Другие правила

– Нет-нет, ваше сиятельство. При всем уважении к арнианцам, колирий был изобретен на Островах. Потому мне и не составило труда разобраться с ним.

– То есть вы с уверенностью можете сказать, что яд отравителю предоставили фрадштадтцы?

– Ну-у, – лекарь на минуту задумался, смешно наморщив при этом лоб, – можно предположить, что его сделали где-то в другом месте, но это очень сомнительно. Не такой уж он действенный, чтобы заинтересовать сведущих в этом деле людей из Арниании или Уппланда. Тем более что этот яд сохраняет свои свойства весьма недолго – до двух месяцев. Даже если его приобрели на Островах, то должны были очень спешить – колирий не из тех веществ, что можно иметь про запас в ожидании подвернувшегося случая. Так что, увы, ваше сиятельство, яд сделали мои соотечественники и доставили сюда конкретно для вас с царевичем. Уж извините.

– То есть отравители не учли лишь тот факт, что в доме Измайловых окажется лекарь-фрадштадтец?

– Выходит так.

Георг Карлович в смущении развел руками. Такая вот откровенность, не стал выгораживать соотечественников, а фактически указал на них пальцем, еще и обосновав свои доводы логически. Если, конечно, это не ход такой хитрый, чтобы в доверие втереться. Но мы это проверим.

– Скажите, доктор, а для чего вслед за отравлением еще и убийцы подоспели?

– Ну, Михаил Васильевич, это уже вопрос не ко мне, с этим пусть розыскники разбираются. Даром что с утра понабежали.

– Да, в самом деле, – согласился я и протянул лекарю руку, внимательно глядя при этом ему в глаза. – Спасибо, Георг Карлович, за спасение! Просите любую награду, заслужили! Ну, в пределах моих возможностей, конечно.

Ну вот, самое время услышать сокровенное желание попасть в ближний круг наследника престола, на худой конец – в мой ближний круг. Что, впрочем, практически одно и то же. А если не за себя попросить, то за нужного человечка. Или потребуется какая-то услуга. Что-нибудь специфическое, но не очень грандиозное, чтобы было в моей власти и чтобы я сразу не смог оценить степень ее опасности. Даже не могу предположить, что это может быть… Но заграничный доктор снова удивил меня очередным смущенным жестом. Только на этот раз к разведенным рукам добавилось еще пожатие плечами и легкая улыбка.

– Простите, ваше сиятельство, но я давал клятву лечить людей, это моя работа, мое призвание. Так что просить награду в подобных обстоятельствах было бы просто дурным тоном.

Ну да, ну да. Либо ты, Георг Карлович, сильно переигрываешь во взятой на себя роли скромника, либо действительно являешься скромным и порядочным человеком. Нужно взять его на заметку.

– Что ж, доктор, тогда примите пока словесную благодарность, – сказал я, и тут лекарь всё-таки отважился пожать мою руку, – а я уж найду способ достойно наградить вас за отличную работу.

Всё, хватит тратить время на этого Мейнинга. Велю выписать ему премию да порекомендую ученому совету рассмотреть его кандидатуру для преподавания в университете. Как раз в Южноморске еще много вакансий. Достаточно светил местного научного мира прельстились работой в таридийской столице, для Белогорска я сам обрабатывал особо ценных кадров, а вот южноморский университет как-то у нас по остаточному принципу комплектовался, некому особо было лоббировать интересы главной морской гавани страны. Одно время Федор всерьез подумывал поставить Григорянского курировать этот регион, но князь Василий настолько увлекся артиллерийским делом, что буквально разрывался между «Кузнецкой мануфактурой № 1» и полигоном в горах Холодного Удела. Я посчитал, что подобная одержимость всем нам только на руку, и убедил царевича не отбирать у товарища любимые игрушки. Тем более что мне так было очень даже удобно – можно было без зазрения совести поручать Василию Федоровичу контроль за исполнением многих поручений в этой отрасли. Надо же было мне как-то себя любимого разгружать!

