Добровольно проклятые

— Думаете, это я тоже сделала во сне?

— Нет, это вряд ли, — согласился Дементьев, растерянно глядя на заметные царапины на внутренней стороне дверного полотна.



17 июля 2016 года, 02:20

Из всех комнат в доме пригодной для Ольги осталась только кухня. В кабинете стояла дьявольская машинка, в спальню, где ночевала все это время, она не зайдет больше никогда, в другой разместился Дементьев, а в гостиной стоял оскверненный ходячим трупом диван. Да, только кухня осталась не тронута паранормальной чертовщиной. И еще санузел.

Санузел Ольга решила оставить на крайний случай, а пока заваривала чай на залитой ярким верхним светом кухне. Свет она включила вообще везде, куда смогла дотянуться. Не то чтобы это могло помочь: мертвая девушка, вылезавшая из-под кровати, никуда не делась, когда под потолком вспыхнула люстра. Но так хотя бы будет труднее застать ее врасплох.

— Я установил в вашей комнате дополнительное видеонаблюдение, — сообщил Дементьев, спустившись со второго этажа.

Он уже успел накинуть рубашку, но по какой-то причине предпочел остаться босиком. Стоило ему войти в кухню, как Ольга почувствовала, что сердцебиение начало выравниваться, а ужас, из-за которого леденели пальцы рук, невзирая на натянутый поверх пижамы свитер, — отступать. Она повернулась к нему и показала на заварочный чайник.

— Чай будете?

— Буду, — кивнул Дементьев, садясь за кухонный стол. — Машинку я тоже проверил: она ничего не печатала.

— Бред какой-то, — пробормотала Ольга, ставя на стол чашки и разливая по ним чай. — Если до сих пор я понимала, что происходит… По крайней мере, могла бы понять. То теперь все окончательно потеряло смысл.

Она села за стол напротив него, обхватывая горячую чашку обеими ладонями, и посмотрела в глаза.

— Предположим, Николаю по наследству достался дом с проклятой пишущей машинкой. Вера притащила машинку сюда. Потом эта штуковина убила своих прежних владельцев… Ну, как минимум Николая. Что случилось с Верой, мы пока не знаем… Про нее машинка могла что-то писать раньше, просто почему-то оно сбылось только вчера. Но при чем здесь мертвая девка под моей кроватью? Она не вписывается в мифологию. Даже если она должна была убить меня… Машинка ведь про это не писала! И что из этого следует?

— Что дело не в машинке? — предположил Дементьев, рассеянно дуя на горячий напиток. — У вас сахара нет?

Ольга посмотрела на него немного растерянно, как будто он вдруг заговорил на китайском и она ничего не поняла. Потом смысл его просьбы дошел до нее, и она сначала мотнула головой, потом вспомнила, что это не ее дом, и встала, чтобы провести небольшой поиск по шкафчикам.

— Но тогда почему машинка пророчила судьбу Николаю? — продолжила Ольга свою мысль, закрывая одну дверцу и открывая соседнюю. Сахарница обнаружилась именно за ней. — Он исчез тогда, когда она печатала в первый раз в моем доме. А потом вернулся тоже после того, как она об этом написала.

Она поставила сахарницу на стол перед Дементьевым и снова села на свое место, вопросительно уставившись на него. Тот вздохнул и пожал плечами, насыпая в чашку пару чайных ложек мелких белых кристалликов.

— Да, вы правы. Это полный бред.

Ольга только раздосадованно хмыкнула и поднесла чашку к губам, делая аккуратный глоток.

— Будь я чуть более эгоцентрична, решила бы, что кто-то проклял меня, — пробормотала она, глядя на поднимающийся с поверхности чая пар.

— Почему? — удивился Дементьев.

— Потому что сбывается мой самый страшный кошмар.

— Какой?

