Ферма

– Конечно, нет.

Амита идет по гравию и траве к заднему входу, ближайшему к смотровой комнате. Остановившись в дверях, она призывает Рейган поторопиться.

Дождь усиливается, но Рейган не прибавляет шагу. Она откидывает капюшон и расстегивает куртку так, что та хлопает на ветру. Мир, который она видит сквозь плотный дождь, расплывается перед глазами. Ручейки стекают по шее. Она снимает резинку с волос, и те свисают спутанными прядями, длинными и влажными, как водоросли.

Координатор в нетерпении ждет Рейган под карнизом. Она держит дверь открытой и заталкивает Рейган внутрь, крича на нее («быстрей!», «ребенок!», «промокла!»), как будто небольшое количество воды может причинить ребенку какой-то вред. Как будто он уже не плавает в жидкости. Координатор протягивает Рейган полотенце с халатом и драматически вздыхает. Затем она снимает с Рейган «Уэллбэнд» и отправляет ее вытираться в соседний кабинет.

В смотровой еще холодней, чем снаружи. Рейган бросает промокшую одежду комом на пол. Она не надевает халат. Ее тело скользкое, вода капает с него, как дождь с мокрых листьев. Она растягивается на смотровом столе, и на нем образуется лужа.

Она смотрит на мобиль, подвешенный над головой. Красные овалы и черные завитки. Ребенок внутри шевелится, и впервые с тех пор, как она встретила Келли, Рейган не испытывает к нему нежности.

К этому существу.

Интересно, это мальчик или ультразвуковое исследование тоже было инсценировано? Чей это ребенок?

И к чему были тошнота и мигрень, боль в спине и опухшие ноги, слезы, которые она пролила, когда впервые услышала его сердцебиение, или гордость, которая наполнила ее, когда его толчки стали сильными, если все вокруг сущий обман?

Сердцебиение Рейган ускоряется, когда она принимает решение. Она ощущает дрожь предвкушения, потому что теперь знает, как поступить правильно.

Она собирается прийти Джейн на выручку, поможет отыскать ее дочь.

Ей все равно, если она нарушит контракт, получит иск, потеряет каждый цент своего бонуса. Она не позволит ни ферме, ни госпоже Ю, ни миллиардерше, клиентке Джейн, использовать Амалию, всего лишь ребенка, в качестве пешки. Или рычага. В качестве наказания или награды.

– Как дела, Рейган? – спрашивает медсестра.

За ней следует санитарка, которая закрывает дверь.

Рейган без лишних просьб раздвигает ноги.

– Холодно и мокро, но очень хорошо, спасибо.

Рейган спокойно улыбается. Она тоже может это делать.

– Вот это сила духа! – восхищается медсестра, улыбаясь в ответ.

Она кладет руки на лодыжки Рейган, и та их не отдергивает. Только раздвигает ноги еще шире, когда медсестра наклоняется, и взгляд ее блеклых глаз скользит по холодной коже Рейган.



В библиотеке тепло, потрескивание дров и дымный запах напоминают Рейган о Дне благодарения. Она смотрит на часы. После прогулки с Амитой и ужасной проверки на клещей Рейган отправилась на поиски Джейн. Ей хотелось приступить к разработке плана немедля, но Джейн опаздывала на еженедельный пренатальный массаж. Джейн только успела сказать, что Амалия очень больна и у них не так много времени.

– Я должна скорее найти дочь, – шепнула Джейн перед самым приходом координатора, которая принялась отчитывать ее за то, что она заставила массажистку ждать.

Рейган смотрит в огонь. Его красные языки прыгают и извиваются.

Как она сможет увезти Джейн с фермы? Без денег, без машины? Да еще с «Уэллбэндами», отслеживающими каждое их движение?

Она не видит способа сделать это без помощи кого-то вне фермы. Мэйси идеальный вариант. Она ухватится за такой шанс. Но как Рейган может связаться с ней, обманув госпожу Ю? Каждый звонок, каждое электронное письмо из медиацентра отслеживаются. А другого способа отправить сообщение во внешний мир нет. Или есть?

Единственный выход из положения – найти на ферме кого-то, кто согласится помочь. Рейган перебирает возможные кандидатуры: координаторы, медсестры, кухонный персонал, уборщицы. Садовники, охранники, санитарки, дежурные администраторы. Так много людей, и она никого из них не знает. Конечно, она с ними знакома, но не настолько хорошо, чтобы просить о помощи.

