Дочери Темперанс Хоббс

Парень из Беверли глядел на перевязанную узелками веревку с неподдельным желанием скорее ее заполучить.

«Несчастное дитя», – подумала Темперанс.

Она тяжело вздохнула, и в глазах моряка сверкнули огоньки надежды. Он понял, что женщина практически готова ему уступить.

– Ладно, – сдалась Темперанс.

Она забрала монету и спрятала в карман. Затем зажала шпагат в руках и прошептала коротенькое заклинание. Жгучая искра подсказала, что все получилось. Боль была достаточно резкой, но Темперанс научилась не придавать ей значения. В эти моменты она словно покидала собственное тело и отделялась от боли. Со стороны эти неприятные ощущения казались сущими пустяками. Тем более когда за них платили.

Темперанс опустила шпагат на нетерпеливую ладонь юноши. Вокруг ее пальцев еще клубился едва различимый голубоватый дымок.

Молодой человек сжал веревку, словно величайшую драгоценность.

Вдруг дверь распахнулась и на кухню ворвалась босая девочка лет шести. Ее каштановые кудри разлетались, а из мальчишеских штанов торчал край рубашки. Девочка, натыкаясь на ноги Темперанс, подбежала к козлам, и оттуда выпрыгнул небольшой развеселившийся пес.

Женщина погладила ребенка по голове и сказала:

– Давай, возвращайся к бабушке, мама работает. – Хотя на самом деле была рада ее появлению.

Молодой моряк утер кулаком слезящиеся глаза и нос и сунул шпагат в карман.

– Нет! – возразило дитя. – Ты говорила, ужин всегда на первом месте.

Девочка подхватила сопротивляющуюся собаку и спрятала лицо в пушистой шерсти. Темперанс грозно глянула на дочь и указала на дверь. Малышка убежала вместе с недовольным животным в руках, захлопнув за собой дверь.

Судя по всему, уходить юноша не собирался.

– Все в порядке? – поинтересовалась Темперанс. Моряк переминался с ноги на ногу. Под подошвами его ботинок поскрипывал песок. – В чем дело?

– Да, я…

Парень первый раз, с тех пор как переступил порог ее дома, посмотрел в глаза Темперанс. Она знала, что ему нужно. То же, что и всем остальным.

– Он не продается. – Темперанс неосознанно провела рукой по корсету, словно желая убедиться, что ее секрет все еще на месте.

– Если бы вы только знали, как это важно для меня! – Юноша стиснул в кулаке лежащий в кармане перевязанный узлами шпагат.

– Ни за какие деньги… – начала терять терпение Темперанс. – Лучше ступай.

Она протянула руку для прощального рукопожатия.

Моряк водрузил помятую шляпу на свою поникшую голову. Его губы вытянулись в тоненькую линию, а лицо заметно побледнело, несмотря на загар. Он коротко пожал руку Темперанс и вышел, захлопнув за собой дверь.

Через гипсовую стену она услышала, как гость пожелал доброго вечера сидящей в гостиной Пэтти, после чего рухнула на стул у козельного стола и помассировала виски. Над головой раздался топот, и вниз посыпались песчинки. Затем звуки шагов послышались на лестнице и по направлению к кухне.

– Ничего не говори, – сказала Темперанс, не оборачиваясь.

– Пять центов? – воскликнул Авдий.

Она вынула монету и, поддев ее ногтем большого пальца, подбросила в воздух. Авдий поймал пятак на лету, попробовал на зуб и спрятал в карман.

– Это все, что у него было, – ответила Темперанс, стараясь оправдаться.

– Вздор! – возразил Авдий, подходя к жене. – Он лжец.

Темперанс сокрушенно глянула на мужа. Кожу его лица иссушили палящее солнце и соленый ветер, виски посеребрила седина, а волосы были по-старомодному собраны в длинную косичку, перевязанную лентой, – поскольку это нравилось Темперанс.

– Нет, – ответила она.

Авдий положил руку жене на шею и помассировал ноющий затылок.