Следующим кандидатом на пост куратора юга страны был младший царевич Алексей. Но тут были определенные сомнения – дорос ли до самостоятельной работы? Алешка, конечно же, сильно изменился в лучшую сторону, но по-хорошему бы за ним еще некоторое время присматривать нужно. А тут еще дело с его женитьбой на силирийской княжне подоспело, да еще и с осложнением в виде внезапной кончины так и не успевшего стать счастливым тестем тамошнего великого князя.

Чувствую, что мы вообще в непростую переделку с силирийским вопросом попали. Смерть великого князя Богдана более чем неожиданна, что наводит на очень серьезные подозрения. Он был сильным правителем, из тех, с кем приходится считаться всем соседям, и кто бы мог предположить, что ситуация выйдет из-под контроля под самым его носом, в великокняжеском дворце. И если кто-то считает, что данное событие просто совпало с нахождением царевича Алешки в Рюдеке, то он глубоко заблуждается. Непросто там всё, ох как непросто!

– Ваше сиятельство, – я уже почти забыл про Мейнинга, а он еще здесь, стоит, мнется у самого выхода. Видимо, что-то всё-таки будет просить.

– Да, доктор?

– Ваше сиятельство, есть одна маленькая просьбочка, – лекарь опять смущенно замолчал, чем уже порядком стал меня раздражать.

– Я вас всё еще слушаю.

– Не могли бы вы повлиять на розыскника, того, что из Южноморска прибыл для расследования обстоятельств дела. Видите ли, я здесь на всю округу единственный иностранец, тем более из Фрадштадта. Уж очень рьяно он окружающих о моей скромной персоне расспрашивает. Ни для кого ведь не секрет, что не очень-то жалуют в Таридии подданных Островов. Тут уж волей-неволей заволнуешься.

– Не волнуйтесь, Георг Карлович, это дело будет на особом контроле, так что напраслину никто возводить не будет.

– Благодарю вас!

Наконец-то лекарь покинул мою комнату. Нудноватый товарищ, тяжеловато с таким общаться. Зато врач хороший. Запомним как первое, так и второе.

Так, что у нас там дальше по плану? Розыскник.

– Подпоручик Лукьянов! – гаркнул я, и спустя всего мгновение в дверь просунулась довольная физиономия моего подручного. Все участники Корбинской кампании получили награды: кто-то в денежном выражении, кто-то в звании. Не успев толком привыкнуть к младшему офицерскому званию прапорщика, Игнат вскочил в табели о рангах на следующую ступень и с тех самых пор радовался, словно ребенок, всякий раз, когда я обращался к нему по званию.

– Михаил Васильевич, а я смотрю, вам уже похорошело?

– Вполне. Тут вроде розыскник из Южноморска приехал, найди мне его.

– Да, шастает здесь по дому красномундирник, во все щели свой нос сует, – Игнат скорчил кислую физиономию – представителей ведомства Никиты Андреевича Глазкова мало кто любил.

– Работа у него такая, – не поддержал я товарища, – давай его сюда!

Через пять минут передо мной сидел майор Сыскного приказа Кротов Юрий Сергеевич – ничем не примечательный мужчина средних лет, среднего роста, кареглазый, темноволосый. Формально он мне не подчинялся, а учитывая мои сложные отношения с его начальством, от него можно было ожидать любой реакции на мое желание пообщаться: от полного игнорирования до подобострастного заискивания. Ни одной крайности не случилось – Кротов явно волновался, но держался с достоинством, попросив для начала снять с меня показания по событиям прошлой ночи.

Дело есть дело, пришлось оказать ему такую любезность. Впрочем, никакого нездорового интереса майор к моим словам не проявил. За исключением вопроса со шпагой.

– Черт его знает, Юрий Сергеевич, – я вынужден был беспомощно развести руками, – сам ищу ответ и не нахожу. Не иначе наитие какое-то, а может, уже на уровне рефлексов «вбито» в мою голову: раз опасность – хватай шпагу.

