Драконьи истории. Книга вторая

– Ни в коем случае. Я, конечно, фаталист, но не до такой же степени! Кстати, вовсе не обязательно кому-то рубить мне голову. Вполне вероятно, возвращаясь сегодня домой, я промахнусь мимо собственного портала, что, знаете ли, чревато… И вы будете повинны в этом – ведь это вы, Йолин, позвали меня сегодня к себе. Если бы не вы, сидел бы я у себя в замке у камина, почитывал книгу…

– То есть… – Йолин посмотрела на меня с недоверием. – Как ни крути, все равно…

– А я о чем вам толкую? Это лишь вопрос времени. Знаете, мне даже самому любопытно, как это пророчество сработает. Подозреваю, как-нибудь крайне замысловато. А может, наоборот, скучно и банально.

Принцесса совсем понурилась.

– Это несправедливо, – сказала она.

– Где вы видали справедливость в наши дни? – усмехнулся я.

Йолин промолчала.

– И что же вы намерены делать, Маргральт? – произнесла она наконец.

– То же, что и всегда, – ответил я. – Отваживать всяких недоумков, которые так и норовят забраться в мой замок, заниматься своими исследованиями…

– А чем вы сейчас заняты? – с любопытством спросила она.

– Сейчас меня почему-то интересуют вопросы наследственности, – пожал я плечами, любуясь золотыми кудрями Йолин. – Например, почему кровь лесного народа сказывается даже через добрый десяток поколений. Или почему…

Я осекся.

– Ну же?.. – Принцесса смотрела на меня с интересом.

Боги милосердные, почему мне раньше это в глаза не бросилось?! Я что, на оба глаза ослеп и сам того не заметил? А только слепой мог не заметить, что принцесса Йолин совсем не похожа на своих родителей! На мгновение меня бросило в холодный пот: а вдруг, как это часто случалось в прежние времена, девочку подменили при рождении, чтобы спасти ее от меня? Что, если настоящее дитя любви и света живет себе поживает в какой-нибудь глухой деревушке, ни сном ни духом не ведая о своем предназначении? Бывали, знаете ли, прецеденты…

Нет, нет! Быть не может. Я много раз проверял и перепроверял: Йолин – именно та, о ком говорится в пророчестве. Не мог я ошибиться! Значит?..

«Рассуждай логически, – велел я себе. – Принцесса ни капли не похожа на родителей. Ладно, бывает. Случается, черты предков так перемешиваются, что и в самом деле не разберешь, в кого удался ребенок, может, в прабабушку. Но вот каким таким образом у жгучей брюнетки и шатена могла появиться на свет златокудрая дочь? Положим, карие глаза достались ей от матери-южанки. У той в роду все были черноволосые и темноглазые, это хорошо известно. У отца Йолин глаза серые, волосы каштановые, а лицо здорово напоминает лошадиную морду. И, судя по фамильным портретам, такие черты лица и цвет волос и глаз у них в роду с незапамятных времен. Так что никак Йолин не могла уродиться в какую-нибудь прабабку… И что же тогда? Напрашивается самый очевидный вывод: молодой король Йонас к рождению Йолин никакого отношения не имеет!»

Я припомнил обстоятельства женитьбы Йонаса, тогда еще принца, на принцессе Амориэлле. Принцесса, девица редкостной красоты и не менее редкостной мерзости нрава, водила за нос чуть ли не сотню женихов до тех пор, пока они не разбежались. Остался только особо стойкий и влюбленный до безумия Йонас. Принцесса промучила его еще год, а потом внезапно дала согласие. Свадьбу сыграли очень быстро – родители были счастливы выдать замуж строптивую красавицу, да еще так удачно! Да, определенно что-то здесь нечисто…

– Скажите, Йолин, – раздумчиво сказал я. – Нет ли у вашей матери какой-нибудь странной привычки?

– Зачем вам это, Маргральт? – изумилась она.

– Ответьте, прошу вас, – мягко сказал я. – Это важно.

Йолин задумалась.

