Ее величество кошка

В январе 1519 года испанцы направили на мексиканский берег новую экспедицию, 1000 человек, с подарками для императора. Приплывшие вели себя воинственно, разграбили святые места ацтекских деревень, где побывали, о чем было донесено императору.

Монтесума спросил, кто у них главный. Ему ответили, что это Эрнан Кортес, и Монтесума тоже послал ему дары, а также передал запрет испанцам заходить на его территорию.

Тогда Кортес решил послать третью экспедицию, которую возглавил сам, и направился прямиком в столицу, к императору.

Восьмого ноября 1519 года они встретились в Теночтитлане, на высоте 2000 метров. Конкистадор, одетый во все черное, спрыгнул с коня и пошел к облаченному в яркие одежды императору, которого принесли в носилках его двоюродные братья. Сходились они по расстеленному специально для их встречи ковру.

Кортес хотел было обнять императора, но его оттолкнули стражи. Когда воцарилось спокойствие, вожди обменялись подарками и льстивыми речами, которые перевели их переводчики. Кортесу на время визита был предоставлен маленький дворец.

Вторая встреча происходила во дворце Монтесумы. На сей раз испанец выдвинул требования: ацтеки должны были прекратить человеческие жертвоприношения, принять христианство и дать ему золота. Он преподал собеседнику краткий урок религии: объяснил происхождение мира от Адама и Евы до Иисуса Христа, не забыв про Авраама, Ноя и Моисея.

Ацтек выслушал его с интересом, и они оба в первое время изображали согласие. Но убийство людьми Монтесумы группы испанских моряков вызвало гнев Кортеса, который снова явился к Монтесуме и объявил его своим пленником. Монтесума не уступал, но ему пришлось смириться под угрозой огнестрельного оружия. Народ взбунтовался, не вынеся оскорбления своего императора, но тот сам объявил, что не сопротивлялся пленению, отвечающему его замыслу.

Первого июля 1520 года Кортес заставил императора выйти на балкон дворца и объявить об отказе от власти в пользу испанской короны. Враждебная толпа стала бросать камни и ранила Монтесуму. Кто-то из испанцев ударил его ножом в спину. Через несколько дней Монтесума скончался от ран. Теперь Кортес мог приступить к разграблению богатств страны и порабощению ацтеков.



Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том XII





61. Дуэль интеллектуалов




Моя мать говорила: «Уж если быть каплей, то той, что переполнит чашу».

Вот мы с ним и встретимся лицом к лицу.

Я теперь умею плавать, поэтому прибываю к месту переговоров самостоятельно.

Делая гребок за гребком, я вспоминаю, как прежде боялась воды, и радуюсь, что стала совсем другой. Оказывается, события могут заставить меня совершать необыкновенные поступки, о которых я раньше и помыслить не могла.

Обзаведясь «третьим глазом», я лишний раз убедилась, что наша жизнь – цепь удивительных испытаний и открытий, благодаря которым мы преодолеваем свои заблуждения.

Пожалуй, я могу понять, почему другие считают несбыточными мои надежды на то, что встреча с таким типом, как Тамерлан, может дать положительный результат.

ЭОАЗР, висящий у меня на шее, приносит удачу. Хорошо, что у флешки водостойкий и ударопрочный корпус.

Я подплываю к лодке. Стоящие передо мной проблемы вредно как недооценивать, так и переоценивать. Шампольон не ошибся: пластмассовая лодка застряла в камыше и принесенных течением ветках.

Я приплыла первая, придется подождать.

Вскоре я вижу белое пятно, оно движется в мою сторону, орудуя хвостом, как винтом.

Мокрая крыса забирается в лодку по веревке.

Мы оба отряхиваемся. Одинаковое поведение как будто сближает. Мы друг друга разглядываем, обнюхиваем. Он еще меньше, чем я думала, красные глаза горят, как угольки. На шее у него пластиковый пакет с USB-кабелем.

Какой предусмотрительный!

«Третий глаз» у нас обоих защищен от воды и пыли пластмассовой затычкой. Вы вынимаем их и кладем перед собой, как люди – шляпы.

Тамерлан аккуратно открывает свой пакет. Движения его четырехпалых лапок очень точны. Я бы сравнила его ловкость с человеческой.

Он медленно разматывает кабель, вставляет один конец себе в «Третий глаз» и подает мне другой, чтобы я вставила его себе. Теперь нам не понадобится перевод, общение будет прямым, от мозга к мозгу.

Засунув в свое гнездо штекер USB-кабеля, я начинаю улавливать мысли крысиного царя. Удивительное ощущение! Оказывается, он сильно возбужден.

Он рад возможности со мной пообщаться. Ему не терпится понять, кто я такая. Никакой враждебности ко мне он не испытывает.

Я уговариваю себя преодолеть предубеждение и, вопреки советам Эсмеральды, забыть о его преступлениях: шести убитых разведчиках, распятой волчьей стае, незавидной участи сфинкса и его племени, Ганнибале и Вольфганге на кресте.

Мне нужно сохранять невозмутимость, я должна помнить одно: мой долг – спасти новых друзей и построить будущее, которое будет лучше настоящего.

