Ее нежеланный лорд

– Да что я ей сделал-то?!!

– Она не хотела за вас замуж, она вас не любит.

– Ну мало ли кто кого не любит. Если бы ее выдавал замуж граф Эверси, то выдал бы за какого-нибудь сморщенного старикашку. Или за полоумного Шико-старшего. Можно подумать, ей бы там было лучше, чем здесь.

Шарлин покачала головой. Казалось, она что-то хочет сказать, но не решается. Затем все же промолвила:

– Будьте с ней милым, лорд Сандор. Бьянка… она показалась мне не такой уж дурной, но… она просто испугана. Слишком много всего на нее свалилось в последнее время. А ведь ее держали дома, как розу под колпаком. Она не привыкла. Я не знаю, что еще сказать. Может быть, вы кажетесь ей старым и страшным?

– Мне едва перевалило за тридцать, я еще не старый, – хмуро возразил Рой.

А сам подумал: старый – не старый, но между ними разница больше десяти лет. Наверное, в понимании Бьянки он и правда старик.

– Ладно. Подумаю, – буркнул он. – А ты иди, Арвин тебя проводит.

Он насильно вложил в руку Шарлин туго набитый кошелек. Денег там было раз в пять больше, чем полагалось за вызов двух женщин, но Рой знал, что Шарлин все относит в банк, чтобы когда-нибудь завершить свою столь блистательную карьеру, купить маленький домик и жить вместе с дочкой.

А сам, как идиот, пошел в ванную комнату и сбрил бороду.

Вдруг и правда из-за бороды он казался Бьянке старым и страшным?

Позже… стоило только улечься в кровать, Арвин доложил, что какой-то оборванец явился и требует господина Сандора. Оказалось, что явился Мятый. Он привнес особую прелесть в первую брачную ночь Роя, сообщил о найденной убитой девушке с белыми волосами.

Пока Мятый под строгим взглядом Арвина топтался в холле, Рой переодевался в кабинете. Взгляд снова зацепился за фарфоровую бабочку. Теперь она красовалась на столе, и отблески магкристаллов играли на тонких крылышках, покрытых голубой глазурью. Все, что осталось от матери. Так мало – и так символично. Рой поймал себя на том, что невольно думает о своей строптивой жене. Такая же красивая и хрупкая, как эта бабочка. Сдавишь – захрустит под пальцами и осыплется бесполезным крошевом. Не будешь трогать – так и простоит, покрываясь пылью, холодная и бесполезная. И что с ней делать, с Бьянкой? Вся беда в том, что лично ей Рой мстить не хотел. Довольно того, что он вернул себе титул и утер нос графу Эверси. Ну, а Бьянка пошла приятным дополнением к титулу. Еще не была бы такой колючкой – и вообще было бы замечательно. С другой стороны, покорность быстро приедается, и становится неинтересно. А тут прям бунт на корабле. И хватило же фантазии организовать ледяной душ новоиспеченному муженьку.

…Убитую девушку нашли в бедняцком квартале. Когда Рой в сопровождении Мятого пришел на место, она все еще лежала там, окруженная жиденькой толпой зевак, охочих до зрелищ. Рядом с девушкой на коленях стояла, сгорбившись, старуха и что-то тихо бормотала, оглаживая покойную по тонкой белой руке.

Мятый беззастенчиво растолкал ротозеев, пару раз цыкнул на тех, кто пробовал возмущаться. Рой подошел и остановился над девушкой.

– Ее так и нашли? – спросил он у Мятого. – Кто нашел?

– Да вот она, – телохранитель указал на худощавую женщину в лохмотьях. И тут же поманил ее пальцем: – Иди сюда, Мариша, не бойся. Его величество, наш король, желает с тобой говорить.

Женщина послушно подошла и остановилась рядом с Роем. Ее костлявое лицо в слабом свете луны казалось желтым и жестким, словно деревяха. Сказала глухо:

– Я шла домой. И увидела, что на земле, прямо посреди дороги, лежит… она.

– Рядом никого не было? – Рой все еще смотрел на убитую, и ему медленно становилось не по себе.

Эта девушка была блондинкой. Как и Лиззи. Как и Бьянка. Волосы светлыми мазками легли на грязную дорогу и были там так же неуместны, как были бы неуместны разбросанные золотые нити.

