Дверь в подвал

Глава 4

Он.




Люк.



Как трудно заставить кого-то исчезнуть?

С социальными сетями, GPS, потоковой передачей новостей двадцать четыре на семь практически невозможно пропасть с радаров в наше время.

Я уже три года в отъезде, а обо мне до сих пор пишут, что я пропал без вести. Мне удавалось скрываться, но всегда существует угроза разоблачения.

Постоянная внимательность записана на подкорке, словно вшита в меня.

Тик-так. Внутренние часы отсчитывают срок моей годности.

Джек Келлер был всего лишь одной помехой в этой тикающей бомбе замедленного действия. Он превратился в отработанный механизм, погасший на мертвой земле.

Я осторожно перевожу взгляд на его распростертое тело, брошенное рядом с мусорным контейнером в переулке, словно мешок с отходами. Установка. Ярость все еще кипит в моих венах, его смерти недостаточно, чтобы утихомирить бесконечный бунт в моей голове.

От тела нужно избавиться.

Замести следы. Так можно остаться в безопасности под этим радаром.

Если вы собираетесь кого-то убить, то проверните это дело так, чтобы полностью избавиться от тела. Или же этот кошмар никогда не перестанет преследовать, и всегда будет находить вас.

Хлюпающий звук привлекает мое внимание, и я вспоминаю о женщине.

Она все еще здесь, и с ней нужно разобраться.

Я обуздываю огненную потребность уничтожать и сосредотачиваюсь на внутреннем подсчете. Одно тело, один мусорный контейнер, один переулок. Две жизни. Одна смерть.

Она не подходит.

Не сможет насытить чудовище.

Счет помогает утихомирить ярость и успокоить противоречивые воющие друг с другом части моей личности.

Когда безумие в моей голове проходит, я снова могу смотреть на нее. Одетая в джинсовую куртку, пропитанную дождем и грязью, она медленно отступает назад, маленькими шажками увеличивая расстояние между нами.

- Стой.

Она мгновенно подчиняется. Когда она поворачивается, я получаю возможность изучить ее лицо: ее мягкие черты напряжены от гнева. Не от страха, хотя ей следовало бы бояться. Она изучает меня так же пристально, яростное выражение портит ее красивое лицо. Может быть, она просто в шоке.

- Тебе здесь не место, - вновь повторяю я то, что говорил ей раньше, и теперь верю в это еще больше, чем когда-либо. И тогда я принимаюсь рассуждать вслух: - Ты меня пнула, - я почти улыбаюсь, но это было бы неуместно, учитывая ситуацию.

Она приподнимает бровь, но ничего не говорит. Ее темные волосы промокли, прилипнув к щекам и шее. Под курткой заметен ремень кобуры для оружия. Черные ресницы блестят от капель дождя, когда она моргает. Я смотрю мимо всего этого, в ее глаза, глубоко погружаясь в эти темные омуты, чтобы найти ответ о ней.

Насколько трудно будет заставить ее исчезнуть? Кто ждет ее? Мать, отец, муж? Ребенок? Нет. Я так не думаю. Эти пустые, почти черные, радужки не отражают заботы о других. Она не боится за свою жизнь.

Она одна.

Иначе зачем бы она стояла здесь посреди ночи и в грозу? Она сама по себе.

Если бы кто-то зависел от нее, она бы умоляла сохранить ей жизнь. Увидев то, что я могу сотворить с человеческой жизнью, она должна была умолять, торгуясь, чтобы выжить. Мой пытливый взгляд не сочетался с хладнокровным настроем.

- Кто ты такой? - спрашивает она, и ее дыхание туманит свежий ночной воздух. - Зачем ты его убил? - ее взгляд скользит от меня вниз к охотничьему ножу, который привязан к моей ноге.

Она вся дрожит. Промокшая под холодным дождем, с бурлящими в венах адреналином, она всего с нескольких мгновениях от потери самоконтроля.

У меня не было времени ждать, когда ее, наконец, накроет. Я двигаюсь быстро. Она пытается отступить, но ее рефлексы уже не так остры. Я пригибаюсь ниже в земле, обхватываю ее за слишком тонкую талию и перекидываю через плечо

Она кричит, пинаясь и царапая мою спину. Но я ничего не чувствую сквозь куртку.

- Отпусти меня! Какого хрена?

- Заткнись, - отчаянье и мольба растворяются в моем низком рыке. Но отсрочка длится лишь мгновение, прежде чем она снова начинает бороться.

Она извивается всем телом, елозя вдоль моей спины. Я перехватываю ее хрупкий стан, но боюсь, что могу сломать ее кости. Это секундное колебание дорого мне обходится, и она выскальзывает, освобождаясь и тяжело приземляясь на землю.


- Проклятие, - я делаю шаг к ней.

Она отползает на четвереньках по лужам. Прозрачная вода заливает ее длинные волосы и лицо. Я тянусь к ее лодыжке, и она пинает меня, нанося ощутимый удар ботинком по моей голени. Черт, это больно, но я все равно хватаю ее за ногу и тащу назад.