– Может быть, может быть, – пробормотал себе под нос Кротов, делая какие-то пометки в своих записях.

– Как бы то ни было, но, когда из-за портьеры выскочили убийцы, я очень был рад шпаге в моей руке.

– Что есть, то есть, ваше сиятельство, – согласился красномундирник, захлопывая папку с бумагами. – Ваша очередь, спрашивайте.

– Что удалось выяснить по нападавшим?

– Силирийцы, – спокойно ответил Кротов.


– Вот как? – поразился я. – И как же вы пришли к такому выводу?

– У всех в карманах силирийские деньги. На клинках клейма оружейников из Яблонца и Рюдека. Плюс у одного из убитых обнаружился карманный молитвенник с дарственной надписью на силирийском.

– Хм, а паспортов силирийских при них случайно не оказалось? – с неприкрытым сарказмом в голосе осведомился я, припоминая события в одной братской республике прежнего мира, вдрызг рассорившейся с Россией. Там любую случившуюся гадость с легкостью объясняли «российскими происками», то и дело заявляя об обнаруженных на месте происшествия российских паспортах, военных билетах, журналах технического обслуживания боевой техники и так далее. Вот и это дело выглядело шитым белыми нитками – то есть нас очень хотели убедить в принадлежности нападавших к Силирии.

– Паспортов не было, – Кротов был сама серьезность, – но ведь их наниматели не могли предположить, что охрана убьет всех нападавших. Кого-то могли захватить живым, и тогда бы выяснилась ложь об их национальной принадлежности.

– Я думаю, майор, что этим вопросом наниматели не заморачивались. Ведь в любом случае содержимое карманов указывало на связь с Силирией. А если бы наемники вернулись живыми, от них бы всё равно избавились.

– Прямо-таки дьявольские замыслы, – недоверчиво покачал головой красномундирник, – а для чего вообще понадобились убийцы? Яду не доверяли? Или подстраховка, чтоб уж наверняка?

– Дело в том, что травили нас ядом фрадштадтского происхождения. Ставка делалась на него, но участие Островов в этом деле нужно было замаскировать. По крайней мере, эта версия кажется мне вполне жизнеспособной.

– Вот как? – розыскник в задумчивости потер подбородок. – Сложновато, но не лишено смысла. И позволяет связать воедино оба факта покушения.

– Кстати, что с поваром Измайловых?

– Пока найти не удалось. Ушел через черный ход кухни, впустив туда команду убийц. Там же обнаружен труп сопровождавшего его солдата охраны. Дома повар не появлялся, поиски по окрестным деревням, трактирам и постоялым дворам пока не дали результатов. Я сообщил в южноморский порт, если объявится там, его схватят.

Вот же наивная простота! Кто ж позволит столь важному участнику событий свободно разгуливать по свету? Это свидетельствовало бы о дилетантском уровне организаторов, а, несмотря на определенные накладки и нестыковки, они явно не дилетанты.

– Юрий Сергеевич, – со вздохом произнес я, – мой вам совет: возьмите роту солдат и прочешите ближайший лесок на предмет поиска свежих захоронений.

– Вы думаете? – лицо майора вытянулось от удивления.

– Практически уверен! – отрезал я. – Ищите! И еще одна просьба, майор. По этому делу будет работать и контрразведка – не чините ребятам препятствий, и тогда они будут делиться с вами всем, что узнают.

Не то чтобы Кротову это понравилось, но и перечить он не стал. Может, мой авторитет тому посодействовал, а может, просто посчитал мое предложение рациональным. Посмотрим, что из этого выйдет. Господин Глазков пока весьма косо поглядывал на недавно созданную под крылом Воинского приказа контрразведку, считая ее если не готовящейся заменой возглавляемой им структуры, то опасным конкурентом уж точно. И все мои попытки разъяснений о непересекающихся функциях Сыскного приказа и контрразведки ушли в пустоту. Что ж, придется преодолевать недопонимание опытным путем. Впрочем, как и всегда.





