Ее величество кошка

Он задумывается, и при этом у него мелко дрожит кончик хвоста.

– Выходит, мы победим крыс и всех их перебьем, чтобы они поняли, что такое коммуникация и гармония всех видов?

Я разочарованно вздыхаю.

– Лучше прекратим этот разговор, Анжело. Надеюсь, у тебя будет время все это обдумать. А сейчас оставь меня. Мне нужно побыть в одиночестве, чтобы найти стратегию выживания в ближайшие дни, – говорю я настолько спокойно, насколько только могу.

– Еще один вопрос, мама. Вот ты хочешь соединить всех общей коммуникацией. На крыс это тоже распространяется?

– Нельзя же вечно воевать! – Я глубоко вздыхаю. – Но обоим лагерям потребуется время, чтобы принять эту мысль. Отсюда важность работы над коммуникацией.

Анжело качает головой. Он не до конца убежден в моей правоте.

Он считает, что у меня бред: с его точки зрения, надо истребить всех крыс – и дело с концом. Учитывая ситуацию, я могу понять эту упрощенную концепцию.

Все-таки сын меня немного нервирует.

Думаю, материнская любовь – не возникает от природы, хотя именно так и считается. В реальности все по-другому. Наши дети – незнакомцы, и шансов найти с ними общий язык столько же, сколько с кем угодно еще.

Расставшись с сыном, я рыскаю по острову в поисках моего партнера Пифагора. Когда нахожу его, то вижу, что он спорит с Эсмеральдой.

О, нет, только не это! Только не он. Только не с ней.

Мне хочется затеять скандал, но я медлю.

Меня что огорчает? Что именно сейчас, после всех переживаний, мне не терпится для разрядки заняться любовью. Проще всего подыскать другого партнера. Но, как ни странно, вот этого мне совсем не хочется.

Ужас! Я привязалась к конкретному коту, а он в самый неподходящий момент точит лясы с моей заклятой соперницей!

Меня раздирают противоречия. Я могу предаваться фантазиям обо всем моем виде, даже обо всей моей планете, но при этом чуть что становлюсь мелкой эгоистичной собственницей.

Сейчас в самый раз было бы заглянуть в висящую у меня на шее ЭОАЗР, чтобы найти там решение проблем, которыми я сейчас озабочена: как не ревновать и как отразить натиск полчища из нескольких десятков тысяч злобных крыс, повинующихся одному грозному полководцу.

Буду честна с собой: вопреки всем своим высокопарным теориям о сострадании, эмпатии, всеобщей коммуникации, я сплю и вижу, как удавлю этого белого красноглазого крысеныша.

Тамерлан…

Такое впечатление, что в своих прошлых жизнях я уже много раз сталкивалась с этой зловредной душонкой. Он – старый мой знакомец из прежних времен. Он не просто враг, он давний враг.





66. Состояние дежавю




Обозначение «дежавю» предложил французский психолог Эмиль Бойрак в 1894 году в своем труде «Будущее психологических наук». Позже его популяризовал философ Анри Бергсон, назвавший это состояние воспоминанием о будущем.

Дежавю – это глубокое ощущение узнавания какого-то места, человека или ситуации, хотя на самом деле это совершенно невозможно, поскольку вы не бывали в этом месте, не встречали этого человека, не переживали этого опыта.

В зависимости от индивидуума дежавю может иметь разную степень точности, вплоть до интуитивного знания о будущих событиях, как если бы речь шла о воспоминании.

По мнению Анри Бергсона, состояние дежавю известно каждому второму. Особенно оно свойственно молодым людям, имеющим склонность к одержимости и истерии.

В своем труде «Толкование сновидений» Зигмунд Фрейд пишет, что состояние дежавю объясняется «уже приснившимся». Иными словами, сны позволяют нам исследовать параллельные реальности, совпадающие порой с нашей собственной.



Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том XII





67. Снег




Глядя в окно своей квартиры на острове Лакруа, я знакомлюсь с новым для себя явлением природы.