– Пожалуй… – произнесла она неуверенно. – Иногда мама запирается в своем кабинете и не велит ее беспокоить. Однажды, когда я была маленькой, я спряталась за портьерой и…

– Ну же, Йолин, что вы видели? – подбодрил я, чувствуя азартную дрожь.

– Мама перебирала какие-то бумаги, – сказала Йолин. – Читала их и, кажется, плакала… Но все-таки зачем вам это?

– Сюда кто-то идет, – опомнился я. – Простите, Йолин, мне пора!

Однако откланяться с достоинством мне не удалось – дверь распахнулась, и на пороге возник крепкий седобородый старик, потрясающий увесистым дубовым посохом. Отчего-то все серьезные белые маги, не шарлатаны, коих мне доводилось знать, были глубокими старцами. Видимо, они считают недопустимым расходовать силы на поддержание себя в приличной форме, а в результате редко доживают до полутора сотен лет. А если и доживают, то выглядят так, что лучше бы уж им было скончаться в конце первого века.

Однако этот старик был вполне еще крепок – вон какой дубиной размахивает! Посохом, я имею в виду. Интересно, что за заклятие он пытается изобразить? А, какая разница…

– Чернокнижник! – взвыл он. – Здесь?! Тебе не уйти!..

На мое счастье, старик был пьян до изумления, иначе вместо того, чтобы произносить речи и пытаться изловить меня лично, он активировал бы магическую защиту над замком, а тогда мне бы точно не удалось удрать.

– Мэтр Гайлис! – В гневе Йолин была великолепна, – Кто позволил вам врываться в мои покои? Где моя охрана? Охрана!

– Здесь же!.. – начал он, но Йолин уверенно перебила:

– Здесь никого нет, мэтр Гайлис!

Зараза, Йолин стояла как раз между мною и зеркалом, через которое я мог уйти тихо и незаметно! Ну ладно, поступим иначе… Я обернулся крупным черным коршуном – не хотелось бы попасться в лапы птичке покрупнее себя, а горных орлов тут не водится, – и вылетел в окно.

Маг выкрикнул что-то невнятное и взмахнул посохом. Сноп белых искр полетел мне вслед, каким-то чудом миновав Йолин. Проклятый старикашка подпалил-таки мне крыло… Однако я ушел, и это не могло не радовать!

Вернувшись к себе, я первым делом направился в кабинет, чтобы закрыть портал: не хватало, чтобы пьяный маг ввалился сюда по мною же проторенной дорожке! Быстрым шагом я вошел в кабинет… да так и осел в удачно подвернувшееся кресло. Свеча, которую я оставил гореть перед зеркалом, свеча, которой полагалось гореть минимум шесть часов, – погасла!

Знаете, в старых дедовских способах тоже есть свои недостатки, и подчас они могут оказаться фатальными… Не стану вдаваться в подробности, скажу лишь, что, попробуй я пройти через портал с погасшей свечой, мне пришлось бы очень и очень несладко. Сомневаюсь, что я вообще сумел бы выбраться…

Я еще немного посидел в кресле, ощущая противную дрожь в коленях. Если бы не этот пьяный маг, если бы не Йолин, перекрывшая мне дорогу к зеркалу, я бы тут сейчас не сидел и не дрожал. Получается, нелепая случайность спасла мне жизнь? А могла бы и прикончить… Что ж, порадуемся такому везению!


Ожог на правом плече болел невыносимо, поэтому я занялся самолечением, попутно размышляя об услышанном сегодня. Итак, я пришел к выводу, что Йолин – вовсе не дочь короля Йонаса. То, что королева Амориэлла – ее мать, сомнений не вызывает. Но кто же был отцом принцессы? Похоже, Амориэлла выходила замуж, уже будучи в интересном положении и прекрасно об этом зная, отсюда и такая поспешность. Что же, неизвестный возлюбленный обещал жениться, а узнав о ребенке, испарился? Не похоже… Вряд ли бы тогда Амориэлла стала со слезами перечитывать его письма (а я не сомневался, что свидетельницей именно такой сценки и стала маленькая Йолин). Зная характер королевы, я бы скорее предположил, что она сожгла бы эти письма, а пепел развеяла по ветру. Выходит, с неизвестным возлюбленным что-то произошло. Вероятнее всего, он погиб. Гм… Как же разузнать, кто это был?