Ее крик отдается глухим резонансом в переулке, который играет роль идеального акустического пространства, чтобы заставить ее бояться. Она бросается угрозами и грязно ругается. Монстр. Животное.

Убийца.

Это все я.

И я использую гнев, отвлекаясь на ее слова, чтобы сделать то, что необходимо.

Я хватаю ее сзади за шею и прижимаю к грязной земле, а сам сажусь на колени, зажимая ее крошечное тело между ними. Я обхватываю ее шею предплечьем.

- Можно было сделать это тихо и легко, - бурчу я сквозь стиснутые зубы.

Ее приглушенный, сдавленный крик леденит мою кровь, но я крепче сжимаю ее, лишая кислорода.

- Пошел ты ... - сипло выдавленное оскорбление из пережатого горла стихает, как и ее сопротивление.

Когда она теряет сознание, я медленно отпускаю ее. Быстро проверяю, дышит ли она еще, а затем переношу вес на пятки и провожу дрожащей рукой по влажным волосам. Я низко натягиваю капюшон, который откинулся во время борьбы, и встаю на ноги, таща за собой ее обмякшее тело.

Внезапно вспыхнувшие огни отбрасывают на стоянку желтое свечение. Черт. Разбудил соседей. Я быстро переношу Келлера в багажник своей машины, прежде чем укладываю женщину на заднее сиденье, решив, что она может быть достаточно травмирована. Лучше не запирать ее внутри с мертвым телом.

Я проскальзываю на водительское сиденье и мчусь, удаляясь от склада. Я не включаю фары, пока не оказываюсь в нескольких кварталах от того места.

Все прошло удачно.

И небрежно.

Необходимо серьезно подойти к сопутствующему ущербу. У меня есть строгое правило касательно возвращения на место преступления - никогда не делать этого, но прямо сейчас нельзя было остаться замести следы. У нас недостаточно времени, чтобы устранить улики. А это значит, что я должен буду вернуться туда, чтобы убедиться, что ничего не осталось.

Даже свидетеля.

Я откидываю капюшон и бросаю взгляд на заднее сиденье. Черт, сегодня нарушено слишком много правил.

Поездка в Фолл-Сити проходит слишком быстро, не давая мне времени подумать. Я паркуюсь в гараже на две машины и опускаю дверь, прежде чем заглушить двигатель. Устало проведя рукой по лицу, я еще острее чувствую каждый синяк и ушиб, которые болезненно ноют, когда адреналин ушел.

С медлительностью, которая не соответствует моим тридцати шести годам, я выбираюсь из машины и опускаю спинку переднего сидения. Она все еще без сознания. Есть шанс, что девушка не вспомнит, чему стала свидетелем, или как я выгляжу. Паника, стресс и шок - всего этого достаточно, чтобы повлиять на память.

Да. Шанс.

С таким же успехом можно назвать его риском.

Я и прежде решался на подобный риск, но в этот раз зашел слишком далеко, чтобы поставить под удар все, даже ради сохранения жизни одной женщины.

Эта лицемерная мысль наотмашь бьет меня по сознанию.

Хорошо. Лучше быть умным лицемером, чем глупым.

Решившись, я подтягиваю ее к себе за ногу и поднимаю на руки. Я несу ее в единственное место, в котором, уверен, ее никто не услышит, и где она может шуметь сколько душе угодно.

Подвал.

Подземная комната была позже добавлена к дому. Ни на каких чертежах подвал не был обозначен. Это было запрещено. Вот почему он был идеальным местом. Никто даже не подозревает о его существовании. Снаружи его невозможно распознать, и есть только одна дверь, которая ведет внутрь, и нет дополнительного выхода.

Я тащу ее вниз по винтовой лестнице ко входу, и мне приходится прислонить ее к железным перекладинам, чтобы достать ключи. Она стонет во сне, этот прерывистый звук действует мне на нервы.

Все неправильно.

Полное дерьмо, вот что это такое. Я сделал опрометчивый выбор. И теперь, столкнувшись лицом к лицу с последствиями, сожаление тяжким грузом давит на мой желудок.

Я торопливо отпираю дверь и втаскиваю ее внутрь.

– Это место не было предназначено для тебя, - говорю я, хотя она, вероятно, меня не слышит. Однако мне было нужно услышать эти слова и поверить, что я не зашел слишком далеко.

Первая из комнат подвального помещения абсолютно пустая, площадью всего десять на десять футов, ничем не вызывающая интерес. Это же была центральная зона подвала, которая будет обнаружена, если кто-нибудь случайно найдет дорогу сюда.

Она начинает шевелиться в моих руках, прежде чем я опускаю ее на пол.

Черт. Я не могу позволить ей просто бродить здесь. Я убедился, что подвал непроницаем изнутри, но до этого момента не было возможности проверить. Ещё нет.

Это место было предназначено для заточения нечисти и демонов. Не для женщин, которые нападают на незнакомцев ночью.

- Не делай глупостей, пока я не вернусь, - предупреждаю я.