Дорогая миссис Бёрд…
Часть 43 из 45 Информация о книге
Он достал свой блокнот, открыв его с конца, и принялся искать нужную страницу. – Видите ли, наш журнал, кажется, восстал из пепла. Лорд Овербрук пробурчал: – Хм-м. Продолжайте. – Согласно подсчетам мистера Ньютона, управляющего доходами, количество подписчиков в последние два месяца выросло на двадцать пять процентов, и читатели особенно отметили то, что, как оказалось, было делом рук мисс Лейк. Некоторые из ее идей мне весьма пригодились, не считая ее помощи с моими новыми проектами. Не буду утомлять вас их перечислением, – поспешно добавил он, увидев, что Овербрук жестом попросил тишины. – Кроме того… – Хорошо, Коллинз, достаточно, – оборвал его лорд Овербрук. – ЭТО ВОЗМУТИТЕЛЬНО! – возопила миссис Бёрд, и все подскочили от неожиданности. – КАКАЯ ПРЕДВЗЯТОСТЬ! Мистер Коллинз ни словом не упомянул о тех омерзительных, непатриотичных письмах, напечатанных без моего ведома на прошлой неделе! Можно подумать, что они написаны по заказу самого Гитлера! Не слушайте его, лорд Овербрук. – Они попали в журнал по ошибке, – лгать мистер Коллинз тоже умел. – Доход от рекламы вырос на девятнадцать процентов, – добавил он как бы между прочим. – В самом деле? – лорд Овербрук оживился, услышав о доходах. – За какой срок? – За четыре недели, – пропел мистер Коллинз. – Придется нарастить объем выпуска, если хватит мощностей. Миссис Ньютон полагает, что у нас есть все шансы на успех. – ЛОРД ОВЕРБРУК, Я НАСТАИВАЮ НА… – СПАСИБО, Генриетта, – рявкнул тот в ответ. – Миссис Бёрд, со слухом у меня все в порядке. Что там было насчет непатриотичных писем? Я бы так не сказал. Я показал их своей супруге, и она была тронута. Меня же весьма позабавила фраза «Гитлер обманщик и болван». – ПОЛИ… тика, Лорд Овербрук, – выдавила миссис Бёрд, вспомнив о хорошем слухе лорда. – И где? В «Женском Дне»! Это же прямой путь к большевизму! – Если до него дойдет, – пробормотал мистер Коллинз, – то «Горшочку на плите» несдобровать, и будет в нем одна капуста. Лорд Овербрук порядком устал от пререканий. – Фраза, употребленная мисс Лейк, очень точно характеризует этого безумца. А теперь помолчите немного. Это касается всех. Лицо миссис Бёрд приобрело багрово-фиолетовый оттенок. Казалось, ее вот-вот хватит удар. Все притихли. Лорд Овербрук, немного поразмыслив, прищелкнул языком и заговорил вновь: – Глубоко сожалею, мисс Лейк, но учитывая тот факт, что… Господи, да что там такое в приемной? Мы взглянули на дверь. Из-за нее доносился голос молоденькой, но непробиваемой секретарши председателя, мисс Джексон, настаивавшей, что «лорд сейчас никого не принимает». – Никак нельзя, – твердила она. – Мне очень жаль, но… – возразил женский голос, и дверь кабинета распахнулась. – Что там еще? – лорд Овербрук еле сдерживался, чтобы не сорваться. – Подождите! – закричала я. И еле слышно добавила: – Пожалуйста… Там, в дверях, бледная, изможденная, с багровым шрамом на лбу, тяжело опершись на трость, стояла Банти. А рядом с ней, из последних сил придерживая тяжелую дверь и стараясь не выронить тяжеленный мешок с письмами, мужественно стоял до смерти перепуганный Кларенс. Ноги не слушались меня, но мистер Коллинз подбежал к Банти, подав ей руку, и та медленно подошла к нам, опираясь на него. Банти могла ходить! Она была жива и здорова! Банти пришла. Я не знала, плакать мне или смеяться, и издала какой-то странный полувсхлип, полусмешок. Просто увидеть ее было для меня огромной радостью. Было совершенно неясно, зачем она здесь, но меня это не заботило. Неважно, что сейчас я лишусь работы и вся моя жизнь перевернется. Банти выкарабкалась и была здесь, и можно было поговорить с ней. Внезапно мне стало страшно. Столько нужно было ей объяснить! Я не могла просто так подойти и попросить прощения. Вдруг она пришла по какой-то неизвестной мне причине, совсем не из-за меня? Вдруг она все так же меня ненавидит, и все мои извинения будут напрасны? – Привет, Эм, – сказала Банти, и чудесная улыбка озарила ее исхудавшее лицо. Несмотря на то, что она едва стояла на ногах, я оттеснила лорда и крепко-крепко обняла ее. – Банти, прости меня, – прошептала я, чувствуя, каким тщедушным стало ее тело. – Я так виновата. Прости меня! – Все хорошо, – ответила она, – не переживай, уже все хорошо. – Соизволит ли кто-либо объяснить мне, что здесь происходит, или мисс Джексон вызвать охрану, чтобы вас всех выпроводили? Терпение лорда Овербрука наконец иссякло. Банти, мягко отстранив меня и чарующе улыбаясь, представилась: – Лорд Овербрук, приношу вам свои извинения за столь бесцеремонный визит. Меня зовут Мэриголд Тэвисток, и это я написала письмо, напечатанное в последнем номере журнала. То, на которое ответила Эммелина, – уточнила она. – А это Кларенс, я встретила его внизу. Председатель совета, недоумевая, уставился на нее, не в силах понять, кто они такие и что им от него нужно. Разинув рот, я