Она какое-то время молчала, словно не услышала вопрос, наблюдала за сворачивающимся в причудливые фигуры паром, но все же тихо призналась:

— Иногда фанаты пишут мне. В комментариях, в отзывах, в личных сообщениях. Они пишут, что их завораживают мои истории, что им порой хочется оказаться героями одной из них. Вера вот, например. Вроде взрослая женщина. Муж, дети, внуки, пенсия… А она тоже не раз говорила: хотела бы я такую жизнь, полную приключений и страсти, как у ваших героинь. Даже несмотря на то, что в моих книгах куча ужасов и всяких ситуаций, которые порой кажутся безвыходными. Но каждый раз герои спасаются и получают свой хеппи-энд. Я, когда слышу такое, думаю: да не дай бог! Знаете, я ведь по жизни настоящая трусиха.

— Да ладно? — удивился Дементьев. — Не верю.

— Зря, — она улыбнулась. — Я боюсь всего подряд. Высоты, тесноты, пауков, голода, нищеты, боли, неудачи, растолстеть, опоздать, остаться совсем одна, монстра под кроватью, темноты, летать, ошибиться… — Она осеклась, потому что кончилось дыхание.

— Большинство людей боится чего-то из этого списка, — ободряюще возразил Дементьев. — Или сразу всего и еще немного. Это нормально.

— Может быть, не знаю…

— На самом деле не важно, чего вы боитесь. Все дело в том, что вы делаете со своими страхами. Вы от них не бежите сломя голову. На мой взгляд, это признак сильной личности.

— С чего вы взяли, что я не бегу?

— Я же теперь тоже ваш фанат, — усмехнулся Дементьев, делая глоток чая. — Читал о вас. Несколько лет назад вы ушли от состоятельного мужа в никуда — это смелый поступок для того, кто боится нищеты и голода. В своем деле вы достигли определенных высот, даже если все это время боялись неудачи и ошибок. Вы спите, выключая свет, и несмотря на монстра, вылезшего из-под кровати, вы все еще здесь.

— Только потому, что знаю правила, — парировала Ольга. — Знаю, что, если уж такая дрянь к тебе прицепилась, от нее не убежать. Я написала об этом немало книг.

— Все равно, — отмахнулся Дементьев. — Люди делятся на тех, кто бежит от своих страхов, не важно, насколько эффективно у них это получается, и тех, кто дает им бой. Вы из второй категории.

— Хотелось бы мне, чтобы это было так, — пробормотала Ольга, но больше ничего не сказала, не желая развивать тему.

Еще с минуту они просто молча сидели на кухне, попивая остывающий чай и почти не глядя друг на друга. Наконец Дементьев, посмотрев на часы, горевшие на микроволновке, нарушил тишину:

— Поздно уже. Надо бы поспать, чтобы с утра подумать обо всем этом на свежую голову.


Ольга моментально снова помрачнела и подняла испуганный взгляд к потолку. Мысль о том, чтобы вернуться в спальню, приводила ее в ужас.

— Нет, я не пойду туда.

— Будете сидеть тут до утра? — нахмурился Дементьев. — Это плохая идея.

— Все лучше, чем она снова вылезет…

— Могу приютить вас в своей комнате, — без колебаний предложил он. — Из-под моей надувной кровати ничего не вылезет: неоткуда.

Ольга выразительно выгнула бровь.

— А где же будете спать вы?

— Вообще-то кровать у меня двухместная… Но, если вы категорически против моей компании, я могу и на полу поспать. Или снова на диване в гостиной…

— Даже не думайте! — возмутилась она в ужасе, но тут же взяла себя в руки и пояснила уже спокойнее: — Я не останусь на втором этаже одна. Если кровать достаточно широкая, можем спать на ней и вдвоем. Мы ведь взрослые люди.

— Хорошо, — кивнул Дементьев, поднимаясь из-за стола и забирая у нее чашку с недопитым чаем. Он поставил ее в раковину вместе со своей. — Но обещайте, что не будете ко мне приставать.

Ольга нервно рассмеялась и покачала головой.

— Посмотрим, как пойдет.

Стоило подняться на второй этаж, как веселость слетела с нее. Дверь в основную спальню была закрыта, но почему-то от этого становилось только страшнее. Ольге казалось, что чудовище притаилось прямо за ней и только ждет момента, когда они лягут и уснут, чтобы добраться до них.

