Дурная кровь
Часть 63 из 141 Информация о книге
Отправив сообщение, он тут же огляделся вокруг, чтобы хоть чем-нибудь занять свой опустошенный ум. Через дорогу светились красным и розовым нарядные витрины: четырнадцатое февраля было уже на носу. Ему пришло в голову, что он давно не получал известий от Шарлотты – с тех самых пор, как проигнорировал ее SMS на Рождество. Неужели она пришлет поздравление с Днем святого Валентина? Видимо, ее желание общаться стимулировали годовщины и праздники. Машинально, не задумываясь о целях, но все с тем же стремлением к теплу, которое подтолкнуло его к этому кафе, Страйк опять вытащил из кармана телефон и позвонил Робин, однако у нее было занято. Опустив телефон в карман, но так и не приглушив напряжение, тревогу и жажду действий, он сказал себе, что не худо было бы извлечь пользу из нахождения в Кларкенуэлле. Кафе находилось в шаговой доступности от амбулатории «Сент-Джонс». Интересно, думал Страйк, многие ли из этих прохожих обитали здесь сорок лет назад? Сгорбленная старуха в плаще и с клетчатой сумкой на колесиках? Седоусый мужчина, пытающийся взмахом руки остановить такси? Быть может, вот тот сикх в чалме, на ходу набирающий сообщение? Обращался ли хоть кто-нибудь из них к доктору Марго Бамборо? Мог ли хоть кто-нибудь из них вспомнить немытого, заросшего мужчину по фамилии Эпплторп или как-то так, бродившего по этим самым улицам и уверявшего встречных, что своими руками убил докторшу? Отсутствующий взгляд Страйка упал на мужчину, бредущего странной, разболтанной походкой по другой стороне улицы. Его мокрые от дождя редкие, бесцветные волосы липли к голове. Без плаща, без зонта, он шел в фуфайке с изображением Ежа Соника на груди. Отсутствие верхней одежды, неуклюжая походка, безмятежно-детский взгляд, приоткрытый рот, стоическое равнодушие к сырости – все это наводило на мысль о психическом расстройстве. В тот миг, когда он исчез из поля зрения, у Страйка задребезжал мобильник. – Привет. Ты звонил? – спросила Робин, и Страйка слегка отпустило напряжение; он решил, что чай все же благотворно действует при головной боли. – Звонил, да. Просто с последними данными. Он рассказал ей о мужчине в спортивном костюме, который оставался на ночь у Элинор Дин. – И, уходя, прикрывал рот рукой? Это странно. – Вот-вот. В этом доме определенно творится что-то не то. Я поручил Моррису по возможности что-нибудь нарыть на этого нового персонажа. – Пентонвиль совсем рядом с Кларкенуэллом, – заметила Робин. – Где я сейчас и нахожусь. В кафе на Сент-Джонс-стрит. Д… думаю, – на Страйка напала зевота, – извини… думаю, раз уж я в этом районе, могу здесь поспрошать насчет покойного Эпплторпа. Попробую кого-нибудь найти, кто помнит эту семью или знает, что с ними могло приключиться. – Каким же образом? – Погуляю по району, – в этот миг Страйк содрогнулся от боли в колене, – загляну в торговые точки, с виду не новые. Я… – он опять зевнул, – я знаю, шансов мало, но у нас и нет больше никого, кто взял бы на себя убийство Марго. – Да ты ведь, наверное, без сил? – Бывало хуже. Ты сейчас где? – В офисе, – ответила Робин, – и у меня есть кое-что новое по Бамборо, если уделишь пару минут. – Давай, – сказал Страйк, довольный, что может оттянуть момент выхода под дождь. – Ну, во-первых, я получила мейл от мужа Глории Конти. Помнишь, она работала в регистратуре и последней видела Марго? Сообщение короткое. «Уважаемый мистер Эллакотт…» – Мистер? – Имя Робин часто сбивает людей с толку. «Пишу по просьбе моей жены, которая сильно удручена Вашими обращениями. У нее нет никаких доказательств, равно как и сведений, в отношении Марго Бамборо, и Вы причиняете нам неудобства, используя мой служебный адрес. Наша семья ведет замкнутый образ жизни и не собирается его нарушать. Хотелось бы получить от Вас заверения, что Вы никогда более не потревожите мою жену. С уважением, Юго Жобер». – Любопытно, – согласился Страйк, почесывая свой небритый подбородок. – Почему Глория сама не отвечает по мейлу? Так сильно удручена? – Интересно, отчего же она так удруч… то есть расстроена? Не потому ли, – Робин начала отвечать на свой собственный вопрос, – что мы обратились к ней через офис ее мужа? Но я писала ей в «Фейсбуке» – она не откликнулась. – Ты знаешь, я думаю, имело бы смысл попросить Анну выйти с ней на связь. Дочь Марго получше нас сможет