Где-то есть ты

Старший брат Милы давно имел с женой и детьми свой собственный дом. Так что квартира досталась моей подруге целиком. Она закрылась там и не выходила неделю. Я не знала, что говорят в таких случаях, поэтому просто пришла и обняла её. Мы пили коньяк и плакали навзрыд.

Она рассказала мне всю свою жизнь. Тяжело, когда твой мир вот так рушится в один миг. Это невыносимо. Та жизнь, которой ты жила, остаётся в прошлом навсегда, а лица родных – только в твоей памяти и на старых выцветших фотографиях.

Мила училась жить одна, с головой уйдя в работу, на которую ей пришлось устроиться, чтобы выжить. Совмещая должность помощника бухгалтера с учёбой, она уже через три года дослужилась до финансового директора филиала компании. Работая по двенадцать часов в сутки, Мила уставала, как собака, легко ей ничего не давалось, но место под солнцем она всё-таки нашла. Сама.

Я не такая, у меня не было стимула сделать карьеру любой ценой. Мне, само собой, всегда везло, но не думаю, что смогла бы подражать Миле, поэтому горжусь своей подругой, которая ещё и на жизнь никогда не жалуется.

Теперь она сидит в своём кресле, раздаёт указания, подписывает свои финансовые бумажки и подсчитывает прибывающие денежки. А по выходным обходит медленным шагом магазины и, навёрстывая упущенное в детстве и голодной юности, скупает одежду, обувь, косметику, продукты. Всё, что только может унести с собой. Дома готовит изысканные блюда, чем, безусловно, меня радует, и консервирует огурчики, помидорчики, делает безумно вкусное лечо по рецепту ее мамы.



Мои размышления прервал стук в дверь. Маша просунула в нее голову и сообщила о том, что ко мне пришел посетитель. Я выпрямила спину и сложила руки в замочек, но потом сочла более правильным встать и поприветствовать вошедшего за руку. Приподнявшись с места, я попросила Марию пригласить его войти.

Маша открыла дверь, пропустила вперёд интересного мужчину лет пятидесяти в очках и плавно прикрыла её за собой. Дорогой итальянский костюм сидел на нём как влитой. Мужчина подошёл к моему столу, улыбнулся и протянул руку:

– Пётр Ильич Шишкин, – представился он, – по поводу организации банкета.

– Ева Евгеньевна, управляющая этим рестораном, – я пожала ему руку, – пожалуйста, присаживайтесь.

Мужчина тяжело опустился в кресло – мешал возраст и лишний вес. Достав платок, он вытер им со лба капельки пота. Сев на своё место и застенчиво улыбнувшись, я продолжала:

– Пётр Ильич, я должна извиниться за то недоразумение, которое произошло сегодня во время нашего с вами телефонного разговора. Я действительно спутала вас с другим человеком. Мне ужасно неудобно, но я готова искупить свою вину отличным обслуживанием вашего свадебного банкета в любое удобное для вас время. Если вы согласитесь закрыть глаза на мою непростительную оплошность, то наш ресторан сделает вам хорошую скидку, – я подняла голову и заглянула ему прямо в глаза: – Простите меня, пожалуйста. Чем я могу загладить свою вину?

– Ева, – он смотрел на меня и иронично улыбался, – вы прекрасная молодая девушка. Я по достоинству оценил вашу шутку. Наверняка вам сейчас ужасно неловко, но я вот даже посмеялся вместе со своим старшим сыном после нашего разговора. Это у него будет в субботу свадьба. Я совсем не намерен ругаться и портить тем самым вашу карьеру. Тем более, наша семья попала в неприятную ситуацию: ресторан, с которым мы ранее договорились о проведении торжества, отказал нам на днях в пользу проведения дня рождения какого-то депутата. Теперь придётся с ними судиться, но это никак не облегчает нашего положения. Мне необходимо заручиться вашим согласием, чтобы я мог немедленно напечатать свадебные приглашения для гостей.

– С радостью помогу вам. Тем более, что уже успела внести вас в график на восемнадцатое, – заверила я, – и спасибо большое за понимание. Не желаете чашечку чая, может быть, кофе? Или что-то покрепче?