3


Как ни старались мы скрыть факт покушения на жизнь наследника престола, но слухи, один зловещее другого, распространились по округе с неимоверной быстротой, едва не вызвав панику в Южноморске. Чтобы успокоить публику, пришлось устроить что-то вроде торжественного въезда в город, продемонстрировав жителям живого и здорового царевича.

Народ успокоили. Зато у личной охраны Федора седых волос прибавилось – им теперь в каждом встречном мерещился злодей с кинжалом в рукаве. Ну а кто им виноват? Мы вместе с начальником охраны подполковником Зуевым разобрали ситуацию с покушением практически поминутно, выявили слабые места и ошибочные решения, наметили пути их исправления. Дальше уже он сам должен довести работу до логического завершения, офицер-то толковый, да специфика службы у него больно уж необычная, непривычная еще для этого мира.

Вообще же сам факт покушения свидетельствовал о начале новой фазы большой политической игры. Это раньше мы могли чувствовать себя свободно в полной уверенности, что на наши выкрутасы не обратят внимания. Теперь же всё не так. Большие игроки почувствовали нашу силу, оценили возможности, признали за сколько-нибудь достойных противников и показали, что отныне не будут стесняться в средствах. Вольготной жизни пришел конец, тут уж хочешь не хочешь, а озаботишься и дополнительной охраной, и неким подобием бронежилета, да и дегустаторами пищи пренебрегать не станешь. Ну, ничего, мы тоже не лыком шиты – будут врагам неприятные сюрпризы.

Из-за задержки в имении Измайловых пребывание в главном городе юга Таридии пришлось сократить до минимума – младший царевич всё еще находился в оставшейся без правителя Силирии, а новости оттуда приходили тревожные. Не знаю, как и от чего скончался великий князь Богдан Бржиза, но сделал он это очень не вовремя и для себя, и для нас. Казавшееся единым и монолитным государство, едва лишившись крепкой руки верховного владыки, с минуты на минуту готово было сорваться в жестокую бойню борьбы за трон. Ей-богу, силирийцам бы и своих разборок хватило за глаза, а тут еще и южный сосед в лице Яноша Первого решил воспользоваться ситуацией, предъявив свои права на сопредельные земли. Пока неизвестно, насколько далеко распространяются амбиции улорийского короля, но человек он весьма честолюбивый, сегодня на кусок соседской земли позарился, завтра и на чужой трон замахнуться может. Тем более что проигранная Таридии война сильно подкосила его финансовое благополучие, а других способов поправить его, кроме как военного грабежа, он попросту не знает.

Кстати, мои дражайшие венценосные господа Соболевы тоже были не прочь включиться в силирийские разборки. Видите ли, они считали своим долгом помочь торжеству справедливости – оградить от посягательств нечистоплотных конкурентов малолетнего сына великого князя. То есть таридийские войска должны были прийти в силирийское княжество, «надавать по шапке» всем негодяям, провозгласить верховным правителем шестилетнего Дарко Бржизу, а регентом при нем посадить либо королеву-мать Петру, либо царевича Алексея как будущего супруга старшей дочери князя Богдана. На мой же законный вопрос о выгоде Таридии в этом деле я получал лишь недоуменные взгляды: «Так ведь новый великий князь Дарко всю жизнь будет благодарен нам за поддержку в трудную минуту!»

Но я-то человек двадцать первого века, циничный и черствый душой, потому и никак не хотел согласиться отдавать жизни таридийских солдат во имя благополучия соседского малолетнего князя. Пусть силирийцы сами разбираются промеж собой, у нас других дел полно. К тому же все наши враги будут очень рады, если мы завязнем в Силирии надолго. И Тимланд, и Улория, и Фрадштадт, потирая ручонки, будут с нетерпением ждать любого ослабления наших позиций и не преминут этим воспользоваться.