затронуть ее душевные струны. Набросай, пожалуйста, еще один запрос и скинь его Анне – узнай, разрешит ли она тебе воспользоваться ее именем? – А что, хорошая мысль, – сказала Робин, и Страйк понял, что она делает себе пометку. – Теперь новость получше: когда ты мне сейчас звонил, я разговаривала со второй по старшинству дочерью Вильмы Бейлисс – Майей. Кажется, она директор школы. Думаю, мне удастся подбить ее на новую встречу. Она побаивается старшей сестры, но надежда есть. – Отлично, – похвалил Страйк. – Я бы и сам хотел побольше услышать о Вильме. – И еще одно… – продолжила Робин. – Только ты, наверное, скажешь, что это дохлый номер. – Я-то? Который только что поведал тебе о своих планах пройтись по району и поспрошать насчет одного покойника – психа по фамилии Эпплторп-но-не-совсем? – заметил Страйк, и Робин рассмеялась. – Так, хорошо, вчера вечером я опять сидела в интернете в поисках Даутвейта и нашла этот старый сайт, «Воспоминания о „Батлинсе“», на котором общаются аниматоры, вспоминают старые встречи, организуют новые и так далее – ну ты понимаешь, всякие такие штуки. Так вот, я не смогла там найти ни одного упоминания о Даутвейте, или Джексе, как он себя называл в Клэктоне-он-Си, но при этом наткнулась… – она осеклась, – возможно, это не имеет никакого отношения к делу, и не уверена, помнишь ли ты, но в «Что же случилось с Марго Бамборо?» цитируется девушка по имени Джули Уилкс. Она говорила, что поражена скрытностью Стиви Джекса, который не сказал друзьям, что был фигурантом дела о пропавшей женщине. – Да, помню, – сказал Страйк. – В общем… девушка эта утонула, – продолжила Робин. – Утонула в летнем лагере в конце отпускного сезона восемьдесят пятого года. Однажды утром ее тело нашли в плавательном бассейне. Их группа обсуждала ее смерть на своем сайте. Предполагается, что девушка напилась, поскользнулась, ударилась головой и сползла в бассейн. Вероятно, это было роковое невезение, – добавила Робин, – но не слишком ли часто рядом с Даутвейтом умирают женщины? Его замужняя подруга совершает самоубийство, его участковый врач бесследно исчезает, а потом эта утопленница… куда бы он ни поехал, случается смерть от невыясненных причин… это как-то подозрительно. – В самом деле подозрительно, – согласился Страйк, хмуро созерцая дождь. Он хотел обсудить, где может прятаться Даутвейт, но Робин от волнения его опередила. – Послушай, у меня к тебе есть одна просьба, но ничуть не обижусь, если ты скажешь «нет». Макс, который сдает мне комнату… помнишь – актер? Он прошел кастинг в какой-то телепостановке на роль бывшего солдата и не знает, с кем бы проконсультироваться. Короче, он спрашивает, не согласишься ли ты прийти на ужин, чтобы он смог задать тебе несколько вопросов. – Ого… – Страйк был удивлен, но не без приятности. – Да, хорошо. Когда? – Я понимаю, в последнюю минуту сложно, но что, если прямо завтра? У него сроки поджимают. – Да, наверное, получится, – сказал Страйк. Он был готов выехать в Сент-Моз при первой же возможности, но вряд ли дамбу отремонтируют к завтрашнему дню. Когда Робин повесила трубку, Страйк заказал третью кружку чая. Он сознательно тянул время. Если он всерьез собирался побродить по Кларкенуэллу в поисках кого-нибудь из знакомых ныне покойного человека, взявшего на себя убийство Марго, не мешало бы уточнить его фамилию, а поскольку Дженис Битти все еще отдыхала в Дубае, обратиться за помощью оставалось только к Айрин Хиксон. Дождь усиливался. Минуту за минутой Страйк откладывал телефонный звонок, наблюдая, как сквозь струящуюся пелену дождя движется транспорт, как пешеходы выбирают себе дорогу на тротуаре, испещренном лужами, а сам размышлял о давней смерти молодой аниматорши, которая ударилась головой и утонула в плавательном бассейне. Вода везде, написал Билл Тэлбот в своей астрологической тетради. Страйк приложил немало усилий, чтобы расшифровать эту конкретную запись. Он пришел к заключению, что Тэлбот имел в виду группу водных знаков, связанных, очевидно, со смертью некоего Скорпиона. Почему, задал себе вопрос Страйк, прихлебывая чай из третьей кружки, Скорпион – это водный знак? Скорпионы живут на суше, в жарких странах; да и умеют ли они плавать? Ему вспомнился большой знак рыбы, который Тэлбот в своих записях использовал вместо имени Айрин и на определенном этапе называл звездным Китом. Взяв