Как могло случиться, что, хотя она пробыла на ферме так долго, единственная не хоста, которую она здесь знает и которая чувствует к ней какую-то теплоту, это госпожа Ю?

А госпожа Ю лгунья.

Рейган с тоской вспоминает Лайзу, ее грязный язык и непочтительность. Лайза была несносна, неприятна в общении и груба, но вместе с тем привлекала к себе столь многих на ферме. Она обзавелась здесь друзьями, настоящими друзьями, готовыми рискнуть ради нее всем. И не только среди хост. И не только ради секса, хотя бывало и это.

Лайза знала бы, кому можно довериться. Но три дня назад ее увезла в Нью-Йорк лживая клиентка, когда Рейган была на занятиях по фитнесу. Рейган даже не успела попрощаться. Лайза предупреждала ее, что это может случиться. На ферме избегают прощаний – они вызывают слишком глубокие переживания у не в меру эмоциональных хост.

Рейган закрывает лицо руками, желая, чтобы на нее снизошло озарение. От множества мыслей у нее разболелась голова, и она гадает, прав ли отец, утверждая, что его дочь из тех, кто любит все человечество в целом, но мало интересуется отдельными людьми. Он постоянно говорит ей, что жалеть людей вовсе не то же самое, что их любить, а тем более им помогать.

Но, по крайней мере, она пытается. Как минимум она замечает их страдания.

Рейган возвращается в свою комнату. Ей нужно записать все свои мысли. Она лучше думает, когда пишет, – у нее визуальное мышление, так говорила мама, помогая Рейган делать учебные карточки для подготовки к школьным экзаменам.

На кровати Рейган лежит лист бумаги, прикрепленный к программке местного театра. В записке от госпожи Ю говорится, что Келли буквально «бредит» их вылазкой в Нью-Йорк и приглашает Рейган еще на одну, на сей раз на спектакль «Моя прекрасная леди», который состоится через несколько дней в Грейт-Баррингтоне.

«Вы готовы к поездке?» – пишет госпожа Ю, хотя это не приглашение, а приказ.

Рейган отбрасывает записку и садится на кровать. Перед ее мысленным взором возникает трепещущая темная птица, предвестие паники.

Она рывком выдвигает ящик тумбочки и роется в нем, ища среди разрозненных листков и использованных ручек свой блокнот. Найдя, она листает страницы, покрытые различными списками, пока не доходит до последней: она пестрит заметками о программах, нацеленных на выпуск магистров изящных искусств, со специализацией в области фотографии. Рядом с ними список бизнес-школ, которые, по словам отца, дают хорошие знания в области художественного рынка и менеджмента в сфере культуры.


Рейган доходит до первой чистой страницы блокнота или, во всяком случае, той, которая должна быть чистой. Но она вовсе не чистая.

Синей ручкой и не ее почерком на ней написано: «Бесконечное путешествие», 40.

Почерк Лайзы, шутка Лайзы. Рейган пыталась закончить книгу все время, пока была на ферме.

– Только нарцисс может считать, будто знает так много интересного, чтобы столько написать, – любила подкалывать ее Лайза.

Рейган подходит к окну и задергивает шторы. Ее сердце колотится. Она берет «Бесконечную шутку» с книжной полки. На мгновение она просто прижимает ладонь к потертой синей обложке.

Глубоко вздохнув, она находит сороковую страницу. На полях Лайза нацарапала карандашом адрес сайта. Рядом с ним написано: «комментарии?» На сорок первой странице адрес другого сайта. Посвященного фотографии. За ним идет сайт о ранней деменции. Веб-сайты, которые Рейган было бы вполне естественно просматривать, и Рейган могла оставлять там комментарии, не привлекая ничьего внимания.

Рейган закрывает книгу, прижимает ее к груди, вспоминает о предстоящем спектакле, спрашивает себя, может ли это сработать, и впервые за весь день улыбается.





Джейн




Госпожа Ю рассказывает Джейн о «Моей прекрасной леди». Первоначально это была пьеса, говорит госпожа Ю, но из нее сделали знаменитый мюзикл. Даже скорей музыкальный фильм времен расцвета Голливуда, главную роль в котором сыграла любимая актриса госпожи Ю. Какая-то Одри. Эта актриса была воплощением элегантности, но госпожа Ю отвлекается! Она хочет поговорить с Джейн о местной постановке в маленьком театре в Беркшире, недалеко от «Золотых дубов».