Но в Таридийском царстве в данный момент происходило своеобразное головокружение от успехов – короля Яноша уже не считали грозной фигурой, Тимланд считался смирившимся с сокрушительной оплеухой, полученной под Бобровском, и даже Фрадштадтские острова считались «поставленными на место» властной рукой таридийского самодержавия. Вся эта неадекватность взращивалась в плотных рядах придворных блюдолизов и была настолько мощна, что временами затуманивала даже светлую голову царевича Федора.

Спустя десять дней после событий в доме графа Измайлова вся наша компания уже была в Ивангороде. Мы с Натальей пока скромно занимали мои старые апартаменты в царском дворце. Пока детей нет, места всем хватает, правда, приемы не очень-то поустраиваешь, но я не любитель этого дела, а княгиня благоразумно не торопит меня с вопросом собственного жилья в столице. Здесь привычно, престижно, и монаршие особы почти всегда под боком, а это бывает очень полезно для решения всяких вопросов.

Так вот, можно сказать, дома нас и настигла весть о завязавшемся наглухо силирийском узле. И произошло это, конечно же, ночью, подобные вести ну никак не могут обождать до утра.

Около двух часов ночи меня растолкала Наталья, сам я настолько крепко уснул, что категорически не слышал тарабанившего в двери спальни Игната.

– Что стряслось? – спросил я спросонья.

– Его величество вас срочно в зал совета требует, Михаил Васильевич, – отозвался из-за дверей Лукьянов, – гонец из Силирии прибыл.

– Черт! – в сердцах бросил я, уже понимая, что случилось нечто весьма неприятное. Лишь бы с Алешкой всё было хорошо!

По крайней мере, он был жив-здоров. На этом хорошие известия заканчивались, уступая место целому вороху проблем. Во-первых, в Рюдеке настолько накалилась обстановка, что некоторые партии уже не стремились прибрать к рукам наследника престола с целью манипуляции им, а в открытую выражали готовность к смене правящей династии. Во-вторых, улорийцы вторглись в соседние пределы и, практически не встретив сопротивления от занятых своими междоусобицами силирийцев, заняли несколько южных провинций, включая Нижнюю Вилковицу, граничащую с Таридией.

Здраво рассудив, что урегулировать ситуацию своими силами не удастся, Алексей Иванович вырвался из столицы, прихватив с собой не только княжну Стефанию, но и ее мать – великую княгиню Петру с малолетним княжичем Дарко. Алешка отправлялся за невестой в сопровождении эскадрона уланов и эскадрона драгунов. Плюс верность роду Бржиза сохранили полторы сотни гвардейцев. Вот с этими силами младший Соболев и ринулся на прорыв к таридийской границе. Нужно ли говорить, что в планы ни одной из противоборствующих партий не входило выпускать законного наследника престола из страны? Погоня оформилась весьма быстро. Не так быстро, чтобы перехватить беглецов в окрестностях Рюдека, но основательно «сесть на хвост» команде царевича успели.

Вот тут-то и вмешались в дело улорийцы, перекрывшие путь беглецам через Нижнюю Вилковицу. Альтернативная дорога домой лежала в обход горного массива и мало того, что заняла бы в условиях уже наступившей на севере зимы не менее трех недель, так еще и требовала немного вернуться назад, через ряды наседающих силирийцев.

В общем, Алексею не оставалось ничего другого, кроме как запереться в небольшой крепости Орлик километрах в пятидесяти – шестидесяти от границы.

Теперь Орлик осаждали разъяренные попыткой побега силирийцы, а дорогу в Таридию преграждали еще и улорийцы, пока не вмешивающиеся в процесс по причине недостатка сил. Но всё могло измениться в ближайшие дни, ибо имелась достоверная информация о подготовке к выступлению на север большого улорийского войска во главе с самим королем Яношем.

– Вдове и сыну великого князя стало небезопасно оставаться в Рюдеке, и княгиня Петра сама предложила этот совместный побег, – удрученно промолвил Иван Федорович, склоняясь над расстеленной на столе картой Силирии, – Алексей не мог отказать, не мог поступить иначе.