мобильник, Страйк набрал в «Гугле» это словосочетание. Созвездие Кита, прочел он, получило свое название в честь морского чудовища, убитого Персеем при спасении Андромеды от Посейдона, бога морей. Оно принадлежало к области неба, известной как «Море», куда входили и многие другие связанные с водой созвездия, включая Рыб, Водолея, Водоноса и Козерога – козла с рыбьим хвостом. Да уж, вода везде. Астрологические записки стали накручиваться на его мыслительные процессы, как старая сеть наматывается на винт судна. Эти убийственные сочетания смыслов и бессмыслиц отражали, по мнению Страйка, популярность астрологии как таковой, которая не чурается лести и раздает заверения, что твои мелкие заботы небезразличны огромной Вселенной, а звезды или мир духов указывают тебе путь туда, куда не способны привести ни усердный труд, ни рассудок. Хватит, решительно сказал он сам себе. Набрал номер Айрин и, слушая гудки, представил себе ее мобильный около вазы с ароматической смесью высушенных лепестков в перегруженной украшениями прихожей с розовыми в цветочек обоями и толстым розовым ковром. В тот самый момент, когда он со смесью облегчения и сожаления понадеялся, что ее нет дома, она ответила. – Четыре-четыре-пять-девять, – трелью вывела она, как в музыкальной заставке. Джоан точно так же отвечала по домашнему телефону – называя звонящему набранный номер. – Это миссис Хиксон? – Слушаю вас. – Это Корморан Страйк… – О, кого я слышу! – В ее возгласе звучало изумление. – Я тут подумал: быть может, вы сумеете мне помочь, – начал Страйк, доставая и открывая свой блокнот. – Во время нашей предыдущей встречи вы упомянули пациента амбулатории «Сент-Джонс» по фамилии Эптон или Эпплторп… – Да, и что дальше? – …который заявлял, что он… – …убил Марго, да, – перебила она. – Средь бела дня остановил Дороти… – Да-да… – …но она подумала, что все это полная чушь. Тогда я ей сказала: «А вдруг он и впрямь убийца, Дороти?…» – У меня не получается найти ни единого человека с такой фамилией, жившего в этом районе в семьдесят четвертом году, – перекрикивал Страйк, – вот я и подумал: вдруг вы перепутали его фами… – Вполне возможно, – согласилась Айрин. – Да и то сказать: времени-то сколько прошло. Вы справочник не полистали? Не справочник, а интернет-страницы, – тут же поправилась она. – Онлайн-документы и все такое. – Затруднительно искать по ошибочной фамилии. – Страйк едва сдерживал ожесточение и сарказм. – В данный момент я нахожусь поблизости от Кларкенуэлл-роуд. Помнится, вы говорили, что он проживал где-то здесь? – Ну, болтался тут постоянно, вот я так и подумала. – Он был приписан к вашей амбулатории, верно? Имени его вы, случайно, не запом… – Хм… надо подумать… Вроде как Гилберт или… нет, боюсь, не припомню. Эпплторп? Эпплтон? Эптон? Местные узнавали его по виду – он так странно выглядел: длинная борода, сам немытый и так далее и тому подобное. Иногда с ним еще мальчонка ходил, – Айрин оттаивала, – забавный такой, право слово… – Да, вы говорили… – …лопоухий. А ведь он, сынок-то, вполне возможно, жив еще, но не иначе как… ну, вы же понимаете… Страйк выжидал, но ему, очевидно, предлагалось самому додумать конец фразы. – Не иначе как?… – подсказал он. – Ой, да вы сами понимаете. Живет в богадельне. – Где-где? – В приюте каком-нибудь или в дурке! – раздраженно объяснила она, как будто Страйк тупил. – Как тут вырастешь нормальным, если у тебя отец-наркот и мать чокнутая… Мне дела нет, что скажет Джен. Джен – особая статья… Ну, она не виновата… ее семья… у них другие мерки. И ей нравится пускать пыль в глаза посторонним… да все мы таковы… но в конце-то концов: вам правда нужна или что? Страйк заметил, как среди бессвязных фраз поблескивает направленная на ее подругу тонкая игла злобы. – Вы нашли Дакворта? – спросила Айрин, перескакивая на другую тему. – Даутвейта? – Ох, я же вечно такая: хихоньки да хахоньки. – Сейчас она потеплела; услышав голос детектива, она была далеко не в восторге, но, по крайней мере, с ним можно было поговорить. – Я бы так хотела узнать, что с ним сталось, честное слово. Он ведь был непрост, доложу я вам. В разговоре с вами Джен это замяла, но на самом деле расстроилась, понимаете, когда он оказался голубым. У нее была к нему слабость. Когда мы с ней познакомились, она жила очень уединенно. Мы пытались ее пристроить, мы с Эдди… – Да, вы говорили…