Дурная кровь
Часть 68 из 141 Информация о книге
Эдмунд Спенсер. Королева фей. Перевод В. Микушевича В пятницу утром будильник у Робин прозвенел в половине седьмого посреди сна о Мэтью: он будто бы пришел к ней в квартиру на Эрлз-Корт и умолял вернуться, говоря, что был дураком, обещая, что никогда больше не будет противиться ее работе, и упрашивая признаться, что ей не хватает их прежних отношений. Он вызнавал, на самом ли деле ей нравится жить в арендованной квартире без уверенности в завтрашнем дне, без чувства локтя, которое дается супружеством, и во сне Робин ощутила некую силу, тянущую ее обратно к старым привязанностям, еще не осложненным ее работой у Страйка. Этот Мэтью из сна оказался моложе, гораздо добрее, а Сара Шедлок была отброшена как ошибка, сиюминутная блажь, незначащая оплошность. На заднем плане кружила некая личность, соседствующая с Робин в съемном жилье, но не отстраненный и вежливый Макс, а бледная ухмыляющаяся девица, которая повторяла за Мэтью его увещевания, хихикала, когда он на нее смотрел, и уговаривала Робин дать ему желаемое. Только после того, как ей удалось заткнуть будильник и развеять туман сонливости, Робин, лежа ничком на подушке, осознала, до какой степени ее соседка из сновидения напоминала Синтию Фиппс. Силясь понять, зачем было просыпаться ни свет ни заря, она села в кровати, посмотрела на кремового цвета стены своей спальни, на голубовато-лилово-розовый рассвет и только тогда вспомнила, что Страйк запланировал летучку, первую за два месяца, а ее попросил приехать на час раньше остальных, чтобы спокойно обсудить дело Бамборо. Страшно уставшая, как всегда в последние дни, Робин приняла душ и оделась; завозившись с пуговицами, забыла, куда положила телефон, и на полпути наверх, в кухню, заметила пятно на свитере, ощутив при этом общее недовольство жизнью и ранними подъемами. Дойдя до верхнего этажа, она обнаружила, что Макс в халате сидит за обеденным столом, внимательно изучая поваренную книгу. Телевизор был включен: ведущий утренних программ спрашивал, что означает для зрителей День святого Валентина – воплощение коммерческого цинизма или возможность привнести в жизнь пары столь необходимую романтику. – У Корморана есть какие-нибудь особые требования к еде? – спросил ее Макс и, встретив непонимающий взгляд Робин, напомнил: – В рассуждении сегодняшнего вечера. Точнее, ужина. – Ох, – встрепенулась она, – нет, он что угодно съест, только давай. Потягивая из кружки черный кофе, Робин проверила на телефоне электронную почту. С уколом страха обнаружила сообщение от своего адвоката, с темой «Медиация». Открыв его, она увидела, что для досудебного урегулирования предлагается конкретная дата: среда, девятнадцатое марта, – ждать больше месяца. Она представила, как Мэтью разговаривает со своим адвокатом, сверяясь с ежедневником и, как всегда, демонстрируя собственное превосходство. Весь следующий месяц у меня расписан. Потом она представила, как они сидят за столом в переговорной комнате, каждый со своим адвокатом, и поддалась панике, смешанной со злостью. – Тебе надо позавтракать, – сказал Макс, не отрываясь от поваренной книги. – Позже что-нибудь перехвачу. – Робин закрыла электронную почту. Она взяла пальто, брошенное на подлокотник дивана, и напомнила: – Макс, ты не забыл, что на выходные приедут мой брат с подругой? Надеюсь, они не будут здесь отсвечивать. Им только переночевать. – Нет-нет, все хорошо, – невнятно ответил углубившийся в рецепты Макс. Робин вышла в холодное и сырое раннее утро, прошагала всю дорогу до метро и обнаружила, что забыла кошелек. – Черт! Аккуратная, деловитая и организованная, Робин редко допускала такие промахи. С развевающимися волосами она понеслась обратно, то спрашивая себя, куда, к дьяволу, засунула этот проклятый кошелек, то поражаясь своей халатности, то