Ее нежеланный лорд

– Ну вот и отлично, вот и молодец. Теперь ты Крысиный король, Рой. Это просто изумительно и, должен отметить, полезно и для тебя, и для нас. – Тут он выпрямился и зычно крикнул куда-то: – Эй, вы, там! Да принесите уже обезболивающего! Мне долго еще ждать?

А затем, снова склонившись к Рою, тихо сказал:

– У меня для тебя есть подарок, Рой. Мы ведь знаем друг друга вот уже несколько лет, и за эти годы ты очень помог нашему ведомству. Просто неоценимые услуги оказывал. Я пытался похлопотать, чтобы тебе за это что-нибудь перепало… хорошее, но уперся лбом в формальности. Человеку без фамилии, нищему, крысе этого города не положено ничего от его величества. Этот закон всегда соблюдается. И все же мне хочется, чтобы когда-нибудь ты зажил нормальной жизнью. И я… вот…

Рой удивленно моргнул при виде свитка в сухих пальцах Тирея Сандора.

Тут подошла сестра милосердия, быстро намазала ему чем-то щеку, да еще и сверху шлепнула какой-то прохладной слизи. Как будто медузу положила. Однако уже через несколько минут тянущая противная боль отступила, и Рой понял, что перед глазами уже не двоится.

– Что… это? – спросил он у Тирея, с трудом ворочая распухшим языком.

– Это, дорогой мой, свидетельство об усыновлении. Если ты, конечно, не против. У меня все равно нет ни жены, ни детей, как-то не сложилось. А так я сделаю доброе дело. Я дам тебе свою фамилию. Будешь… Сандором. Рой Сандор. Кажется, неплохо звучит, а?

Он закрыл глаза, пытаясь осмыслить только что услышанное.

Неужели Тирей в самом деле это сделал? Усыновил взрослого мужчину, дал свою фамилию.

– Спасибо, – хрипло сказал он, – я… найду, как отблагодарить.

– Стакан воды в старости подашь. Но это еще не все, Рой. Я помнил о твоей просьбе порыться в архивах и поискать дело, касающееся Армана Эверси и его семьи.

Рой приоткрыл глаза. В то, что его предположения оправдаются, верилось еще меньше, чем в факт усыновления. Тирей чуть заметно хмурился.

– Уверен, что хочешь узнать подробности, а? Может, сперва подлечишься, а потом почитаешь на досуге сам?

– Нет, сейчас. – И прикусил губу так, что во рту стало солоно от крови.

– Ну, хорошо. Хорошо. – Тирей помедлил, как будто взвешивая что-то в уме. – Но обещай, что не предпримешь никаких поспешных действий. Такие дела, мальчик мой, планируются долго. И чем дольше планируются, тем большее удовлетворение затем приносят. Знаешь, я ведь долго искал это дело в архиве. Оно и нашлось там, но почему-то не на своем месте. Как будто кто-то специально подсунул его в самый низ стопки прошений сотрудников за последние десять лет. Вот, послушай. Ты мне говорил, что однажды Арман Эверси вышел из дому и отправился на важную встречу, с которой уже не вернулся, и ты никогда не видел его тела, так? Тело все же было, и проводилось вскрытие, поскольку Арман Эверси все же был Арманом Эверси, а не каким-нибудь там… впрочем, неважно. В деле говорилось, что его тело было найдено на набережной без видимых следов насильственной смерти. Но вскрытие показало, мой мальчик, что Армана попросту отравили. Яд действовал довольно медленно, понимаешь? И попал в желудок, судя по всему, вместе с печеньем и кофе, которые Арман где-то ел. Ну а жена и единственный сын его исчезли и так и не были найдены. Никто до сих пор не знает, что с ними случилось.

– Я знаю, что с ними случилось, – прошептал Рой. – Люди в масках ворвались к ним в дом, связали, затолкали в мешок и выбросили в море. Мать и ребенка вместе. Вот и все.

В разноцветных глазах Тирея Сандора мелькнуло понимание, и он едва заметно улыбнулся.

– Так значит, никто не выбрался?

– Насколько я знаю, мать спрятала складной нож и ухитрилась освободиться. И не дала утонуть ребенку.

Тирей выпрямился и осторожно, чтобы не причинить боли, похлопал Роя по плечу.

– Что ж… невеселая история. Но, думается мне, с хорошим финалом. Ты отдыхай, Рой. Вернее, теперь уже лорд Сандор-младший. У нас еще много дел.