– Нет, спасибо, – отказался он, – у меня к вам еще одна просьба. Или предложение.

– Слушаю очень внимательно.

– Я – владелец рекламного агентства, – он протянул мне визитку и коммерческое предложение, – управляю им вместе со своими сыновьями. У нас отличная репутация и успешные клиенты с именем. Если ваш ресторан нуждается в рекламе, то мы могли бы произвести взаимозачёт.

– Интересное предложение, – согласилась я, – но мне необходимо его как следует обдумать. А теперь, если вы не против, приступим к обсуждению меню?

Пётр Ильич согласно кивнул головой, я про себя облегчённо выдохнула и достала папку с бумагами.



Дело было сделано! Я умылась, забежала на кухню ресторана, быстро сообщила всем ребятам, что всё улажено, под гром аплодисментов поклонилась и вернулась в свой кабинет. На часах – половина шестого. Я села в кресло. Мне необходимо было отдохнуть и подумать. Договор подписан, меню составлено. А значит, дело в шляпе!

Я улыбнулась, сняла туфли, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Тяжёлый выдался день, насыщенный, но довольно-таки интересный. Такие курьёзные случаи со мной происходят в основном тогда, когда я сначала что-то делаю, а потом уже думаю. На то я и Ева! Пусть уже и не та молодая и ветреная особа, что пару лет назад, но всё же…

И я погрузилась в воспоминания.



Мне был всего двадцать один год, когда я встретила Марка. Я училась на предпоследнем курсе университета, получила права, гоняла на старой папиной «BMW» девяностого года выпуска. И мне казалось, что жизнь удалась!

Лето было в самом разгаре, а Мила – в ударе. Она считала, что встретила мужчину своей мечты. Они работали в соседних зданиях, он был на пять лет старше. Его звали Женей.

Я, признаться, ничего в нём не находила такого, от чего можно было потерять голову. Но она проводила с ним всё время, включая выходные. А я не была намерена терять подругу. Поэтому как-то раз мы решили посидеть вместе в кафе: Мила, её голубок, я и какой-то парень, Женин лучший друг, который, по словам Милы, постоянно спонсировал их вылазки по разным увеселительным заведениям.

Вот так меня и представили Марку: он и был этим лучшим другом. Первое моё впечатление было обманчивым. Марку был тридцать один, то есть, на десять лет больше, чем мне, и он показался мне дяденькой. Высокий голубоглазый блондин, слегка полноватый, он, мягко говоря, был совсем не в моём вкусе.

Мы всё чаще встречались вчетвером. Мила с Женей не могли оторваться друг от друга, она постоянно сидела у него на коленях, кормила чем-то с рук. То и дело они где-то уединялись, абсолютно никого не стесняясь. Им было безумно весело и хорошо. А нам с Марком – безумно неловко и странно.

На фоне этих брачных игр нам приходилось как-то общаться и становиться друзьями. Это было очень легко. Мы сразу нашли общий язык. Я абсолютно не чувствовала разницы в возрасте, хотя он сразу признался, что я выгляжу совсем юной. Вела себя сдержанно, адекватно, по-взрослому. Отношений с ним заводить мне не хотелось.

Такой компанией мы отдыхали пару месяцев. Милу с Женей было не узнать, они дышали друг другом. Женя каждый день приносил Милке на работу красную розу на длинной ножке.

Я, в свою очередь, многое узнала про Марка: он был женат, у него растёт дочь. Успешный бизнес принёс простому деревенскому парню всё, о чём можно было только мечтать. Когда-то он начинал с нуля, а сейчас у него уже были сеть ресторанов в городе и ночной клуб.

Я разговаривала с ним на совершенно любые темы и поняла, что он очень одинокий человек. Он никогда в своей жизни никого не любил и не знал, что это за чувство. Женился он, потому что время подошло, захотелось детей. Друзья у него появились тоже лишь с приходом больших денег в его жизнь. Поэтому Женю он называл единственным своим другом и даже братом. Когда мы отдыхали где-то, он никогда не скупился на угощения и не жалел денег для своих друзей.

Одиночество гнало его из дома каждые выходные, он перебирал девушек, но ни одна не западала ему в душу. Он удивлялся, как Женя, неисправимый бабник, вдруг изменился и начал проводить всё своё время с одной девушкой. Впрочем, сам Женя удивлялся этому не меньше. Мила не раз говорила мне о том, что понимает: всё это ненадолго, никаких серьёзных отношений у неё с Женей не получится. Слава богу, хотя бы тут она проявляла здравый смысл. Лично мне было жалко, что подруга теряет драгоценное время на бесперспективные отношения, да и не хотелось, чтобы она потом испытывала боль от расставания.

То, как они вели себя при нас, мне сначала совсем не понравилось, но Марк успокоил меня: «Ты не права, людям хорошо вместе. Ничто не вечно, и это скоро пройдёт. Так пусть у них хотя бы будет, что вспомнить». Я расслабилась. Тем более Женя мне нравился: он очень смешной парень, с ним было весело всем. Они с Милой – оба свободные люди, пусть теряют голову столько, сколько им заблагорассудится. На том я и успокоилась.

Марк звонил мне каждый день. Видно было, что я ему нравлюсь, и он хочет отношений. Это всё усложняло. Я прекрасно понимала, что не хочу быть в его списке под номером шесть тысяч двести сорок восемь. Меня это удерживало. Он красиво ухаживал за мной, не давил, ни на что не намекал. Но был женат. Взрослый влиятельный мужчина, который может мне помочь, защитить, подсказать. Но бабник. Зато узнала его лучше многих, он мне доверился. Я стала ему верным другом.

Однажды мне вдруг показалось, что я всё-таки смогу выделиться из этой толпы его бывших женщин, стать лучшей, той самой, которая сделает его счастливым. Смогу стать незабываемой. Наивная мечта каждой женщины, влюбившейся в гуляку. И как бы я не относилась к его чувствам, как бы не хотела пожалеть Марка за его одиночество, решающим фактором стало то, что он был богат.


Стоило мне на минуту задуматься о своём будущем, я поняла, что он может мне дать. Мне было стыдно, казалось, я продалась. Однако притягивали его могущество, влиятельность. Наконец, его деньги. Они притягивали и манили меня сильнее, чем его руки. Марк говорил, что его разочаровывают женщины, которые используют его ради денег, выпрашивают подарки. Тогда я решила, что буду молчать, не буду ни о чем просить, и он даст мне всё сам.

Жестоко. Меркантильно. Подло. Но я никогда не стала бы этого делать, если бы он был мне противен. Нет. Он нравился мне всё больше и больше. Я привыкла к нему. И к тому же чувствовала, как он ко мне относится: бережно, трепетно. Вот за это, наверное, я его со временем и полюбила. Поэтому и решила дать ему шанс.

Только через полгода нашего знакомства Марк решился заявить о своих чувствах. Мы спускались по лесенкам дома Милы, я – впереди, он – за мной. В самом темном пролёте он взял меня за руку, развернул к себе и поцеловал. Это было чудесно!

Мы стали проводить ещё больше времени вместе. Казалось, эти отношения приносят нам обоим много радости. Первый секс после этого поцелуя случился только через месяц, когда я уже была на пределе. Марк боялся, что случится то же, что и всегда: он сразу потеряет ко мне интерес. Но, похоже, что нам суждено было быть вместе гораздо дольше.

Мила и Женя расстались, а наша история только набирала обороты. Мы стали по-настоящему родными друг другу людьми. Каждый день он возил меня в разные рестораны и кафе, кормил с ложечки, смотрел в глаза. Ему нравилось наблюдать за мной. Нравилось, что я не потеряла детскую способность радоваться простым вещам. В свободное время я ездила с ним по его рабочим делам. Мы могли просто ехать и молчать. Я слушала музыку, смотрела по сторонам, разглядывала здания, а он любовался мною и улыбался.

Нам не нужны были слова, потому что мы нашли друг друга. Мы любили сидеть в его машине, болтать часами, пить коньяк, смотреть на огни ночного города, заниматься любовью. Нам не было скучно вместе. Он всегда и везде брал меня с собой.

Все его друзья знали меня и любили. А Марк всем говорил: «Это моя Бусинка, я её очень люблю». Он сам придумал это прозвище. Не знаю, почему.

Иногда он напивался, и я катала его по ночному городу. Привыкла к его машине, а все его друзья привыкли к тому, что он доверяет её мне. Мы ели изысканные блюда и шаурму из ларька, отдыхали в клубах и на природе, смеялись, гуляя по магазинам и валяясь в снегу, громко ссорились и бурно мирились. Исчезло смущение по поводу того, что я такая молодая, ведь он называл меня самой умной и красивой на свете.

Он как-то сразу сказал мне, что любит. Я тоже легко отвечала ему, что люблю. А иногда он даже сожалел, что не я мать его ребенка. Но всё же Марк никогда не задаривал меня подарками, не заваливал цветами, мог даже не поздравить с Восьмым марта. Через полгода мы начали ссориться из-за того, что он сам признавался, что у него были другие женщины. Мне было больно, я уходила, а он меня возвращал. Я никогда не ревновала его к жене, даже наоборот, всегда желала ей только счастья и здоровья, ведь она была частичкой самого Марка.

Сейчас я уже думаю, что он и меня-то никогда не любил, так же, как и её. Я знала, что от жены он никогда не уйдёт, и не надеялась. Мне не был нужен такой муж, который гуляет, пока я сижу дома. Мне нравилось моё положение. Меня уважали его друзья, все знали, что у нас это серьёзно. И этого было достаточно. Целый год этот мужчина каждый день посылал мне смс: «Доброе утро, сладкий!» Уже за это можно быть ему благодарной, уже за это любить его.



Всё рухнуло в один прекрасный день, когда я поняла, что он меня избегает. Не ответил на смс, уехал куда-то с друзьями. Я никогда не предъявляла ему претензий, не качала права. Он рассказывал мне сам: где был, что делал. В тот день мне сказали, что их с Женей видели с другими девушками. Я всё поняла, ужасно переживала, две недели ходила без настроения, не улыбалась.

Да что уж тут говорить, я сходила с ума и ревела ночами. Рассказала Миле, она выпила со мной, позвонила ему, ругалась, кричала, обвиняла в том, что он поступил по-скотски и даже не набрался смелости объясниться со мной. Я слушала спокойно, мне было всё равно, потом она передала трубку мне, и как только я услышала его голос, слёзы по моим щекам потекли ручьями. Не сумев проронить и звука, я отшвырнула телефон и разрыдалась. Милка обнимала меня и тоже плакала.

Тогда я разочаровалась в нём. Бегать и умолять не входило в мои планы, поэтому я просто про него забыла. Уже через три месяца он приехал ко мне, мы выпили и поговорили. Он сказал, что всегда считал меня другом и самым родным человеком на земле. Сказал, что встречался с девушкой всё это время, теперь расстался. Я слушала и роняла слёзы. Нет, он так и не научился любить. Я решила не таить на него обид, решила простить, и раз уж он считал меня «другом», значит, буду другом.

Так началась история нашей дружбы. Сколько бы мы не проводили вместе времени, я не позволяла ему прикасаться ко мне. Мне было всё равно, пути обратно нет и быть не может. Быть другом – пожалуйста, но мне никогда не забыть, как меня бросили. И как бы он ни умолял меня, как бы ни раскаивался, никогда больше в своей жизни я не ступлю на эту скользкую дорожку. Я помню, что мне пришлось пережить, и буду помнить всегда.

Да, я люблю Марка, но только как друга. Точка.

Полгода назад Марк пригласил меня работать управляющей в один из своих ресторанов. Я испугалась, ведь у меня не было соответствующего опыта, но он утешил меня тем, что бухгалтерией мне заниматься не придётся, нужно будет лишь вести административную работу, руководить кадрами, маркетингом, планировать закупки и контролировать все остальные процессы, протекающие в ресторане. С чем я успешно до сих пор справлялась, имея большое количество талантливых помощников и коллег. Заработная плата меня более чем устраивает. Спасибо Марку, иногда чувство вины благотворно действует на мужчину.





2 июня 2010 года




Мне снилась мама.

Я бросилась к ней в объятия и крепко прижала к себе. Она гладила меня по волосам и утешала: «Доченька, ты с нами, ты дома. Как же тебе могла присниться такая глупость? Похищение. Ха! С ума сойти! Всё хорошо. Посмотри, на тебе ни царапинки. Скоро папа придёт с работы. Давай приготовим ему ужин?»

Потом мы, обнявшись, пошли на кухню. Мама доставала из холодильника продукты, а я, сидя на стуле, с удовольствием вдыхала их ароматы.

– Мама, всё так чудесно пахнет, я умираю, хочу что-нибудь съесть.

– Вот, ешь, сколько влезет. – Она протянула мне кусок курицы с аппетитной корочкой.

– М-м-м! Такой необыкновенный вкус! Мамочка, ты всегда готовила лучше всех, – похвалила я.

– Спасибо, родная, – смутилась она, – ты кушай, кушай.

– Мамочка, – всхлипнула я, – а что будет, если я проснусь и пойму, что я опять там, в этой тёмной душной комнате?

– Какая глупость! Ты здесь. Ты рядом со мной. – Она улыбнулась своей самой доброй на свете улыбкой.

А я вдруг увидела, как на столе в пачке с мягким подтаявшим сливочным маслом плавает таракан. Он был ещё живой и отчаянно отталкивался всеми лапками.

Я остекленело и с отвращением глядела, как это маленькое мерзкое рыжее существо борется за свою жалкую жизнь. Ему хотелось жить, чертовски хотелось, а ведь он погибал в огромной куче еды. Мечта каждого таракана. Мне стало его жалко, даже несмотря на то, что я с детства терпеть ненавижу этих тварей. Ведь я понимала, что значит крепко хвататься за жизнь. Каждый алкаш, заявляющий, что хотел бы утонуть в море пива, сотню раз не прав.

У меня всё ужасно зачесалось, как будто кто-то меня щекочет. Я проснулась. От осознания того, что по мне действительно кто-то ползает, я подскочила как ошпаренная и принялась стряхивать с себя всё. Ощутив чудовищную боль в закованном запястье, я взвыла. Боль в ногах тоже сразу дала о себе знать. Но остановиться я уже никак не могла, по телу то и дело пробегали холодок отвращения и противные липкие мурашки. Я отчаянно отряхивала всё своё тело, скривив губы и издавая звуки «а» и «ы», да ещё и пытаясь встать при этом.

Это была самая настоящая истерика. Для человека, который с детства боится даже смотреть на насекомых, вдруг оказаться в ловушке, где всё вокруг кишит этими гадами, просто смерти подобно. Да ещё в темноте, где нельзя увидеть своего врага, а можно только представлять, насколько он отвратителен.

Я стояла на своём матраце прямо в балетках – какая к черту разница, когда ты в них спишь и даже не можешь элементарно помыться, – переминалась с ноги на ногу, держа руки около рта, и учащённо дышала. Часто-часто всхлипывая, я старалась не прислоняться к стене, вдруг там вездесущие ползающие твари? Теперь мне не уснуть ещё долго: вдруг она из них заползёт мне в ухо или в нос? Хорошо, что на мне джинсы. У них нет шанса заползти мне в трусы.

Я стояла, прислушиваясь и принюхиваясь ко всему и даже к себе. Мои волосы спадали на плечи липкими грязными сосульками, тело пахло плесенью и потом. Во мне ещё можно было узнать прежнюю Еву, которая спряталась под синяками и грязью. Но я уже понимала, что никогда больше мне не быть прежней, не быть легкомысленной и беззаботной.

Сколько же прошло времени с тех пор, как я здесь? Сколько я спала? Какое время суток сейчас? В голове возникали образы несчастных девушек из сводки новостей, виденные мною по телевизору, и их рассказы о том, как их по несколько лет держали взаперти или на привязи жестокие маньяки, как их истязали и насиловали, как они рожали им детей. У меня закружилась от страха голова и задрожали колени. Нет, я сделаю всё, чтобы выбраться отсюда. Если даже мне придётся переступить через себя и своё самолюбие.