паникуя оттого, что кошелек мог выпасть у нее из сумки на тротуар или стать добычей карманника. Тем временем на Денмарк-стрит Страйк, с опухшими спросонья глазами и такой же вымотанный, как Робин, прыгал на одной ноге в душ. Его настигли отсроченные последствия истекшей недели, когда он вынужден был подхватить смены Барклая и Хатчинса; теперь он слегка досадовал, что попросил Робин приехать в такую рань. Стоило ему натянуть брюки, как у него зазвонил мобильный, и с внезапным страхом он увидел номер Теда и Джоан. – Тед? – Привет, Корм. Для паники нет причин, – успокоил его Тед. – Я просто хотел поделиться новостями. – Давай, – сказал Страйк, стоя без рубашки и коченея в холодном сером воздухе, проникающем сквозь чересчур тонкие шторы его мансарды. – Она не очень разумно себя ведет. Керенца уговаривала ее лечь в больницу, но куда там… Джоанни сейчас в постели, вчера вовсе не вставала… – У Теда дрогнул голос. – Не смогла. – Черт, – пробормотал Страйк, опускаясь на кровать. – Так, Тед, я выезжаю. – Не получится, – сказал его дядя. – У нас паводок. Это опасно. Полиция требует, чтобы все сидели по домам и никуда не ездили. Керенца может… она говорит, что сможет купировать ей боль в домашних условиях. Она имеет право вводить наркотики… поскольку Джоанни сейчас почти ничего не ест. Керенца думает, что это еще не… ты понимаешь… она думает, это случится… – Он расплакался. – Не прямо сейчас, но… по ее словам… скоро. – Я еду, – твердо повторил Страйк. – Люси знает, что Джоан совсем плоха? – Первым делом я позвонил тебе, – сказал Тед. – Об этом не волнуйся, я сам ей скажу. Когда мы с ней состыкуем планы, я тебе перезвоню, лады? Страйк повесил трубку и позвонил Люси. – О господи, только не это, – выдохнула его сестра, когда он сжато, без эмоций изложил ей то, что узнал от Теда. – Вот зараза, не могу я сейчас уехать – Грег застрял в Уэльсе! – За каким чертом Грега понесло в Уэльс? – Это по работе… Господи, что ж нам делать? – Когда вернется Грег? – Завтра вечером. – Тогда выдвигаемся в воскресенье утром. – Каким образом? Поезда не ходят, дороги по утрам залиты водой… – Я возьму напрокат джип или что-нибудь такое. Если потребуется, Полворт встретит нас на лодке. Перезвоню тебе, когда разберусь с делами. Страйк оделся, приготовил себе чай и тост, отнес их вниз на партнерский стол в рабочем кабинете и позвонил Теду – доложить, что, невзирая на его возражения, они с Люси приедут в воскресенье, хочет он того или нет. Страйк буквально слышал его тоску по родным, которые сейчас нужны ему как никогда, чтобы разделить груз страха и горя. Потом Страйк позвонил Дейву Полворту, который целиком и полностью одобрил его план и обещал подготовить лодку и буксирные тросы, да хоть акваланги. – Больше-то все равно заняться нечем. Место работы – и то под воду ушло. Обзвонив несколько контор по прокату автомобилей, Страйк в конце концов нашел ту, где имелся джип. Когда он диктовал данные своей кредитки, ему пришло SMS от Робин. Бога ради прости, не могла найти кошелек, сейчас уже еду. У Страйка совершенно вылетело из головы, что перед летучкой им предстояло обменяться последними сведениями по делу Бамборо. Оформив аренду джипа, он начал отбирать в уме те пункты, которые требовали обсуждения в первую очередь: страница с кровавым пятном, вырезанная им из книги «Маг» и сохраненная в прозрачном пластиковом «уголке», а также вчерашняя компьютерная находка, которую он вывел на монитор, чтобы сразу ей показать. Потом Страйк открыл журнал распределения поручений, чтобы проверить, кто сможет его подменить на время отъезда, и увидел назначенный на этот вечер «ужин с Максом». М-мать, ругнулся он, понимая, что теперь ему не отвертеться, коль скоро вчера он дал согласие, но сейчас этот пункт резал его без ножа. В тот самый миг, когда Робин бежала через две ступеньки