли с ним какие-либо манипуляции после смерти, но лично я не представляю, как все это можно было сделать, не оставив совсем никаких следов. Это не похоже ни на что из того, что я видела раньше…

— А на что это похоже? — неожиданно для самого себя поинтересовался Войтех.

Что-то в интонациях доктора заставило его подумать, что у нее есть версия произошедшего, но она находится за гранью того, что обычно доводится говорить патологоанатому.

Лангерова нервно растянула губы в фальшивой улыбке, закрыла папку и шлепнула ее на стол перед собой.

— Знаете, выводы — это не по моей части. Мое дело констатировать факты, а всякие домыслы, на что это похоже и как это объяснить — это уже дело всяких следователей, вроде вас.

— Но у вас же есть какой-то вариант, доктор Лангерова. Скажите, на что это все, по-вашему, похоже?

— На легенду о бескудах.

— Бескудах? — переспросила Саша.

До того момента она молчала, напряженно вслушиваясь в разговор на чешском. За время поездок в Прагу к родным Войтеха и общения с ним самим она выучила несколько слов. Другие просто звучали очень похоже на русский вариант. И когда контекст был ей ясен, она вполне могла улавливать, о чем идет речь. Остальное Саша собиралась уточнить у Войтеха на выходе, но, услышав это слово, не сдержалась.

— Это типа бесы? — спросила она. — Злые духи?

Брови доктора удивленно взлетели вверх: похоже, она не ожидала, что Саша окажется русской.

— Нет, скорее это чешский вариант вампиров, — по-русски ответил Саше Войтех. — Я тебе сейчас расскажу подробнее, только… — И он снова перешел на чешский: — Доктор Лангерова, вам удалось определить время смерти?

— В данном случае это очень сложно. Но по некоторым косвенным признакам Иржи Кучера умер между полуночью и тремя часами ночи.

— То есть у вас нет сомнений, что это произошло недавно? — уточнил Войтех.

— Исходя из состояния еды в его желудке, нет.

— Ясно. Вы не сделаете нам копию отчета? Или, может быть, просто пришлете его мне на почту?

— Не думаю, что я имею право, но…

Она бросила на него уже совсем другой, какой-то оценивающий взгляд и неожиданно снова улыбнулась, демонстративно пододвигая отчет ближе к краю стола.

— Знаете, что-то кофе безумно захотелось. Не подождете меня здесь пару минут?

Сказав это, она встала и неторопливым шагом вышла из кабинета. Выждав примерно две секунды, Войтех достал смартфон и принялся фотографировать страницы отчета. Саша рядом только покачала головой.

— Даже не знаю, как тебе удаются такие трюки? — удивилась она. — Я тебя люблю, конечно, но объективно: ты не настолько неотразим.

— Дело не в моей привлекательности, — усмехнулся Войтех, ничуть не обидевшись и не замедлив процесс фотосъемки. — Просто, когда она сказала про бескудов, у меня в глазах не появилось выражение из серии: «Вы чокнулись?» Людей, столкнувшихся с необъяснимым, подкупает моя готовность им поверить, вместо того чтобы покрутить пальцем у виска.

Саша на это только понимающе улыбнулась и кивнула. О том, кто же такие бескуды, она снова спросила уже тогда, когда они вышли из морга на залитую ярким солнечным светом улицу.

— Честно говоря, я сам мало что о них знаю, — вздохнул Войтех, пока они шли к машине. — Просто это действительно наш локальный вариант вампиров. Но есть некоторые нюансы. Прежде всего, бескудом не становятся в результате укуса другого бескуда, как у классических вампиров. Насколько я помню, по легенде где-то в этих краях еще до нашей эры жило довольно крупное и сильное племя, название которого я, конечно, уже не помню, но что-то созвучное со словом «бескуд». Как я понимаю, на их земли пришли чужаки и племя было полностью истреблено, а его остатки растворились в других народах или даже в народе-завоевателе. Но прежде чем окончательно проиграть, представители знати племени приняли на себя некое заклятие, после чего были ритуально умерщвлены и погребены в пещерах Моравского Карста особым образом. Их тела были помещены под соленые капли воды, сочащиеся с потолка, и постепенно вокруг них образовались своего рода соляные коконы, в которых эти ребята должны были ждать своего часа.

— Какого часа? — не поняла Саша, открывая дверцу, но не торопясь сесть на пассажирское кресло. — Зачем они это сделали?

— Чтобы отомстить народу-завоевателю, — объяснил Войтех, глядя на нее через крышу машины. — Когда тот обустроился бы на их земле, бескуды должны были восстать из мертвых и уничтожить его. Но что-то пошло не так: заклятье криво наложили, они не проснулись в срок и не обрушили свой гнев на чужаков. Бескуды стали просыпаться по одному много позже, вылезать из пещер и наводить ужас на жителей окрестных поселений. Заклятие превратило их в кровопийц, но бескуды пьют не просто кровь, а полностью осушают тело. Именно так, как описано в отчете доктора Лангеровой.