Сегодня Йолин исполнилось восемнадцать. Вероятно ли, что ее мать пожелает вспомнить о настоящем отце принцессы? Вполне!

Я вернулся к своему зеркалу. Ну-с, посмотрим…

Надо же! Магическая защита королевского замка до сих пор не была активирована! Не иначе как прочие решили, что мэтру Гайлису привиделось с пьяных глаз: если весь день и весь вечер только и твердить о пророчестве и черном маге, этот самый маг начнет мерещиться даже трезвому.

Вот и покои королевы, и маленький кабинет… Так и есть! Королева Амориэлла сидела за массивным письменным столом, осторожно разглаживая на столешнице потрепанные листы. Я скользнул по ним взглядом… и не стал читать, письма эти наверняка были очень и очень личными… Я не совсем еще совесть потерял. Мне нужно было только взглянуть на оттиск печати на искрошившемся от времени сургуче – герб был вполне узнаваем.

У меня богатая библиотека, так что искомое нашлось довольно быстро. Выходило, что неизвестный возлюбленный Амориэллы происходил из старинного рыцарского рода Лихтен. Как его звали, не суть важно. Важно то, что родом рыцарь был с севера, а потому вполне мог оказаться блондином. Лихтен, Лихтен… Что же мне это напоминает? Знал я этого рыцаря, что ли? Я запустил пальцы в волосы и задумался.

И вдруг меня осенило! Ну конечно же! Я подбросил в воздух листы, на которые выписывал имена, и рассмеялся.

Если мне не изменяет память, слово «лихт» на каком-то из северных наречий означает «свет»! А имя Амориэлла созвучно со словом из другого языка – «амор», что значит… «любовь»! Вот оно что: Йолин – дитя любви и света! Никакое это не иносказание, все намного проще! Просто пророчество указывает на ребенка двух вполне конкретных людей!

Гм… Ну и чему, собственно, я радуюсь? Подтверждению того, что Йолин действительно та, о ком сказано в пророчестве? Тоже мне, радость…

Слегка успокоившись, я привел библиотеку в порядок и занялся обычными своими делами. В лаборатории ждал незавершенный опыт, во дворе рычал некормленый дракон… Словом, жизнь пошла своим чередом.

Прошел день, другой. Неделя. Месяц. Другой. Третий… Никто даже не наведался к моему замку, хотя я ожидал настоящего паломничества.

Меня это не то чтобы обидело, но заинтересовало. Казалось бы, по достижении Йолин возраста, указанного в пророчестве, люди должны были воспрянуть духом и навалиться на меня с удвоенной силой. Ан нет!

Я разослал по окрестностям воронов, уже много лет служивших мне верой и правдой, отправил на разведку и лесных волков – с ними у меня тоже сложились неплохие отношения. Во всяком случае, вокруг моего замка было немало волчьих логов: звери знали, что в этих местах можно не опасаться за потомство – дичи хватало, но редкий охотник осмелился бы сюда забрести. А кто забредал, обычно здесь и оставался.

Разведка вскоре донесла: король Йонас собирает войско. Лично собирает: навещает окопавшихся в родовых замках рыцарей и настойчиво убеждает их присоединиться к походу против злодея, меня то есть. Убеждать король Йонас умел, поэтому собрал уже порядочно бойцов.