Тамерлан тоже, как я погляжу, удивлен моим доброжелательным расположением к нему.

Он воспитан в ненависти ко мне и ко мне подобным, но об этом лучше не думать. Цель, которую необходимо достичь, – вот к чему я должна стремиться. Поэтому я обращаюсь к нему тоном, максимально исполненным симпатии:

– Здравствуйте, крыса.


– Здравствуйте, кошка, – отвечает он. – Знаю, ваше имя – Бастет. Вас назвали в честь египетской богини с женским туловищем и кошачьей головой, не так ли? Надеюсь, вы в большей степени кошка, чем человек.

– Я тоже знаю, как вас зовут. Вы – царь Тамерлан, это имя вы носите в честь тюрко-монгольского завоевателя Средневековья. Его жестокость, кажется, вошла в легенду. Надеюсь, вы превосходите его миролюбием.

Царем я назвала его намеренно, чтобы польстить.

– Очень рад знакомству.

– Я тоже рада.

Пока у меня впечатление, что мы движемся навстречу друг другу на одной скорости.

– Как это странно – беседовать с крысой.

– Как это странно – беседовать с кошкой.

Я догадываюсь, что он явился со вполне определенными намерениями, но не торопится их излагать. Потому и избрал, наверное, такую манеру – повторять то, что скажу я.

Памятуя совет Пифагора побудить собеседника говорить о самом себе, я спрашиваю:

– Кто вы на самом деле, царь Тамерлан?

У него удивленный вид – вскинутые белые круглые ушки.

– А что вы обо мне знаете, царица Бастет?

Он подражает моей технике поощрения искренности, но инициатива у меня. Мне надо продолжать в том же духе, продолжать удивлять его своей вежливостью. Наверняка он не ждал от кошки уважения.

– Знаю, что вы победили всех ваших соперников. Что живете в Версальском дворце. Что сколотили боеспособную и беззаветно преданную вам армию.

Он морщит мордочку, показывая резцы.

– Я не знал своих родителей, – начинает он рассказ. – Как вам, видимо, известно, я появился на свет в экспериментальном питомнике Университета Орсе. С первого же дня меня посадили к другим белым крысам, в прозрачный пластмассовый ящик с опилками. Солнечного света я не видел, только неоновый, вместо свежего корма получал только гранулированный. Я родился лишь для того, чтобы люди меня мучили. Один из них, к примеру, постоянно поднимал нас вверх, держа за хвосты!

Вспоминая это, он гневно дергает головой. Не любит, когда его поднимают за хвост, делаю я себе мысленную заметку.

Одно очко я завоевала, нельзя сбавлять темп.

– Что за опыты на вас ставили? На моем друге Пифагоре в Университете Орсе изучали наркозависимость. Полагаю, вы участвовали в опытах иного рода.

– Люди использовали меня в своих попытках понять суть оптимизма. Лаборант брал сотню крыс и рассаживал по сосудам, наполовину заполненным водой, с гладкими стенками, чтобы не за что было зацепиться ни зубами, ни когтями. Нам позволяли барахтаться в воде и все это снимали.

– Но ведь вы, крысы, как будто умеете плавать.

– Умеем. Однако отсутствие опоры приводило к переутомлению. Большинство крыс выдерживало четверть часа, а потом, потеряв силы, тонуло.

– А при помощи «третьего глаза» фиксировалась их мозговая активность?

– Да. Лаборант записывал показания, умерщвляя нас. Его интересовало, что происходит в мозгу в момент отказа от борьбы за жизнь, когда умирала надежда.

Я озираюсь и вижу собравшихся на берегу крыс.

Спокойствие, продолжать разговор, проявляя только сочувствие!

– Но вы, царь Тамерлан, выжили.

– У этого эксперимента было продолжение: другую сотню крыс, продержав в воде пятнадцать минут, лаборанты вынимали, не дав умереть, просушивали, кормили, разрешали отдохнуть. А потом опять кидали в сосуды с водой, теперь уже на целых двадцать минут.

– Поскольку один раз их спасли, у них появлялась надежда на новое спасение?

– Да, и это придавало им упорства. Потом ученые отрезали крысам голову (при помощи электрогильотины, так получалось быстрее всего) и брали вещество, образовавшееся в мозгу. Это была попытка отличить то, что выделяется в состоянии отчаяния, от того, что выделяется при надежде на спасение.

– Зачем?

– Чтобы синтезировать лекарства от стресса. Люди, как вы, безусловно, знаете, живут в постоянной тревоге. От этого они страдают экземой, болями в спине, мигренями, язвой желудка, запором, бессонницей. Вот и ищут решение.

– И ради этого топят крыс?

– Да. Так они получают вещества, выделяющиеся в мозгу при приступах отчаяния и появлении оптимизма. Найдя нужную им молекулу или думая, что она найдена, они делают медикаменты, продают их и обогащаются. При помощи этих препаратов они порождают искусственную надежду, помогающую переносить нежелательное состояние. Они называют их антидепрессантами.

– Какая подлость!

– Такова человеческая природа! – говорит он тихо, так, словно произносит худшее из ругательств.