вверх по эскалатору на станции «Тотнэм-Корт-роуд», у нее в сумке зазвонил телефон. – Да? – еле выдохнула она, спеша к выходу в толпе суетливых пассажиров. – Привет, Робс, – сказал ее младший брат. – Привет, – ответила она, предъявляя у заграждения свою транспортную карту «Ойстер». – Все в порядке? – Да, все супер, – сказал Джонатан, хотя бодрости в его голосе поубавилось. – Послушай, ничего, если со мной приедет еще кое-кто и у тебя перекантуется? – Что? – переспросила Робин, видя перед собой только порывы ветра с дождем и управляемый хаос на пересечении Тотнэм-Корт-роуд и Черинг-Кросс-роуд, где вот уже три с половиной года шли ремонтные работы. Она надеялась, что неправильно расслышала слова брата. – Еще кое-кого привезу, – повторил он. – Нормально будет? Он готов спать где угодно. – Я тебя умоляю, Джон, – простонала Робин, которая теперь почти бежала по Черинг-Кросс-роуд, – у нас только одно спальное место – диван-кровать. – Он на полу ляжет, ему пофиг, – сказал Джонатан. – Ничего страшного, правда? Если еще один человек? – Ну что ж поделаешь, – вздохнула Робин. – А вы по-прежнему планируете быть здесь в десять вечера? – Трудно сказать. Можно успеть и на более ранний поезд, если промотать лекции. – Да, но дело в том, – засомневалась Робин, – что к ужину придет Корморан – им с Максом необходимо поговорить… – О, классно! – В голосе Джонатана окреп энтузиазм. – Кортни спит и видит, как бы с ним познакомиться, она повернута на криминале! – Нет… Джон, я что хочу сказать: Максу дали роль, насчет которой он должен проконсультироваться с Кормораном. У нас просто не хватит еды еще на троих… – Не парься: мы всегда сможем заказать себе доставку. Что она должна была ему сказать: «Только, пожалуйста, не приезжайте к ужину»? Когда он повесил трубку, Робин перешла на бег трусцой, надеясь, что Джонатан, в силу своей безалаберности, опоздает на энное количество поездов южного направления и его приезд отложится сам собой. Бегом поворачивая на Денмарк-стрит, она увидела впереди Сола Морриса, идущего по направлению к агентству, и у нее упало сердце: в руке он держал маленький букет розовых гербер в нарядной упаковке. «Только бы не для меня». – Привет, Робс, – сказал он, поворачиваясь, когда она подбежала сзади и почти поравнялась с ним. – Вот так раз, – с ухмылкой добавил он, – кое-кто сегодня проспал. Следы от подушки. Он провел ладонью по своей щеке в том месте, где, по разумению Робин, у нее на лице отпечаталась небольшая складка от подушки, так как накануне она рухнула на кровать ничком и спала до утра как убитая. – Для Пат, – объяснил он, демонстрируя вместе с герберами свои ровные белые зубы. – Говорит, муж никогда не делает ей подарков на Валентинов день. «Господи, ну и подхалим», – думала Робин, отпирая ключом дверь. Она отметила, что он опять фамильярно называет ее Робс – еще один знак, что за истекшие после Рождества полтора месяца его неловкость перед ней полностью испарилась. Робин пожалела, что сама не может так же легко стряхнуть затянувшееся, но не ослабевающее чувство стыда за то, что однажды поневоле увидела на своем телефоне его стояк. В агентстве издерганный Страйк посмотрел на часы, и тут у него зазвонил мобильник. Для звонка от его старинного друга Ника Герберта было непривычно рано, и Страйк ответил, мучась дурными предчувствиями. – Все путем, Огги? – Ник заговорил хрипло, как будто сорвал голос. – Я в порядке. – Страйку почудились голоса и шаги на металлической лестнице. – Как сам? – Ни шатко ни валко, – ответил Ник. – Подумал: не вдарить ли сегодня вечером по пиву? Нам с тобой вдвоем? – Не могу, – с сожалением отказался Страйк. – Прости, тут кое-что уже намечено. – А, – сказал Ник. – Ладно тогда. А что, если нам в обед пересечься, у тебя будет время? – Почему бы и нет, – слегка поколебавшись, ответил Страйк.