Дорогая миссис Бёрд…
Часть 23 из 45 Информация о книге
– Над нашей колонкой ответов на вопросы читателей, мистер, эээ, Коллинз, – ответила я, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. Не хватало еще, чтобы он заинтересовался письмами. Я приказывала себе успокоиться. – А, – он прикурил и взял заметки со стола. – Святый боже, – ужаснулся он, прочитав ответ миссис Бёрд на письмо о Других Девушках. – Да я такой ерунды с той войны не читал. Эмми, выкидывай этот ответ. Генриетта все равно не читает журнал и ни о чем не узнает, а если и будет пыхтеть, ответишь ей, что я лично так сказал. Должно быть, вид у меня был не очень, так как мистер Коллинз нетерпеливо поморщился, выпустив струйку дыма. – В типографии со всем разберутся. Если что, я буду у себя. Фыркнув, он удалился. – Все ясно, – я обращалась скорее к себе, чем к нему. Уже не в первый раз он говорил, что миссис Бёрд журнал не читает. – Кэт, – начала я издалека, делая вид, что ищу точилку, – почему мистер Коллинз упомянул, что миссис Бёрд не читает наш журнал? Точилка нашлась, и теперь я сосредоточенно ковырялась в ней. Кэтлин, оторвавшись от машинки, задумалась. – Знаешь, а он, наверное, прав. Я всегда оставляю для нее копию, но она никогда к ним не притрагивается и ничего мне не говорит. Как-то раз я забыла отдать ей свежий номер, и когда сказала ей об этом, она ответила, что у нее нет времени на всякую чепуху и всякие там романы и писанина мистера Коллинза обойдутся без нее. – Понятно, – я старалась сделать вид, что мне совсем неинтересно. – Как-то раз у нас в печать прошло нечто ужасное, – вспоминала Кэт, – на месте рекламного блока «Вим» ничего не было – просто пустое место! Я тогда думала, что мне конец. Она помрачнела – воспоминание было не из приятных. – Да уж, страшно представить, – посочувствовала я. Кэт пришла в себя, и героически продолжала: – Тогда я показала выпуск мистеру Брэнду – больше в редакции никого не было, и он ответил мне, что если никому больше об этом не говорить, то никто и не заметит. – И? – Так все и вышло. Но я жутко боялась, что миссис Бёрд узнает и уволит меня. Сама знаешь, какая она, и я все время думала, что… Кэт, кажется, была близка к истерике из-за того, чего не случилось и уже не имело никакого значения, и я поспешила ее подбодрить. – Все хорошо, что хорошо кончается. Если и произойдет что-то подобное, то миссис Бёрд даже не обратит на это внимания. Как с той рекламой «Одоро-Но». Кэт перестала себя казнить и уставилась в стену, о чем-то задумавшись. – Вообще-то ты права. – Она улыбнулась мне. – Но это же так здорово, правда? Просто замечательно. – Вот именно! – улыбнулась я в ответ. Я же собиралась сделать что-то, о чем она и подумать не смела. Другие Девушки уступили место другому письму. Пока Кэтлин печатала про Прелестную Салфетку для Подноса, я достала из ящика письмо Отчаявшейся. Вспоминая наш ночной разговор с Тельмой, я принялась за дело. Протиснуть в номер письмо и совет от Тельмы в папку, предназначавшуюся миссис Махоуни, оказалось проще простого. Впрочем, совесть все же мучила меня – я нарушила слово, данное Банти. Что хуже – лгать своей лучшей подруге или игнорировать тех, кто в беде? Ни то, ни другое. Да кто я вообще такая, чтобы кому-то что-то советовать? Сомнения по-прежнему продолжали терзать меня. В одном я была уверена: Банти просто не понимает, о чем говорит. Если бы только она могла взглянуть на эти письма, то переменила бы свое мнение. Но это было невозможно, и если я хотела вести колонку за миссис Бёрд, придется вести двойную игру. Было над чем подумать. Мне нужен был перерыв, и я что-то промямлила насчет уборной, отправившись на лестничную площадку, где могла немного побыть наедине с собой. Мое одиночество, впрочем, длилось весьма недолго – поглощенная собственными мыслями, наверху я наткнулась прямо на мистера Коллинза. – Рад, что нашел вас, Эммелин, – сказал он, пока я извинялась. – Эээ… – Он отвел взгляд, взъерошил волосы, отчего они совершенно встопорщились. – Значит, так. Да. Это совершенно непрофессионально прозвучит, и, наверное, чертовски странно, но, знаете ли, как есть, так есть. Чарльз будет вне себя, если узнает. Хммм… Я с ужасом подумала, что ему попался на глаза новый выпуск, он прочел нашу колонку и сейчас разнесет меня в пух и прах. Но он все так же не знал, с чего начать. – Эээ… Итак… м-да, – повторил он. – Что-то случилось, мистер Коллинз? – он выглядел совершенно потерянным. Вдруг меня осенило. – О боже, вы хотите мне что-то рассказать о капитане Мэйхью? – Я тараторила, как пулемет, понимая, что в приличном обществе о таких вещах говорить вообще-то не принято. – А, – протянул он, – хм, ну, да. Мы печально смотрели в пол, и я была готова провалиться на этом самом месте. После томительной паузы мистер Коллинз, как истинный джентльмен, взял себя в руки, предварительно оглянувшись, нет ли кого на лестнице у него за спиной. Все было чисто. – Итак, – слова давались ему непросто. – Не