тоже смотрела на Банти во все глаза. – Кларенс принес мешок, полный писем, сэр. Все они присланы в редакцию «Женского Дня». Читателям понравился ответ Эмми на, эммм… на мое письмо. – Так точно, сэр, – прекрасным баритоном уэльского шахтера подтвердил Кларенс ко всеобщему изумлению – и к его собственному. Потрясенный своим новым голосом, он не стал рисковать и с достоинством замолчал, глядя в одну точку. Лорд Овербрук сейчас был похож на того, кто случайно попал на выставку современного искусства и не имел ни малейшего понятия, что здесь происходит. Он подозрительно прищурился. Миссис Бёрд, сперва лишившаяся дара речи, побагровела, беспорядочно перебирая подол черного платья, словно огромная ворона, что вот-вот снесет яйцо. – Как получилось, что письмо получило такой отклик? – недоумевал лорд Овербрук. – У журнала крошечный тираж. Я слышал про рост числа подписчиков, да, да, но не до такой же степени? Мистер Коллинз переступил с ноги на ногу. – Я, эээ… – А вы что натворили, Коллинз? – Я, сэр, упомянул об этом письме в журналистских кругах, – лицо его торжественно сияло, – разумеется, не в «Ивнинг Кроникл», – поспешно добавил он, – в ассоциации прессы. Региональной. И пара-тройка… ну, на самом деле их было гораздо больше, региональные издания заинтересовались им. Честность, стойкость, все такое, знаете ли. Так что его много где напечатали. Вышло, как видите, весьма недурственно. – Лорд Овербрук, сэр, я посчитала, что вы захотите взглянуть на некоторые из писем, – с обычной для нее напористостью подхватила Банти, которая подозрительно много знала обо всей этой истории. Разве она никуда не уезжала? Как ей все стало известно? Я была поражена не меньше, чем председатель совета. – Я попросила Кларенса принести как можно больше. Это далеко не все письма, их будет намного больше. Лорд Овербрук, я прошу вас, не увольняйте Эммелину и не вызывайте полицию. Она, конечно, просто невероятная дурочка, но она делала это честно, без какого-либо злого умысла, и это больше никогда не повторится. Банти смотрела на председателя совета и так грустно улыбалась ему, что я была готова захохотать от счастья. Я поспешила заверить лорда, что с этого дня стану беспрекословно подчиняться указаниям начальства. – Леди, – сказал с виду невозмутимый Овербрук, – бизнес есть бизнес, и у него мало общего с очаровательными личиками и печальными глазками. Полицию никто вызывать не станет. Генриетта, позволь кое-что тебе сказать. Я прекрасно тебя понимаю, сочувствую тебе и ни в чем тебя не обвиняю. Случай, конечно, неприятный, но я не позволю, чтобы из моего издательства сделали посмешище. Он с беспокойством посмотрел на каминные часы. – Арест и судопроизводство в отношении сотрудницы означает, что мы добровольно развяжем руки конкурентам. Я уже не говорю о скандале в газетах… – Лорд Овербрук, – сдавленно прохрипела миссис Бёрд, – я протестую. Это возмутительно. Я буду вынуждена уволиться. Кажется, Генриетта Бёрд пришла в себя. – Вся эта история, – она набрала в грудь воздуха, – просто невероятна. Я обращусь в суд. Лорд Овербрук тяжко вздохнул. – Генриетта, – проговорил он. – Вы каждую неделю грозите мне увольнением с тех самых пор, как вернулись в редакцию. – Я подам на нее в суд! – упрямо твердила миссис Бёрд. – Перестань, пожалуйста, – мягко возразил председатель совета. – Пора уже придумать что-то новое. Я с ужасом подумала, что мистер Коллинз сейчас лопнет от смеха, но он сумел сдержаться и сделал вид, что закашлялся. С таким же успехом лорд Овербрук мог просто поджечь ее пальто. – Мне все ясно, – процедила она, собрав последние остатки достоинства, – ну что ж, в таком случае… И в последний раз прошелестев черным крепом и перьями, миссис Бёрд вылетела прочь из кабинета. Лорд Овербрук вздохнул, на этот раз с облегчением. – Итак, – сказал он, едва захлопнулась дверь. – Случай этот весьма позабавил меня, более того – я так не веселился с тех пор, как дедушка на неделю отправил меня в почтовую комнату в 1889-м. Да-да, смотрите и учитесь, юноша. – Кларенс, забыв о достоинстве, чуть не рухнул в обморок. – Но он отнял у меня слишком много времени. Мисс Лейк, я обязан вмешаться. Миссис Бёрд абсолютно права. Ваше поведение неприемлемо. Конечно, ничего непоправимого не случилось, судя по потоку писем, но дело не в этом. Вы не можете просто так взять и делать все, что вам вздумается. – Да, конечно, лорд Овербрук, – согласилась я. – И вам понадобится кто-то, кто будет пристально следить за каждым вашим шагом. – Да, сэр. – Но вы, судя по всему, понимаете, что интересует нынешнюю молодежь. Он внимательно посмотрел на меня. – Если вы получили столько отзывов, это о чем-то говорит. Журнал – часть моего семейного дела уже долгие годы. Не хотелось бы, чтобы он опрокинулся килем вверх и совсем потонул. Но это мы обсудим с мистером Коллинзом. Теперь, миссис Лейк, прошу вас и ваших друзей покинуть мой кабинет.