— То есть у нас мог вылупиться один такой из соляного кокона? — уточнила Саша с неприкрытым сомнением в голосе. — Только не говори, что мы снова полезем в пещеры!

— Ты туда точно не полезешь, мне прошлого раза хватило, — хмыкнул Войтех. — Да и прежде, чем куда-то лезть, надо бы изучить историю подробнее и выяснить, может ли она содержать рациональное зерно. Потому что бескуд не более реален, чем какая-нибудь чупакабра.

При упоминании чупакабры Саша болезненно поморщилась и наконец залезла в салон машины. Тот успел неприятно нагреться, и, хотя Войтех сразу включил кондиционер, дышать еще долго было нечем.






Глава 8




15 июля 2016 года, 20:15

Московская область

Сегодня в гостиной пахло уже не корвалолом, а коньяком, но его запах нравился Ольге еще меньше. Она любила вино, и порой ей было сложно им не злоупотреблять, но запах крепких алкогольных напитков вызывал у нее отвращение. Поэтому о своем благородном душевном порыве Ольга пожалела уже через десять минут нахождения в доме соседки.

Однако она терпела, понимая, что Вере необходимо выговориться и снять с себя напряжение после общения с органами правопорядка. Как и стоило ожидать, в полиции ей порекомендовали подождать мужа пару дней, мол, успокоится — сам вернется, что бы там у них ни произошло. Веру этот вариант, конечно, не устроил, поэтому она подробно объяснила полицейским, почему ее муж не мог уйти из дома из-за ссоры.

Объясняла она это в течение часа и почти довела дежурного до нервного срыва, после чего тот все-таки принял у нее заявление, должным образом зарегистрировал и даже поставил печать на копии, подтверждающей, что обращение принято.

Теперь Вера пересказывала, как все было и что она говорила, Ольге, то сбиваясь с мысли, то повторяя эпизоды по несколько раз, то начиная причитать, и та уже была готова посочувствовать дежурному, но удержалась. В конце концов, полиция могла бы просто сразу серьезно отнестись к заявлению, и тогда не пострадал бы ни дежурный, ни уши Ольги.

Вера говорила и говорила, глотая коньяк и совсем его не закусывая, но почему-то совершенно не пьянея. Она выглядела резко постаревшей и несчастной, растерянной и беспомощной. Раза три предложила Ольге чай, но ни разу так и не пошла его заваривать, хотя Ольга точно помнила, что согласилась как минимум два раза. В итоге она сама заварила чай и принесла его в гостиную, но ни одна из них так и не прикоснулась к содержимому чашек: Вера по-прежнему предпочитала коньяк, а Ольге просто ничего не лезло в горло. И, к ее стыду, совершенно не из-за исчезновения Николая.

— Он не хотел переезжать сюда, — печально заявила Вера, невидящим взглядом уставившись в пузатый бокал, на дне которого перекатывала остатки темного-коричневого напитка. — Это все была моя идея. Коля только ворчал, а я хотела жить в собственном доме, как в кино… Знаете, казалось, что и жизнь тогда станет интересной, как в кино. Или как в одной из ваших книг… А Коля хотел остаться в Москве. Там бы, наверное, такого не произошло. Это я виновата…

— Никто ни в чем не виноват, — мягко, но уверенно возразила Ольга. — Мы пока не знаем, что вообще случилось. Может быть, ничего плохого и не произошло.

Вера подняла на нее взгляд, и у Ольги непроизвольно сжались сцепленные в замок пальцы. Что-то непривычно темное появилось в глазах обычно столь легкомысленной соседки. Хотелось надеяться, что это было всего лишь такое странное проявление опьянения, иначе становилось совершенно непонятно, куда девался алкоголь.

— Вы все еще думаете, что он ушел сам? — мрачно спросил Вера, не мигая глядя на нее.

Ольга только теперь обратила внимание на то, что глаза у нее светло-карие, а брови — темные. В сочетании с набухшими под глазами темными мешками это выглядело пугающе. Как будто вся область глаз не принадлежала этой женщине.

— А я вот точно знаю, что нет, — продолжила Вера, не отводя взгляда. — Я проверила его вещи: они все на месте. Получается, что он ушел в пижаме, но кто уходит из дома по доброй воле в пижаме? Нет, его забрали… забрали…

«Может быть, его забрали для равновесия?» — голос парня с кладбища прозвучал в голове, как наяву, заставив Ольгу пружинисто вскочить с места. Она нервно прошлась по комнате, чувствуя на себе все тот же тяжелый, темный взгляд. Он как будто обвинял ее в чем-то, но Ольга никак не могла понять, чем провинилась.

