Ее величество кошка

На «Последней надежде» раздается звук колокола. Все высыпают на нос корабля, все, кто может, привстают на цыпочки. Анжело вертит хвостом, Эсмеральда в сомнении качает головой, Пифагор нервно теребит правое ухо, Шампольон высоко задирает свой хохолок, Натали разглядывает в бинокль горизонт. Внезапно люди одновременно издают радостный вопль.

– Это Нью-Йорк? – спрашиваю я.

– Да, мы доплыли! Я уже вижу первые здания, – с облегчением докладывает Натали.

– Дайте мне, пожалуйста, бинокль, служанка.

Я припадаю к окулярам и тоже вижу заостренные громады, лес серых треугольников. Наш корабль приближается к берегу на хорошей скорости, и я все лучше различаю новый мир, медленно водя биноклем туда-сюда.

– Вот это статуя Свободы, – говорит моя служанка, направляя для меня бинокль в сторону монумента.

Я вижу женскую фигуру в тоге, с факелом в руке, такую же, как на мысу Лебединого острова, разница только в размере: эта раз в десять больше.

Мое внимание привлекает малозаметная деталь. Я вздрагиваю. На воздетой в небо руке темнеют коричневые пятна. Я присматриваюсь.

Это не ржавчина…

– Можно приблизить? – прошу я служанку.

Она вертит колесики, и увиденное заставляет меня содрогнуться от кончика хвоста до самого носа.

– Можно попросить еще увеличить?

Изображение приближается, становится отчетливее. Я судорожно сглатываю.

Только не это!

Я вижу «их». Я хорошо различаю постамент и основание статуи женщины-богини, чью человеческую голову недурно было бы заменить на кошачью.

Вокруг статуи и на ней самой кишмя кишат не тысячи, не десятки и даже не сотни тысяч – миллионы бурых крыс.

О, только не это, не здесь, не сейчас. Только не они.

Их так много, что островок уже не разглядеть. Вместо суши – омываемый волнами клочковатый бурый ковер.

Я понимаю, что намеченная мной цель достигнута, но решение стремиться к ней было ошибочным. Все пассажиры «Последней надежды» разделяют мое разочарование.

То, что мы видим прорву мерзких крыс даже там, где не ожидали увидеть ни одной, влияет на меня новым, очень странным образом.

Мой взор заволакивает странная пелена, горло сжимается.

Это что-то новенькое – сочетание двух сильных, противоречащих одна другой эмоций.

Я смеюсь, чтобы не зарыдать.



(Продолжение следует…)





Благодарности




Выражаю признательность Амели Андрие, Вивиан Перре, Жан-Иву Гоше, Джонатану Верберу, Сильвену Тимси, Джереми Герино, Себастьяну Теске, Зоэ Андрие, Эрику Витцелю, Конни Бедросьян, Стефану Пуйо, Шарлотте Гануна-Коэн, Мелани Лажуани, Тьерри Бийяру, Эмилю Серван-Шреберу, профессору Дидье Дезору.

Я благодарен моему редактору Каролине Риполл и всему коллективу издательства «Альбин Мишель», поддерживающему меня в работе над моими романами.

И, конечно, редакторам, находящимся рядом со мной с самого начала, – Ришару Дюкуссе и Франсису Эсменару.






Музыка, звучавшая во время работы над этим романом




Иоганн Себастьян Бах. «Токката», «Воздух», «Гольдберг-вариации», «Двухголосная инвенция», «Адажио ре-минор».

Винченцо Беллини. «Каста Дива» (ария из оперы «Норма») в исполнении Марии Каллас.

Питер Габриэль. Композиция Birdy’s Flight (из альбома Birdy).

Антонио Вивальди. Largo (из цикла «Времена года»).



* * *





notes


Примечания




1




Nounours – плюшевый мишка (фр.).





2




Humanite – человечество (фр.); félicité – блаженство (фр.). – Прим. пер.





3




La croix – крест (фр.).