– Я видела его, – в голосе Мариши послышался явный страх, – над ней склонялся какой-то мужчина, в плаще. И юбка… у нее была задрана. Это мы уже прикрыли, чтобы мать не увидела.

– Это мать над ней сидит? – Рой кивнул в сторону тихо бубнящей старухи.

– Вроде как, – вмешался Мятый. – Увести ее?

– Да. Надо вызывать караульных, пусть этим еще и тайный сыск занимается. – И снова вернулся к разговору с Маришей: – Так что мужчина-то?

Женщина хмыкнула.

– Я закричала, он обернулся и удрал. Да как удрал, ваше величество. Зеленым полыхнуло, и исчез он. Просто исчез.

– Понятно, – сказал Рой и подумал о подготовленном портале.

Потом, уже Мятому, повторил:

– Уведи старуху, сделай так, чтобы она ни в чем не нуждалась. Ей-то много уже и не нужно… И иди позови караульных. Скажи, что нашли убитую.

– Уходите, ваше величество? – уточнил Мятый.

– Ну а что делать? Надо все это дерьмо дальше разгребать. Спасибо, что предупредил меня первым, я хотя бы услышал то, что было нужно. И от кого нужно. Награжу щедро, не беспокойся.

В лунном свете белая кожа покойницы как будто светилась. На лице, слишком тонком и красивом для нищенки, застыло жалобно-удивленное выражение, как будто девушка хотела спросить – за что вы меня так? Чем я провинилась? Мятый решительно подсунул руки под мышки старухи, дернул ее вверх, ставя на ноги, встряхивая, словно бесчувственный мешок с тряпьем.

– Идем, слышишь? Ты уже ничем ей не поможешь. Идем, я отведу тебя домой…

А в ответ – жалкое, сиплое: «Моя Ланечка, кто ее так, моя девочка…»

Рой передернул плечами. О, если он поймает убийцу, тот будет умирать долго, очень долго… и отнюдь не в королевской темнице. Там ничего интересного не придумают, все в соответствии с буквой закона.

Он склонился над мертвой девушкой, заметил красные пятна на шее. Снова задушена? А потом, морщась, все же задрал ей подол. Под ногами юбка пропиталась кровью. И, вполне ожидаемо, глубокий разрез под пупком. Все то же, что было с Лиззи… Рой расправил юбку, прикрывая бледные бедра покойницы. В груди теснилось жуткое чувство неприятия всего случившегося. То, что девушка умерла, – уже одно это казалось неправильным. То, как она умерла, – заставляло задуматься о существовании богов в целом и Всеблагого в частности.


Спустя еще два часа он стоял рядом с доктором Мельфором и выслушивал заключение о вскрытии. Все повторялось. Все. И от этого в душе медленно скапливалось нечто черное и злое, болезненно толкалось и требовало выхода.

– Вы по-прежнему исключаете участие королевы? – тихо спросил Мельфор, склонив голову набок.

– А вы?

– А я бы поинтересовался, чем занимается ее величество…

«Но я ни слова не сказал ему о том, что видели мужчину», – подумал Рой и поплелся к выходу.

Мысли снова вернулись к Льер.

Под рубашкой у тела грелся тот артефакт, что она ему дала и уговаривала носить. Темный знает, что это за штука. Чего от нее ждать. То ли в самом деле защита, то ли бомба, которая рано или поздно взорвется.

Рой мрачно думал о том, что Льер обещала поискать, для чего могут понадобиться части тел убитых девушек, но пока что ничего не нашла. Возможно, ей было невыгодно искать. А Рою… совсем не хотелось разговаривать с королем, тот ведь ясно дал понять, что не примет версию о причастности своей возлюбленной.

Дело начинало принимать совсем дурной оборот.

И с какой стороны за него браться, было непонятно. Судя по всему, настало время переговорить с верховным инквизитором королевства.

Рой вернулся домой как раз к завтраку.

Уж и сам не знал, зачем решил еще раз подшутить над строптивой колючкой, за что и получил кашей в морду.

И тут сорвался.

Он же, как дурак, бороду сбрил. Видите ли, девочка боится старого и страшного мужика. И это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Да эта девочка и Претемного не боится! Кому хочешь глотку перегрызет!

