Драконьи истории. Книга вторая

– Нет, – серьезно ответил мальчик. – Какой из меня путешественник? Я же заблужусь сразу! Вот когда выучусь, тогда можно будет… И мама без меня станет скучать, – добавил он и вдруг спросил безо всякого перехода: – А откуда ты знаешь про книжки? Разве драконы умеют читать?

– И даже не на одном языке, – развеселился Трейр. – А объясниться я, пожалуй, в любом уголке света сумею. Меня тоже, знаешь ли, учили тому, что подобает знать наследнику рода! И, сдается мне, это посложнее всякой там фортификации… Но мне и лет куда больше, чем тебе, так что времени усвоить все это хватило. Хотя, вообще-то, всю жизнь учиться приходится. Сам посуди: каждый день что-нибудь новенькое узнаешь! Мир ведь большой-пребольшой, никто и представить не может, какие еще в нем чудеса отыщутся… А есть ведь еще другие планеты, и что там творится, и вообразить не получается!

– А как ты думаешь, на Луне тоже люди живут? – спросил Ренье, взглянув на него снизу вверх.

– Не знаю, – развел руками Трейр, насколько позволяла цепь. – Если и живут, то не похожие на здешних. И драконы там наверняка совсем другие. Представляешь, как сложно будет с ними объясняться?

– Ой, правда… Так вот прилетишь, а они решат, что на них напали! – серьезно сказал мальчик. – Или подумают, что это боги к ним пришли, ну, как в наших легендах. И как их уговорить, что мы такие же? Ну, может, не очень похожие, но все-таки…

– Нет ничего невозможного. Давным-давно никто не верил, что люди научатся летать. Научились же!

– Ага! А совсем-совсем давно, наверное, все думали, что люди плавать не могут, они же не рыбы! – засмеялся Ренье. – А даже я плавать умею! Правда, не очень хорошо, но я стараюсь…

– Вот видишь, – кивнул Трейр. – Когда-нибудь и до Луны доберемся, и до звезд. Если сами не доживем, то наши потомки посмотрят однажды на нас во-он оттуда, видишь, яркая звезда? В это время года ее даже днем видно. Вот оттуда… Поглядят в телескоп и скажут: неужели эта крохотная планета – наш родной дом? Может, они уже и помнить не будут, как тут да что, прилетят, будто в гости, и станут удивляться: и небо-то синее, и трава зеленая, а у них все наоборот…

– Как ты здорово сочиняешь! – сказал мальчик. – Мама тоже любит сказки придумывать, но у нее они про рыцарей и принцесс, а еще она много всяких древних историй знает… А я люблю про путешествия и про то, как все будет через много-много лет!

– Как захочется, так и будет, – пожал он плечами. – Главное – очень сильно этого желать.

– Ага. И чтоб желали хорошие люди, – подумав, выдал Ренье. – А то плохие тоже всякого назагадывать могут, и получится гадость вроде войны. Нита рассказывала про свою бабушку, как они там в поселке… я потом спать боялся!

Трейр промолчал, только улыбнулся. Мальчуган в самом деле очень походил на Фриенса – тот тоже мечтал о хорошем и мечту свою исполнил. И нет его вины в том, что «френни» используют и военные…

– Ренье! – прозвучал вдруг женский голос, и Трейр понял, что замечтался, а за шумом волн ухитрился не расслышать шелеста платья. – Ренье… что ты там де…

Женщина схватилась за прутья решетки.

– Отпусти его, пожалуйста, отпусти… – едва слышно выговорила она.

– Я его не держу, – пожал плечами Трейр, встал и подтолкнул Ренье к матери.

– Трейр хороший, – серьезно сказал тот, выбираясь из клетки. – Правда-правда. А почему ты так испугалась, мам?

Это-то было понятно: наверное, человек, получи он такую возможность, мог взять мальчика в заложники и потребовать свободы в обмен на жизнь наследника герцога. Об этом, должно быть, и подумала мать Ренье, а Трейр сообразил только сейчас и невольно рассмеялся: ему такое даже в голову не пришло! Вернее, в совсем уж безвыходной ситуации он мог бы поступить так со взрослым, с самим герцогом, к примеру, но с маленьким ребенком?..

Он хотел было сказать, что волноваться не стоило, что Ренье ничто не угрожало, но разглядел наконец лицо женщины и потерял дар связной речи.