— Кто забрал, Вера? Куда? И зачем? — все-таки спросила она, останавливаясь и снова поворачиваясь к соседке.

Та не успела ответить: как и в первый вечер, в углу что-то громко щелкнуло, и из полутьмы, окутывающей комод, полилась тренькающая мелодия, от которой у Ольги иррациональным образом бежал холодок по спине.

На этот раз она не удержалась и подошла к комоду, чтобы взглянуть на шкатулку поближе. Тем более Вера была не в том состоянии, чтобы оказаться у строптивого предмета интерьера раньше нее.

Шкатулка была очень похожа на ту, которую Ольга видела много лет назад. Она уже смутно помнила тот день и лицо своего первого «литературного продюсера», как это теперь называют, но ее представляла в мельчайших деталях. Даже пустая подставка под фигурку точно так же крутилась в самом центре выстланного черным бархатом дна. Одно смущало: Ольга помнила, как легко подняла крышку у той шкатулки, никаких защелок там не было. Соответственно, крышка не могла подниматься сама.

— Красивая, правда?

Ольга вздрогнула от неожиданности: Вера внезапно оказалась прямо у нее за спиной, хотя она не слышала, как та встала с дивана и подошла.

— И мелодия завораживает, — задумчиво пробормотала Вера, глядя на шкатулку. Она говорила так, словно грезила наяву. — Знаете, забавная история получилась с этой шкатулкой. Я эту мелодию проигрывала в голове еще до того, как увидела саму шкатулку.

— А где вы ее нашли? — осторожно поинтересовалась Ольга. — Кажется, где-то в интернете?

— Ну, почти, — кивнула Вера медленно. Голос ее оставался сонным и бесцветным. — Мне ее доставили по ошибке. Курьер. Такой молоденький. Мальчишка совсем еще. Принес, говорит, мол, вот, вы заказывали. А я ничего такого не заказывала. Адрес сверяем — все верно, мой адрес. Телефон, правда, не мой был указан. Он по нему при мне позвонил, а там не отвечает никто. Парень, бедный, расстроился так. Сказал, что первый день работает, с трудом устроился. Без опыта, сказал, нигде не берут. А у него, наверное, не то что опыта… Он и школу еще не закончил. Сказал, что ему на доставку всего пять заказов дали. Но на первом адресе заявили, что ждали заказ три дня назад, а теперь он не нужен. На втором с деньгами обманули: пока со сдачей морочились, он себя на тысячу целую обсчитал. На третьем он полчаса ждал, когда клиент домой вернется, но тот застрял где-то в пробке и в итоге попросил перенести доставку на другой день. И вот я четвертая оказалась — не тот адрес. Он чуть не плакал, бедный. Ну, я его пожалела, спросила, что он там везет и сколько это стоит. Он мне шкатулку и показал. Я как мелодию услышала, сразу решила: судьба! И взяла. Парень благодарил так. Сказал, что шкатулка эта обязательно принесет мне удачу, мол, она желания исполняет. И правда, знаете, буквально через пару дней нашелся этот вариант с домом… Только вот Коля совсем не хотел сюда ехать, а я его уговорила… А теперь одного хочу: чтобы он вернулся.

Вера потянулась к шкатулке, захлопнула крышку, и гипнотизирующая мелодия оборвалась. Они обе синхронно мотнули головами, сбрасывая внезапно накатившее оцепенение. Хозяйка дома даже неожиданно улыбнулась.

— Все хочу туда фигурку какую-нибудь вставить, чтобы кружилась, как балерина, но руки не доходят. Надо бы заняться, как думаете?

Ольга неопределенно качнула головой, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь. Ей сейчас было плевать на все фигурки мира. Сердце тревожно колотилось в груди, и пальцы снова сильно мерзли, заставляя натягивать рукава пуловера почти до самых ногтей. По-настоящему ее интересовал только один вопрос:

— А из какого магазина был этот курьер?

Вера нахмурилась, пытаясь вспомнить, но в результате только пожала плечами.

— Не знаю. Он отдал мне какие-то документы: накладные и, кажется, даже товарный чек, но я не вчитывалась. Валяется где-то, — она неопределенно махнула рукой, то ли указывая направление этого «где-то», то ли показывая, что понятия не имеет, где оно. — А вам зачем?

— Да так, интересная вещица, — с трудом сглотнув, отозвалась Ольга. В горле внезапно сильно пересохло. — Хотела себе что-то такого типа найти. Может, в тех документах адрес магазина есть? Я бы к ним наведалась.

— Я поищу, — пообещала Вера.

— Буду благодарна.

— Хотите еще чая? Или, может быть, коньяка? Или я могу ужин приготовить…

— Да нет, спасибо, на самом деле мне уже пора. У меня там… — она кивнула в сторону своего дома, но так и не решилась объяснить, что у нее творится. — Меня ждут.