— Идемте, — Дементьев мягко, но настойчиво подтолкнул ее к другой двери.

Он закрыл ее, как только они вошли, и первым делом сел на пол у ноутбуков, которые перетащил на ночь из гостиной, чтобы проверить данные датчиков.

— Вы ложитесь, — предложил он, не оборачиваясь. — Свет можете выключить, мне он не нужен.

Ольга неуверенно посмотрела на выключатель, но все же щелкнула им. При ярком свете лампы под потолком, вокруг которой не было никакого абажура, ей точно не уснуть. Экраны ноутбуков вполне справлялись с мягким освещением.

Не раздеваясь, она опустилась на надувную кровать и накрылась одеялом, чувствуя себя очень странно. Чужой дом, чужая кровать, чужой мужчина… Слишком далеко от ее привычной «зоны комфорта». Наверное, действительно было бы лучше уехать в свой коттедж и попытаться все забыть, но что-то не давало.

— Так, в Багдаде все спокойно, — заявил Дементьев, поднимаясь с пола и стягивая с себя рубашку.

Джинсы, к радости Ольги, снимать не стал. Лег на самом краю, на бок, деликатно стараясь не касаться ее. И даже пожелал спокойной ночи, хотя это прозвучало как издевка.

И снова какое-то время они просто молчали, прислушиваясь к тихому жужжанию вентиляторов в ноутбуках и тишине за дверью. Несмотря на поздний час, у Ольги сна не было ни в одном глазу. В голове теснился десяток разных вопросов, и далеко не все они касались происходящих вокруг ужасов.

— Зачем вы приехали? — спросила она вдруг вслух, хотя сама этого от себя не ожидала.

— Хотел вас увидеть, — без запинки ответил Дементьев, давая понять, что пока тоже и не собирался засыпать. — Но вот что гораздо интереснее: почему вы разрешили мне остаться?

— Вы уже забыли про свой маневр с алкоголем? — делано возмутилась Ольга.

Он осторожно повернулся на другой бок, лицом к ней, и подпер голову рукой.

— Вы могли выгнать меня ночевать в машине. Или вызвать такси. Да просто дать уехать. Не так много я выпил, чтобы это могло стать проблемой на пустой дороге. А если бы меня остановил патруль, это была бы моя проблема. Но вы разрешили мне остаться, несмотря на то что так цените одиночество.

— Кто же знал, что вы задержитесь надолго, — фыркнула Ольга, поскольку не знала, что ответить по существу вопроса.

— И все-таки?

Она помолчала, лежа на спине и глядя в темный потолок над ними. Не то слова подбирала, не то к самой себе прислушивалась.

— Наверное, мне просто льстит ваше внимание и настойчивость, — наконец призналась она. — Я не часто в жизни сталкивалась с подобным.

— Неужели? — удивился он. Как показалось ей, совершенно искренне.

— Что вас удивляет?

— Думал, у вас хватает поклонников. И я не имею в виду читателей.

— Да нет, — пожала плечами она. — И в лучшие мои годы, когда я была юной, слабой и наивной, никто по-настоящему не очаровывался мной. А сейчас тем более.

— А как же ваш муж?

— Единственное, что мой муж любил во мне, — это мое восхищение им. Он был намного меня старше. Я считала его самым умным, самым красивым, самым сильным и попросту невероятным. Я смотрела ему в рот, делала все, чтобы угодить. Вот это он любил. То, что я подстраивалась под него. Во всем. То, что я зависела от него. Во всем. Но стоило мне захотеть стать кем-то… просто стать самой собой, как у нас все разладилось.

Она заставила себя замолчать, раздражаясь из-за того, что вдруг выдала всю эту никому не нужную тираду. Какое ему может быть дело до ее бывшего мужа? Впрочем, он же сам спросил.

— Он сильно обидел вас, да? Столько лет прошло, а вы так и не простили. И ничего не забыли.