Так-то я и внимания бы на это не обратил – держать меня в осаде королевское войско может до тех пор, пока не надоест, – но Йонас собрал под своими знаменами всех мало-мальски известных белых магов. Судя по всему, король решил не полагаться на голословные утверждения толкователей пророчества касательно его дочери (прошу прощения, не его дочери, а дочери его жены, что, согласитесь, несколько разные вещи), и подкрепить слова боевой мощью и магией. Ну в кои-то веки догадался…

Я тоже решил времени даром не терять и занялся укреплением замка. Он строился с расчетом на то, что его будут долго и упорно штурмовать или же не менее долго и упорно держать в осаде. Я только подлатал изрядно обветшавшие башни, надстроил и укрепил стены, немного увлекся, а в результате получил неприступную цитадель. Хорошо, потайные ходы не забыл, не на человека рассчитанные: я-то могу хоть крысой улизнуть, зато снаружи по этим ходам ко мне никто не войдет.

Интересно, чем занимается Йолин? Однако даже взглянуть мне на нее не удалось: маги все же активировали защиту, и теперь королевский замок накрывал словно бы непроницаемый колпак. Я мог бы сквозь него пробиться, но не видел в том особой нужды. Скоро сами придут и все мне расскажут…





* * *


Погода стояла омерзительная, как всегда по осени в этих местах. Листва почти облетела, деревья стояли черные и угрюмые. Лил холодный дождь, по утрам поднимался туман, да такой, что хоть ножом режь. К обеду туман проигрывал схватку с ледяным ветром, налетавшим с озера, и становилось возможным различить хотя бы ближний лес. Впрочем, мне без разницы: я предпочитал коротать осенние дни за работой или же с книгой в кресле у камина.

В один из таких гадких дней, когда за окнами задувал пронзительный ветер и моросил холодный дождь, я вдруг услыхал злобное ворчание сторожевого дракона. Кто-то пришел к воротам моего замка, наконец-то! Гостеприимно распахивать ворота я не стал, ясное дело, накинул плащ и вышел на стену – посмотреть, кого там принесло.

– Кто пожаловал? – спросил я, глядя вниз.

У ворот обнаружился всего один гость. Заслышав мой недовольный голос (а кто был бы доволен, вытащи его незваный гость в такую погоду из теплого дома под дождь?), он поднял голову и строго уставился прямо мне в лицо. Голубые глаза его под кустистыми седыми бровями оказались неожиданно яркими и пронзительными.

– Приветствую тебя, Маргральт, – произнес он.

– И я приветствую тебя, маг, – сказал я (кто еще это мог оказаться?). – Не имею чести знать твоего имени.

– Меня именуют мэтром Пральсом, повелителем… хранителем… – старик пустился в нудное перечисление своих титулов и прозваний, нагоняя на меня зевоту.

– И что же тебе понадобилось от меня, мэтр Пральс? – поинтересовался я, когда старик сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – Что привело тебя сюда в такую гадкую погоду?

– Погода действительно скверная, – согласился маг. – Не соблаговолишь ли ты впустить меня внутрь, чтобы мы могли поговорить, не стуча зубами от холода?

– Не соблаговолю, – столь же любезно отозвался я. Не хватало мне только, чтобы он полюбовался на защиту моего замка изнутри! – Уж не обессудь, дорогой коллега. Говори так, да не торопись – уж я-то не озябну. Люблю такую погоду!

Старика перекосило, когда я назвал его коллегой, однако призывать проклятия на мою голову он не стал. Заметным усилием воли сдержав гнев, он холодно произнес:

– Я прислан к тебе, Маргральт, с предложением от его величества Йонаса.

– Руки и сердца? Нет, передай – я не согласен. Он не в моем вкусе.

По-моему, от Пральса пошел пар. Не отрицаю, чувство юмора у меня паршивое.

– Я здесь не ради шуток, – проговорил он. Правда, для придания себе величественного вида он должен был как минимум выжать воду из длинной бороды. – Король Йонас предлагает тебе сдаться, Маргральт!

– Серьезно?

– Более чем, Маргральт, – сурово сказал Пральс. – Тебе ведь известно о пророчестве, не отрицай. Ты знаешь, что дни твои сочтены. Так вот, в пророчестве сказано, что дитя любви и света должно погубить проклятие рода человеческого, то есть тебя, Маргральт. Именно погубить, а не убить, понимаешь?