Все то гадкое, ужасное, что накопилось за ночь, мерзкое чувство беспомощности над телом бедной девушки, ненависть к убийце, боль в груди – все хлынуло бурным потоком, смывая последние здравые мысли. Он еще помнил, как волок Бьянку в спальню, а еще помнил, что совершенно был уверен в том, что сейчас, вот прямо сейчас и сделает ее своей женой, уже по-настоящему. Но потом передумал. Злость кипела, разливалась кислотой под кожей. И – дикое, совершенно нечеловеческое желание наказать Бьянку, но так, чтобы это действительно запомнилось. Так, чтобы и глаз больше не смела поднять.

И ее это жалкое «я больше не буду», совсем детское, внезапно резануло так, что, казалось, пласты мяса отваливаются от костей, а внутри – кровавое месиво, все разодрано в клочья.

…Рой остановился посреди улицы, тяжело дыша, хватая ртом прохладный весенний воздух. Да что ж это с ним такое? Как помешательство. Еще с малолетними дурочками он не воевал…

Нет, так нельзя.

Еще начудит она там, в подвале. Мало ли какие мысли у нее в голове бродят…

Это ж он взрослый мужчина, повидавший слишком многое, а Бьянка – взбалмошная девчонка, которую насильно оторвали от мамкиной юбки. Вот она и борется как может.

Он покрутил головой, пытаясь понять, куда забрел. Вокруг красовались витринами дорогие магазины, и Рой понял, что стоит как раз перед ювелирным салоном братьев Лурье.

Почесав непривычно гладкий подбородок, он решительно толкнул стеклянную дверь и вошел. Надо же с чего-то начинать отношения с женой.





* * *


Ювелирный салон братьев Лурье считался одним из лучших в городе. В торговом зале по периметру стояли витрины с крышками из стекла, подсвеченные изнутри яркими магкристаллами, чтобы выставленные на продажу драгоценности искрились и сверкали. В центре расположились пухлый диван и кресла для посетителей, и на низком журнальном столике лежала стопка газет и модных журналов. Две красиво и опрятно одетые девушки что-то щебетали, помогая какому-то господину выбрать драгоценности, однако, едва завидев Роя, одна из них тут же позвонила в колокольчик. Через несколько минут в зале появился хозяин, один из братьев Лурье. Окинул Роя цепким внимательным взглядом и разглядев потенциального покупателя в здоровом и неопрятном мужике с шрамом на пол-лица, выплыл из-за прилавка.

– А! Лорд Сандор! Простите, узнал вас с трудом. Чем могу помочь?

Лурье был низкий, круглый со всех сторон лысоватый брюнет. Напомаженные усы торчали в стороны, как стрелки часов, а ежевично-черные глаза хитро бегали. Но, невзирая на довольно неприятный внешний вид, он вел дела честно, а конкурентов обходил исключительно качеством изделий. Ибо его товары были прекрасны, наделены той непостижимой и неразгаданной красотой, которая застыла в завитках золота и серебра, плавных линиях кабошонов и острых, ровных гранях бриллиантов.

– Я ищу подарок для юной леди, господин Лурье. Изрядно провинился, хочу извиниться, – пробурчал Рой. – Предложите мне что-нибудь, что растопило бы ее сердце.

– И вы полагаете, что будет довольно лишь драгоценности? – Лурье хитро прищурился.

– Мне кажется, что дорогая вещь всегда загладит вину. – Рой пожал плечами. Ну да. Именно так он и думал и именно об этом кричал весь опыт его общения с женщинами. Особенно из «Луны и красоток».

Лурье поцокал языком.

– Ох, лорд Сандор, это срабатывает далеко не всегда. Но одно верно, хороший подарок может растопить лед в сердце красавицы. Возможно, совсем чуть-чуть, но это лучше, чем ничего. Идите-ка сюда, к этой витрине. Здесь есть что предложить…

Внезапно второй покупатель обернулся к Рою, и он узнал Фредерика Ларно, отца Вериты Ларно и хозяина особняка, в парке которого была убита первая девушка.

– Ба, вот это встреча! Лорд Сандор!

И Фредерик, раскрыв объятия, угрожающе двинулся на Роя.