Идет снег.


Наблюдаю за опускающимися с неба хлопьями, завороженная этой невидалью.

Снег шел, наверное, всю ночь, потому что с утра все вокруг белым-бело, включая реку.

Я дрожу от холода. Скорее вниз, к остальным!

Мы собираемся у камина, люди кидают туда обломки столов и стульев.

Мне не жаль мебели: если нас поймают крысы, им будет не на чем нас распинать.

– Что скажешь о погоде? – обращаюсь я к Пифагору.

– Ничего хорошего. К опасности голодной смерти добавилась опасность околеть от холода, – встревает Эсмеральда.

– Я не к тебе обращаюсь.

Она удивленно умолкает. Люди, как я погляжу, тоже озабочены.

– Я ходил в разведку. Река за ночь полностью замерзла, лед достаточно толстый, чтобы по нему пройти, – сообщает Роман Уэллс. – Я читал, что в последний раз так же холодно было в декабре 1954 года.

– Крысы могут быстро пройти по льду плотной стаей. Вплавь они добирались до острова медленно, по одной, – нагоняет страху Натали.

– Надо ждать нападения, в этом нет сомнений, – вторит ей энциклопедист.

– Тем лучше. Полчища Камбиса мы рассеяли при помощи огня, одолеть полчища Тамерлана нам поможет лед, – уверенно говорю я.

Обожаю фразы, имеющие отношение к истории!

– Это как? – интересуется вредная черная кошка.

– Раз они будут наступать по льду, то нам достаточно будет разбить лед, когда они перейдут на него, и все они утонут в ледяной воде.

Я болтаю просто так, чтобы развеять негативный настрой, понимая, что осуществить такой план было бы очень непросто.

– Я поняла: мы все умрем, – стонет Эсмеральда.

Мы долго смотрим на снег, пока издали не доносится мяуканье:

– КРЫСЫ АТАКУЮТ!

Все занимают оборонительные позиции. Два десятка людей – все наши слуги – хватают то, что попадается под руку, чтобы отбиваться.

Роман сообщает, что увеличил напряжение тока в защитной изгороди.

Я выхожу наружу, не боясь снега, делаю несколько шагов и вязну в белой каше. Слышится треск.

У меня странное ощущение: как ни холоден снег, а лапы мне жжет. Я оставляю в снегу глубокие следы.

– Никогда в жизни так не мерзла!

Залезаю на крышу катка, чтобы понаблюдать за дальнейшими событиями.

Первая шеренга крыс с невероятной скоростью мчится к нашей изгороди из колючей проволоки, по которой пропущен ток, как будто они никогда ее не видели и ничего не боятся. Первую же крысу, касающуюся проволоки, разрывает в клочья, но остальных ее гибель не волнует. Крысы дружно кидаются на проволоку.

Они жертвуют собой, и гора трупов растет.

Десять, сто крыс гибнут от ударов током, но другие не останавливаются, как будто все происходящее предусмотрено планом их атаки.

– Нам не продержаться. Пора убегать, – делает вывод сиамец, тоже вылезший на крышу.

– Куда же нам бежать?

– Для начала заберемся на крышу самого высокого дома.

Анжело, Эсмеральда, Натали и Роман присоединяются к нам на террасе, откуда виден весь остров. Ситуация внизу развивается стремительно.

Благодаря первой волне, сотне крыс-самоубийц, появился своеобразный мост, позволяющий второй волне беспрепятственно перебраться через разящую током изгородь. Теперь ничто не мешает крысам развить наступление.

Заметив нас, они бегут ко входу в дом. Но Роман приготовил ловушку: он выливает из окна второго этажа несколько канистр бензина и, когда сотни крыс бросаются на лестницу, устраивает пожар. Вторая волна наступления, которую не остановило электричество, заблокирована огнем.

Но решимость крыс не ослаблена. Несколько крыс, объятых огнем, карабкаются все выше, преодолевая этаж за этажом.

– И долго мы сможем продержаться?