имел возможности сказать вам об этом раньше. Понял, что это необходимо. Просто знаете ли, Эмми, то есть Эммелина, то есть миссис Лейк, мой младший Чарльз прямо-таки воспрял духом после того, как побывал с вами в кино. – Он откашлялся. – И я… таким образом… Я хотел сказать вам, что если вы, по какой-либо причине, думаете, что работать со мной, так сказать, рядом, для вас в некотором роде, эээ… Он замолчал, поджав губы, и взглянул мне прямо в глаза. Затем тяжко вздохнул и выложил все разом. – Эмми, Чарльз был весьма взволнован тем, что познакомился с вами. Знаю, что он будет чрезвычайно рад встретиться с вами снова, и я не думаю, что вам стоит отказывать ему лишь потому, что мы с вами работаем в одной редакции. Я желаю, чтобы об этом узнал кто-либо из наших сотрудников, и более не стану упоминать об этом. Так вот, если вы, может быть, хотели… – Он осекся. – Если же нет, то… Это было невыносимо. – Я согласна, – пропищала я еле слышно, так тихо, что и летучая мышь с трудом бы меня расслышала. – То есть да, я бы хотела… – сумела выговорить я. И снова испугалась собственных слов. Сейчас я чувствовала себя гораздо хуже, чем когда отец застукал нас с Банти, двенадцатилетних, хихикающими над картинками в одном из его медицинских атласов. – Эээ, хорошо. Да, хорошо. – У мистер Коллинза словно гора свалилась с плеч. – Значит, решено. Я приношу вам свои извинения за то, что заставил вас все это выслушивать. Какой кошмар! Не представляю, как справляются родители. Я бы точно не смог. Ужасно, ужасно. Он улыбался мне и выглядел весьма довольным собой. – Чарльз приличный молодой человек, – добавил он. – Парень, что надо, это точно. Уши его побагровели, и он спешно зашагал вниз по лестнице в том же направлении, откуда пришел. Я с облегчением вернулась в наш кабинет, уселась за стол и принялась набирать новый роман, отвлекший меня от мыслей о новом номере и разговоре с мистером Коллинзом. Я как раз добралась до эпизода, в котором девушка из вспомогательной службы ВМС по распределению попадает на базу, где немедленно влюбляется в двух офицеров разом, когда прибыл свежепостриженный Кларенс, не пожалевший бриолина, горя надеждой, что Кэтлин оценит его усердие. – Доброе утро, леди, – приветствовал он нас, начав басовито, закончив же предательским писклявым дискантом. – Прямиком из типографии, – мрачно произнес он, делая вид, что ничего не случилось. – И еще почта пришла. Я вскочила так резко, что ножки стула оцарапали пол. – Свежий номер! – крикнула я Кэтлин. – Спасибо, Кларенс, – я выхватила у него журнал. – И письма! Потрясающе. В этом выпуске было письмо Запутавшейся. Наивная, я думала, что все будет так просто – взять и напечатать ответ. Теперь в руках у меня было письменное доказательство моей вины, и я не находила себе места. – Эмми, да не волнуйся ты так, – сказала Кэтлин. – Привет, Кларенс, хорошо выглядишь. – Арррггх, – вырвалось у Кларенса, пораженного в самое сердце. – А ну-ка, кыш! – цыкнула я. Удивленная командирскими нотками в моем голосе, Кэт села так быстро, что пружинки ее кудрей так и запрыгали. Кларенс завороженно смотрел на них. Как-то он сообщил мне, что у нее чудесные волосы, а потом простоял в коридоре минут десять, заламывая руки, пока не пришел в себя. – Спасибо, Кларенс, – тихо поблагодарила Кэтлин, жалевшая его. Кларенс почти осмелился посмотреть на нее, но нервы подвели его в последнее мгновение, и вместо того, чтобы ответить ей, он дико захохотал, перекрывая три октавы, прежде чем поспешно ретироваться. – Эмми, с тобой все в порядке? – заволновалась Кэтлин. – В полном. Работы невпроворот. Струйка сбежала по моей спине, когда я положила пачку журналов на пол у стола и принялась сортировать письма. Что, если миссис Бёрд решит заглянуть в номер, что должен выйти на этой неделе? Что, если она на самом деле всегда читает журнал, только каждый раз кладет его так, будто и не притрагивалась к нему? Я со страхом посмотрела на дверь. Миссис Бёрд была у себя и в любой миг могла протаранить ее, как испанский галеон. Лучше вести себя так, словно все тип-топ. Отберу для нее Приемлемые Письма и отнесу ей вместе с копией нового номера. Уверяя себя в том, что все обойдется, я вскрыла первый конверт. Дорогая миссис Бёрд, Только что я провел бесконечные полтора часа, держа в руках моток пряжи, пока моя жена его распутывала. Занятие, доложу вам, из неприятнейших. Почему нельзя продавать ее клубками? Ваш Леонард Т., эсквайр. То, что нужно. Пряжа – это как раз по части миссис Бёрд. Я вздохнула свободнее и вскрыла следующий конверт. Дорогая миссис Бёрд, Я влюблена в юного поляка, который расквартирован неподалеку. Мы встречаемся уже почти год, и он сделал мне предложение. Мама хочет, чтобы я подождала до конца войны, так как считает, что мы долго не протянем, но я его люблю и знаю, что он меня тоже любит. Он образованный, служит в должности воздушного стрелка. Думаю, если бы он был англичанином, мама и слова бы не сказала.