* * *


Он медленно плыл сквозь вязкую тьму беспамятства. И там, в ночи, ему было хорошо и спокойно, как будто уже очень давно он стремился в это место, а теперь наконец, добрался, и можно было просто отдохнуть. Далеко впереди появилось маленькое блеклое пятнышко, похожее на блик на воде. Оно медленно росло, обнимая, затягивая, и откуда-то слышался голос матери. Мой бедный маленький сыночек. Мое счастье. Мой малыш. Рой слышал ее, чувствовал мягкие прикосновения – к плечам, к груди, к лицу… но не видел. И это рождало сладкую тянущую боль под ребрами, и сожаление, и странное желание вернуться во мрак, туда, где никто никогда не причинит им вреда.

Но тьма дала трещину, впуская яркий белесый свет, от которого виски пронзили острые стрелы мигрени. Рой непроизвольно дернулся, но не смог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Дыхание колким ершиком застревало в горле, сердце бестолково колотилось, то ускоряя бег, то застывая, пропуская удары.

Зрение медленно фокусировалось, перед глазами все еще плавали цветные пятна, но они, подобно мозаике, постепенно складывались в нечто знакомое.

Бледно-розовый. Винно-красный. Белый. Серый.

Кусочки, мельтеша, как стая мошек, слипались, обретая форму. А по краям, словно рамка, – серое расползающееся нечто, пульсирующее, живое…

И Рой наконец смог разглядеть склонившуюся над ним королеву Льер, а далеко за ней – белоснежный высокий потолок.

Льер торжествующе улыбнулась и поправила выбившийся из прически красный локон. В ее прекрасных бирюзовых глазах поблескивал лед, а еще любопытство, с каким энтомолог может разглядывать своих жуков в банке.

– А, вот и вы, лорд Сандор. Как себя чувствуете?

Рой с хрипом втянул воздух. Непонимающе уставился на Льер. А затем, вспышкой: подарок ее величества! И взрыв, и пламя, и вид собственных горящих рук, обращающихся в обугленные головешки, и боль, охватившая его всего…

Прекрасное, словно сошедшее с древних фресок лицо королевы дернулось. Она с досадой поморщилась, как будто Рой не мог дать ей то, чего она хотела.

– Вы можете говорить, лорд Сандор?

– Я… вы… – сипло выдохнул он.

Претемный! Да что говорить-то? Он даже не ожидал, что вновь увидит этот мир. Не думал, что вернется. Но почему… так? Почему Льер? И отчего он не в состоянии пошевелиться?


– Мне ювелир все рассказал, – тихо сказала королева, – что вам принесли якобы от меня подарочек. И вы, вы! Лорд Сандор, глава тайного сыска его величества, вы поверили. Впрочем, неудивительно. Вы ведь никогда с подобным не сталкивались. Ваши маги действуют по-иному. А вот теперь извольте лежать. Должна предупредить, сейчас будет больно, но терпимо.

Она исчезла на миг, а когда вернулась, Рой увидел в ее тонких пальцах блестящий скальпель. Льер улыбнулась и посмотрела на него так, словно Рой был самым ценным экземпляром ее коллекции.

– Я, лорд Сандор, не применяю обезболивающие средства, потому как вещьмагия – штука тонкая и не терпит посторонних компонентов. Кроме того, вас пришлось привязать, опять-таки, потому что вещьмагия предполагает очень точное соотношение расстояний между компонентами. И раз уж мой артефакт запустил ускоренную регенерацию, то другой магии вмешиваться не стоит. Да и вообще, знаете ли, у меня был учитель… доктор Мельхольм, да. Возможно, он был самой большой сволочью, да и вообще мерзким субъектом, но артефактором он был… одним словом, величайшим. Если бы не он, вы бы сейчас меня уже не слышали.

Королева склонилась к нему и, особо не церемонясь, сделала первый надрез.

– Что… что вы хотите? – выдохнул Рой.

– Ш-ш-ш-ш. – Льер улыбнулась, а в ее бирюзовых глазах появился недобрый холодный блеск. – То, что начал мой артефакт, надо довести до конца. Вот так, ничего не поделаешь. Так что извольте помолчать. Мельхольм предпочитал резать мертвые тела, потому что они не болтали и потому не отвлекали от дела.

Рой скосил глаза и кое-как разглядел, что Льер разрезала ему кожу сразу под ключицей. Грудь была безобразно обожжена, кожа вздулась пузырями, кое-где облезла.

«Мне должно быть очень больно», – пришло внезапное понимание.