Сложно было назвать ее красивой, слишком уж своеобразная внешность: чересчур высокий лоб и выдающиеся скулы, кожа белая не от пудры, а от природы (и вдобавок от испуга), тяжелые веки и узкие губы придают лицу надменное выражение… но когда это драконов интересовала только внешняя оболочка?

У нее были иссиня-черные, почти как у самого Трейра, волосы, уложенные короной, и глаза цвета сегодняшнего моря – свинцово-серые, с едва заметным проблеском синевы.

– Я ничего не сделал, – сказал он наконец.

– Правда, мама, – подтвердил Ренье и спрятал ключи за спину. – Я просто пришел… посмотреть.

– Тебе нельзя здесь быть, – сглотнув, сказала она. – Идем скорее. Если дедушка узнает, что ты ослушался…

– Накажет, – вздохнул мальчик, понурился было, но тут же снова взглянул на Трейра и украдкой подмигнул: мол, я еще поищу!

– Я… – Женщина вернулась к решетке и снова взялась за нее, случайно коснувшись руки Трейра. – Создатель, до чего ты горячий! У тебя жар?

– Нет, я всегда такой, – спокойно ответил он. – Я же дракон.

– Тебя… с тобой хорошо обращаются? – выговорила она. – Ох, о чем это я…

– Неплохо, – улыбнулся Трейр. – Во всяком случае, кормят досыта и тычками не угощают. А с этим, – он поднял голову, чтобы лучше было видно ошейник, успевший натереть кожу, – ничего не поделаешь.

– Я слышала, кто-то из матросов говорил, тебя обливали холодной водой… Это же…

– Я сам попросил. Не люблю немытым ходить, – отозвался Трейр.

– И ты вот так спокойно говоришь об этом? Ты же… в плену! – негромко сказала она, почти прижавшись лицом к решетке. Трейр чувствовал ее запах: духи пахли горько и нежно, как первоцветы среди льда. – Ты хотя бы представляешь, что с тобой сделают, когда корабль вернется в порт?

– Наверное, попробуют меня изучить?

– Его светлость и этот… исследователь поговаривали о допросе, – совсем уж тихо выговорила она.

– Само собой. Твой свекор ведь сказал – ему нужно узнать, где мы обитаем, сколько нас, верно?

– Откуда ты… откуда ты знаешь?

– А у меня уши – лучше не бывает, – улыбнулся Трейр и еще немного опустил руку, чтобы касаться ее пальцев. – Я слышу, о чем внизу разговаривают, если, конечно, на палубе не слишком шумно.

– И тебя это не пугает? – спросила она.


– А какой смысл сидеть и дрожать от страха? – пожал он плечами. – Разломать клетку я не могу. И цепи порвать тоже, я уж говорил Ренье – попробую превратиться, мне этот ошейник голову оторвет. Я не бронированный, как родня с запада или с юга. Вдобавок крылья поломаю о прутья. Но ничего… – Трейр, прищурившись, глянул на небо. – Скоро буря. Думаю, мои успеют к самому ее разгару!

– Твои… кто? – нахмурилась женщина.

– Родственники, кто ж еще?

– Так они тебя ищут?!

– Пока нет. Но скоро начнут, – ответил Трейр, потому что зов так и не послал. А пора бы уже, время-то идет!

– А мы… как же… – Она отступила на шаг, прижимая к себе сына. – Мы все…

– Я никого бы не тронул, – честно сказал он. – А вот что сделает дед, если сам прилетит, или отец, не знаю. Но я буду просить, чтобы они не причинили вам никакого вреда.

«А вот послушают они или нет – большой вопрос…» – мелькнуло в голове.

– Вы все же очень опасны… – прошептала она, неотрывно глядя ему в глаза.

– Да. И нас не так уж мало, я Ните говорил, – серьезно ответил Трейр. – И я не хочу знать, что может приключиться, если люди попробуют на нас напасть. У вас корабли с аэропланами и пушки, а у нас… Ты меня видела, да? Но я мирный дракон. Мы, северяне, разве что с соседями иной раз стычки устраивали… Но к нам ведь все на помощь придут, случись что, а те же южане таковы, что и в кошмарном сне не приснится! А уж если весь клан из Алой долины поднимется на крыло, я людям не позавидую. Их дядя Фальк натаскивает, а он две войны прошел пилотом-истребителем, так что эти ваши аэропланы с вооружением знает от и до и все их слабые места тоже! И супруга у него такая же… – Тут он невольно улыбнулся. – Они и Френни кое-что подсказывали, когда тот мыкался со своими аэросанями, испытывать помогали. Потому как если человек с высоты навернется, может и разбиться, а им что? Отряхнулись да полетели дальше…

– Я попробую уговорить его светлость выпустить тебя, – после паузы сказала она. – Нельзя допустить такого столкновения! Будто без того мало войн…

– Не надо. Он не послушает. Я таких людей встречал, его не переубедишь.