– Может, пусть лучше твоя мать попробует? – спросил он настолько мягко, насколько смог.

– Ты ведь знаешь, она не в состоянии, – огрызнулась Темперанс.

Остаточные болевые ощущения начали постепенно рассеиваться.

Руки Пэтти начинали трястись примерно в одно и то же время после полудня и продолжали до тех пор, пока она не делала первый глоток рома. И то это помогало не всегда. Глаза затуманились то ли от выпивки, то ли от старости. Или от того и другого сразу. Принимать роды она больше была не способна.

Авдий взял стул и уселся рядом с женой.

– Ты должна требовать больше.

– Они не заплатят.


– Заплатят.

– У них ничего нет! – крикнула Темперанс.

В этот момент дверь приоткрылась, и в щелочке показалась усатая мордашка. Пес шмыгнул на кухню и улегся под козлами.

– Мама! – позвала Фэйт из другой комнаты.

Темперанс сжала ладони в кулаки и потрясла ими перед собой, с трудом подавив желание опрокинуть миску с супом и сбросить со стола травы.

– Уже иду! – откликнулась Темперанс тоненьким голоском.

Но Авдий стиснул ее руку.

– Ты хотя бы ела сегодня? – спросил он.

– Я варила одуванчиковые листья, – ответила она.

– Слушай… – Авдий поднялся на ноги. – Братья Орне предложили мне работенку. В Большой банке.

Темперанс вдавила ноготь большого пальца в столешницу.

– Ни за что.

– В это время там спокойно. А братья опытные моряки. К тому же я могу попросить аванс.

– Категорически нет, – решительным тоном отрезала Темперанс.

– Всего два месяца. Ни днем более.

Темперанс закрыла глаза ладонями и залилась истерическим смехом.

– Ты же можешь все устроить, – возбужденно зашептал Авдий. – Для чего это все? Господи! Стараешься ради других, а твоя собственная семья умирает от голода!

Из другой комнаты позвал пронзительный голосок Фэйт:

– Мама!

Пэтти что-то пробурчала, стараясь утихомирить девочку, но в ответ раздались тихие всхлипывания. Фэйт часто плакала, когда родители ссорились. Пэтти делала все возможное, чтобы те не слышали рыданий дочери, и прижимала ее к своему плечу. Карие глаза Авдия излучали тепло, и Темперанс находила в них успокоение. И то, что ей приходилось питаться отваром из трав, сорванных среди деревьев позади дома, не слишком ее огорчало.

Для Фэйт Темперанс добавляла в суп яйцо. И для Пэтти – тоже. От старости мать отощала. Вес медленно, но верно покидал старушку.

Однако яиц почти не осталось. На пять центов можно купить еды, но надолго ли ее хватит? На месяц? К этому времени флот покинет берега, и ждать, пока какой-нибудь напуганный юноша вновь поскребется в дверь, придется до самого знойного лета.

Весна – голодное время года.

Авдий дотронулся до щеки жены обветренной ладонью.

Темперанс взволнованно запустила руку меж своих теплых грудей, забираясь все ниже под оборки, нашитые внутри корсета. Кончики пальцев нащупали уголок сложенного в несколько раз и опечатанного сургучом конверта. Он всегда был при ней. Пэтти говорила, так будет безопаснее. Но Темперанс считала эти меры предосторожности излишними. Каждый в городе знал, где они живут и что брать у них нечего… За исключением некой маленькой и ценной вещицы, представляющей особую ценность для тех, кто уходит в море.

Темперанс зажала конвертик двумя пальцами и вынула его из тайника. Ее глаза встретились с глазами Авдия и затуманились почти добела.





20





Белмонт. Массачусетс



Конец апреля



2000


Вибрация двигателя «вольво» ощущалась в педалях и руле, который сжимала Конни, стараясь изо всех сил сосредоточиться на дороге. Стрелка спидометра указывала на отметку восемьдесят километров в час. При том что двигатель старенького авто был рассчитан максимум на сто тридцать.