Но больно не было. Разве что совсем чуть-чуть, да и то голова. А тела он почти не чувствовал. Но вот то место, где Льер прошлась скальпелем, жгло, как будто плеснули кислотой.

Что она делает?

Он снова посмотрел на королеву. Женщина выглядела спокойной, собранной и сосредоточенной. Повернулась к нему, держа пинцетом маленькую, размером с ноготь, черную пластинку. С нее на пол тяжело ляпались крупные капли ядовито-зеленого желе. Потом Льер взяла в другую руку металлические щипчики и ловко развела в стороны края разреза. Посмотрела прямо в глаза Рою.

– Ну что, лорд Сандор. Теперь придется потерпеть.

И одним движением вогнала в рану пластинку.

В груди взорвалось солнце, одновременно вышвыривая его во тьму.





* * *


Он снова вернулся. Теперь уже совершенно осознанно, сразу увидел и светлые больничные стены, по которым мазками расползались розоватые блики, и широкое окно, сквозь которое виднелось малиновое заходящее солнце, и королеву Льер, сидящую на стуле рядом с кроватью. Она была погружена в чтение потрепанной книги, свободная рука устало лежала на изумрудно-зеленом подоле платья. Со своего места Рой рассмотрел, что одна страница, желтая, вся исчеркана комментариями и изрисована схемами.

Рой попробовал шевельнуться и понял, что ничто его не держит. Посмотрел на себя, ожидая увидеть замотанные бинтами безобразные культи вместо рук, но с руками было все в порядке. Разве что, если приглядеться, разбегались по предплечьям тонкие, едва заметные шрамики. Словно светлая сетка.

– Ваше величество, – тихо позвал он.

Льер оторвалась от чтения, захлопнула книгу и отложила ее на прикроватную тумбочку. Затем окинула Роя долгим взглядом и улыбнулась.

– Ну что, лорд Сандор? Пережили? Думается мне, вы искренне верили в то, что я вас на лоскуты изрежу?

– Я…

– Да ладно, знаю ведь, что ваши мысли примерно в этом направлении и брели. В Рехши не любят артефакторов, что уж там.

– Вы меня вылечили, – тихо констатировал Рой.

– Вылечила, восстановила, защитила. Называйте как хотите.

Она кивнула, и казалась такой красивой в закатном свете, что Рою захотелось прижаться щекой к ее рукам и закрыть глаза, довериться. А разве она не была достойна доверия?

– Меня хотят подставить, – сказала Льер, не переставая улыбаться, – неужели не понятно?

Рой задумался на несколько мгновений, а потом сказал:

– Надо бы взять под охрану Ларно. Я только ему сказал, что есть некоторые зацепки в этом деле. Ну, с убитыми девушками. И то, что вы здесь ни при чем.

– Возьмете, – согласилась королева. – Я бы, ко всему прочему, не стеснялась привлечь вашего приятеля, верховного инквизитора королевства. Он хоть и несносный тип, но толку от него бывает много, даже очень. Впрочем, мы всё не о том. Как вы себя чувствуете?

Рой прислушался к себе.

Он… был совершенно здоров, похоже. Нигде не болело, не тянуло. Прям чудо какое-то. Неужели настолько велика сила артефактов?

– Сила артефактов велика, – Льер как будто повторила его мысли. – Я обещала помочь… с этими убийствами. Но только на днях начала разбирать архивы моего учителя и нашла одну любопытную книжицу, я вам ее отдам. Еще более любопытно, что там, в примечаниях, он сам написал: имеются копии. Так что… Тот, кто одну копию заполучил, вполне мог затеять все это. И не только с целью запятнать доброе имя королевы, – тут Льер усмехнулась и покачала головой. – Доктор Мельхольм, видите ли, проводил эксперименты с вещьмагией на основе компонентов, изготовленных из людей. О, не делайте таких больших глаз, лорд Сандор. Иногда магия принимает самые чудовищные формы. Но что удивительно – эти чудовищные формы могут породить величайшие открытия, способные дать жизнь. Вот как думаете, почему мы с вами до сих пор беседуем и вы еще не там?

Льер ткнула пальцем вверх.

Рой пожал плечами. Не с его никудышным образованием вести беседы об артефакторике.

– У вас под кожей, мой дорогой, зашит артефакт, одним из компонентов которого является сердце ребенка, погибшего в утробе, – тяжело сказала Льер. – Видите, звучит неприятно. Но тем не менее этот артефакт позволил вам регенерировать полностью и всего лишь… за два дня.