– Я все же попытаюсь.

– Дело твое. Кстати, как тебя зовут? – спохватился он.

– Эдит.

– Эдит… Красивое имя, – попробовал он его на вкус. – А я Трейр, ты слышала.

– Да… Нам лучше уйти, – торопливо сказала она. – Если увидят, что я с тобой говорю… меня запрут, как Ниту, и слушать меня никто не станет. Трейр… я не знаю, у кого ключи, но, может, Нита хоть напильник сумеет достать…

– Да, и буду я пилить эту цепь отсюда и до будущего года, – усмехнулся он и снова, будто бы невзначай, коснулся ее руки. – Не надо ничего выдумывать. В беде меня не оставят. Уходи скорее, сюда караульные матросы идут, бездельники… Видно, опять на камбузе околачивались!

– Ох… Пойдем, Ренье. – Эдит взяла сына за руку и потянула за собой. – Живее, не то нам попадет от дедушки!

Трейр снова уселся, встряхнул головой – в ушах шумело, будто туда вода залилась, а сердце стучало так, словно он нырнул слишком глубоко и надолго.

«Увидишь – узнаешь, значит? – подумал он и провел рукой по лицу. – И что теперь делать? Ну когда на свободу вырвусь? Ох и влетит же мне…»

Он заставил себя успокоиться и прислушался.

На верхней палубе Эдит говорила кому-то, что решила сама вывести сына подышать воздухом, поскольку служанки за ним уследить не в состоянии, а сидеть взаперти вредно для здоровья. Не для того они отправились в морское путешествие, чтобы томиться в душной каюте!

Кажется, даже герцог одобрил ее решение, спросил Ренье, хорошо ли тот себя вел, получил утвердительный ответ и вернулся к разговору с капитаном.

– Нита, идем со мной, – негромко сказала Эдит, – хочу спросить тебя кое о чем.

Из последующего разговора Трейр уловил только отдельные слова – видно, Эдит шептала Ните на ухо. А через некоторое время уже Нита где-то поймала старшего помощника. К сожалению, начала беседы Трейр опять-таки не услышал, разобрал только несколько фраз.

– Ключи забрал его светлость, – говорил старпом вполголоса. – Понимаешь, эти кандалы – дань традиции, они на каждом судне есть, но ими давно не пользуются. Если матрос вдруг буянить начнет, так на него обычные наручники наденут. А эта музейная древность… чудо, что ключи вообще отыскались, не то этого парня пришлось бы канатом связывать!

– Канат бы его не удержал, – ответила Нита. – А вот эта железка… Значит, другого ключа нет?

– Нет. И если с клетки замки можно просто ломиком сбить, то тут так просто не справишься. Цепь-то кусачки возьмут, а под ошейник их не подсунешь.

– Тьери, послушай… – Она помолчала. – А не найдется в команде человека с… ну… с преступным прошлым?

– Что ты! На герцогском корабле?!

– А все же? Можно как-то разузнать? Вдруг в юности кто-то промышлял воровством… Такие люди ведь умеют вскрывать замки, а на кандалах замок не чета нынешним сейфовым! Так-то можно было бы и перепилить, но времени в обрез!

– Да, шторм все ближе… – пробормотал старпом. – Я поспрашиваю. Боцман наверняка знает, что у кого за душой. Да кто разберет, может, он и сам… умеет. Больно уж у него татуировки выразительные!

– Спроси, пожалуйста!

Повисла пауза, потом Тьери спросил:

– Тебе этот парень так сильно в душу запал? В сказках часто такое бывает…

– Ты о чем? – поразилась Нита, потом сообразила: – А… нет. Не в том дело. Он хороший, добрый и… Просто – хороший. Я не хочу, чтобы его мучили! Знала б, что дело этим кончится, не позвала бы его на борт… Я же, выходит, заманила его!