Джейн, хоть и без особого энтузиазма, пытается следить за тем, что говорит госпожа Ю, но ее мысли сегодня подобны мухе. Они летают по кругу, приземляясь лишь для того, чтобы снова взмыть вверх. Она не знает, почему госпожа Ю вызвала ее в кабинет. Она осторожна, так как не ожидает ничего хорошего и в то же время опасается получить сразу все. Она также боится, что каким-то образом госпожа Ю поймет: Джейн изменилась и внутренне стала совсем другой.

Вздрогнув, Джейн вспоминает, что Рейган велела ей быть внимательной. Сказанное госпожой Ю может оказаться важным. Джейн не знает почему, но доверяет подруге и потому заставляет себя слушать. Сейчас госпожа Ю говорит о различных театральных труппах поблизости от «Золотых дубов», включая одну потрясающую, специализирующуюся на Шекспире, но госпожа Ю считает, что Шекспир с его старым английским может оказаться для Джейн чересчур трудным для восприятия.

Джейн старается не думать об Ате и Энджел – Рейган предупредила, что, если Джейн покажется расстроенной, ее вид может вызвать подозрения, – но не думать о них нелегко. Джейн не может не спрашивать себя, как много Энджел знает о «Золотых дубах» и о том, как связана с ними Ата. Ее также интересует, считает ли Энджел вслед за Атой, что Джейн глупая овца, которую нужно направлять.

Но прежде всего ей хочется понять, когда именно Ата решила, что Джейн можно продать. Случилось это после того, как Ате пришлось оставить работу няни, или еще раньше? Может, это произошло, когда Ата посоветовала Джейн бросить Билли, помогла перебраться в общежитие в Квинсе и даже заплатила за ее койку? Интересно, было это проявлением милосердия или частью более крупного плана?

Джейн боится потерять контроль над собой. В своей комнате глубокой ночью, когда наступает полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием очистителя воздуха, она горько плачет, уткнувшись лицом в подушку. Иногда страх настолько велик, что она плачет без слез в безмолвной тоске, согнувшись пополам, словно из ее тела вырвано что-то жизненно важное.

В эти моменты Джейн видит Амалию. Медсестры нависают над ней, но у каждой из них лицо ее двоюродной сестры, и на самом деле они не медработники, а служащие охраны, замаскированные под Ату.

Под ту Ату, которая встретила Джейн в аэропорту Ла-Гуардиа, когда она прилетела из Калифорнии вместе с Билли, – молодая, неуверенная в себе и поглупевшая от любви. Ату, которая ругала ее за то, что она не окончила среднюю школу, и которая верила, что она достойна лучшего.

– Я думаю, вам действительно понравится, – говорит госпожа Ю.

Джейн бросает взгляд на госпожу Ю. Что ей понравится? И откуда госпожа Ю это знает?

– История может вызвать у вас живой отклик, – продолжает госпожа Ю, – потому что главная героиня, Элиза Дулитл (разве это не ужасное имя?), упорно трудится ради достижения поставленной перед собой цели. Так же как вы.

Госпожа Ю подносит чашку к губам и смотрит на Джейн, приподняв брови, словно в ожидании ответа.

Неуверенная в том, какой ответ будет правильным, – и почему она так невнимательно слушала? – Джейн произносит:

– Звучит заманчиво.

– Так вы пойдете с нами завтра?

Джейн колеблется.

– Рейган тоже придет на спектакль со своей клиенткой. Затея немного легкомысленная, но будет весело. Девчонки выходят в свет.

Джейн заинтересована. Верно, именно это имела в виду Рейган, когда говорила: госпожа Ю может сказать нечто полезное… Значит, это часть плана Рейган?

Джейн опускает глаза, скрывая смятение и надежду, смешанные со страхом и робким вызовом.

– Благодарю, госпожа Ю. Это будет мой первый в жизни поход в театр.

– Надеюсь, он доставит вам удовольствие, – говорит госпожа Ю более мягким голосом. – Джейн, я очень переживаю из-за того, что нам пришлось отложить приезд Амалии. Знаю, ничто не может его компенсировать и вы сильно скучаете по дочери, но я надеюсь, наша вылазка в город поможет отвлечься хотя бы на один вечер.

Джейн все еще отводит глаза. Как будто пьеса заставит ее забыть о переживаниях.

Тихим голосом она отвечает:

– Я не беспокоюсь об Амалии, потому что моя сестра Эвелин заботится о ней. Она лучшая няня. Эвелин Арройо.

Когда Джейн произносит имя Аты, она глядит в глаза госпоже Ю.

Госпожа Ю спокойно смотрит на Джейн, даже не моргая. Улыбка озаряет ее лицо, и она восклицает: