Ферма

– От Мэй!

– Госпожи Мэй, – поправляет ее Джейн, желая, чтобы Амалия почувствовала благоговение в ее голосе. Амалии достаточно один раз услышать слово, чтобы понять, как им пользоваться. Госпожа Ю говорит, это потому, что Амалия одаренная. Узнав, что Амалия уже немного читает – всего в три с половиной года, – госпожа Ю купила ей набор книг доктора Сьюза[96], и теперь это любимые книги Амалии.

Именно такие великодушные поступки доказывают Джейн, что госпожа Ю не плохой человек, как настаивает Рейган. Рейган презирает госпожу Ю за то, что она лгала им в «Золотых дубах», за то, что забрала бонус Джейн, и за ее склонность манипулировать людьми – но могла ли госпожа Ю вести себя по-другому, не потеряв работу?

Джейн не верит, что люди так свободны, как считает Рейган. Иногда у человека просто нет выбора. Приходится принимать трудное решение, например такое, как приняла Джейн, поселившись среди незнакомцев, не зная настоящего уединения. Бывают дни, когда Джейн скучает по своей квартирке в Квинсе с ее уютной близостью к общежитию. Здесь, в центре города, ей встречаются одни белые, одни блондинки, даже в церкви. Но она сделала правильный выбор: Амалии тут лучше.

И госпожа Ю всегда добра, даже когда от нее это не требуется. После того как Джейн родила ребенка мадам Дэн – девочку забрали еще до того, как Джейн успела увидеть ее лицо, – госпожа Ю пришла навестить ее в больнице. Она спросила Джейн, какие у нее планы, и когда Джейн ответила, что не знает, Мэй рассказала о своей идее.

– Итан и я готовы создать семью, но у нас нет на это времени! – рассмеялась госпожа Ю.

Потом она попросила Джейн стать ее суррогатной матерью. Она сообщила, что в их доме есть квартира, где Джейн и Амалия могли бы жить бесплатно во время беременности и, если все сложится хорошо, возможно, даже после.

Джейн была поражена щедростью госпожи Ю и благодарна ей до сих пор. Правда, как любит напоминать Рейган, Джейн обычно работает гораздо больше, чем те сорок часов в неделю, за которые ей платят. Но верно и то, что без госпожи Ю Амалия не попала бы в хороший детский сад. Госпожа Ю замолвила в церкви словечко и добилась финансовой помощи. А без бесплатной квартиры Джейн потратила бы все свои сбережения. А теперь деньги, оставшиеся после давнишней работы на миссис Картер, и жалованье, полученное Джейн в «Золотых дубах», лежат в банке. Денег пока недостаточно, чтобы облегчить ей жизнь, но Джейн приятно сознавать, что они у нее есть, и лежащая на счету сумма с каждым днем возрастает благодаря начислению процентов.

– Мэй позволяет тебе здесь жить, потому что для нее это выгодная сделка. Великодушием тут и не пахнет, – заявила Рейган во время своего последнего приезда.

– Это и то, и другое, – ответила Джейн. – Я благодарна.



Мэй вытаскивает чемодан из багажника и катит его к дому. Ее сердце учащенно бьется при мысли о встрече с Виктором на день раньше, чем планировалось. Самолет улетает в Лос-Анджелес только сегодня вечером, так что она проведет с ним бо́льшую часть дня. Если хорошая погода продержится, можно поехать в загородный клуб, где они посидят у бассейна и насладятся теплой погодой.

Леон всячески извинялся, когда, позвонив, сообщил, что ей придется сократить выходные, но, честно говоря, Мэй была рада предлогу уехать. Жених, друг Итана, был достаточно хорош, но невеста показалась ей более чем скучной, а подружки и того хуже. Мэй не выдержала бы еще одной дискуссии о величайшей и наимоднейшей кардиотренировке или о новейшей инъекции от целлюлита.

И то, что Леон выслал за ней в Сен-Бартс свой самолет, тоже тешило самолюбие.

В любом случае Мэй ни за что на свете не упустила бы возможности на нем полетать. Она, конечно, ужасно сочувствует Габби, главе отдела по связям с инвесторами. Экстренное удаление аппендицита – это не прогулка в парке. Но оно означает, что в понедельник именно Мэй проведет встречу с мадам Дэн и другими инвесторами, финансирующими «Красные кедры». Всегда бывает полезно завязать связи: никогда не знаешь, в какой момент они пригодятся.

Трудно поверить, что не прошло и трех лет, как она впервые предложила Леону проект «Макдональд». С тех пор ферма «Золотые дубы» почти удвоилась в размерах, а до открытия «Красных кедров» остаются считаные месяцы! Список клиентов для этого нового форпоста суррогатного материнства включает в себя несколько известнейших имен Силиконовой долины, магната полезных ископаемых из Индонезии, несколько китайских миллиардеров, наполовину обосновавшихся в Ванкувере, и японскую банковскую империю в лице представителя третьего поколения ее владельцев.

Все, о чем человек мечтает и во что верит, он может воплотить в жизнь[97].

Мэй входит в дом – дверь не заперта, нужно поговорить об этом с Джейн – и снимает туфли. Она слышит, как Джейн разговаривает с кем-то на кухне, и чувствует легкое раздражение. Хорошо, что у Джейн завелись подруги, но она не должна принимать их в главном доме, когда там нет Итана и Мэй.

– Сюрприз!

– Госпожа Ю! – Джейн вскакивает со стула с мобильным телефоном в руке и виноватым выражением на лице. Мэй просила Джейн не пользоваться телефоном, когда она с Виктором. – Простите. Я потеряла счет времени…

Мэй тянется к сыну:

– Здравствуй, красавчик!

Виктор сияет, едва завидев мать, и сердце Мэй наполняется счастьем.

– Мне очень жаль, что я говорила по телефону, – извиняется Джейн и кладет пеленку для срыгивания на плечо Мэй.

– Я не вернусь из Калифорнии до среды, так что мне нужно, чтобы ты работала допоздна следующие несколько дней, – сообщает Мэй, демонстративно игнорируя извинения Джейн. Затем она замечает фотографию на стойке. – Что это такое?

– Подарок Рейган.

Мэй с интересом изучает изображение. Это фотография матери Рейган – семейное сходство очевидно. Снимок сделан вполоборота, солнце заливает лицо так, что оно светится, и на нем чувствуется выражение, похожее на радость.

Мэй впечатлена. Она знала, что Рейган увлекается фотографией, но понятия не имела, как она талантлива. Мэй недавно помогла ей поучаствовать в выставке – из доброты и, честно говоря, оставшегося чувства вины. Несколько лет назад, когда Рейган после родов ребенка мадам Дэн принялась высказывать Мэй, что думает по поводу ложного материнства Келли/Трейси, она была не только очень сердита, чего Мэй ожидала, но также глубоко обижена. Мэй только тогда поняла, что Келли, должно быть, поначалу заменяла Рейган мать.

В любом случае организовать участие Рейган в выставке было нетрудно. Один из клиентов Мэй много лет назад купил здание в Гованусе[98] для своего сына-художника, и тот использовал его в качестве студии, совмещенной с галереей, где каждый месяц устраивал новую выставку для своих богатых друзей, принадлежащих к богемно-растафарианскому кругу.

– Почему бы ей не показать этот портрет на выставке? – спрашивает Мэй. – Он прекрасен.

Под жужжание кухонного комбайна Джейн объясняет, что Рейган кажется, будто фотографии ее матери слишком красивы.

– Она хочет делать снимки, которые заставляют людей чувствовать несправедливость, заставляют их злиться. Как тот, который она мне показала… ну, широко известный. Мертвый мальчик-беженец на пляже, погибший при попытке уплыть из Африки. – Джейн выключает комбайн. – Но я действительно не понимаю, почему злить людей лучше.

Мэй целует Виктора в шею. Ясно, что для Рейган ничего не изменилось, даже при всем ее везении. Когда она родила, Леон настоял на увеличении ее и без того огромного бонуса на пятьдесят процентов, чтобы вознаградить за то, что она была «образцовой хостой». Эти деньги освободили Рейган от диктата отца и помогли осуществить некоторые мечты – по последним дошедшим до Мэй известиям, Рейган купила квартиру в Уильямсберге[99] и оплатила весь счет за курс подготовки к защите диссертации на степень магистра изящных искусств. И все же Рейган по-прежнему всем недовольна, что лишь доказывает, как много зависит от отношения к жизни. Рейган заперта в клетке, которую сама создала.

– Некоторым людям недостает благодарности за то, что у них есть, – вздыхает Мэй, ставя фотографию обратно на кухонную стойку. – Какая жалость, однако. Ее фотографии стали бы продаваться.

Входная дверь хлопает. Вошедшая Амалия бросается к Мэй и обнимает ее за ноги.

– Мэй!

– Госпожа Мэй, – осуждающим тоном поправляет стоящая у раковины Джейн.

– Все в порядке, Джейн, – откликается Мэй, взъерошивая волосы Амалии, и та начинает пересказывать прочитанную утром книгу.


– Мали! Госпожа Мэй устала после полета. Дай ей отдохнуть.

Мэй отмахивается от Джейн и просит Амалию продолжать. Важно поощрять ее интерес к книгам и учебе, что Джейн недостаточно хорошо понимает. Она чересчур сурово относится к дочери, постоянно ворчит на Амалию по поводу ее манер и болтливости, словно пытаясь вырастить из девочки «хорошую и послушную азиатскую женщину». Но сколько «хороших и послушных» действительно добиваются в этом мире успеха? Честно говоря – и Мэй никогда не сказала бы этого вслух, так как не любит хвастаться, – Амалии несказанно повезло, что она попала в дом Мэй и Итана. Здесь она познакомится с другим образом жизни и будет каждый день видеть, на что похожи сильная женщина и удачный брак.

Это самое малое, что Мэй может сделать для Джейн. А кроме того, Мэй полюбила Амалию. Она очень умная и под правильным руководством могла бы достичь многого.

– Мали, хватит. Иди вымой руки, я покормлю тебя обедом, – говорит Джейн. Когда Амалия направляется в ванную комнату рядом с прихожей, Джейн делает ей выговор: – Не здесь. В нашей квартире.

– Джейн, – упрекает Мэй. – Накорми ее здесь.

Мэй обычно просит Джейн, чтобы по выходным дом был в их с Итаном полном распоряжении. Но Итан все еще на Сент-Бартсе, и Мэй сегодня в хорошем настроении.

– Спасибо, госпожа Ю.

Мэй целует Виктора в живот, и он радостно улыбается.

– Да, Джейн. Я хотела тебе сказать. Моя мать приезжает в четверг. Не сходишь ли убедиться, что комната для гостей готова?

– Конечно, – говорит Джейн. – Хорошо, что ваша мама приедет. Давно пора.

Мэй наблюдает, как Джейн накладывает тыквенное пюре в одну из пластиковых мисок с пометкой BPA free[100], продаваемых на новом веб-сайте «Золотых дубов». Мать Мэй была ужасно груба с Джейн во время последнего визита – критиковала то, как Джейн заставляла Виктора срыгивать, как купала и одевала его, а к тому же так издевалась над Амалией, что бедняжка держалась подальше от главного дома, пока тиранша не уехала. Позже Мэй объяснила Джейн, что ее мать хотела переехать в Уэстчестер, чтобы помогать ухаживать за Виктором. Она в обиде на Джейн, но это не личное.

И все-таки Джейн говорит Мэй, что приезд ее матери – хорошее дело. Рейган могла бы многому научиться у своей подруги, которая овладела искусством превращать лимоны в лимонад.

Мэй чувствует укол вины. Ее мать живет в одиночестве с тех пор, как умер отец. И Мэй с Итаном действительно построили квартиру над гаражом, думая о стареющих родителях. Но мать Мэй еще не так стара, а еще, честно говоря, сводит дочь с ума непрошеными советами и непрекращающимися жалобами. И Мэй никак не обойтись без Джейн – по крайней мере, до тех пор, пока «Красные кедры» не заработают в полную силу.

– Пока! – кричит Амалия.

Дверь прихожей захлопывается, и Джейн видит, как ее дочь бежит по траве, звонко подзывая соседскую собаку.

– Она слишком дикая, – качает головой Джейн.

– У нее просто много энергии, – отвечает госпожа Ю. – Я с удовольствием покормлю Виктора. Иди, приведи ее.

Джейн выходит на улицу. Она видит, что черный пес прислушался к зову Амалии и бегает вокруг нее кругами, а та пытается схватить его за хвост.

– Если ты будешь грубо обращаться с собакой, она может ответить тем же, – предупреждает Джейн.

В воздухе витают запахи скошенной травы и барбекю, доносящиеся откуда-то с улицы. Погода для октября стоит жаркая. Джейн наблюдает за дочерью, удивляясь, что та не боится ни большой собаки, ни воспитателей в детском саду, ни госпожи Ю. И как ей удалось стать такой храброй и такой умной?

