Экспресс «Черный призрак»

Внутри не было насекомых, только плотное гнездо проводов и хрупких серебристых компонентов в замерзшей массе геля.

– Это была машина, – добавила она. – Он очень похож на ремонтных пауков «Розы». Может быть, такие машины обслуживали поезда, которые прибывали на эту станцию.

– Значит, Творцы рельсов построили машины по своему образу и подобию, чтобы те служили им, – сообщил Дядюшка Жукс. – Точно так же, как люди строят машины вроде тебя, чтобы вы были их слугами.

– Может, и так…

Так или иначе, нимы вытащили его изо льда и понесли к своему вагону, чтобы изучить.

– Пока что в Черной Зоне не обнаружилось великих тайн, – сказал Зен, когда они снова сели в поезд. – Только мертвый обслуживающий паук на замерзшей станции.

– И полностью скрытое солнце, – напомнила ему Нова.

– Я думаю, что все это – часть одной великой тайны, – произнес интерфейс. Его золотые глаза серьезно смотрели на них из аквариума шлема. – Но я забыл к ней ключ.

Следующий мир был таким же, и следующий, и следующий за ним. Мертвые станции, мертвые планеты, закрытые солнца. Нова напечатала на принтере дрон, работавший на простой химической ракете, и запустила его в небо в одном из таких миров. «Дамасская роза» проанализировала данные, которые он отправил, когда взмыл в космос. Насколько она могла судить, в этой системе нет других объектов: ни лун, ни астероидов, ни комет. Лишь одна безжизненная скала, бесконечно вращающаяся вокруг огромной оболочки, построенной для солнца.

В шестом мире Треноди сказала:

– Нет смысла продолжать. Ни на одной из этих станций ничего нет, только сломанные пауки, и с технической точки зрения они не намного лучше, чем пауки «Розы». Здесь нет технологий, которые могли бы использовать нимы, и нет пути домой. Мы должны вернуться.

Нова провела пальцами по стеблям лиан, которые росли вдоль стен станции. В Черной Зоне они росли иначе: ветви толще, листьев меньше. Она сказала:

– А что, если технология есть, но мы не знаем, какая именно?

Зен пожал плечами:

– Тогда толку от нее мало.

Нове очень хотелось рассказать ему о сигнале, который она чувствовала. С каждым из замерзших миров он казался ближе. Она могла отключать его, когда нужно, но если слушать – то он был всегда. А если Зен рассердится, что она не сказала ему раньше? А если решит, что это ловушка? Она не считала сигнал ловушкой, но не была в этом уверена. Нова просто знала, что впереди, в глубине Зоны, расположено нечто необычайно могущественное.

– Еще один шлюз, – сказала она, – всего один. Нимы хотят идти дальше и формально несут ответственность за эту экспедицию.

Так что экспресс «Черный Призрак» покатился вперед и прошел еще через один К-шлюз. Новый мир оказался другим с самого начала: он был больше, гравитация, навалившаяся на них – сильнее. Стены туннеля местами просвечивались, но какие бы виды там не скрывались, их заслоняли метровые сугробы замерзшей атмосферы. «Дамасская роза» и «Волк-призрак» пели тихим дуэтом грустные песни под стать давно умершему миру. Они еще пели, когда стены туннеля внезапно исчезли.

– Вот это да! – воскликнула Нова.

Зен, стоявший у окна, на мгновение подумал, что поезд выскочил на открытый воздух, но потом вспомнил, что воздух вокруг опал сугробами, слишком глубокими, чтобы любой локомотив мог прорваться сквозь них. В свете окон не виднелось никаких сугробов, только сверкавшие рельсы, а еще пути, идущие параллельно рельсам, по которым ехал экспресс «Черный Призрак». Над головой мерцали отблески отраженного света фар, стекая по сложным очертаниям, похожим на ветви замерзшего леса.

– Чувствуется простор…

– «Роза», ты что-нибудь слышишь? – спросила Нова.