Госпожа Ю говорит, что школа на их улице входит в десятку лучших в штате. Она считает, что следующей осенью Амалии следует пойти туда в подготовительный класс, хотя ей исполнится всего четыре года.

– Для этого ей придется пройти тестирование, – говорит госпожа Ю. – Но она достаточно умна.

Чтобы ходить в эту школу, Амалии нужно жить на территории, закрепленной за школой, и поэтому Джейн разработала запасной план. У Аты всегда такой был, и Джейн теперь понимает почему: в жизни ничто не гарантировано и незаменимых людей нет. В церкви Джейн видела объявления, приглашающие на работу нянь, как приходящих, так и с проживанием. Если госпожа Ю устанет от Джейн или если мать госпожи Ю переедет к дочери, Джейн попытается найти работу где-нибудь по соседству. Трудность состоит в том, чтобы найти работодателей, которые позволят Амалии тоже жить с ними. Джейн понадобится привлечь их дополнительными услугами – предложить бесплатно сидеть с детьми в выходные или согласиться по совместительству работать кухаркой. Впрочем, возможно и то, и другое. Джейн также должна научиться водить, чтобы возить своих подопечных в школу и на спортивные занятия. У Рейган теперь есть автомобиль, и она обещала давать уроки.



– Мама! – кричит Амалия, у которой собака украла шляпу.

Мэй наблюдает из окна, кормя Виктора молоком из бутылочки. Джейн уперла руки в бока и что-то говорит Амалии. Наверное, ругает ее. Но нет, теперь она прижимает Амалию к себе и вытирает ей лицо уголком передника. Джейн сурова с дочерью, но она хорошая мать. И великолепно ладит с Виктором.

Мэй задается вопросом, прав ли Итан. Тот считает, им стоит завести еще одного ребенка. Мэй недавно исполнилось сорок, а Итан еще старше, и они не хотят быть пожилыми родителями. У нее есть жизнеспособные яйцеклетки, хранящиеся в «Золотых дубах». И было бы неплохо иметь детей, близких по возрасту. Итан с его братом погодки и очень дружны.

– Я надеюсь, у нас будет маленькая девочка, крошечная Мэй, – сказал в выходные Итан, когда они лежали на пляже Сент-Бартса, и при этом улыбнулся той улыбкой, от которой у Мэй до сих пор екает сердце.

А еще он спросил, не согласится ли она во второй раз выносить ребенка сама. Мэй вздрогнула, а потом пришла в ярость. Что он имел в виду, намекая на «первый раз»? И как эгоистично со стороны Итана предлагать «настоящую» беременность, которая совсем не изменит его жизнь!

Итан извинился, а затем объяснил в своей мягкой манере:

– Я знаю, что основная тяжесть ляжет на тебя, но я неотступно буду с тобой.

Мэй он не убедил. Но в самолете по дороге домой она вспомнила выражение удивления на лице Итана, когда он впервые почувствовал, как толкается Виктор. Они были на кухне, сразу после ужина, Итан и Мэй стояли рядом с Джейн, положив руки ей на живот, чувствуя, как их сын шевелится. Мэй тогда действительно почувствовала укол чего-то, похожего на ревность. Или, быть может, тоску.

Как это было бы великолепно – пройти через беременность вместе. Все книги о браке говорят, что новые общие переживания – это и есть то, что связывает пары. Они будут ходить на занятия по беременности, и ночью Итан сможет спать, прижав руку к ее животу, а когда придет время рожать, он будет рядом, станет подавать ей кубики льда и учить ее дыхательным упражнениям.

С другой стороны, Мэй зарабатывает больше, чем Итан, а беременность может замедлить ее карьерный рост. Она чувствует, как противоречивые желания разрывают ее на части. К тому же она старше Джейн, так что беременность сопряжена с большим риском.

Она вдруг слышит в голове голос матери, тот самый, в котором прозвучало осуждение, когда Мэй сказала ей, что наняла суррогатную мать. Оно прозвучало снова, когда Мэй сообщила, что Джейн будет жить с ними, заботясь о Викторе.

– Ты многое упускаешь, – проворчала мать. – Ты устраняешься от собственной жизни.

И это говорит женщина, которая всякий раз, отправляясь в клуб играть в гольф, оставляла дочь на попечение экономки!