– Там что-то есть, – ответила «Дамасская роза». – Что-то вроде… ну, практически песни… Мне и раньше казалось, что я ее слышу, но я не была уверена. Здесь очень шумно.

– Я тоже ее слышу, – сказал интерфейс.

– Так кто же ее поет? – нервно спросила Треноди.

А потом вокруг мчавшегося поезда стали зажигаться огни.





Глава 35




Экспресс «Черный Призрак» двигался внутри огромного купола. Пространство над ним пересекали парящие виадуки и сети тонких мостиков и дорожек. Все было построено – или выращено – из какого-то биотехнического материала: хрупкого на вид, красивого плетения из бледного коралла, внутри которого виднелись угловатые стеклянные очертания рельсовых конструкций.

– Здесь есть воздух, – сказала «Дамасская роза», – Он очень холодный, но не так, как снаружи.

– А еще откуда-то идет тепло, – добавил «Волк-призрак». – И электричество, от которого работают фонари.

– И я чувствую К-шлюзы. Повсюду вокруг нас. Их сотни…

– Здесь что-то вроде хаба, – сказал Зен. Он пытался сосчитать, сколько линий шло в это место, пока его дыхание не затуманило окно, в которое он смотрел.

Теперь они двигались очень медленно. «Дамасская роза» открыла экран, и Зен и Нова могли видеть, что впереди. Все рельсы, замостившие пол купола, все мосты и виадуки над ними сходились у одной гигантской центральной башни. Рельсы входили в ее широкое основание через арочные отверстия. Между открытыми площадками находились платформы. На некоторых платформах ждали серые, лишенные света поезда.

– Они мертвы, – сказала «Роза». – Пели не они. Но здесь что-то есть… Думаю, у этого места когда-то был разум. Разум ушел, но что-то осталось. Подпрограммы и системы автоматического сопряжения. Смотрите, что-то включило для нас стрелки: они ведут к пустой платформе.


«Роза» замедлила ход, платформа медленно скользила за окном. Она была сделана из рельсового стекла, а поверхность покрыта тонким слоем снега, не тронутым веками, чистым, как новая бумага.

– Вот мы и приехали, – сообщила «Роза». – Там могут быть карманы, где воздух разрежен. Лучше всего взять респиратор, на всякий случай. И укутаться потеплее.

– Хорошо, ма.

К тому времени, когда они подготовились, и двери вагона открылись, чтобы выпустить их, нимы уже осторожно крались по платформе, оставляя на снегу паучьи следы. Пар от их панцирей поднимался в холодный затхлый воздух. Вокруг них клубился туман, как от дыхания животных в морозное утро.

– Такая большая! – воскликнули они, и эхо их голосов танцуя разнеслось по белым платформам. – Вот как велики они были, Творцы рельсов, наши предки, те, кто были до нас!

Зен издал бессловесный крик, и через некоторое время, когда он уже почти о нем забыл, крик вернулся к нему от изогнутой стены купола, пройдя несколько километров. Когда эхо затихло, он услышал другой звук: тихий стон, который становился то громче, то тише, как песня поезда или голоса призраков.

– Это просто ветер, – сказала Нова и подняла воротник своего красного пальто, словно почувствовав холод. – Это место такое большое, что имеет свои погодные системы.

Они пересекли платформу. На соседних путях их ждал мертвый морв. Он был странной конструкции, старый и серый, с тупой бронированной головой доисторической рыбы. Морв был прицеплен к длинному вагону без окон, у дверей которого уже суетились техники нимов. Когда дверь открылась, Нова последовала за лидером нимов внутрь, почти ожидая увидеть там мумифицированных пассажиров Творцов рельсов, которые так и остались сидеть на своих местах. Но там не было сидений, только два ряда стеллажей, с которых свисали пауки-боты Творцов рельсов.

Треноди осмотрела другие платформы.

– Здесь не так уж много поездов для такой огромной станции. Как вы думаете, Творцы рельсов предупреждали остальных перед Блэкаутом? Они эвакуировались, вывезли поезда, оставили только мертвые локомотивы…

– Не все они мертвы, – заметила Нова.

– Ты имеешь в виду то, о чем говорили «Роза» и Мордант-90? О пении? Ты тоже его слышишь?

– Я слышу его с тех пор, как мы вошли в Зону, – сказала она. – Я слышала его на Осколках Кхарна, очень слабо, а еще раньше – в Краю Ночи. Пение звучит уже давно, и песня раздается по всему космосу… Именно оно в первую очередь заставило меня думать, что мы должны сюда приехать.

– Почему ты нам не сказала? – спросил Зен.

– Я думала, что мне оно только кажется. Думала, ты скажешь, что это может быть ловушкой.

– Это может быть ловушкой, – ответил он.

– Не похоже на ловушку.

– Это и не она, правда? Иначе это была бы плохая ловушка. – Что там поется в этой песне? – спросила Треноди.

– Я не могу объяснить, – сказала Нова. – На самом деле это даже не песня. Зен, знаешь, иногда, когда тебе грустно или ты в плохом настроении, я спрашиваю тебя, в чем дело, и ты говоришь, что не можешь объяснить? Что я не пойму, просто с людьми так бывает? Так вот, мне кажется, с машинами тоже бывает такое, что понимают только они. Из этого места передается какой-то код, и он предназначен для того, чтобы его слышали машины. Думаю, он просит меня о помощи.

Они пошли вдоль платформы. Башня была такой широкой, что стена казалась плоской, если смотреть на нее прямо. И только повернув голову можно заметить, что она изгибается, исчезая из виду, и понять, что это – основание массивного цилиндра. В конце платформы находился треугольный дверной проем. Самой двери не было, но толстые коралловые завитки оплетали его, как прутья решетки.

– Это какой-то био-сплав, – сказала Нова, протягивая руку и проводя пальцами по стеблям. – Ползучие растения на всех других участках железной дороги, должно быть, его потомки. Они потеряли свою силу, но еще помнят форму, которую для них задумали. Однако память угасает: чем дальше от центра, тем слабее они помнят, как складывать эти узоры…

– Они похожи на терновую изгородь из сказки, – сказала Треноди.

– Вот только через эту изгородь можно пройти, – ответила Нова.

Ростки засекли ее. Они развязались и отодвинулись в сторону, чтобы открыть проход. Он был размером с человеческое существо, но не в форме человека. Зен не знал, чья это была форма.

Через толстую-толстую стену шел коридор, они осторожно пересекли его и оказались внутри башни. Зажегся свет: тусклое, золотое свечение, которое медленно нарастало, пока они не разглядели строения вокруг. Широкий гладкий пол слабо блестел, как замерзшее озеро. Оттуда поднимался лес толстых колонн, а между колоннами – скопления больших капсул. В центре башни в потолок по спирали шел пандус, похожий на скользкую дорогу автострады.

– Пандус дает доступ к более высоким платформам, – сказала Нова.

– Они построили все это, но не смогли построить лифт? – спросила Треноди.

– Я уже видел это раньше, – пробормотал интерфейс Морданта-90. – Я уже бывал здесь.

– Когда?

Он смотрел на них широко раскрытыми испуганными глазами:

– Понятия не имею. Я не помню. Может быть, во сне.

– А Стражи видят сны? – спросила Треноди.

– Этого я тоже не помню.

Нимы что-то нашли. Они светили фонариками в одну из капсул, с одной стороны которой были широкие отверстия. Лучи играли на чем-то, похожем на шелуху гигантского насекомого. На самом деле Зен знал, что это всего лишь очередная машина: он уже видел такие странные вращающиеся структуры раньше, только гораздо более крупные, на Черве, который открыл шлюз Ворона.

– Я думаю, это какой-то три-ди-принтер, – сказала Нова. – Он есть в каждой из этих капсул.

– Может быть, Творцы рельсов не любили таскать багаж, – предположил Зен. – Может, они печатали все необходимое, когда добрались до станции.

– Или это строительная площадка, – заметила Нова. – Может быть, они ушли, оставив здание недостроенным.